и целый океан в его руках, но для чего? ему все мало-мало-мало, в этом нету ничего ничего, хоть даже капельки родного разочарование одно, и выплыть не дано и найдёт в этом свой конец (или в другом?) везде тюрьма одно и то же, ему дворец или дурдом и до боли ненавистный океан
Этот июль в Санкт-Петербурге слишком холодный. Финский залив одаряет город своими морозными ветрами, стелющимися по Невскому. Даже белые ночи не могут перебить своим восторгом ту снежную бурю, засевшую в душах людей. Каждый из них сейчас мечтает оказаться на море, покачиваясь на зелёных волнах с закрытыми глазами, правда пока что получается лишь покачиваться от ветра, сносящего с ног. Дмитриева эта апатия совершенно не устраивала, потому что он ежедневно наблюдал за тем, как Лёша медленно погружается в эту пучину меланхолии. Причин для этого было несколько. Одна из них — томительное ожидание результатов экзамена старшего, которые должны были многое решить. Ответы придут только недели через три, поэтому Диме лишь оставалось скрещивать пальцы на удачу и надеяться на хороший результат. Не зря же он пропускал встречи с младшим из-за задач по информатике. Горелов очень беспокоился за то, что будет дальше. Отпускать парня обратно он был просто не готов, но понимал, что сидеть тут на работе в маке, не имея образования — дело гиблое. Его чувства к старшему росли с каждым днём, но кроме этого появлялось и некоторое чувство тревоги о том, что он перегорит и оставит Диму ни с чем. Очередной вечер, таящий на глазах. Лёша сидит на коленях у Дмитриева, прижимаясь к нему всем телом, стараясь не замёрзнуть в его и без того холодной квартире. Старший гладит его по спине и заботливо целует в макушку, притягивая к себе за талию. Они о чём-то болтают, но вскоре разговор сходит на нет, и Горелов устремляет свой взгляд на окно, за которым серые тучи покрывают каждый сантиметр небосвода. Неожиданно в голову приходит странная мысль, которую парень решает тут же озвучить. — Дим, расскажи мне о море. Дело в том, что Лёша никогда не был за границей. Ни разу. Его родители считали отпуск на море просто ненужной тратой денег. Зачем нужно копить весь год и ограничивать себя ради четырнадцати дней, когда можно просто сразу тратить и не ждать? С этим девизом парень прожил уже семнадцать лет. Точнее не он, а его родители. Ему всегда хотелось окунуть ноги в прохладную морскую воду и наступить на бархатный песок, щекочущий пятки. Такие детские и глупые мечты. Дмитриев, в свою очередь, прожил в Владивостоке двадцать лет, проводя жаркие летние дни на пляже. В Приморье было относительно тёплое море, да и туристов особо не водилось. Каждый миллиметр того песчаного дна был пропитан воспоминаниями, в основном хорошими. Дима вспоминал их с улыбкой и лёгкой горечью прожитого детства. Парень обхватил подбородок младшего, разворачивая его голову на себя. Он легонько чмокнул его в нос, вызвав этим небольшое смущение. Лёша уставился на него с недоумением, выжидая чего-то. Дима всё никак не начинал, поэтому он уткнул свою голову в его плечо, поёрзав на коленях в поисках удобной позы. Тот немного зашипел, закатывая глаза. Получилось стерпеть. Горелов рассмеялся, обнимая старшего, будто плюшевого медведя, а Дмитриев начал рассказывать. — Когда я был маленьким, мы каждые выходные ходили на море с мамой. Ну, знаешь, типа, отца же у меня не было. Я его даже не знал, блять, по сути. Лёша кивнул, продолжив внимательно слушать. — Я любил строить дома из песка больше, чем купаться. При этом я никогда не дружил с другими детьми, мне это нахуй не надо было. Я сидел и ковырялся в этой жиже лопатками, совершенно не обращая внимания на остальных. В голове всплыли кадры из детства. Маленький мальчик в панамке, лет шести, ходил у берега и переносил воду в маленьком ведёрке, чтобы вылить её в овраг вокруг песчаного замка. Потное сосредоточенное лицо говорило о том, что работа явно началась не минуту назад. Он завершал своё архитектурное открытие — дворец с двумя башнями, которые скреплялись мостиком из палок. — Ма-а-а-ам, как тебе? Это мега-большой замок, в котором живёт дракон, — мальчик запрыгал вокруг своей постройки и зарычал, изображая разъярённого монстра. — Умничка, но разве туда поместится целый дракон? Подумай над этим, — мама потрепала своего сына по голове, мягко улыбаясь. Дима считал её самым крутым критиком на свете, ведь именно она помогала ему делать замки лучше и лучше раз за разом. Мальчик кивнул, усаживаясь обратно на песок, который уже клочками путался в его смоляных волосах. Волны приятно