Красное солнце сгорает дотла

      Сердце рвало. Фред широко распахнутыми глазами глядел на брата. Тот выглядел не менее удивлённым и даже приоткрыл рот от изумления. Ни у кого из них не находилось слов, чтобы выразить хотя бы мысль. Впрочем, и мыслей не было — лишь оцепенение.       Какое-то время (слишком долгое для просто затянувшейся паузы) они сидели в молчании. Орденцы взирали на близнецов с ожиданием, не торопя и понимая, какой, вероятно, шок сейчас переносят братья. А Гидеон и Фабиан будто вовсе забыли о присутствии посторонних в «Норе» и ушли в себя. Возможно, переживали время давно ушедших дней.       Потом вдруг дёрнулся Джордж, — рана на виске вновь пульсировала от боли — и он скривился, взмахнув рукой, но так и не коснулся дырки, побоявшись почувствовать боль ещё большую. Его ладонь сжалась в кулак и безвольно замерла у лица. Луна на другом конце комнаты мгновенно зашуршала травами в сумке, которая всё это время была на её плече. Теперь было ясно, чем занималась девушка в лесу. Следом отмерли вдруг орденцы, обменявшись нерешительными взглядами. Словно волна, всколыхнувшая берег, Джордж своим неловким дёрганьем привёл в чувства остальных.       Фред отошёл последним. Пока остальные приходили в движение, растекаясь по комнате, он вздрогнул, провёл дрожащей рукой по своим грязным, засаленным волосам и замер. Пальцы наткнулись на небольшую плешь, оставленную им же несколько дней назад в корчме. Фред огладил её края. Размером с монету. Отвлекшись на этот голый участок кожи, Фред постепенно отходил от шока.       Их мать была волшебницей. Звучало невероятно. Как и каждое слово, произнесённое за сегодняшнее утро. Впрочем, в свете последних событий Фред имел преимущество над братом — его всё это удивляло гораздо меньше. Потрясение всё же было глубоким, но то, что их мать была волшебницей было вроде как даже… ожидаемо?       — Так мы тоже?.. — изумлённо потянул Джордж, глядя на Фабиана во все глаза.       Фабиан, словно только проснувшись, растерянно огляделся в поисках помощи. Присутствующие лениво выразили ответ: кто покачал головой, кто поджал губы, кто хмыкнул.       — Нет, ребята, — решил ответить раньше Ремус. На лице у него отразилось сострадание к запутавшимся и растерянным юношам, но колдун, сделав едва ли два шага и всё же не решившись приблизиться ближе, остановился и сжал пальцами спинку потрёпанного кресла перед близнецами. — Вы сквибы. Дети волшебников без способностей к магии.       Это уже многое объясняло. По крайней мере, Джорджу, не замечавшему за собой никаких магических явлений. Он поглядел на Фабиана и Гидеона, братьев его с Фредом матери.       — Раз она… мама была ведьмой, а вы — её братья… Вы двое — тоже сквибы?..       — Нет…       Но всё это ничего не объясняло Фреду. Слова о том, что он — сквиб, поразили его больше, чем наличие матери-волшебницы. Пока орденцы пустились в объяснения того, кого из себя представляют маги, сквибы, магглы и грязнокровки, Фред погрузился в себя. Он задумался о своих загадочных снах и мрачных кошмарах, об огне из обезумевшей палочки, о способности каким-то образом влиять на волю животных… Это ведь было волшебство?.. Фред вспомнил о противоположных друг другу словах Гермионы и Гарри насчёт палочки, о видениях с цветком… Да, всё это не могло им не быть.       Джордж же, внимая колдунам, сидел с задумчивым лицом — губы его вдруг словно склеились, не желая проронить и слова. Он не упомнил ничего. Ни намёка на проявление хотя бы крупицы магии. Наверное, как раз об этом и говорил Ремус. А ведь выходит, что сквибы всё равно что немаги. И всё же верилось с трудом, что он и брат имели хоть какое-то отношение к волшебству — разве что при рождении их назвали проклятыми, да Дед рассказывал сказки. Но мать-волшебница?.. Сквибы?..       Ремус прочитал сомнение и растерянность на лицах близнецов и улыбнулся, словно подначивая их задавать вопросы.       — Почему… — медленно произнёс Фред, глядя на запястье и задевая кожу на нём ногтями. — Почему нет звезды?       