Утопия

Утро настолько сильно было загружено делами, что я просто не дала себе возможности на тоску. Привычные процедуры, душ и умывание, я превратила в ритуал красоты. Намазала волосы травяной маской, кожу скрабом из коры, сделала маску на лицо. Ходила такая, что кому покажусь - заикой на всю жизнь останется. Результат того стоил. Глядя в зеркало, я осталась довольна собой. Заколола волосы в высокую прическу, надела лучшее платье. Сшитое Совуньей в первую неделю после моего переезда. Синее, в белый горошек. Эдакий деревенский мотив. Наконец-то я занялась перебиранием трав. Отложила в запас особо редкие, пересчитала веточки тех, что были и составила список необходимых сборов. Думала отправиться после дождей. Как раз земля напитается влагой. Трава окрепнет, наберет сил, а с ними и полезных свойств. На обед я сварила похлебку из овощей и грибов. Тех, что остались, сушеных. Надо будет написать Совунье список продуктов, чтобы выписать из города. Какого-нибудь мяса, побольше соусов, желательно острых, специй и пряностей. Без них еда казалась не такой вкусной. У меня только перец черный остался да петрушка. После обеда дел почти не осталось. Пришлось придумывать самой. Я затеяла генеральную уборку. Вытащила почти все вещи на улицу, перемыла пол, стены, все полки и шкафы. Почистила душевую, слила воду для умывания и набрала целую бочку новой из скважины. Я делала всё, чтобы не думать о вчерашнем дне. Стоило только на миг задуматься о Бараше, вспомнить его и Нюшу, вместе, их кокетство, поцелуи... Нет, нельзя впадать в хандру. Уборка закончилась глобальной перестановкой. Книг, трав, даже шкафы переставила. Оставила только ширму и кровать на прежнем месте. Дом сразу показался другим, и настроение улучшилось. Я стояла посреди комнаты, медленно осматривала твои владения. Неплохо, неплохо. На глаза попалась книга по астрономии. Уже и не помню, зачем брала. Я вспомнила про Лосяша. Обещала же заглянуть утром, сама устроила день уборки. Собрав сумку, прихватив книжку, я вышла на улицу. Лес цвел и дышал жаром. Точно, не сегодня, так завтра, натянет тучи. Спина моментально промокла. Лосяш жил не так далеко от меня. Каких-то пятнадцать минут ходьбы. Ещё издали я услышала, как гремят приборы. Что-то грохочет, словно отбойный молоток, только медленный. Я с опаской вышла на открытую поляну. Как и ожидалось, посреди неё стояла какая-то постройка, вроде деревянной вышки с приборами сверху. Лосяш бегал внизу, стуча молотком по одной из опор. Кажется, та никак не хотела вставать на место. Я боялась окликнуть его и отвлечь. Особенно после того, как Лосяш грязно выругался и рывком сорвал рубашку, оставшись в одной только майке. Белой, идеально чистой. А у него фигура очень даже ничего. За свитерами и пиджаками я как-то не замечала. Лосяш обернулся украдкой, высматривая что-то в разбросанных инструментах, и заметил меня. Тут уже отступать было поздно. -Привет, - смущённо махнула я рукой, по инерции поправляя волосы. Лосяш не стал кричать, только помахал в ответ и направился ко мне. -Доброе утро, пунктуальная вы моя, - улыбнулся он, на ходу натягивая рубашку. - Или я заработался, или же вы немного сбились со времени. -Брось ты, не смущай, - я слегка его подтолкнула. Достала книгу и положила на самодельный деревянный стол. - А ты всё в работе. Что на этот раз? Я осмотрела приборы на вышке, но ничего не поняла. Одни крутятся, другие мигают, третье пищат. В общем, то же самое, если бы Лосяш заглянул ко мне и начал рассматривать травы. -Это, дорогая моя, наука будущего, - громогласно объявил Лосяш, приобняв меня за плечи и направляясь к дому. -Метеорология? - Я усмехнулась. Лосяш наивно оскорбился. -Изучение природных явлений является одним из важнейших аспектов нашей с вами жизни. Предсказание погоды не менее важно, как, скажем, сбор урожая, - я скривилась скептически, и Лосяш исправился. - Ну, ладно, может, не настолько глобально. Однако без предсказания погодных явлений не может тот же травник. -Если ты спрогнозируешь мне дождь, то получишь моё личное уважение и одобрение. А то все травы засохли, запасы заканчиваются. В доме Лосяша всегда царил творческий беспорядок. Стены представляли из себя сплошные стеллажи с книгами, упирающиеся в самые потолки. Око не было видно, свет пробивался