А/Б/О

Я ошибался. О, чёрт, как же я ошибался. Я пришёл в больницу, думая, что презентация будет быстрой и лёгкой, но это оказалось очень далеко от правды. Она заняла пять часов, и я даже не могу вспомнить большую часть, потому что я потерял сознание где-то в середине процесса. Наконец-то я возвращаюсь домой и чувствую себя совершенно разбитым. Это самый худший день рождения в моей жизни. Я просто хочу заснуть и не просыпаться в течение недели в надежде, что это заставит меня забыть то, что случилось в больнице. Когда я вхожу в квартиру, единственный звук исходит от телевизора. Я ожидал, что другие парни будут ждать меня в коридоре, но теперь я рад, что они этого не сделали. Сейчас я не в настроении для «неожиданной» вечеринки. Я захожу в гостиную, чтобы посмотреть, что они делают, и все они сидят спиной ко мне, занятые просмотром фильма, идущего по телевизору. Неужели они меня не слышат? — Я вернулся, — говорю я и тут же понимаю, как хрипло звучит мой голос. Мне больно говорить. Все шестеро оборачиваются со скоростью звука с удивлёнными лицами. Они вскакивают с дивана и начинают бегать по комнате, собирая вещи, и в конце концов окружают меня в уродливых шляпах для вечеринок. Я вздрагиваю от громкого грохота хлопушек и тут же со всех сторон покрываюсь конфетти. — Поздравляем! — кричат они все в унисон. — С Днём рождения, Куки! — радостно произносит Чимин и надевает мне на голову бумажную корону. — Ты, наконец-то, по-настоящему стал взрослым! — говорит Хосок и хлопает меня по спине. — Да… Спасибо, — бормочу я. Это именно то, чего я не хотел, чтобы они делали. Они приложили много усилий, чтобы подготовить всё для меня, но это просто заставляет меня чувствовать себя виноватым, так как я не в настроении. Я не хочу, чтобы они думали, что я неблагодарен или что-то в этом роде, но сейчас я даже не могу изобразить улыбку. — В больнице всё прошло хорошо? — спрашивает Намджун. — Ты ужасно задержался, так что в итоге мы запороли всё приветствие. Извини за это. — Да, пять часов — это ужасно долго, — вмешивается Сокджин. — Может быть, ты заблудился на обратном пути? Я со вздохом качаю головой и роюсь в заднем кармане. Достаю листок бумаги и протягиваю ребятам. Чимин берёт инициативу в свои руки и выхватывает его у меня. — О-о-ох~, результаты! — говорит он, пока разворачивает листок, остальные группируются вокруг Чимина. — Давайте посмотрим, что тут… Имя: Чон Чонгук, Дата рождения: 1 сентября 1997 года, Пол: Мужской, Саб-гендер: Альфа… Все они замирают при упоминании слова «альфа». Чимин пробегает глазами по тексту ещё несколько раз, прежде чем посмотреть на меня, и остальные делают то же самое, когда понимают, что это на самом деле то, что написано на листе. — Куки, ты альфа! — восклицает Чимин. Я просто угукаю в ответ, но они становятся ещё более возбуждёнными, чем прежде. — Ха! Я же говорил, что он будет альфой! — кричит Тэхён. — Хотя было бы веселее, если бы ты оказался бетой. Типа, представьте себе, что все семеро парней в группе — беты. Каковы шансы? На самом деле шансы довольно велики, но всё же, поздравляю, братан, — говорит Намджун и похлопывает меня по плечу. — Кто бы мог подумать, что наш маленький Куки окажется альфой? — вздыхает Чимин и треплет меня за щёку. — Я был уверен, что ты презентуешься омегой, моя маленькая плюшечка! Я убираю его руку и коротко гляжу на него. — Не говори глупостей, Чимин-хён. Мужчины-омеги настолько редки, что на данный момент практически являются фантастической выдумкой. — Да, если вы спросите меня, я думаю, что всё это испытание на саб-гендер — немного чересчур, потому что 90% населения в любом случае являются бетами, а определяющие черты для альф и омег становятся всё слабее, так что через пару поколений мы все станем бетами, — говорит Юнги. — Мы уже поняли это в первый раз, Юнги-хён. Ты разглагольствуешь об этом каждый раз, когда кто-то из наших знакомых презентуется, — вздыхает Хосок. — Да, но моё мнение остаётся в силе. Ух, от всех этих разговоров у меня разболелась голова. Мне не нужно всё это внимание, я просто хочу уже спать. — Но значит ли это, что теперь