Красное солнце сгорает дотла

      Дорога домой отнимала меньше времени, чем раньше. Фред не мог не отметить быстроты коня, которого ему одолжил волшебник. Опушки, боры, водоёмы и чащи мелькали рядом с ними невероятно быстро. Лесник мог рассчитывать на то, что возможность добраться домой до того, как случится непоправимое, была вполне высока.       Он редко, но всё же устраивал привалы — ему не хотелось загонять коня, и во время передышек Фред выстраивал новый путь к дому, боясь попасться кому-либо на глаза. Во время дороги он не мог не замечать, как в самых уголках глаз мелькало знакомое чудовище. Огромная четвероногая туша с рогами и мощными зубами, существующая когда-то только в его кошмарах, теперь преследовала его в живую. Будто давний сон начинал воплощаться в жизни. Первое время Фред переживал, что зверь нагонит или нападёт во время привала. Но монстр отчего-то постоянно лишь сновал рядом, хотя мог бы — лесник был уверен, что мог бы — обогнать их при желании. А на остановках он и вовсе скрывался где-то среди деревьев. Фред, однако, всё равно чувствовал, что тот где-то рядом.       Пару раз он просыпался посреди ночи от ржания на грани с визгом — конь бесновался без умолку, извивался на месте, привязанный к поваленному стволу, и смотрел в темноту. Фред насилу приводил его в чувство, хотя обычно ему давалось куда проще успокаивать даже диких зверей. Конь хрипел, дышал неровно и влажно в его шею, жался, словно перепуганный жеребёнок к крупу матери-лошади. Фреду был знаком такой страх.       В темноте их ничего не ждало. Хотя от извивающихся огней костра позади, от разыгравшегося воображения и толики страха Фред будто бы и увидел мелькнувшую среди стволов чужую горбатую спину. По безумным глазам коня, в которых в ужасе рябили отражения тысяч звёзд, лесник понимал, что всё было неспроста.       Пищи почти не было. По началу Фред ел только хлеб, оставленный Гарри в поклаже на коне — видимо, после разговора в таверне волшебник в самом деле собирался ехать дальше. Хлеб со временем кончился, и леснику пришлось уделять время не только отдыху и перекусу, но и поиску съестного. В пределах волшебной территории это было сложнее — Фред мог только предполагать, что из всего разнообразия растений и трав не представляло опасности и могло быть съедобным (и оттого отсутствие ведьмы ощущалось явственнее, но лесник настырно отмахивался от этих мыслей). Потому, когда дорога наконец вышла из болотной местности и привела в знакомые места, поиск еды стал легче. Фред собирал ягоды и травы, выкапывал коренья, иногда везло на яблоки (на ловлю дичи просто не было времени, он не был готов увеличивать время привалов только ради того, чтобы наестся мяса). Костёр развёл лишь раз — не прекращался страх, что их могут обнаружить недруги.       Обычно Фред довольно безмятежно переживал отсутствие людей рядом, пока странствовал по лесу по нескольку дней. Но этот раз значительно отличался от всех, что сложили его опыт. Фред не просто был один — он был против всех, и все были против него. Где-то позади остались Гарри и Гермиона, а там, впереди, был брат. Но Джордж был в опасности, может, уже его настигшей. Неизвестность вила из Фреда веревки, и он, ищущий спокойствия в чём-то знакомом, даже попытался заговорить с конём волшебника, как раньше почти по-светски кумекал с вороном. Ну он же волшебный, верно?       — Как хоть… тебя зовут?.. — поинтересовался Фред, всеми силами стараясь выразить участие и скрыть некоторый дискомфорт, словно говорить с животными (говорить, как с людьми, а не так, как он обычно общался с лесным зверьём) — это вполне каждодневная вещь. Конь отреагировал на звук его голоса, отвлёкшись от особо сочного куста, и посмотрел краем глаза. Но ни понимания, ни хотя бы насмешки не мелькнуло в этом взгляде. Фред вздохнул с разочарованием.       — Так и звать тебя тогда, что ли? Конь?..       Попытки говорить с единственным в округе знакомым животным на этом не прекратились — Фреду нужен был собеседник, пусть и только слушающий. По крайней мере, в Коне был характер — порой за нарушение покоя или слишком долгой скачки он мог и взбрыкнуть и даже пытался всыпать непутёвому леснику в рыло копытом. А иной раз, будучи в хорошем настроении, даже заигрывал с Фредом — ласково прикусывал за уши, пытаясь привлечь внимание, и в траве барахтался, растягивая сладкий момент неги до начала очередной долгой скачки. И всё же служил исправно и усердно — никогда ещё лесник не видел таких крепких и быстрых коней, пусть и было их на его жизненном пути не так много.       Он выбирал другие дороги, но, даже проезжая мимо, вспоминал места, по которым проходил весте с Гермионой: озеро, опушки для их привалов, ручьи. Теперь отчего-то эти воспоминания приносили непонимание и ещё больше раздражения — чем больше Фред думал о том, где его ещё могла подставить его ведьма, тем меньше понимал и оттого только злился. Может, и хорошо, что большинство времени голова его была занята мыслями о Джордже, о розыске, о некоем Драко, которого необходимо было найти в городе для помощи, и о преследовании.       К концу дороги Фред был вымотан больше душевно, нежели физически. Страх за брата, страх из-за следующего по пятам монстра, раздражение из-за ведьмы и многое другое… целый поток чувств обуревал его, отнимая силы. Когда Конь уже не мог идти, лесник насилу спрыгнул с его крупа и пошёл дальше сам (благо, вещей почти не было). Гудящая голова не позволяла мыслить трезво, жажда и голод не делали лучше — лесник не думал о буквально брошенном им посреди леса коне, не думал о том, куда идёт и оттого просто шёл, пока ноги ещё были способны его нести. Фред словно был мертвецом, стремящимся во что бы то ни стало вернуться домой.       Спустя время даже уставшие хрипы Коня больше не были слышны. Сам Фред упал без сил, так и не дойдя до дома.       Он с трудом повернул голову набок и стал наблюдать за мелькавшими на небе звёздами. Сил шевелиться почти не было, и в момент, когда он думал, что ему нужна была небольшая передышка, чтобы идти дальше, Фред снова вспоминал совсем другую звёздную ночь. Чужую мягкую ладонь, густую косу, золото в глазах и тёплые всполохи искр на коже. Могло ли всё то быть неправдой? Его чувства тоже были ложью?..       Ему даже показалось, что кто-то звал его — настолько разум погрузился в воспоминание. Но Фред был так обессилен, что вполне был согласен остаться в этих воспоминаниях навсегда. Голова его, как известно, тогда уже совсем не соображала.       — Фред?       Он поднял голову на этот звук так резво, что в глазах поплыло. Это уже не было похоже на сон. И когда взгляд зацепился за фигуру, нависшую над лесником, он не сдержал возглас облегчения:       — Луна!       Скромная улыбка тронула губы девушки — таким счастливым, увидев знакомое лицо, выглядел Фред.       Та специфично пахнущая трава, которой его откармливала Луна, теперь казалась совершенным деликатесом после всего, чем Фреду приходилось перебиваться в прошедшие дни. И пусть выглядела та зелёная бурлящая каша не впечатляюще, на вкус была чем-то незнакомым, но сил давала столько, что лесник был готов прямо после первой ложки встать и пойти дальше. Благо, чуток разума к нему вернулся, потому он рассудил, что нужно плотно поесть, чтобы не свалиться вновь на полпути.       