только через единственное окно. В доме царил приятный полумрак. Жужжал компьютер, так громко, что даже пол слегка подрагивал. Лосяш освободил для меня табуретку. Снял большую стопку книг. Я смахнула с неё увесистый слой пыли и села, рассматривая таблицы на доске. Что ж, в них я тоже мало что понимала. -Вы сегодня выглядите просто великолепно, моя дорогая, - Лосяш протянут мне стакан чая в подставке из поезда. - Что-нибудь отмечаете? Ага, болезненный разрыв. -Да так, просто день такой, видимо, - я пожала плечами, сделав глоток сладкого, крепкого чая и ощутив прилив сил. - Вот, тебя проведать зашла. Потом зайду к Совунье. Кстати, составишь компанию? Лосяш хотело было согласиться, даже в улыбке расплылся. Но тут компьютер громко зажужжал, отвлекая на себя всё его внимание. -Извини, но сегодня не получится. Слишком много данных нужно проверить. По прогнозу ожидаются дожди. Необходимо сделать расчеты, перепроверить, а вечером... -Понятно, не надо оправдываться, я понимаю, - я залпом допила чай. Лосяш пошел за чайником, а на меня снова начали нападать тоскливые мысли. - Слушай, у тебя есть какая-нибудь художественная литература? Лосяш обернулся и как-то пристально на меня посмотрел. Оставил чайник и вытащил из-под кровати какую-то запылившуюся коробку. Я мигом присела рядом с ней, с удивлением вытаскивая... женские романы? Из-за моего пристального взгляда Лосяш смутился, весьма мило покраснев. -Понимаешь, в былые времена я слишком много работал и частенько доводил себя до весьма плачевного состояния. А женские романы... то есть просто романы, помогали мне расслабиться. Скажем, прилег на часок перед сном, почитал и смог заснуть. Выспался и снова работать. Со свежими силами, так сказать. -Значит, мне подходит, - я поднялась, прижимая к груди несколько книг, и быстро поцеловала Лосяша в щёку. - Ну, мне пора. Спасибо за книжки. Прочитаю - верну. Честно, как только, так сразу. Лосяш задумчиво потер щёку и только кивнул мне на прощание. -Заходите, моя дорогая, как будет время, - услышала я запоздалый оклик. Учитывая то, как мне становится легче у Лосяша, я обязательно к нему зайду. -Потом, значит, добавляешь капусту. Нарезанную тоненькой соломкой, - Совунья продемонстрировала мне то, как надо правильно нарезать капусту. - Если не получается - можно воспользоваться тёркой. По комнате плыл приятный аромат пирогов и супа. Я сидела в кресле-качалке, зачитываясь новенькой книжкой. Потрепанной, с пожелтевшими страницами. Видно, что Лосяш читал роман не раз и не два, а ночами напролет. Неужели у него было так много нагрузки? Тогда не удивительно. -После того, как капуста сварилась, бросаешь зажарку, - Совунья повернулась ко мне и махнула поварёшкой. - Белка, ты слушаешь? -Угу, - я кивнула, не отрываясь от книжки. После длительного молчания подняла глаза и встретилась с пристальным, недовольным взглядом. Я быстро спряталась за книжкой. - Да слушаю я, слушаю! Честно, всё запоминаю. -Значит в следующий раз суп готовить будешь ты, - строго наказала Совунья. -Ладно, ладно, - я отмахнулась. - Я тут пытаюсь отвлекаться... Я осеклась, быстро прикусив язык. Совунья всё равно услышала и словно без интереса поинтересовалась. -От чего же? -Да так, - в голове шуршали мысли, как бы выкрутиться. - Травы какие-то пожухлые, дождей давненько не было... -Белка, - Совунья улыбнулась и покачала головой. - Я же понимаю, что происходит. -Да? - Я было испытала облегчение. Даже книгу опустила. Однако нет, Совунья думала вовсе не обо мне и Бараше. -Я же вижу, что ты переживаешь за Нюшу. Поверь, то, что они с Барашем стали немного ближе друг к другу никак не повлияет на ваши с ней отношения. Вы по-прежнему будете хорошими подругами. Я усмехнулась так громко и скептично, что Совунья невольно смутилась и замолчала. Подруги! Как же. Знала бы эта подруга, что Бараш вытворяет, когда её нет. Вытворял... Я взглянула в окно. Вечереет. Небо окрасилось в морковно-красные тона. Редкие облака лениво проплывали у горизонта. Обычно такими вечерами, после жаркого дня, в доме Бараша было теплее обычного. Даже жарко. Тогда мы перебирались в ванную. Набирали полную ванну прохладной воды и долго нежились в ней, наслаждаясь прохладой и друг другом. Секс в ванной - не самый удобный, но отпечатывается в памяти надолго. Плавные