Под этим солнцем и звездами я обрету покой

Жизнь в Ресдайне разнообразна, но в то же время и жестока. Тем, кому посчастливилось жить в цветущих и плодородных краях, досталось все, а тем кимерам, что существовали на пустошах, приходилось ежедневно бороться за свою жизнь. Племена дрались за место под солнцем, за воду и пищу друг с другом, создавая армии. Они не умели ни читать, ни писать, но с детства были обучены искусству войны и убийства. Дети играли с ножами, а не в куклы. Умелые охотники-эшлендеры были существенной угрозой для всех. Но существовала и иная угроза — внутри самого племени. Не всякий мер был доволен своим вождем и часто желал занять его место. Выхода было два: или бросить вызов правителю и сразиться с ним в круге огня, или же пойти на подлость и убить вождя тихо, под покровом ночи. Всегда была возможность свалить преступление на шпионов из соседнего племени, а самому избежать наказания. Альмалексия всегда старалась быть мудрой правительницей. Она лично выбирала соплеменникам занятия по их способностям и состоянию здоровья. Три раза в неделю она устраивала приемы в своем шатре, чтобы любой желающий мог спросить совета, поделиться своей бедой. И Айем действительно слушала всех этих меров, старалась улучшить их жизнь так, как только могла. Но у любого правителя найдутся враги, что бы он ни делал. Несколько лет назад, когда племя Айем только начинало становиться сильнее и больше, она убила вождя одного поселения с фояды. То была действительно кровавая бойня. Не было ни разговора, ни поединка. Вождь поднял против Айем и ее слуг всю свою армию, надеясь на быструю победу. Только вот девушка уже тогда была достаточно жестоким и сильным воином, ее вера в Боэтию помогала сражаться еще яростнее и грубее. После того, как большинство воинов армии противника было повержено, она принялась за вождя лично. Альмалексия терпеть не могла, когда кто-то поступает столь нечестно. Она убивала врага медленно и мучительно, нанося раны клинками болезненно, но не смертельно. Удар за ударом, оглушающие крики, что разносились на километры вперед. Это была жертва ее даэдра. Кровь, что текла из многочисленных ран на руках, ногах и груди стекала на небольшой алтарь. Насладившись муками жертвы, девушка перерезала горло мужчине, кровь алым потоком обагрила алтарь полностью. Вскоре слухи о силе и жестокости Айем дошли и до других племен. Она, собственно, того и добивалась. Пусть знают и боятся. Страх — мерзкое и липкое ощущение, что тягучей массой растекается по телу, заставляя кого-то бежать, кого-то — сдаться без боя в слабых попытках спасти свою жизнь. И лишь немногих страх заставлять действовать, становиться лишь сильнее. Айем была из числа последних — ей всегда двигал страх не дойти до своей цели, не добиться справедливости для эшлендеров. Многих вожди племен просто передавали ей свою власть и спокойно подчинялись новой правительнице. Многие из таких даже становились ее советниками. Кимерка ценила жизни всякого мера. Но не только страх может заставлять двигаться вперед, придумывать коварные планы. Месть — то желание, что с годами становится лишь вкуснее и нужнее. То, что заставляет тренировать выдержку и носить сотни масок. Маллон служил своему предыдущему вождю верой и правдой, он был не просто его воином, но и близким другом. Но потом, на рассвете пришла она — чертова кимерка в маске с двумя клинками, что сокрушила его друга. Маллон видел, как девушка наносила медленно и мучительно удары его вождю, как кровь его большими каплями стекала на алтарь, он слышал душераздирающие крики, а потом и предсмертные хрипы, когда проклятая бестия провела клинком по горлу. Его друг захлебывался в крови, став жертвой, принесенной даэдра войны. И Маллон ничего не мог сделать. С того дня он желал только одного — мести за смерть лучшего друга. Да, ему хорошо жилось в племени Айем, он улыбался ей на праздниках и когда встречал у реки или просто гуляющей среди палаток, но жажда мщения медленно и жгуче отравляла его душу. Будто яд, это желание обжигало сердце, ему становилось все труднее себя сдерживать, но Маллон останавливал себя от опрометичивых нападений на правительницу. Он ждал долгие годы, искал подходящий момент для свершения своего плана. И ему все же представилась такая возможность. Айем изредка оставалась почти без охраны, и то только ночью, чаще всего в те дни, когда была битва. Женщина давала своим воинам достойный отдых. Маллон выждал, когда наступит именно такая ночь. Вдалеке забрезжил рассвет, когда мужчина проник к Альмалексии в палатку. В эту ночь она спала одна, что тоже сыграло меру на руку. Он медленно подкрался к спящей женщине, тихо, практически бесшумно, достал клинок из ножен, что висели на тонком кожаном ремне. Он смотрел на правительницу, и дикий смех так и грозился вырваться изо рта. Вот она, такая сладкая месть. Но Маллон не учел одного — Айем всегда достаточно чутко спала. Такова уж жизнь воина — даже во сне помнить об опасности. Мужчина нанес, как ему