***
Давным-давно Северус где-то услышал о волшебном квартале на Крите, на южном побережье, вдали от крупных магловских городов. Очевидно, что солнце и море пошли бы на пользу его все еще не восстановившемуся горлу, кроме того, в той местности можно было найти некоторые любопытные ингредиенты для зелий. Он снял маленький коттедж на холме с видом на океан у пожилой ведьмы по имени Мелия, которой, как он скоро обнаружил, было недостаточно просто играть в хозяйку: она регулярно приходила убедиться, что Северус сыт, ведь он не был женщиной, соответственно точно не мог справиться с таким сложным делом, как приготовление пищи. Она говорила только по-гречески и ему пришлось потратить приличное количество времени, чтобы выучить язык, но вскоре он знал явно больше, чем ему хотелось бы, о ее трех сыновьях, которые уехали в Афины, Кефалонию и Берлин и приезжали только на Пасху. Коттедж был простым, но подходил ему: спальня, гостиная, крошечная кухня и сарай, который Снейп превратил в лабораторию. Дом располагался достаточно далеко от поселения волшебников, чтобы никто не беспокоил его без крайней необходимости, но достаточно близко, чтобы он мог прогуляться и купить все, что ему было нужно, без аппарации. Он купил маленькую греческую сову породы, которую вывела сама Афина. Птицу звали Пеан, в честь врача олимпийских богов, и она была довольно сносной компанией. В местном магическом сообществе не было приличных зельеваров, так что Северус с легкостью зарабатывал себе на жизнь, продавая базовые зелья. В ближайшем магловском поселении он обнаружил фортепиано в одной из школ. Ему разрешали играть на нем по вечерам и в выходные, а взамен он учил детей английскому языку. Несколько волшебных семей тоже отправили своих детей к нему, когда узнали, что он дает уроки. Несмотря на то, что Северус запрещал кому-либо входить, когда он играл на инструменте, вскоре он заметил, что местные собирались послушать, как он играет, возле окна, которое Снейп частенько оставлял открытым из-за жары. Внезапно Северус обнаружил, что ему нравится плавать. Солнце и соль залечили его жуткие шрамы, он потерял свою вечную бледность и даже нарастил мускулы на своем неуклюжем теле. Зимой вода становилась холодной, но заклинания решали эту проблему, так что он продолжал плавать, если не было слишком сильных волн. Письма продолжали приходить. К его облегчению Гермиона рассталась с Уизли после Рождества, когда мальчишка, судя по всему, попытался сделать ей предложение перед всем рыжеволосым кланом, в то время, как за несколько часов до этого она узнала от Джорджа о многочисленных поклонницах своего парня. Она начала заниматься анимагией с Минервой, но он пока не слышал, чтобы она преуспела в произвольной трансформации. В академическом плане Гермиона не давала ему расслабиться, заваливая комментариями последних журналов или дико сложными вопросами о темной магии, зельях или о чем-то еще, что приходило ей в голову. Северус, в свою очередь, рассказывал ей о жизни в маленьком поселении, новых растениях и других ингредиентах, которые он изучал, о своем общении с местными жителями и иронии судьбы, по которой он снова стал школьным учителем.***
С приближением выпускного ее письма становились все длиннее и подробнее. Гермиона рассказала ему о своем детстве, учебе в магловской школе… и о том, как она наложила на своих родителей Обливиэйт и отправила подальше от Британии, чтобы спасти. Эта информация заставила его содрогнуться. Несмотря на то, что он был абсолютно уверен, что девушка сделала правильный выбор, восстановить стертые воспоминания было неимоверно сложно, а Гермиона частично удалила почти 20 лет их жизни. Но Северус все равно написал ей все, что знал, о подобных чарах, составил список книг и статей, стоящих внимания, и описал идеи и техники, которые она могла бы попробовать. К его изумлению, Гермиона попросила его отправиться вместе с ней в Австралию сразу после ее экзаменов, и, конечно же, он быстро согласился променять жаркое средиземноморское лето на