движения, чтобы не расплескалась вода. Влажные волосы налипали на лицо. Я любила быть сверху, откидывалась, подставляла грудь под нежные прикосновения. Тихо постанывала, когда он чуть прикусывал налитые твердостью соски. Касался горячим языком, обводил, снова прикусывал. Двигался навстречу мне, от чего мурашки бежали по коже. Мы уже не думали о воде. Не думали, что расплескаем её по всей ванной комнате. Ночи в ванной всегда заканчивались для меня сильным, парализующим удовольствием. Бараш относил меня на руках на постель. Бережно укрывал, ложился рядом, прижимался поближе, а затем засыпал. Плита зашипела от пролитого супа. Я вздрогнула, отвлекаясь от воспоминаний. Глаза снова налились слезами. Сердце болезненно сжалось. Хорошо, что Совунья отвернулась, чтобы выключить суп. Хватит времени, чтобы вытереть слёзы и освежить лицо на улице. Отложив роман, я вышла наружу. С высокого балкончика хорошо была видна долина и лес, темнеющий в вечерних сумерках. Я смотрела вдаль и словно не видела этой красоты. В голове ясно выплыл из памяти образ Бараша. В его вечно расстегнутой рубашке, этих треклятых, возбуждающих до безумия черных брюках. С растрепанными волосами, за которые хотелось потянуть как можно сильнее. Укусить за шею, со всей силы, от злости и обиды. Так, чтобы след на всю жизнь остался. На память. -Белочка! - Позвала Совунья, высунувшись в окно. - Пошли суп с пирогами есть. Ты где, Белочка? -Иду, иду, вышла немного проветриться, - я вернулась в дом. Суп и правда оказался вкусным. Не на ночь глядя, правда, такой жирный. Но небольшая прогулочка до дома и смогу заснуть, как убитая. Я шла неспешно, кутаясь в подаренную Совуньей связанную шаль. Тем самым секретным способом, редкими техниками. Узор какой-то... непонятный. Согласна, красиво, тепло, а большего от шали и не требуется. По поляне порхали светлячки. Будто маленькие звезды. Я улыбалась, пыталась поймать одного. Бежала долго, почти не глядя. Пока не дошла до дома Бараша. Не потому, что хотела, или сделала это интуитивно. Просто от дома Совуньи вела только одна тропа к моему дому, и та как раз проходила мимо дома моего бывшего. Бывшего. Звучит ужасно, в груди сразу щемит, будто сердце болит. В окнах горел свет. Тусклый, от свечей. Я невольно вспомнила, как однажды мы едва не спалили дом, когда решили расставить свечи по комнате. Посмеялись тогда от души и решили, что одной свечи вполне достаточно. Я решила быстро пройти мимо. Не тревожить свою психику. Однако... внутри явно раздавались звуки. Тихие, едва слышимые стоны. Я уже издали поняла, что происходит. Упрямство не давало верить, надеялось. А вдруг мне слышится? Да, просто показалось... -Бараш, - раздалось изнутри явным голосом той, кого я ненавидела сейчас больше всего. Ноги превратились в вату. Не в силах сдержаться, я осторожно подкралась к окну. Встала на камень, поднялась на носочки. В последний момент остановилась. Какого черта я вообще делаю!? Всё кончено, Бараш дал мне ясно это понять. Я не должна опускаться до уровня преследователя, до того, кто по ночам заглядывает в окна. Это гадко, не достойно. Стоны и шуршание, слишком знакомое, чтобы сомневаться, добили меня. Не выдержав, я заглянула в окно. Упала в собственных глаза, но значения это не имело. Нет, я не ошиблась. Это определенно точно была Нюша. В позе, какую я Барашу показала, какую впервые мы попробовали вместо. Лица, перетянутые счастливыми улыбками, сливались в поцелуе. Неуверенном, скорее мимолетном. Но эта радость, это счастье на лицах обоих меня добили окончательно. Нога неудачно подвернулась. Сустав хрустнул. Я до крови закусила язык, закрыла ладонями рот, чтобы не закричать от боли. Сползла бесшумно и, хромая, пошла к дому. Словно побитая собака, которую прогнал хозяин. Я не помню, как дошла. Тем более, как. Голеностоп болел жутко, будто изнутри резали стеклом. Или гвоздями пробили. Насквозь. Но больше всего болело сердце. Разрывалось на куски от боли и отчаяния. Дома, едва захлопнув дверь, я, не раздеваясь, свернулась калачиком на кровати. Прижала колени к груди, даже не пытаясь сдержать рыдания и отвращение к себе. Я не должна была этого видеть. Не должна была, но теперь ничего не изменишь. Теперь всё точно было кончено. Навсегда. И я не знаю, как дальше жить с этим осознанием.