Луна сидела прямо перед ним, подогнув под себя ногу и ковыряя голым мыском мокрую траву. Её серебряные распущенные волосы, спавшие с плеча, блестели в мягких отсветах огня. Бледная кожа казалась совсем прозрачной от полутьмы раннего утра. Она выглядела, как знакомая Фреду нимфа, но в то же время была полностью ей противоположна. Перед глазами опять всплывал тот лик из сна — густая коса с выбившимися завитками, золото глаз, белая кожа, редкие веснушки, розовые, почти красные, губы…       — Луна… — и всё же нетерпеливость не смогла перебороть аппетит, оттого, орудуя ложкой, Фред говорил с набитым ртом.       Отмахнувшись от пары небрежно вылетевших кусочков, девушка хихикнула и попросила:       — Не торопись, Фредди. Я знаю, что ты хочешь спросить, — в глазах у Луны играли тусклые огоньки, делавшие взгляд её, как всегда, пространным и мечтательным. Оттого лесник испугался, что девушка забудет о заведённом разговоре и вновь замолкнет. Однако не успел он вновь и слова сказать, как та уже продолжала:       — С Джорджем всё хорошо. Он в безопасности.       Такого облегчения Фред, кажется, не чувствовал ещё никогда. И та волна слабости, окатившая его и расслабившая тело, чуть было не вынудила его выронить плошку с едой — но он крепко держал её, не желая проронить и капли старательно приготовленной пищи. Фред схватился одной рукой за голову, не контролируя растянувшуюся на лице полуулыбку. Кажется, даже глаза немного заслезились от радости. Дожевав и проглотив кашу, он вновь открыл рот для вопроса…       — Он не дома, — тут же качнула головой Луна, — и не в городе, — её затуманенный взгляд скользнул по едва тронутому рассветными лучами небу. — Но и не в лесу.       Фред был настолько растерян после всего сказанного, что даже не знал, что ответить… или нужно было спрашивать?       — Но где был ты, Фред? — теперь она смотрела в упор на него и очень пристально. — Почему твой брат был один всё это время? — ему показалось, что в голосе её скользнул упрёк. Или ему хотелось его услышать. Фред желал, чтобы хоть кто-то пожурил его за дурость. Кто-то, помимо него самого.       — Я был в странствии вместе с ведьмой, — правда легко слетела с языка. Лицо Луны переменилось — стало вдруг непривычно хмурым и задумчивым.       — Как её зва-?.. — мгновенно спросила она, но осеклась и поджала побледневшие губы. Её стеклянные глаза всё ещё смотрели на него, отчего Фреду стало не по себе.       Он подумал, что ему было страшно одиноко все эти дни, но, если судить теперь, то Фреду бы всё же хотелось, чтобы кто-нибудь другой встретился ему, а не Луна. Без сомнений, она была его знакомой и почти, может, подругой, что было куда лучше любого незнакомца, но после стольких дней дичайшей отчуждённости от мира он не был уверен, что лучшим вариантом из возможных было встретить именно странную Луну, мысли которой и поступки он понимал всегда с трудом или вовсе не понимал.       — Луна? — попробовал воззвать он к ней, замолчавшей слишком надолго, и отложил пустую плошку в сторону.       — Идём, Фред… — встрепенулась (по-своему встрепенулась, оставаясь такой же туманной) Луна, поднимаясь на ноги. — Я отведу тебя.       Дорога была малознакомой и вела явно не в город и не домой. Фред отдельно узнавал разные участки леса, но не мог восстановить полную картину и понять, куда именно вела его теперь Луна. Путь даже не был похож на тот, которым он обычно шёл в её дом.       Когда полоса леса начала сменяться полем, Фред был удивлён тем, что раньше никогда не замечал эту огромную пустошь, сколь бы много не ходил. Так много лет он изучал родной лес, а никогда… никогда не выходил на этот дом.       