зиму в пригороде Сиднея. Они встретились в отделе международных портключей Афинского министерства магии и проделали оставшуюся часть путешествия через Иран, Индию и Индонезию вместе. Северус заметил Гермиону сразу, как только она прибыла из Лондона: ее непослушные волосы были небрежно стянуты резинкой, на ней были магловские джинсы и обтягивающий топ под джинсовой курткой, а через плечо висела сумка, в которой было несомненно гораздо больше, чем казалось. А вот глаза… У нее по-прежнему был затравленный отстраненный взгляд, приобретенный в последний год войны. Она быстро просканировала зал, но, по всей видимости, не заметила его, пока он не появился прямо перед ней. - Я не ожидала увидеть тебя в такой одежде, - призналась девушка, слегка покраснев. - Я обнаружил, что преподавательская мантия крайне непрактична, учитывая климат, - ответил Снейп, подняв бровь. Он был одет в черные джинсы, белоснежную рубашку и черную кожаную куртку. Не мог же он отправиться искать маглов в мантии или сюртуке в викторианском стиле. Гермиона оглядела его сверху вниз, что тут же заставило его почувствовать себя некомфортно. - Мне нравится, - пробормотала она, - Тебе идет. Еще бы солнечные очки и волосы завязать назад… Когда она поняла, что он прекрасно слышал ее комментарий, она покраснела еще сильнее и опустила взгляд, рассматривая билеты. Хотя портключи были явно удобнее магловских видов транспорта, поездка все равно была долгой и утомительной. Наконец к ночи они добрались до отеля в Сиднее и сняли две комнаты. Северус едва проснулся, когда Ми свернулась возле него посреди ночи, но ее присутствие помогло ему расслабиться. Несмотря на то, что им легко удалось попасть в дом Грейнджеров с помощью парочки заклинаний, включая оглушающие, восстановление памяти было долгим и сложным процессом. Снейп предложил сварить зелье, которое сделает сознание ее родителей более восприимчивым к изменениям, но даже с зельем Гермионе потребовалось почти три часа на каждого из ее родителей. Было лучше, если снимал заклинание тот, кто его накладывал, иначе результат мог быть неполным, а учитывая, что девушка стерла из их памяти так много воспоминаний, выбора вообще не было. Северус только помогал поддерживать ее родителей без сознания, готовил ей бутерброды и чай, периодически заставлял пить зелье от боли в голове и не давал ей терять надежду. Наконец процесс был завершен, и они осторожно разбудили Грейнджеров, предварительно подготовив две кружки чая с щедро влитым туда успокоительным зельем. - Гермиона? – прошептала ее мать, и девушка кинулась в ее объятия. Объяснение всего произошедшего потребовало довольно много времени и очень много чая. Поначалу Грейнджеры вели себя настороженно, но постепенно расслабились и даже смирились с его присутствием, как преподавателя Гермионы, который согласился помочь. - Ты так и превращаешься в выдру по ночам? – спросил ее отец, пока мать занималась ужином. Гермиона уставилась на отца широко раскрытыми глазами и даже приоткрыла рот в удивлении, но быстро пришла в себя. - Мм, вообще да, а что? - Просто мы были в шоке, когда обнаружили маленькую выдру на нашей кровати, а тебя в комнате не было – ответил отец, усмехнувшись, - Думаю, в первый раз мы заметили это, когда тебе было около шести. Ты была самым пушистым созданием, которое мы только видели. Не знаю, что провоцировало превращения, но это происходило довольно редко, может раз в два месяца или около того. - Но почему вы не сказали мне?! На этом вопросе ее мать зашла в комнату. - О, просто это казалось настолько странным, что мы не знали, как начать разговор, ведь ты сама на утро ничего не помнила. На самом деле мы почти обрадовались, когда ты получила письмо из Хогвартса, и подумали, что это нормально для волшебников. Отец девушки кивнул. - Да, и с тех пор, как ты начала учиться в Хогвартсе, мы видели тебя в образе выдры только пару раз на каникулах, так что как-то даже забыли об этом. Гермиона проводила Северуса до отеля, и он провел еще одну ночь с Ми. Она решила