Колдуны слегка опешили, удивлённые вопросом, и потом, опомнившись, ответил Гидеон:       — Есть особый…       — Отвар, — закончили близнецы вместе и тут же удивлённо переглянулись. — Скрывает метку…       — Я услышал из разговоров… — пролепетал Джордж.       — Мне сказала ведьма… — изумился Фред.       — Ведьма?.. — тихо повторил кто-то, но его словно никто не услышал.       — Мерлин! Фабиан, Гидеон, болтушки вы этакие, сколько же всего вы натрещали, если мальчишка в курсе стольких дел?! — воскликнул Бродяга, но как-то весело даже, а не укоризненно. Ему бойкие, дерзкие и сообразительные близнецы уже нравились. А от его слов и остальным вдруг как-то полегчало — слишком долго в помещении царила прохладная атмосфера недоверия. Впрочем, маги были удивлены знаниями если не обоих братьев, то Фреда так точно. Луна, конечно, рассказала им о путешествии с некоей барышней, но всё же… Кто же добровольно распространял знания волшебников?       — Вас принесли сюда, когда вы были ещё младенцами, — продолжил тем временем Гидеон. Он выглядел смущённым и нервным ещё с момента упоминания Молли, но всё же старался глядеть уверенно на юношей. — Мы с Фабианом приготовили этот самый отвар, о котором вы уже знаете. Ваши метки, не успев проявиться, пропали навсегда, как и удостоверение того, что вы — возможные волшебники.       — Возможные?.. — тупо переспросил Фред.       — Чтобы быть уверенным, нужно было какое-то время наблюдать. И вы оба за все двадцать лет ни разу не проявили способностей к магии. Разве что фантастические способности к взаимодействию с лесом. Но тут уж заслуга Деда вашего.       От упоминания родителя в светлом ключе губы братьев дёрнулись в тёплые улыбки, но они сошли мгновением позже.       — Почему нам никто не сказал? — тихо спросил кто-то из них. Так тихо, что угадать который было тяжело.       — Ваши родители и Дед хотели дать вам безопасную жизнь, безмятежную, — заметил Ремус. Казалось, жалость всё сильнее охватывала его — в порыве сочувствия он даже склонил голову, стараясь захватить взгляд хотя бы одного из близнецов. — Настолько, насколько это возможно. Вы жили в отчуждении от людей, в единении с природой и теми, кому по-настоящему доверяли. Стало бы вам легче, знай вы, что в самом деле дети магов? А что не имеете способностей, несмотря на это? Ваш Дед решил, что лучше вам жить подальше и от мира волшебства, и от мира магглов. Чтобы не было разочарований.       Фред не мог не взглянуть на брата мягко и поймал точно такой же взгляд. Они без разговоров понимали точку зрения родителя. Но…       — Столько лет во лжи…       — В спасении, ребята. Мир вокруг вас стал безопасным, хотя на самом деле таковым не был — стоило лишь выйти за пределы леса. Вас оберегали все годы.       — А… наша мать?.. — неожиданно важно стало узнать. Братья не слышали о родителях ничего, да и не спрашивали особо, ведь у них был родитель, который их полностью устраивал. Сравнивать было не с кем, и только в подростковые годы братья узнали, что в создании человека обязательно участвуют мужчина и женщина. И всё же… о настоящих родителях они спрашивали редко — только из детского интереса. И когда Дед в очередной раз не мог дать им однозначный ответ, они перестали спрашивать.       И всё же… Фред и Джордж представляли по чужим рассказам, в основном той же Луны, что такое ласковая материнская рука, твёрдое плечо отца, забота обоих родителей… Они знали, что родители бросили их. Но теперь, когда обстоятельства их рождения стали менее таинственными, может… может и мама с папой были совсем не такими, как думалось раньше? Островок надежды ещё теплился в душах двух братьев.       — Не бросала вас, — прозвучало в ответ, и близнецы могли поклясться, что физически ощутили, как несколько гирь перестали тяготить их сердца. — Никто вас не бросал. Она умерла вскоре после вашего рождения, так что в своё время это лишь подстегнуло людей оставить вас, близнецов, в лесу. Горожане увидели в вас угрозу двойную: близнецы, так ещё и успели погубить мать.       