Он стоял посреди поросшего сорняком поля и выглядел поразительно странно. Похоже, изначально это было лишь небольшое кирпичное строение, к которому потом, как наросты, присоединились и сверху и с боков новые комнаты. С годами дом подрос на несколько этажей, подкосился и довольно износился — оброс мхом и вьющейся травой. Выглядел он неустойчиво, будто держался единственно силой волшебства. Из красной крыши, словно большие грибы, торчали несколько труб под количество «наростов». Приближаясь, Фред замечал всё больше и больше деталей: груду грязных тряпок, как у них с братом в хатке, у самого крыльца, битые котелки, небольшой цветник, за которым явно ухаживали, но грядка словно давно потеряла былую красоту. И, наконец, шест у самого входа. На нём, тоже потрёпанном и обветшалом, висела, слегка скорчившись, с трудом читаемая надпись.       — Ноз… Нар… Но… ра? Нора?.. — Фред оглянулся, цепляясь взглядом за силуэт Луны, замершей на покосившемся крыльце. Девушка слегка ему улыбнулась, кромка белых зубов показалась за губами, и до того загадочная была улыбка, что лесник подумал, что Луна — вторая женщина, выглядящая так, будто знает больше, чем он сам.       Фред тяжело вздохнул. Вновь обернувшись, он оглядел всё это огромное пространство, чувствуя себя странно — он явно никогда не бывал здесь раньше, но отчего-то ему казалось оно будто знакомым. И ещё, конечно, оно было явно волшебным. Так что же здесь делал его брат?..       Луна пустила его вперёд, придержав дверь, и Фред, с опаской сжимая охотничий нож за поясом (мало ли чего ещё можно было ожидать в магическом месте?), вошёл. Помещение было едва освещено, но он без труда различил в полумраке несколько фигур, замерших при его появлении. Фред тоже встал, как вкопанный, не понимая, чего ожидать, и кто его здесь поджидал. Пока, наконец, одна полная фигура, стоявшая к нему ближе всех, не шелохнулась…       — Луна, назад! — он среагировал мгновенно, когда свет из-за его спины пал на незнакомца. Фред вскричал, толкнув девушку за спину и налетев на человека, в котором вдруг признал врага, с ножом в руке. Сейчас злость и ужас клокотали в нём так сильно, что ему было плевать на свою беспомощность перед такой кучей, вероятно, волшебников. — Я знаю тебя!       Человек, отдалённо похожий на крысу, взвизгнул подобно свинье и поднял руки над головой, увидев и почувствовав лезвие под мышкой. Незнакомцы струхнули идти ему наперекор — или не видели в том смысла. Они так и были на своих местах, даже не дёрнувшись, однако общий вздох поднял волосы на голове Фреда почти дыбом.       Повисла тишина — её нарушали лишь скулёж толстячка и звук настойчиво втягиваемого воздуха. Фред отмер, когда Луна, стоящая позади него, двинулась навстречу недвижимым силуэтам. От изумления он проглотил язык и ослабил хватку.       — Я узнаю этот запах, Бродяга!       Огни вокруг становились ярче и увеличивались в количестве — Фред жмурился от внезапно яркого света, но, проморгавшись к концу, теперь мог видеть лица каждого. Говорил человек с исполосованным лицом.       — А я везде узнаю эту рыжую шевелюру, — в свою очередь ответил ему другой.       Он узнал этих людей и их голоса. Раньше они преследовали его и ведьму. Ещё в самом начале их пути, когда им пришлось прятаться на дереве, чтобы избежать погони… Фред в непонимании уставился на них, хотя гнев и негодование горели в нём намного больше.       Наконец, глаза его нашли в толпе два знакомых лица, которые раньше ему приходилось видеть и в городе, и в лесу, и даже в собственной хате однажды.       — Гидеон?.. Фабиан? Какого дьявола здесь происходит?! — его хватка вмиг стала сильной, как раньше, и мужчина в его руках вскричал, когда лезвие охотничьего ножа прижалось плотнее к подмышке, отчего лица двух братьев, непохожих совершенно, сморщились.       — Фред, прошу, дай нам объясниться… — один из них попытался приблизиться.       — Где мой брат?! — дуром вскричал Фред, мотая головой, чтобы никто не смел стать и на шаг ближе. Ему казалось, что он всё ещё один, но теперь ещё и в окружении врагов. — Почему вы двое с этими людьми?.. В городе мне сказали, что он в опасности… Где он?! — мысли его крутились на языке и выражались невпопад.       — Фред…       Лесник молча дёрнул толстячка, и нож юрко перескочил тому на горло — разбойник снова бессильно заскулил.       — Он здесь… — сдался Гидеон, осторожно взмахнувший руками.       — Где именно?!       — В соседней комнате, но нам лучше не…       Фред не стал дослушивать — поволок толстяка с собой в сторону двери напротив. Человек шелудил ногами, запинаясь, но вырваться не пытался — до того мёртвая хватка поперёк груди его пугала. Фред распахнул дверь — к счастью, никто не пытался его остановить — и посреди прохладной светлой комнаты увидел окровавленного брата. Стон страдания сорвался с его губ, он бросил разбойника у порога и упал на колени рядом с постелью Джорджа. Огненные волосы слиплись алыми сосульками, нос заострился и глаза впали. Мягкий свет, пробивающийся сквозь занавеску, освещал рыжую голову бессознательного Джорджа, что придавало его втянувшемуся лицу умиротворённости, а дырке на месте уха — черной бездонности.       Фред не дыша коснулся лица близнеца — оно было тёплым. Грудь его, благо, тоже мерно вздымалась — это лесник заметил только сейчас. Облегченный выдох вырвался из его груди. Фред осторожно смахнул пальцами волосы брата, осматривая рану — она уже почти засохла, и вся кровь, разлившаяся по голове, шее и груди, была уже запёкшейся. Кровотечение было остановлено. Он упал лбом на постель и, пытаясь дышать, приводил стук сердца в порядок.       — Он сам решил это сделать… — отозвались позади, и только тогда Фред вспомнил, что он не один и что в доме были его преследователи.       — Что… что случилось, — сквозь зубы выдавил он, с трудом сдерживаясь от того, чтобы вновь не схватиться за нож. Всех он в одиночку не переборет, но одного-двух уж точно уложил бы, мстя за брата. Фреду сейчас казалось, что он и орду троллей может победить — так сильно в нём клокотали эти расстроенные чувства.       — Нужно было бежать так, чтобы никто не подумал, что… «колдун» остался жив, потому…       — Да вы издеваетесь?! — вскричал лесник и быстро осёкся, почувствовав шевеление на постели и услышав тихий стон. Фред резко обернулся и увидел скривившееся лицо брата, взиравшее на округу неясным взглядом. Какое-то время Джордж не мог понять, что его разбудило, а потом наконец зафиксировал взгляд на близнеце и словно просиял:       — Фред?..       — Я… Это я, Джорджи, — он обхватил руку брата и приблизился, силясь уловить каждый вдох. — Ты как?       — Лучше некуда, — скривился он, но постарался улыбнуться добро. — Выглядишь отвратительно…       — Да уж, зато ты выглядишь всё ещё лучше меня… — он не смог удержаться и метнул взгляд к дырке на голове близнеца.       — Даже без уха, — усмехнулся Джордж, поняв его взгляд, а потом сделал неловкое движение и откинулся на подушки. Фред увидел маску боли, появившуюся на его лице. — Ты не против, если я ещё немного посплю? Сил нет никаких…       — Конечно, — шепнул он, а потом спросил, зная, что за его спиной стоит молчаливая гурьба и потому не оборачиваясь: — Вы оказали помощь?       — Да, — наконец говорил кто-то, помимо братьев Пруэттов. — Он здесь уже сутки. То спит, то просыпается и ест немного. Раны затягиваются медленно, но на ноги твой братишка точно встанет.       И Фред не удержал ещё одного облегчённого вздоха.       — Ты готов выслушать?.. — спросил вновь Гидеон.       Фред ещё раз пробежался глазами по лицу Джорджа, замечая, как оно расслабилось от влияния мигом напавшего сна, и поднялся. Все ушли обратно в соседнюю комнату, и Фред, оглянувшись напоследок беспокойно, последовал за ними. Он легко прикрыл дверь, не желая вновь разбудить брата, и встал на пороге, расставив ноги, словно сторож перед воротами церкви.       