остаться на лето у родителей, так что на следующее утро они попрощались. - Большое спасибо, Северус, - сказала девушка и бросилась к нему, крепко обнимая. Он аккуратно поднял руки и обнял ее в ответ. Он не привык обниматься с кем-то. - Ты сама все сделала. Я впечатлен, это не самое легкое заклинание. Она покачала головой, все еще прижимаясь к его груди. - Нет, я бы не смогла сделать это без тебя. Когда она немного отстранилась, чтобы посмотреть на него, Снейп увидел, что по ее щеке медленно стекает слеза. Он стер ее большим пальцем, желая как-то утешить девушку, но не зная, как. Сердце странно сжалось в груди. - Береги себя, Гермиона. Ты же напишешь мне? Она кивнула. - А ты ответишь? Уголок его губ поднялся в подобии улыбки. - Уверен, Пеан уже может найти тебя с завязанными глазами. Не отдавая себе отчета, Северус поцеловал ее в лоб. В ответ Гермиона нежно проследила губами его подбородок, и кровь в его венах казалось зажглась от этого невинного действия, так что Снейп быстро освободился из объятий и аппарировал, не оглядываясь назад.***
Он вернулся в свою тихую деревушку и к своим привычным занятиям: плаванию, варке зелий и долгим прогулкам вдоль оврагов и по побережью, где можно было найти ингредиенты. С наступлением осени Гермиона снова начала писать, вернувшись из Австралии. Она работала в министерстве на совершенно бесполезной должности в отделе магического перемещения, что было намного ниже ее способностей. Вскоре Северусу стало очевидно, что предубеждения против маглорожденных никуда не исчезли, и ее руководители никогда не позволят ей продвинуться. Минерва и Поппи тоже писали ему, рассказывая о постепенном восстановлении замка. Снейп начал заглядывать в местный бар, сначала просто чтобы послушать сплетни, но вскоре один из волшебников предложил ему сыграть в шахматы и после того, как Северус выиграл пять партий подряд, остальные приняли его в свою компанию. Они называли его Здоровяком, но в целом он сливался с местной толпой, так как большинство волшебников носило черные ботинки, черные брюки и черную льняную рубашку, которую иногда меняли на белую, желая выглядеть привлекательнее. Свободная мантия поверх этого наряда дополняла образ и была единственным различием между местными магическим и магловским сообществами. Между Мелией, детьми в школе и компании в баре Северус получал более чем достаточно социализации, и никто из этих людей не требовал от него ничего. Это освежало и даже в какой-то мере исцеляло. В то время как первый год в этом поселении вылечил его физически, его разуму потребовалось больше времени, чтобы восстановиться, возможно потому, что он по-настоящему никогда не знал, как это, не быть использованным, не злиться, не убиваться виной и страданиями. Было облегчением наконец-то проводить время так, как он сам того хотел. Снейп даже позволил себе пару дней полного отдыха, в которые не занимался ничем, кроме как спал и читал, попивая медовую рецину на террасе, и никто его за это не упрекал. Его мысли, однако, все чаще возвращались к одной известной ведьме (или выдре). Гермиона быстро выросла за время войны, и в Австралии Северус заметил, что она совершенно точно была взрослой девушкой, а не ребенком. Он ловил себя на желании поделиться с Гермионой забавной историей, которую Ставрос рассказал в баре Константиносу, или показать письмо, написанное на английском восьмилетней Элени, или пригласить ее присоединиться к его прогулкам по горам. Северуса сильно волновала ситуация, сложившаяся в министерстве, и он боялся, что Гермиона свяжется не с тем волшебником, кем-то, кто захочет использовать ее, или кто не поймет ее стремления к новым знаниям, кем-то, кто будет не им.***