обдавали ноги прохладой, приманивая к себе в морскую пучину. Одно из самых приятных воспоминаний. — Море в июле было самое тёплое. Мы чуть ли не каждый день ходили на пляж. Помню, как я, кароче, девочку послал. Она мол, давай помогу. Ага, конечно, — Дима рассмеялся, устремляя свой взгляд в никуда, пытаясь восстановить воспоминание по кусочкам в своей голове. Лёша представлял в голове картинки маленького Дмитриева, невольно умиляясь. Казалось, что у парня никогда не было детства и он сразу же вырос таким взрослым и проблематичным, но видимо, это было далеко не так. Он вытянул шею, касаясь губами щеки старшего. Просто внезапный прилив нежности, ничего более. Дмитриев коснулся места поцелуя подушечками пальцев, сцепив их руки вместе. Мечтать было приятнее, когда Лёша рядом.сердце ещё бьёт, хотя давно обречено
Десятилетний мальчишка сидит на берегу, рисуя пальцем на мокром песке план построения крепости. Его совершенно не интересуют игры в мячик, купание в круге или на матрасе. В голове лишь водный форт, окружённый неприступными морскими минами. Вдруг чья-то маленькая рука касается его плеча, оставляя мокрый след. Мальчик поворачивает голову, скривив лицо. Причиной его беспокойства служит девочка в розовом полупрозрачном сарафане, под которым видно жёлтый купальник в цветочек. На вид она была его ровесницей, которую волновал не столь чертёж Димы, как он сам. — Привет, а что ты делаешь? Выглядит интересно, — девчушка присаживается на корточки рядом, всматриваясь в абсолютно непонятные каракули на песке. — Черчу, — мальчик не настроен тратить время на пустую болтовню. — Я могу тебе помочь? Я умею рисовать, — она моргнула глазками, наклоняя голову. — Нет, не можешь. Ты не умеешь строить, — Дима посмотрел ей в глаза, нахмурившись. Девочка поджала губы и сорвалась с места. — Ну и ладно. Ты просто глупый и ничего не понимаешь, — она махнула рукой и ретировалась с места, возвращаясь к своим родителям. Мальчишка качнул головой, хватаясь за ведёрко. — Ну ты и жестокий, — Лёша улыбнулся, болтая ногами, — девочку отшил. — Бля, ну я думаю, что понятно, почему я это сделал, — Дима потёрся носом о висок младшего, кусая того за ухо. — Ай, Дима, блять, — парень вздрогнул, тыкнув Дмитриева в бок. Старший не остался без ответа. Он обхватил его талию руками, принявшись щекотать нежную кожу. Его руки проходились по шее, затем по торсу, а после и касались ладоней. Лёша заливисто смеялся, чувствуя покалывающие прикосновения, пробивающие на смех. Вскоре руки парня остановились, он внимательно посмотрел Горелову в глаза, пытаясь поймать смущённый взгляд. Младший старался не сдаваться, устремляя свой взор в пол, но вскоре он посчитал, что битва проиграна, так как рассматривать паркет в поисках спасения изначально было глупым занятием. Парень поднял глаза, в ту же минуту ощущая сильные руки на своей шее, поднимающиеся выше. Он подался навстречу, вытягиваясь как по струночке. Дима повалил его на кровать, нависнув сверху. Он знал, что Горелову сейчас боязно, но ничего поделать со своими чувствами не мог. Парень хотел его здесь и сейчас. Лёша отвернул свою голову к стене, разглядывая дубовый шкаф. Его мысли путались и становилось жарче с каждой секундой. Он почувствовал, как Дмитриев хватается за край его футболки, проводя дорожки поцелуев по ключице. Всё лицо мгновенно залилось краской, что старший не смог оставить без внимания. — Посмотри на меня, Лёш, — хриплый голос отражался эхом в сознании. Горелов не спеша повернул свою голову, устремляя свой взгляд на парня. В ту же секунду он ощутил вкус мятной жвачки у себя во рту — Дмитриев целовал его, проводя языком по дёснам. Их губы скрепились в поцелуе, жарком и несколько смазанным, так как старший делал всё очень резко, плавясь от желания. Вскоре воздуха стало не хватать, Лёша со вздохом оторвался от чужих губ, пытаясь отдышаться. Дмитриев не стал терять времени зря, стягивая с него футболку, откидывая её куда-то на пол. Его глаза горели, изучая тело младшего. Он провёл рукой, пересчитывая рёбра, выпирающие из-под тонкой бледной кожи. Горелову явно не хватало меланина. Лёша сцепил одну из его рук в замок со своей, откидывая голову назад. Думать не хотелось, поэтому он лишь тяжело вздыхал, позволяя Дмитриеву прикасаться к нему. Впрочем, парню не требовалось разрешения, поэтому он потянулся руками к ширинке младшего, заставив его слегка простонать. Джинсы слегка выпирали, скрывая старшему вид на набухший бугорок. Он решил, что пора бы от них избавиться, поэтому парень потянул за край штанины, стягивая