ты чувствуешь запах людей? — с любопытством спрашивает Тэхён. Ещё одна причина моей головной боли. Не Тэхён в данном случае, а запахи. Всё было прекрасно до того, как я пришёл в больницу, но потом, на обратном пути, как будто открылись двери в новый мир. Мои чувства перегружены новой информацией, и это слишком тяжело. — Да, — отвечаю я. — Но только альф и омег, поскольку беты вроде вас не имеют особого запаха. Я радуюсь тому, что у бет нет запаха. Не могу себе представить, как это раздражало бы жить с шестью другими людьми, если бы все они пахли как альфы и омеги, которых я встретил на улице. — О, я бы тоже хотел чувствовать запах людей. То, как они изображают это в порно, кажется таким крутым. Быть бетой — это так банально и скучно, — жалуется Тэхён, но это заканчивается лишь тем, что Сокджин даёт ему подзатыльник. — Нам не нужно знать о твоих предпочтениях, огромное тебе спасибо. — Но раз ты альфа, значит ли это, что в больнице у тебя был гон? — спрашивает Тэхён, потирая свою пострадавшую голову. Мне не удаётся скрыть смущение при упоминании гона, и Сокджин снова даёт Тэхёну подзатыльник. — Не говори об этом так сходу, ты, мелкий извращенец! Такие вещи — это личное, и их может быть неловко обсуждать. Тэхён надувается и сердито смотрит на своего хёна, который свирепо смотрит в ответ, явно не планируя отступать. Заметив напряжённую атмосферу, Хосок решает вмешаться. — Всё, всё, давайте просто пойдём и поедим, пока еда не остыла, — говорит он, и при упоминании еды Тэхён забывает о соревнованиях по гляделкам и убегает на кухню с остальными хёнами, следующими за ним. Я остаюсь стоять в гостиной и в миллионный раз смотрю на свои документы. Я до сих пор не могу смириться с тем фактом, что из всех парней в квартире, именно я оказался альфой. Я пришёл на приём, думая, что всё закончится быстро, но как только врачи ввели мне гормональную сыворотку, всё моё тело начало гореть, и я почувствовал, что не могу ни дышать, ни даже нормально думать. Я спросил у врача, должно ли так сильно болеть, но она ответила отрицательно и начала проверять, не задела ли случайно иглой нерв в моей руке. Она пришла к выводу, что всё в порядке, и села в кресло, ожидая какой-то реакции. Нам не пришлось долго ждать, потому что через минуту я уже не мог сидеть спокойно. Моё тело горело, и всё болело, но хуже всего было то, что у меня был мощнейший стояк, что было по меньшей мере неловко. Мне не следовало надевать спортивные штаны. Не зная, что делать, я вцепился ногтями в свои руки и ноги, и громко закричал. Я чуть не разнёс всю палату, пытаясь хоть как-то заглушить боль, но ничего не помогало. Врачам пришлось бежать с места происшествия на случай, если я нападу на них. Примерно через час я потерял сознание. Когда я пришёл в себя, то лежал на разодранной больничной койке. Я думал, что просто лежал в обмороке, когда потерял сознание, но врачи сказали мне, что я продержался ещё три часа. Гон, должно быть, взял надо мной верх. Чтобы заколотить последний гвоздь в крышку моего гроба, они сказали мне, что я провёл большую часть этих трёх часов, трахая кровать, и мне буквально хотелось умереть от смущения прямо здесь и сейчас. Им показалось это забавным, но я не могу сказать, что с ними согласен. Я неоднократно извинялся за то, что снёс все до единого предметы и даже разорвал занавески в клочья, но они сказали, что это нормально для сильного альфы реагировать таким образом во время первого гона. Однако это не помешало мне чувствовать себя виноватым, поэтому я предложил заплатить за всё, но они отказались. Очевидно, я не первый, кто наносит такой урон, так что они привыкли к этому. Я боюсь думать о том, что значит быть альфой для меня, если гон был настолько интенсивным, хотя поблизости даже не было омеги. Мне сказали, станет легче со временем, когда я научусь контролировать свои гормоны, но что делать всё то время, пока я ещё не научился? Меньше всего мне хочется нападать на кого-то на улице только потому, что я не могу себя контролировать должным образом. Я не хочу быть похожим на альфу, который пытался взять Сокджина силой. К