Пруэтты и преследователи (а также Луна где-то на задворках) — все шестеро замерли на прежних местах, будто ожидая какого-то знака. От него, что ли?.. После стольких недель (а, может, лет?..) незнания и тайн, мучавших его душу, Фреду хотелось знать и понимать всё, что было от них с братом сокрыто. Он поднял голову и кисло ухмыльнулся.       — Узнаёшь ли ты вот этот знак?.. — спросил Гидеон, указывая на балку потолка у себя над головой. Фред проследил за его взглядом и увидел высеченный на дереве, перечёркнутый пополам треугольник с кругом внутри. Мгновение он хмуро вглядывался в отдалённо знакомый символ, и тут его лицо просветлело — он угадал в нём схожесть с их с братом детским игровым знаком солнца в треугольнике. Гидеон увидел осознание на лице Фреда и кивнул мыслям юноши, будто прочитав.       — Дед…       — Показал вам его в детстве, хоть и видоизменённый, верно, — закончил Фабиан. — Только вряд ли вы с Джорджем догадывались, что у него есть особое значение.       — Мы использовали его для игр в волшебников… — растерянно произнёс Фред, наконец опуская глаза на лица соседей. Боковым зрением он заметил ещё одну немаловажную деталь — его взгляд тут же перескочил на троих посторонних мужчин (разбойников, как думалось ему раньше). На животах их чёрных накидок было изображено точно то же самое. Непонимание обуревало его всё сильнее.       — Вы недалеко ушли от правды, — подал голос тот, что узнал его по волосам. — Это символ защиты. Защиты магов.       — Что, прости?..       — Гидеон, мне казалось, что он в курсе хотя бы части дел, — резко заметил его собеседник, обернувшись к Пруэттам.       — Сириус, прошу…       — Кто вы все, в конце концов, такие?! — раздражённо воскликнул Фред. Голова у него шла кругом. От этого возгласа некоторые вздрогнули. Мужчина же, именуемый Сириусом, повернулся с безмятежным спокойствием на лице. Именно он выступил для объяснений:       — Моё имя Сириус, но вне доверенного круга зови меня Бродягой. Этого человека зови Лунатиком, а того — Хвостом, — он по очереди указал на исполосованного мужчину и толстячка, баюкающего саднящее горло. — Иначе — Ремус и Питер.       — Их тоже кличками обзывать за пределами «доверенного круга»? — язвительно отозвался Фред. — Что за круг вообще?!       — М-да… — тот, который был Лунатиком, раздосадовано почесал щёку. — Разговор будет нелёгкий.       — «Доверенный круг» — все присутствующие, а также ещё пара лиц, которых здесь нет, — резюмировал Сириус. — Знак на балке — это волшебные мантия, палочка и камень. Три магические вещицы, объединившие под собой сопротивление. Иначе — Орден. Мы все его члены. Помогаем колдунам и волшебницам избежать смерти по мере возможностей. Защищаем их жизни.       — Вы преследовали меня и мою спутницу, — хмуро напомнил Фред.       Бродяга захохотал каким-то лаем.       — Прости, но это не совсем так. Мы гнались за теми, кто преследовал вас. Вот они хотели причинить вред. Они — натренированные на это собаки. Мы хотели найти их и обезвредить, но в итоге опередили их и нашли вас быстрее. Впоследствии потеряли, конечно. Не могу не похвалить твоих способностей ориентироваться в лесу и скрываться от погони, Фред.       — ...Почему Дед знал этот символ? — леснику казалось, что он вполне в праве задавать столько вопросов, сколько у него будет.       — Он тоже в своё время был в Ордене.       — И что он там забыл? — усмехнулся Фред невесело.       — …Вас.       Вновь замерла тишина. Если раньше её нарушал диалог Фреда и Сириуса, то теперь посторонние звуки, кроме сопения Джорджа за стеной, отсутствовали.       — Что?.. — изумлённо выдохнул лесник, но через мгновение же спросил другое: — Нет, сначала брат. Что случилось?       — Хорошо, — согласился Бродяга, кивнув. — Джорджа поймали прямо в городе. Твои портреты в течение пары дней развесили в ближайших окрестностях. Уж не знаем, что именно ты учудил или в какую беду попал, но ты стал сильно популярен. А твой брат, точная твоя копия, — я даже не уверен, может, поймали-то всё-таки Фреда, а Джордж сейчас перед нами — оказался рядом очень кстати. Человек (кажется, он видел тебя вживую, как пояснили нам позже), узнавший в нём разыскиваемого волшебника, притащил его к городскому судье.       У Фреда сердце упало в пятки от страха, хотя он прекрасно знал, что брат его из беды выкарабкался и сейчас лежал в соседней комнате.       — Судья был нашим человеком — быстро сообщил Ордену о том, что в подземелье сидит наша пропажа. Мы сразу, как только смогли, связались с ещё одним человеком в городе. Малфои. Может, слышал?       Мозг Фреда удивительно быстро вспомнил, где же ещё раньше он слышал это имя. Другие разбойники, попавшиеся ему и ведьме на месте выжженного леса.       — Это те, которые отлавливают магов?!       — Да. Но в их семейке у нас есть шпион. Их сынок — Драко. Он против политики родни и работает с нами. В этот раз мы попросили его о большем. Он договорился со стражниками, пробрался посреди ночи в темницу, где заключили Джорджа за день до даты казни. Драко быстро убедил Джорджа пойти с ним — в этом плане близнец у тебя сговорчивей, знаешь. Вот только исчезать он просто так не захотел — о тебе думал. Смекалистый парень. Если бы он исчез бесследно, то тебя бы продолжили искать. Поэтому он отрезал себе ухо, оставив часть себя в тюрьме. Народ легко проглотил байку о том, что волшебника якобы посреди ночи убил сынок Малфоев, — ловцы и убийцы магов, как ты сам заметил — оставив одно ухо.       — Вдохновился одной историей, вам тоже знакомой, — вставил Лунатик, метнув взгляд на своего трусливого товарища.       Фред, переполненный признательностью и любовью к близнецу, удивлённо поднял брови.       — Питер в своё время отрезал себе палец, инсценируя смерть, — пояснил Лунатик.       — Так это…       — Да, ваш Дед не из головы брал истории.       — Странно тогда, что он о вас не рассказал.       — Не веришь? — усмехнулся Бродяга.       Недоверие на лице Фреда говорило яснее слов. Он верил, — даже что-то внутри охотно соглашалось на это — но за всю свою жизнь он особо не привык легко верить посторонним.       — Это правда, Фредди, — раздался слабый голос позади, и присутствующие немного опешили, видя Джорджа впервые на ногах. — Я сам не сразу поверил, братец. Краем уха подслушивал, что они говорили, — простите, ребята, но вы совсем не тихие — и всё было правдой. Они на самом деле знают столько всего, — о нас и о Деде включительно — что невольно поверишь.       — Ты отрезал ухо? — мягко спросил Фред, поджимая губы от вины.       — Отрезал, ага, — непринуждённо пожал плечами Джордж, словно всё было в порядке вещей. — Была за тобой погоня?       — Нет… — неловко улыбнулся его брат.       Джордж просиял:       — Ну и хорошо. А ещё хорошо, что мы теперь два разных человека — у меня-то ухо одно, — шутка далась ему трудом, но до того сильно ему хотелось её озвучить, что выглядел он теперь больше довольно, чем болезненно. Фред натянул кривую усмешку. — Они знали нашего Деда ещё тогда, когда мы его толком не знали…       — Такое может быть?.. — вскинул брови юноша, на что близнец ему усмехнулся, без сил присев в ближайшее кресло.       — Они знали и нашу мать, — и эта фраза вдруг резанула по сердцу сильнее, чем острый кинжал. Для Фреда больной темой ещё с детства была почему-то именно мать, ласки которой они с братом были лишены.       — Молли, — дрогнул чей-то голос. — Наша с Гидеоном сестра…       — Прекрасная волшебница, — дополнил второй брат, глядя на близнецов робко и печально, пока Фабиан так и не смел поднять глаз.