После его поездки в Австралию Мелия, конечно же, умудрилась выведать у него значительно больше, чем ему хотелось бы, о Гермионе и его жизни в Британии. - Так почему ты не пригласил свою ведьму сюда, Севрос? Вам обоим стоит тут поселиться, ты всегда можешь расширить коттедж, если не хватит места. Он раздраженно зыркнул на нее, но, к сожалению, она была абсолютно невосприимчива к его устрашающим взглядам, прямо как Минерва. - Она была моей студенткой, Мелия. Она почти на 20 лет младше меня и может найти кого-то получше. Мелия расхохоталась. - О, Севрос, мужчины никогда не замечают того, что прямо у них под носом. Ты любишь ее. Иди и скажи ей это, а потом приведи ее сюда и обеспечь меня внуками. Этой ночью он никак не мог заснуть, слишком много мыслей роилось в его голове. Наконец он сдался, взял бутылку местного напитка “Фрост Раки” и вышел на террасу на крыше, где стояла садовая скамейка из оливкового дерева и небольшой столик. Вид на далекие горы и побережье был залит лунным светом, и ночь была все еще теплой, лишь легкий ветерок приносил ароматы трав и моря в сопровождении ритмичного пения цикад на холме. Пеан присел на скамейку, ухнул в знак приветствия и отправился на охоту, а летучие мыши уже ловили насекомых: черные полосы то и дело рассекали ночное небо. Северус все еще не мог выкинуть из головы слова Мелии. Он думал, что покончил с любовью после Лили. Он выплатил свой долг и был свободен от обоих хозяев, но оставался таким же, каким и был: угрюмым, сложным, вспыльчивым, саркастичным, стремящимся к одиночеству и в то же время жаждущим интеллектуальных бесед и настоящего взаимопонимания с кем-то. И все же такой яркий и невероятно преданный человек как Гермиона заслуживал счастья с кем-то такого же уровня, с кем-то молодым, беззаботным и популярным. Но когда Снейп начал представлять ее замужем за кем-то другим, что тут же вызвало болезненный спазм в области сердца, он понял, что Мелия права. Он любит Гермиону Грейнджер. Эта мысль заставила его залпом допить стакан “Раки”, шипя от ледяных паров.***
Северус и сам не понял, как так вышло, но летом он пригласил ее к себе. Вероятно, “Фрост Раки” отморозил ему мозги, или Пеан выхватил письмо до того, как он успел зачеркнуть приглашение. К его бесконечному удивлению она сразу же согласилась, и следующие несколько недель Снейп провел в беспокойном ожидании. Он встретил ее в греческом министерстве магии в отделе международных портключей, где они встречались год назад перед поездкой в Австралию. И может быть, совершенно случайно, он пришел через камин на целый час раньше и лихорадочно нарезал круги по залу, пока охранник не рявкнул, чтобы он наконец уселся. В конце концов портключ активировался и полдюжины путешественников, держащих большое латунное кольцо, появилось в комнате. Гермиону было несложно заметить, она была моложе всех и, как показалось Северусу, ярко сияла в своем зеленом сарафане. Она быстро нашла его взглядом и тут же широко улыбнулась, прежде чем чуть ли не бегом кинулась к нему, обвивая руки вокруг его шеи. Снейп обнял ее так же крепко, уткнувшись носом в ее невозможные волосы, пока что укрощенные резинкой. Она пахла книгами, чернилами и пергаментом, жасмином и бергамотом, просто идеально. Он аппарировал их обоих на утес возле своего коттеджа, не желая проводить ее через бар, единственное место поблизости, где был камин. Квадратный белый коттедж с синей окантовкой двери и окон контрастировал с крутыми холмами и морем. С разрешения Мелии он магией расширил крышу в сторону моря, так что перед коттеджем появилась тень и неплохое место для небольшого столика для завтрака. Кроме того, возле древнего оливкового дерева за домом был теперь довольно большой сад с ингредиентами для зелий. - Северус, это шикарно! – воскликнула Гермиона и тут же превратилась в выдру. С серией криков и писков она отправилась исследовать окрестности. Он лишь улыбнулся ее выходкам и отправился на кухню готовить легкий обед. Когда он вернулся, левитируя за собой поднос с сыром, хлебом, оливками и разными простыми блюдами, она подскочила к нему и превратилась обратно. - Я смотрю, ты научилась анимагии, - заметил Снейп, наливая им огуречную воду. Гермиона кивнула. - Да, Минерва помогла мне. Процесс был довольно необычным, я ведь уже знала свою форму. Мне нужно было научиться превращаться из выдры