счастью, все мои хёны — беты, так что, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что я могу причинить им вред. С другой стороны, недостатком этого является то, что у меня нет никого поблизости, чтобы научить меня быть настоящим альфой. — Куки, быстрее! Мяса почти не осталось, потому что большую его часть съел Тэ-Тэ, — сообщает мне Чимин, высовывая голову из кухни. — Иду, — отвечаю я и иду туда в надежде заполучить хотя бы один кусок, прежде чем Тэхён слопает их все. Все хёны стоят вокруг стола, поглощая еду, на которую Чимин и Сокджин потратили несколько дней, готовясь к этому самому моменту. Еда, которую я с нетерпением ждал, уже съедена, и мне придётся довольствоваться овощными гарнирами. Раздражение медленно, но верно нарастает во мне, когда я тянусь за едой, которую получаю после утомительного дня в больнице. К тому времени, как я вонзаю зубы в гриб, раздражение овладевает моим телом, заставляя мои руки дрожать от разочарования. Я знаю, что они не желали мне зла, но я не могу не думать о том, что хёны проявили невнимательность ко мне, оставив для меня только овощи. Всё это должно было быть для меня. Я щёлкаю языком и морщу нос от отвращения, пробуя на вкус (по сравнению с тем, что я хотел съесть) неприятную пищу. Внезапный громкий звук с края стола заставляет меня поднять глаза и на мгновение забыть о своих страданиях. Сокджин держится за стул с потрясённым выражением лица, и все смотрят на него. — Хён, что ты делаешь? — спрашивает Намджун. — Я, эм, на секунду потерял равновесие и ухватился за него, чтобы не упасть, — объясняет Сокджин и стукает стулом об стол, чтобы воспроизвести звук, который мы только что услышали. — Тебе следует быть осторожнее, Джин-хён, — говорю я немного резче, чем намеревался. — Да, — отвечает Сокджин с неловким смешком, глядя на меня. Его взгляд задерживается на пару секунд дольше, чем нужно, прежде чем метнуться в другую сторону и уткнуться в пятно на полу. Никто из остальных, похоже, не обращает внимания на его странное поведение, продолжая есть, как будто ничего не произошло. Я беру немного риса и продолжаю есть, но поведение Сокджина всё ещё свежо в моей памяти. Кажется немного странным, что он споткнулся, стоя на ровном месте. Я не могу сосредоточиться на своих мыслях, потому что чувствую на себе пылающий любопытством взгляд Тэхёна. — Что? — наконец спрашиваю я, и мой, после всех тех криков, скрипучий голос, заставляет меня звучать намного злее, чем я есть на самом деле. Любопытство Тэхёна льётся через край, и он выжимает из себя все вопросы, какие только может придумать в данный момент. — Теперь, когда ты альфа, ты чувствуешь себя по-другому? Ты стал сильнее? Ты смог учуять омежий запах по пути сюда? У тебя есть узел на члене? У тебя выросли клыки? Действительно ли гон такой болезненный или он просто заставляет тебя хотеть трахнуть кого-то? Твои глаза меняют цвет, когда ты злишься? — Продолжай задавать тупые вопросы, и мы узнаем о последнем, — холодно отвечаю я, не желая сейчас иметь дело со всем этим. — Извини, я не хотел показаться бесчувственным, просто я никогда раньше не встречал альфу, которого можно было бы спросить. Ты не обязан отвечать, если не хочешь. — Хён, я был альфой всего несколько часов. Конечно, в больнице мне кое-что рассказали, но помимо этого я ничего не знаю, как и ты. Тэхён смотрит на меня так, словно на самом деле не верит в это, но решает пока оставить всё как есть. — Ладно, малыш-альфа, расскажешь мне, когда всё выяснишь, — говорит он, и дерзкой походкой направляется к кухонному столу, чтобы взять выпивку. Я вздыхаю с облегчением и опускаюсь на стул. Я не горю желанием рассказывать Тэхёну историю моего первого гона, потому что это, честно говоря, чертовски неловко. Было больно и хотелось трахнуть кого-нибудь… желательно — одного моего красавчика-хёна, но я даже себе в этом не хочу признаваться, так зачем мне рассказывать об этом Тэхёну? Сейчас я просто хочу забыть о неприятном опыте и пойти спать. Может, произойдёт чудо, и я проснусь бетой, как и все остальные? Этого, конечно, не случится, но может же парень помечтать.