ненужную ткань с младшего. Лёша закрыл лицо руками, не вмешиваясь в процесс. Вскоре, он почувствовал мягкие поглаживания сквозь ткань боксёров, выгибая свою спину навстречу движениям парня. — Ди-и-им, — сиплый голос парня молил о продолжении. Дмитриев лишь довольно улыбнулся, приспуская резинку боксёров, обхватывая руками напряжённый член. Его большой палец скользнул по головке, растирая естественную смазку. Лёша застонал, сминая простыню ладонью. Он был очень чувствительным, тем более, это было у него в первый раз, поэтому все ощущения увеличивались раз в сто. Рука Дмитриева скользнула дальше, он принялся медленно водить рукой по разгорячённому стволу, прислушиваясь к еле слышным стонам. Движения стали чаще, он проводил рукой до самого основания, заставляя парня содрогаться от его действий. Дима был доволен собой, не замечая того, что его домашние штаны тоже образуют бугорок в районе паха, сдавливая член в тисках. Вскоре движения Дмитриева ускорились, он быстро надрачивал парню, чувствуя, что тот достигает разрядки. Горелов стал чаще дышать, извиваясь на кровати, будто змея. Он оказался прав, ведь спустя пару минут тот излился старшему в руку, протяжно взвывая. Лёше было безумно приятно и он ловил звёздочки на потолке, отходя от произошедшего. Через минуту он пришёл в себя, поднимая голову с кровати. Дмитриев вытирал руки салфетками, которые успел вытащить из валявшегося рюкзака рядом с кроватью. Лёша молчал, разглядывая его. Внезапно он заметил одну выделяющуюся деталь. — А ты как будешь? Ну, того… ты понял, — парень смущённо хмыкнул, устраивая свою голову на плече старшего. — Также, как и раньше, — Дима ухмыльнулся, вставая с кровати. — Стой, — Лёша схватил парня за руку, потянув на себя, — ну, я могу тебе помочь. Дмитриев выгнул брови, но промолчал. Становилось гораздо интереснее. Он вернулся, усевшись на край кровати. Горелов встал, переместившись на пол между колен старшего. — Ты не обязан… — Заткнись, блять. Иначе я ничего не буду делать, — Лёша коснулся руками колен старшего, злобно шикнув. Дмитриев кивнул, отдавая всю власть Горелову. Младший медленно изучал своё положение в течение минуты. После, он всё-таки решил, что если начал, то надо завершить. Его руки потянулись к брюкам Димы, приспуская их ниже вместе с боксёрами. Его взору открылся пульсирующий ствол, от вида которого он невольно сжался, обдумывая свои действия. Он прислонился рукой к основанию, медленно проводя рукой по стволу, с любопытством изучая объём предстоящей работы. Дима проморгался, зажмурив глаза. Он представлял это каждый день перед сном несколько лет, и вот он, Лёша, дрочит ему, с любовью глядя в его глаза. Вдруг Горелов осмелел, прислоняясь языком к головке, будто бы это был леденец. Он принялся водить языком туда-сюда, периодически засматриваясь на Дмитриева, чтобы понять, правильно ли он всё делает. Судя по всему, делал он это так как надо, потому что Дима откинул голову назад, шумно втягивая воздух носом. Лёша был неумелым и медлительным, но это не мешало парню получать наслаждение от его действий. Младший принялся посасывать головку, всё ещё трогая основание подушечками пальцев, вызывая больше ощущений. Вскоре он решился, вбирая в рот половину длины. На большее он сегодня был не способен. Сначала его движения были медленными и нерасторопными, но вскоре он начал делать это быстрее, вбивая в глотку ствол Димы, цепляя его зубами. Но это уже мелочи. Дмитриев глухо застонал, размещая ладонь на затылке парня, подталкивая его в нужном направлении. Парень уже подходил к разрядке, поэтому не выдержал, начав буквально вдалбливать свой член в горло младшего. Спустя некоторое время он кончил, выплёскивая Лёше на язык. — Я не выдержал, прости, — Дима почесал затылок, одеваясь, — это было ахуенно. Горелов в это время стянул пачку салфеток с кровати, молниеносно вытаскивая одну из них себе. Он выплюнул туда сперму, откидывая мусор куда-то в сторону. — Блять, это так горько, фу. Я думал это не так противно, зачем тёлки в порнухе это едят? Мерзость, — младший поднялся с колен, потянувшись к футболке на другом конце комнаты. — Стой, стой, стой. Тебе так больше идёт, — Дмитриев потянул парня к себе, заставляя того плюхнуться прямо к нему на колени. Младший фыркнул, кусая парня за шею. Он оттянул чувствительную кожу зубами, оставляя алеющие следы. — Ты же знаешь, что тебе придётся потом за это ответить, Лёш, — Дмитриев потёр место укуса, закатывая глаза.и не желает отпускать никак тоска смотрит на закат со скал и верит, что когда-то её выбросит на берег