А/Б/О

Я чувствую, что задыхаюсь. Моё тело содрогается при каждом всхлипе, а горло болит от того, что я изо всех сил стараюсь сдержать рыдания. Не знаю, как долго я уже пребываю на полу, выплакивая глаза, но за это время Намджун успевает вернуться из университета, поскольку утром у него была только одна лекция. Зайдя в квартиру, он сразу же замечает меня и останавливается, присматриваясь. — Ты что… плачешь? — спрашивает он, пытаясь разглядеть моё лицо, в то время как я вытираю слёзы. — Нет… Мне просто что-то в глаз попало… — отвечаю я, шмыгая носом. — Именно так бы и сказал тот, кто плакал. Что-то случилось? — спрашивает он и присаживается на пол рядом со мной. — Нет. Или да? Я не знаю… — Это очень неоднозначный ответ. Наверняка есть причина, по которой ты пропускаешь занятия, просто чтобы сидеть здесь, в коридоре, свернувшись калачиком, по-прежнему в пижаме? О, точно. Я ведь пропускаю занятия. Даже не подумал об этом. — Да, но не знаю, стоит ли тебе рассказывать, — вздыхаю я. — Ты тоже можешь плохо отреагировать. — Другими словами, ты сидишь тут, потому что кто-то на тебя злится? Я смотрю на него в шоке. Мне, конечно, известно, что он проницателен, но чёрт побери. Я едва дал ему какую-либо информацию, и всё же он моментально пришёл к этому выводу. — Сочту твою реакцию за положительный ответ, — говорит он с ободряющей улыбкой. — Кто это? Сокджин-хён? — Как ты…? — вновь поражаюсь я, вызывая у него мягкую усмешку. — Просто догадка. Сегодня у нас должна была быть совместная лекция, но он не пришёл. Кроме того, у вас двоих, кажется, что-то происходит в последнее время, и я сомневаюсь, что ссора с кем-то ещё расстроила бы тебя так сильно. Я поднимаю взгляд на дверь в спальню Сокджина и Юнги, и ко мне приходит осознание того, что он не покидал комнату с момента нашего разговора. О нет, а что, если он слушал меня всё это время и не мог выйти, чувствуя себя неудобно из-за того, что я здесь? Чёрт возьми, он, должно быть, думает, что я жалкий мусор, раз так долго плачу из-за ошибок, которые сам же совершил. — Он всё ещё в своей спальне, — говорю я и встаю на дрожащие ноги. — Он пропустил занятия, потому что я сидел здесь и плакал. — Ты тоже пропустил занятия, потому что сидел здесь и плакал. Пойдём в гостиную и всё обсудим, хорошо? Я думаю, тебе нужно выговориться. Он ведёт меня по коридору и усаживает на диван. Чувствую я себя совершенно опустошённым. Не думаю, что во мне ещё остались слёзы. — Так почему же он на тебя злится? — тут же спрашивает Намджун. Он и впрямь не ходит вокруг да около. Я, однако, не могу назвать ему настоящую причину. Мне придётся немного исказить правду. — Всё дело в фотографии, — тихо говорю я, глядя на свои руки. — Какой фотографии? — Той, которую ты нашёл у моей кровати. — А, ты имеешь в виду ту, где он… Хмм… Я понял. Но почему он злится из-за этого сейчас? Это было несколько недель назад. — Да, но фотография - это лишь одна из причин. Сегодня утром произошла полная неразбериха, в ходе которой я случайно испачкал Тэхён-хёна кое-какими телесными жидкостями после того, как нашёл нижнее бельё Сокджин-хёна в корзине с вещами для стирки. Я знаю, как ужасно это звучит, но не могу рассказать тебе всю историю, просто знай, что я не извращенец, как все думают. В общем, Сокджин-хён об этом узнал и решил, что я использовал фотографию и его нижнее бельё для удовлетворения своих желаний, и я думаю, что это послужило для него последней каплей. Я попытался объяснить ему, что всё это недоразумение, но он не стал меня слушать. Пересказывая эту историю, я снова чувствую комок в горле, но, как я и думал, из моих глаз не падает ни слезинки. Намджун откидывается на спинку дивана, скрестив руки на груди, и обдумывает мои слова. — Не знаю, что и сказать, — наконец произносит он. — Ты правда использовал фотографию для удовлетворения своих желаний? — Как бы… да, но я думаю, что он уже знал об этом. Помнишь тот момент, когда Тэхён-хён вошёл ко мне в комнату? Тогда у меня при себе была фотография, так что он, должно быть, всё понял, как только ты вернул ему снимок. — Оу. — Не стану отрицать, что я это сделал, но инцидент с бельём был чистой случайностью. Я хочу извиниться и объяснить ему это, но не думаю, что он желает говорить со мной. Намджун вздыхает и некоторое время трясёт ногой, пытаясь придумать, что бы такое сказать. Даже ему сейчас сложно дать совет. — Что ж, полагаю, тебе нужно посмотреть на это с его точки зрения. Как бы ты отреагировал, если бы узнал, что он дрочил на твоё интимное фото? Я пытаюсь себе это представить. Я бы никогда не осмелился полностью обнажиться для фото, как он, так что, вероятно, позировал