казалось, меткий удар в грудь, но Айем, которая уже не спала, почти успела избежать ранения — почти, потому что она почувствовала чужое присутствие не так быстро, как хотелось бы. Клинок с шумом резанул воздух и пронзил плечо девушки. На шум тут же среагировала охрана: двое меров вбежали в палатку с мечами наготове. Маллон, поняв, что все пошло не по плану, рванул наружу. Не обращая внимание на боль и текущую из раны кровь, Айем схватила свои клинки и вместе с охраной пустилась в погоню за несостоявшимся убийцей. Его не составило труда поймать. Девушка всегда была ловкой и быстрой, ее воины также славились умением выслеживать врагов. Вскоре Маллона поймали. Она не дала ему умереть так же, как умер его прошлый правитель. Предателей Айем карала очень жестоко. Мужчину тащили лицом вниз от места поимки до палатки кимерки. Она приказала двум советникам, что уже ожидали их, разжечь костер. Сегодня утро начнется с жертвы ее отцу-Боэтии. Но это все несколько позже. Девушка не даст просто так умереть этому ублюдку. Маллона, что выкрикивал на все племя проклятья в адрес Альмалексии и ее слуг и самые отвратительные ругательства, привязали к столбу. Айем медленно приблизилась к нему, внимательно осмотрела лицо, что было в крови, и улыбнулась. Только вот улыбка ее напоминала оскал хищника, что загнал свою жертву в угол. Она достала свои клинки и покрутила их в руках, но, подумав, отложила. Один из охранников подал девушке свою плеть. Свист разрезал воздух — первый удар был нанесен. На груди у парня открылась рваная рана, из которой небольшими дорожками заструилась кровь. Теперь к ругательствам прибавились еще и крики. Она нанесла еще один удар, затем еще один и еще. Постепенно почти вся грудь Маллона покрылась кровавыми следами. Ругательств больше не было, лишь крики и мольбы о пощаде. Кровь обагряла песок, медленно стекая с обессиленного тела пленника. Когда парень был уже на грани потери сознания, его отвязали и потащили в сторону костра, что разожгли на импровизированной центральной площади палаточного поселения. — Тебе, отец мой, Боэтия, мы приносим эту жертву, чтобы весь мир знал, что верные слуги твои не прощают предательств! Чтобы каждый живущий ощутил твой гнев и твою силу! — все встали на колени, когда Альмалексия произносила молитву и собственноручно кинула тело Маллона в огонь. Языки пламени плавили кожу, разъедали кости, принося самую жуткую боль. Мужчина кричал так, что его, казалось, слышали даже в столице Ресдайна. И только после того, как костер догорел, Айем позволила подошедшей к ней Раниони отвести себя в палатку и обработать рану, оставленную на плече клинком предателя. Дни шли за днями, Альмалексия и ее племя вновь выдвинулись в путь. Девушка была рада, что прошли уже месяцы, но предсказание Раниони о таинственном мужчине так и не сбылись. Прошло уже два кровавых рассвета, но никто так и не пришел. Да, старая шаманка никогда не ошибалась, но, возможно, именно в этот раз она что-то не так истолковала. И это было, безусловно, приятной новостью. Все же именно она, Айем, приведет свой народ к процветанию. Тем более, что уже столько племен ей удалось объединить. Так почему она должна без боя отдавать даэдрот знает кому дело всей своей жизни? Каждый раз перед сном она прокручивала в голове, как убивает и этого противника. Ей не нужна была любовь. Зачем ей быть с этим мужчиной, если у нее есть целый народ, который любит ее, а она любит его. Это гораздо большее, чем постоянный секс с одним мужчиной. Вскоре Айем уснула. Ее сны всегда были спокойны, хоть и чутки. Она не знала, что вскоре вновь наступит кровавый рассвет. Из мира спокойствия ее выдернул голос первого советника Фадрраса: — Госпожа Альмалексия, проснитесь. Прибыли Неревар Индорил и Вивек. Госпожа, Альмалексия, проснитесь! — Фадррас, скажи, какое сейчас небо? — Рассвет сегодня будто бы кровавый, госпожа. — Благодарю, можешь идти, я скоро прибуду. Фадррас с поклоном удалился. Ну вот и сбылось предсказание Раниони, поняла девушка. Она не стала на первую встречу надевать свою маску, лишь лиф и юбку из полупрозрачного шелка с разрезами до самого начала бедра. Она пришла к ним в сопровождении трех гулаханов, взяв с собой клинки. Пусть знают, что им не рады здесь. — Перед вами Альмалексия, ашхан племени. Мужчины, что стояли к ней спиной, вмиг обернулись. Неревар оказался высоким и стройным мужчиной, чью голову украшал ирокез. Да, он сильный противник, но она сможет его одолеть. Вивек же не произвел на девушку особого впечатления. Небольшого роста, худощавый и лысый, он не казался ей сколь-либо сильным противником. Но вот на Неревара Айем произвела неизгладимое впечатление. Он совершенно не ожидал, что ашханом самого крупного племени эшлендеров окажется девушка, тем более такая. В свете красного рассвета ее волосы будто отливали таинственным кровавым оттенком, а карие глаза казались почти что черными. Она была прекрасна и жестока — мужчина сразу понял это. Но ей придется признать его своим правителем.