в человека, а не наоборот. - О, так ты все-таки выдра, превращающаяся в человека? – спросил он, поднимая бровь и улыбаясь, пока намазывал мягкий сыр на хлеб. - Видимо так, - ответила она, возвращая улыбку. Следующие несколько дней они заново знакомились, пока Северус показывал ей остров. Они даже прогулялись до местных оврагов, где она сразу превратилась в выдру, чтобы порезвиться в ручьях, хотя в них почти не осталось воды из-за летней жары. Естественно, Мелия пришла познакомиться с Гермионой и строго сказала Снейпу, что он ни в коем случае не должен ничего испортить. Несмотря на языковой барьер ведьмы ужасающе быстро поладили благодаря жестам, заклинанию перевода и – Северус был совершенно точно уверен в этом – общему желанию смутить его. - Как ты думаешь, почему ты пришла ко мне в ту первую ночь в Хогвартсе? – спросил он однажды, когда они гуляли по пляжу. Она прикусила губу в раздумьях. - Я не уверена. Я помню распределение и ужин, все вокруг было таким красивым, все были счастливы… кроме тебя. Мне показалось, ты совсем не хотел там находиться, и я помню, как подумала, что нашла человека, который чувствовал себя так же одиноко в толпе людей, как и я. Видимо, моя внутренняя выдра согласилась, что тебе нужен друг, но я понятия не имею, как я попадала к тебе в комнаты все это время. Солнце уже зашло, и полная луна отражалась в спокойной воде. Бутылка белого вина подошла к концу. Гермиона сидела рядом с ним на деревянной скамейке, и Северус незаметно вдыхал запах ее волос, обнимая ее и выводя большим пальцем непонятные узоры на ее плече. Девушка медленно повернула голову и посмотрела на него, а ее рука проследила ворот его рубашки и коснулась щеки. - Поцелуешь меня? – прошептала она. Ее глаза были широко распахнуты и казались абсолютно черными при лунном свете. У Снейпа перехватило дыхание. Он точно правильно расслышал? - Гермиона, ты уверена? Она кивнула. Ее рука скользнула к его затылку, путаясь в волосах, и наконец их губы встретились, сначала робко, едва касаясь, но вскоре поцелуй углубился. Северус чувствовал вкус вина и моря, а от ее тихих стонов кружилась голова. Блаженство. Его никогда так не целовали. Никогда. Он хотел, чтобы в эту секунду время остановилось, прямо сейчас, пожалуйста. - Северус, кровать, - прошептала она, безуспешно хватая ртом воздух, и он подхватил девушку на руки и аппарировал их обоих прямо в спальню. - Гермиона, ты уверена? – спросил он еще раз, когда они лежали в постели, прижимаясь друг к другу. Снейп боялся, что она передумает, и одновременно с этим боялся, что, если она не передумает, то, что случится, разрушит все, что уже было между ними. Но в то же время он не мог перестать гладить ее прекрасный изгиб бедер, живот, руки, шею. - Я уже давно хочу тебя, - ответила она, и Северус был уверен, что его сердце разорвется от эмоций. Гермиона снова прижалась губами к его губам, и его разум сразу опустел, мир исчез, остались только они вдвоем, прикосновения, вкус, запах, ритм, наконец-то вместе. Когда он проснулся на следующее утро, ему потребовалась минута, чтобы осознать, что она была реальна, она лежала в его объятиях, а ее волосы щекотали ему нос. Гермиона зашевелилась, повернула к нему голову и открыла глаза, улыбаясь. - Доброе утро, - сказала она, поднимая руку к его лицу и нежно поглаживая бровь и подбородок. - Сожаления? – он был обязан спросить. Девушка покачала головой и снова улыбнулась. - Никаких. Я там, где хочу быть. А у тебя? Она вдруг беспокойно заерзала и прикусила нижнюю губу. Это заставило Снейпа улыбнуться. С какой такой стати он не будет счастлив после этой ночи? - Ведьма, я никогда тебя не отпущу, - пробормотал он и опустил голову, целуя ее в лоб, в губы, опускаясь вниз по всему ее телу, вызывая у нее стоны удовольствия. Гермиона продлила отпуск еще на две недели, но ей пора было возвращаться, если она не хотела, чтобы ее уволили. У Северуса было такое чувство, что его сердце отправилось вместе с ней, и Пеану опять предстояли долгие полеты в Лондон и обратно.