бы перед зеркалом без футболки, демонстрируя напряжённые мышцы и проступающую сквозь нижнее бельё эрекцию. Если бы Сокджину захотелось ласкать себя, разглядывая мою фотографию, я бы, честно говоря, был так польщён. — Чувак, тебе такое определённо по душе! — говорит Намджун и пинает меня, чтобы спустить с небес на землю. — Что? Н-нет, — вру я и отворачиваюсь в другую сторону, не желая встречаться с ним взглядом. Каким-то образом я умудряюсь посмотреть в коридор как раз в тот момент, когда Сокджин выходит из своей комнаты. Наверное, он чувствует, что на него кто-то таращится, потому что бросает беглый взгляд в мою сторону. Поняв, что это я, он хмурится и продолжает идти в ванную, не оглядываясь. Его реакция выбивает из меня воздух, и я съёживаюсь на диване, горестно поджав губы. Он по-настоящему ненавидит меня. Я втайне надеялся, что он уже простил меня или что-то в этом роде, но, конечно же, это не так. С чего бы ему прощать меня? В конце концов, я ничем не лучше других альф. — Эй, не принимай это слишком близко к сердцу, — говорит Намджун и похлопывает меня по плечу. — Он недолго держит обиду. Я смотрю на него как на дурака. — Он не разговаривал с Тэхёном три недели из-за того, что тот уронил его зубную щётку в унитаз и положил её обратно, ничего не сказав. То, что я сделал, гораздо хуже. Он может никогда больше не заговорить со мной! — Нет, Чонгук, ты слишком переживаешь. Я не думаю, что Сокджин-хён может злиться на тебя так долго. Ну, например, даже после того, как ты потрогал его без разрешения, он простил тебя практически сразу. — Да, но вначале я получил его согласие. Намджун поднимает брови, и тут я осознаю, что только что сказал. Я зажимаю руками рот, чтобы не ляпнуть чего-то ещё. По-видимому, я почти так же плохо, как Тэхён, умею держать рот на замке. — Подожди, ты получил его согласие? — в недоумении спрашивает Намджун. — Он позволил тебе к себе прикасаться? Чёрт, что мне сказать?! Впрочем… Раз я уже сказал А, то могу сказать и Б, верно? Намджун, вероятно, не оставит эту тему, пока я не расскажу, так или иначе. — То, что он сказал на совете в тот день, было ложью. Не полностью, но частично. Я спросил, не возражает ли он, если я его потрогаю, и он согласился, но потом всё вышло из-под контроля… К моему удивлению, Намджун улыбается и вздыхает с облегчением. — Теперь мне наконец всё ясно, — говорит он. — Вся эта история о том, как ты разозлился из-за какой-то омеги в фильме, казалась мне довольно бессмысленной. — А теперь она обрела смысл? — Да, потому что тебе явно нравится Сокджин-хён, так что если он позволил тебе сблизиться с ним, то становится более понятно, почему ты возбудился и вышел из-под контроля. Но зачем он солгал? — Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о случившемся. — Значит, он стеснялся того, что делал с тобой, или что ты имеешь в виду? — Нет, всё не так, он… Или, возможно, всё так и есть. Он не сказал конкретно, что не хочет, чтобы они узнали о том, что он - омега. Всё, что он сказал, было: «То, что там случилось, было случайностью, ясно? И ничем больше. Никто не должен знать об этом». Может, Намджун прав? Был ли Сокджин просто смущён из-за вещей, которыми со мной занимался? Неужели он просто позволил этому случиться в тот момент, потому что я альфа, и так велят ему инстинкты? Какой же я идиот. Я думал, есть крошечный шанс, что я нравлюсь Сокджину или, по крайней мере, его привлекаю, но правда в том, что ему не по себе от одной только мысли, что люди узнают, что он со мной. Должно быть, я бредил. Я ему совсем не нравлюсь. Никогда не нравился. Никогда не понравлюсь. — Ты в порядке? — спрашивает Намджун, но я не могу ему ответить. На меня находит некое состояние шока, в котором каждый удар сердца отзывается вспышкой боли. Я складываюсь пополам, прижимая руку к груди в попытке облегчить боль, но это не помогает. Мысли о Сокджине только усугубляют ситуацию, поэтому я стараюсь полностью очистить разум и заканчиваю тем, что просто бездумно смотрю перед собой. — Серьёзно, Чонгук, что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Намджун. — Нет, я просто понял, каким тупицей был. Я в порядке, — говорю я, садясь обратно. Он, кажется, не верит мне и внимательно следит за каждым моим движением. — Правда, я в порядке, — успокаиваю я его. — Мне уже пора в университет. У меня есть занятия, которые я не могу позволить себе пропускать. Я встаю и направляюсь в свою спальню, чтобы переодеться из пижамы, всю дорогу чувствуя на спине взгляд Намджуна. Невероятно трудно сохранять ясный разум или, по крайней мере, не думать о Сокджине. Всё в какой-то мере напоминает мне о нём.