Их не бросали… Кажется, Фред услышал, как шмыгнул его брат. Голова Джорджа была опущена на грудь, а несколько капель упали с кончика носа, который юноша спешно оттёр. У Фреда и самого ком сдавил горло, но он зло просипел:       — Всё же сатанинские отродья…       — Ни в коем случае, — резко осёк его Фабиан. Он, в отличие от своего брата, выглядел и вёл себя жёстче, наверняка готовый даже в случае чего схватиться за палочку на поясе. — Вы дети волшебников и сквибы, но не отродья. И Молли вы не убивали. Роды были тяжёлые, она была слаба и…       — А что отец? — подняв красные глаза, спросил Джордж. — Кровный.       Колдуны неловко переглянулись, затягивая с ответом. Однако бежать им было некуда, и утро не торопилось перейти в ночь, поэтому…       — Артуру, к сожалению, пришлось остаться. Ради остальных детей. Он не мог рисковать…       — А нами, значит, мог! — мгновенно ощетинился Фред, ощутив, как потухший ранее гнев вновь начал подниматься из самого нутра. Путаница чувств возбуждала в нём таящуюся агрессию. И сейчас Фред действовал по правилу «бей или беги».       — Нет, Фред, как же ты не понимаешь?! У него был план! — воскликнул Фабиан, взмахнув руками.       — Какой к чёрту план!..       — Это он, притворившись, что оставит вас в лесу, на самом деле передал вас вашему Деду, члену Ордена в отставке. Зная, что тот воспитает и в обиду не даст. Зная, что с ним безопаснее. Это ваш отец принёс вас к нам, братьям покойной супруги, чтобы мы убедились в том, маги ли вы. И он же просил нас присматривать за вами хотя бы на расстоянии. И у нас получалось — мы общались с Амосом* совами.       Фред и Джордж сидели ни живы ни мертвы, постепенно понимая трагедию их жизни и стараясь не дать всем знаниям захлестнуть их панически.       — Что с ним сейчас?       — Мёртв, — огласил тихо Гидеон.       Не сказать, что близнецы расстроились от этой новости. Но не то чтобы и обрадовались. Всё же было неприятно узнать, что родители их были хорошими людьми, оставили их просто из-за всех этих ужасных обстоятельств, но уже оба были мертвы. Едва обретённая семья вновь ускользала от них. А ведь случилось это уже наверняка много лет назад. Легче от этого, конечно, не становилось. А вот насчёт того, хорошо ли, что теперь близнецы знали всё это, или же плохо то было, стоило ещё поразмыслить… Сейчас, по крайней мере, они не чувствовали никакой радости.       — Так… так у нас есть родственники?       — Да, старшие братья, — поспешил ответить Сириус, подозревая, что ещё одна словесная стычка между Фабианом и Фредом, уже чем-то неуловимо похожих друг на друга, на его взгляд, обернётся чем-то чреватым. — Билл, Чарльз и Персиваль. Они всё-таки волшебники. Билл погиб несколько лет назад — его поймала инквизиция. Но, позвольте заметить, ещё ни один известный волшебник не уходил с таким огоньком. Кострище без контроля полыхало ещё целый день с его смерти. Его не могли затушить никакими способами — вода и земля были бессильны. И серебряный пепел навсегда въелся в камень на площади. Сколько стояло криков, как яростно перекрещивались и выли верующие… Многие покинули город в страхе, что теперь вся округа проклята. Достойный уход, не иначе. И он был отличным волшебником, к тому же. Будучи участником Ордена, спас с десяток колдунов и колдуний…       — А Чарли жив! — перебил его Ремус, заметив на лицах близнецов твердевшую печать мрака. — Но в бегах уже несколько месяцев. Никто не видел его и куда он бежал, но все знают, что он жив. Сидит себе где-то тихо, путает следы для охотников и выжидает возможность вернуться. Он тоже участник Ордена. С ним в группе не было страшно ни одно задание — такой вот он отличный маг.       — А Перси..валь?.. — спросил Джордж, с трудом повторив услышанное ранее имя.       Несколько лиц мгновенно исказились в презрении. На немногих отразилась печаль. Тишина повисла в комнате на, казалось, долгое время — никто не желал отвечать на вопрос. Пока вперёд вдруг не выступил Хвост:       — Он притворяется магглом и живёт среди обыкновенных людей. После смерти отца Перси отказался от общения с волшебниками… включая семью.       — Смерть Артура сильно повлияла на мальчика… — тихо объяснил Ремус, ища на лицах близнецов понимание.       — Он струсил! — перебил его Сириус. Ядовитый голос его звучал непреклонно, и колдун, сцепившись взглядом с Ремусом, не обронил ни слова больше. Они, казалось, вступили в безмолвный спор.       Выбор о том, что думать об этом брате, надо полагать, оставался на близнецах. Трус ли, как считал Сириус, или ужасно потрясённый смертью отца, как сказал Ремус? Или, впрочем, какая сейчас разница? Близнецам от этого было ни горячо, ни холодно. Имя Персиваля было пустым звуком как раньше, так и сейчас. Хотя неприятный осадок всё же был. Но он был связан с тем, что такая тяжёлая судьба лежала на плечах всей их обретённой и вмиг потерянной семьи.       — Они вообще знали о нашем существовании?..       — Конечно, знали, — кивнул Гидеон, опершись локтями на стойку — казалось, тяжесть всего разговора давила на него физически. — И знали, что вы хорошо спрятаны от любопытных глаз, и что, чтобы обеспечить вам спокойную и безопасную жизнь, лучше не искать с вами встречи. Ваш отец отдал вас в руки доверенному человеку, и они приняли его решение.       Близнецы сникли, поняв, что только-только обретённая семья из их жизни пропала, так и не появившись: родители и один из братьев были мертвы, ещё один был в бегах, а последний и вовсе отринул от жизни волшебников и от семьи. Взгляды их, едва загоревшись, потухли, и хмурая, отчаянная морщина залегла меж бровями. Лицо Ремуса же смягчилось, пока остальные продолжали сохранять тишину. Фабиан и Гидеон выглядели тучнее всех. Они не любили говорить об умерших родственниках и предателях, а потому лишь хмуро молчали.       — Я убеждён, что когда Чарли сможет вернуться, то первым же делом примчит к вам. Уверяю, он добрейшей души человек и очень смелый волшебник. Вам будет о чём поговорить — он сможет рассказать вам о вашей семье, о родителях и братьях, о Деде, если вам захочется…       Это в какой-то степени согрело сердца близнецов. Они не знали этого брата, но словам и интонации Ремуса доверялись довольно охотно. Хотелось хоть чего-то хорошего во всём этом печальном и мрачном потоке новостей.       — Значит, Чарли вместе с вами. И Дед тоже был когда-то, — повторил Фред, задумавшись. Орден уже столько раз упоминался в разговоре об их семье, что становилось даже смешно. Хорошее впечатление начинало складываться — орден всё же занимался спасением. Подумать только! Буквально недавно ни Фред, ни Джордж и мысли не допускали о том, что маги могут быть не только в легендах и сказках. А теперь они были даже счастливы знать, что у общин ведьм и колдунов есть шанс на спасение в сложившихся условиях, при которых их повсеместно отлавливают и убивают. Вот только, спасая, умирали сами участники. Добровольцы, надо полагать. Хотелось знать больше. — Но чем конкретно вы занимаетесь?       — Вызволяем волшебников и волшебниц из беды, — охотно ответил Питер, прямо-таки искря от гордости. — Отводим в более безопасное место.       — Например? — вскинул бровь Фред. Ему даже при наличии этого огромного дома, столько лет спрятанного от чужих глаз, пока слабо верилось, что где-то было настолько масштабное место, способное прятать такое количество ведьм и колдунов. В конце концов, как долго уже существует Орден? Наверняка ему больше лет, чем им с братом.       Лунатик удивлённо поднял брови.       — Дед наверняка рассказал вам, этот пройдоха. Деревня в лесу. В этом лесу. Там одни маги.       — И вы туда магов массово уводите?       — Нет, конечно, — хмыкнул Фабиан. — Кто-то присоединяется к Ордену и живёт тайно среди людей. Кто-то уходит своей дорогой. Кто-то — да, идёт с нами в деревню.       — Ваши старшие, к слову, тоже жили там. Конечно, сейчас дом Чарли пустует, но он, в конце концов, должен когда-нибудь вернуться. А вот дом Билла — очень шумное местечко. Успел обзавестись большим семейством, — улыбнулся Ремус.       — Что ж, — раздался громкий голос Сириуса, который вдруг хлопнул в ладоши, призывая к тишине. — Если на этом ваши вопросы закончились, теперь пришёл ваш черёд отвечать на наши.       — Постой, Сириус… — вдруг приостановил его Фабиан, — Тебе не кажется, что им нужно отдохнуть? Обоим. Джордж ещё отходит от полученной раны, а Фред, очевидно, не отдыхал нормально несколько суток.       — Это тебе мой вид подсказал? — криво усмехнулся Фред.       — Ну, спасибо большое за своевременную заботу, — заехидничал его брат.       Фабиан взглянул на них возмущённо и после отвёл взгляд. Сириус размышлял какое-то время, переглядываясь с Ремусом, согласным с владельцем Норы, и после махнул на братьев рукой.       — Мы поговорим с вами ещё позже, — он строго поглядел на них и, выдержав этот взгляд, взмахнул пальцем в сторону Фреда: — С тобой особенно.       Долгий разговор был окончен, и жильцы начали расходиться по своим делам. Луна, только что закончив намешивать травы, мгновенно подхватила ступку и подпархнула к Джорджу. Её пальцы уже касались раны на голове юноши. Сириус прошёл к лестнице мимо близнецов, едва на них взглянув. Питер тенью последовал за ним, всё ещё с некоторым опасением поглядывая на Фреда. И только Ремус перед уходом улыбнулся им.       Гидеон подошёл к близнецам почти незаметно, а когда появился прямо перед ними, братья почувствовали, как по спинам пробежал холодок.       — Вам нужно что-нибудь?       — Помыться, — ответили братья.       Джордж уже начинал ненавидеть чесотку вокруг раны — так и хотелось содрать ногтями этот толстый слой багровой корки. Его раздражал даже сухой трескучий звук, издаваемый запёком, когда он двигал головой. Фреду же казалось, что слой пота и грязи облепил его настолько крепко, что, возможно, сросся с живой кожей. Ощущения были пренеприятные — словно сплошной костюм плотно обтягивал его уставшее тело.       — Можем навести вам две бочки тёплой воды, — предложил тогда Гидеон, оценив состояние обессиленных после всего братьев.       — Пойдёт.       Гидеон кивнул и отошёл — брат ждал его в проёме двери. Метнув на близнецов короткий нечитаемый взгляд, Фабиан пропустил Гидеона к выходу и сам отправился следом. Фред всё ещё не мог поверить, что два их соседа всё это время были их… дядями? Конечно, у них всех был редкий рыжий цвет волос, однако очевидного сходства, способного показать их родство, лесник никогда не замечал. Даже теперь. Интересно, а будь их мать жива, они бы смогли узнать её? Была бы она похожа на него и Джорджа? Есть ли у неё такое же море веснушек? Высокая ли она, прямой ли нос и голубые ли глаза? Или, может, она именно такая, какой Фред видел её в своих снах — маленькая, пухленькая и подвижная?       Задумавшись в ожидании бочек с тёплой водой, Фред на какое-то время отвлёкся от реальности, пока брат его не окликнул:       — Дьявол, Фред! Что с тобой случилось?       Джордж, остановив руку замершей Луны, очумело глядел куда-то ниже его плеч. Фред проследил за его взглядом и, закатав рукава повыше, тупо уставился на свои руки. Эти уродливые шрамы, оставленные огнём и когтями…       — Ах… это… — не желая глядеть, Фред отвёл взгляд в сторону и зацепился за что-то по ту сторону окна вдалеке. — Боевые раны, братец… Боевые раны…       Там, далеко за полем среди деревьев стояла фигура. Её было несложно различить из-за внушительных размеров. Она неподвижно стояла, вперив взгляд на дом, глядя будто на самого Фреда. Не смея ступить и шагу туда, где, как запомнил Фред, начинался барьер. Эти огромные красные глаза… Даже здесь, в безопасности, кошмары не отпускали его. Наверное, с того момента он и начал понимать, что всё это закончится только тогда, когда он наконец решится дать отпор своим страхам. *Амос Диггори, конечно! А знаете, почему именно Диггори? Не только потому, что характер подходит для давно знакомого и в то же время незнакомого Деда, но и потому, что в каноне Уизли, Лавгуды и Диггори жили по соседству! Законы канона идеально накладываются на фанфик)