Мы уже веселимся?

Катрия сидела вдали от мигающих костров. Ей хотелось быть в тепле, но восхищённые, удивлённые взгляды со всех сторон ошеломляли её. Она сидела на плоском камне — пряталась — под мягким огнём факела. Её команда восприняла новости о Корифее не очень хорошо, что не удивительно, но теперь Инквизиция была не безнадёжна. Солас рассказал ей, что здесь недалеко есть убежище для всех них. Завтра они отправятся в путь. Катрии стоило отправиться спать — она сильно вымоталась, но она просто не могла отправиться в палатку, пока столько всего ещё нужно было сделать. Она в основном помогала Марианне лечить раненых, пострадавших в Убежище. Дела были плохи — припасов и лекарств не хватало, а долгая дорога убьёт многих солдат. Катрия вызвалась выйти и собрать трав — в конце концов, в этом она была хороша. Она нашла совсем немного, но столько было лучше, чем ничего. Катрия шла мимо лежанок, когда увидела как к ней тянулась рука. -Э-это вы… Она остановилась и увидела юношу с серьёзными ранами на груди и голове. Он был весь перебинтован. Катрия чувствовала как покраснела от одного его взгляда. От него ей просто хотелось закричать «Я просто человек», сказать им «Я не заслуживаю поклонения». -Что тебе нужно? — вместо этого сказала она вслух, взяв юношу за руку. -Они сказали… Что больше ничего не смогут сделать, — он покачал головой. — Вы… можете помолиться со мной, Вестница? Катрия сжала зубы и посмотрела вниз. Она не произносила молитвы уже лет двадцать. Она не знала ни строчки из Песни Света. -О чём ты хочешь попросить? — спросила она мягко. Юноша слабо сжал её руку и закрыл глаза. -Создатель, пусть моя семья будет в порядке. Моя дочь. Защити моих друзей. Благослави Вестницу и дай ей сил восхвалить Твоё имя, — он стал говорить тише, повторять церковный стих. Катрия его не знала. Что-то о вечности и изумрудных водах. Он снова открыл глаза. Катрия легонько улыбнулась ему. -Пусть твой путь освещает Создатель, — сказал юноша. -Благословит и тебя Создатель, — ответила она. Его глаза засветились — как будто ребёнку только что дали подарок. У неё что-то сжалось внутри — она не должна была производить такое впечатление на людей. Именно поэтому Катрия, как трусиха, пряталась от всех в темноте. Она хотела закопаться с головой в снег и не вылезать оттуда. Люди преклоняются перед лжецом, трусихой — не перед спасительницей. Она даже не повернулась, когда услышала хруст снега, звуки шагов. Но через пару мгновений она увидела высокую тень. -Если у тебя нет куртки, лучше иди к огню, — это был Каллен. Катрия обхватила себя руками. Она носила плотную рубашку Марианны, в её куртке ходила Бэйли, а одолжить больше не у кого. Есть люди, которым теплая одежда нужнее. -Держи, — Каллен передал ей что-то. Это было толстое шерстяное одеяло. Катрия очень хотела завернуться в него, но тут же отвергла предложение. -Ты должен дать его кому-нибудь… -Оно моё, — сказал он. — Я сам решу кому его давать. Ты сидишь здесь без куртки, это невозможно. Так что бери. Катрия неохотно взяла одеяло и через пару секунд обернулась им. Она постаралась неслышно вздохнуть, вздохнуть с облегчением, чувствуя тепло вокруг. Одеяло пахло доспехами, дымом, ещё чем-то непонятным. Каллен сел рядом с ней. -Как только мы достигнем нового места, о котором говорит Солас, мы отправим агентов искать информацию о Корифее. -Прекрасно, — даже сама Катрия чувствовала пренебрежение в своём голосе. Каллен и правда считал, что сейчас стоит говорить о работе? К её удивлению, намёк был понят. -Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он. -Я… — вздохнула Катрия. — Люди постоянно смотрят на меня, преклоняются передо мной. И-и они не должны это делать — я трусиха. -Трусиха? — Каллен, кажется, был очень удивлён. — Почему ты так думаешь? Она отвернулась от него, ей было стыдно. -В убежище, когда я первый раз столкнулась с Корифеем, я… — она сглотнула, вспомнив его высокую тёмную фигуру в пламени. Она казалась такой маленькой рядом с ним и его драконом. — Я испугалась, — призналась она. — Я просто застыла. Руки Катрии упали с колен. -Настоящий герой, которого все они заслуживают, так бы не поступил. Он бы стоял и кричал «Я не боюсь тебя, чудище», — она покачала головой. — Но знаешь что я сказала? Ничего. Я стояла, как дура, трясясь от страха. Молча. Он смотрел на меня как букашку, которую можно прибить одним пальцем. -Он не сделал этого, — ответил Каллен. — Не прибил. Ты спаслась, даже когда он хотел тебя убить. И ты боролась с его солдатами, с храмовниками. Она почувствовала что-то на своей спине через толстый слой одеяла. Каллен положил руку прямо между лопаток. Катрия хотела приблизиться к нему, зарыться в его дурацкую накидку, но это было бы… неправильно. -Он не захотел убить меня, просто потому, что я уже не угрожаю, — Катрия сильнее завернулась в одеяло. — Я случайность для него, неправильно пошедший план. -Хорошо, — Каллен наклонился вперёд, смотря на неё. — Пусть он тебя недооценивает. Недооценивает Инквизицию. Он окажется беззащитен, когда мы ударим. Пусть твои действия говорят громче, чем любые слова. -О, я кое-что сказала, — Катрия слегка улыбнулась. — В конце концов. -Твои знаменитые последние слова? — он поднял бровь. -Да, прямо перед тем как я запустила требушет, — кивнула она. -Хочу ли я их услышать? — он слегка качнул головой. -Я собрала лучшее от наших друзей, — она засмеялась. — Если тебе интересно, то Кассандра предложила что-то благородное и серьёзное из Песни Света. Но Варрик сказал, что «пошёл в жопу» тоже сойдёт. Каллен прикрыл рот рукой, стараясь сохранить важный вид. Она видела, как тот старался не засмеяться. -Не смейся! — Катрия покраснела. — Ты сам спросил. -Ну так что? Что ты ему сказала? -Ну, — она пожала плечами. — Я кое-что добавила в начале, но не могу вспомнить. Всё как в тумане. -И почему я не удивляюсь? — его рука аккуратно переместилась со спины на ближайшее к нему плечо. Он кашлянул. — Ты не трусиха несмотря ни на что, — Каллен встал. — Отдохни перед дорогой. -Я подумаю об этом, — кивнула она. — И ты тоже отдохни. Спасибо за одеяло. Катрия даже не смотрела за ним вслед. Но ещё пару минут думала о нём. Она всегда думала, что его доброта — то, что казалось добротой — проявлялась только для того, чтобы поддерживать её как Вестницу. Но то что он делал сейчас — нечто большее. Он дружелюбен. Он заботился о ней — Катрии, о человеке. Хотя он даже так её не называл.