***

В течение всего дня в университете, на тренировке после занятий и даже по дороге домой я едва произношу несколько слов и делаю всё спустя рукава. Я словно безмозглый зомби. Некоторые одногруппники заметили моё странное поведение и спросили, всё ли со мной в порядке, на что я только кивнул. Если я скажу кому-то, почему мне грустно, то буду думать о Сокджине, а мысли о нём причиняют боль, как физическую, так и моральную. Я вхожу в квартиру и на автопилоте делаю все свои рутинные дела. Снимаю куртку, снимаю обувь, отношу сумку в спальню, выгружаю книги, посещаю ванную комнату и, наконец, лежу на кровати, уставившись в свой телефон, пока не придёт время поесть. Чимин выкрикивает слова, которых я ждал, и я встаю с кровати, чтобы пойти на кухню. Я умираю с голоду после тренировки и занятий в университете. Сегодня я не завтракал и не обедал, потому что был слишком занят… вещами, о которых не должен думать. Я вхожу в кухню, но тут же замираю на месте, увидев, что он уже сидит за столом. Он медленно поднимает глаза, заметив моё присутствие, и меня начинает тошнить, когда наши взгляды встречаются. Я быстро разворачиваюсь и направляюсь обратно в свою комнату. — А? Куки, куда ты идёшь? — в замешательстве спрашивает Чимин, ставя свежеприготовленную еду на стол. — Разве ты не будешь есть? — Я не голоден, — бормочу я и снова закрываюсь в спальне. Я неподвижно лежу на кровати, рассеянно прислушиваясь к приглушённым разговорам за пределами комнаты. Несмотря на то, что я сказал, я голоден. Мой желудок требовательно урчит, но я не переступлю порог кухни, пока он там. Я не могу смотреть на него, не после того, как осознал, что он чувствует ко мне. Как я мог быть настолько слепым, чтобы не понять, что он просто играет со мной? Наверняка вся его «тренировка» была лишь для того, чтобы посмеяться надо мной за моей спиной. Я такой тупой! Мысли о нём вновь воспламеняют моё сердце, заставляя меня свернуться в клубок. Мой телефон коротко вибрирует, и я лениво беру его в руки, чтобы взглянуть на уведомление. Это сообщение от Сокджина. Я быстро открываю его и читаю содержимое. Прекращай вести себя как слюнтяй и выходи поесть. Слюнтяй? Я? Он не слушает, что я говорю, потом не разговаривает со мной весь день, и это единственное, что он может мне сказать после всего, что произошло? Ему явно наплевать на мои чувства. Держу пари, Намджун заставил его отправить сообщение или что-то в этом роде. Испытывая злость и разочарование, я крепко сжимаю телефон. Мне хочется просто выбросить его в окно, чтобы больше никогда не видеть этого дурацкого сообщения. Так я и поступаю. Я швыряю телефон в окно, возле которого стоит моя кровать, и быстро жалею о содеянном, когда стекло разбивается с громким звуком, а телефон пропадает в темноте вечерней улицы. На мгновение я впадаю в панику, смотря на разбитое окно. Намджун и Юнги меня прикончат! И телефон всё-таки не мешало бы вернуть! Я пытаюсь разглядеть, куда он мог приземлиться, но на улице слишком темно, чтобы определить наверняка. Для лучшего обзора я открываю окно, тем самым ломая его ещё больше. Я прихожу в себя, когда все разом заходят в комнату. Парни сразу же видят меня, разбитое окно и осколки стекла на полу. — Ты разбил ебучее окно?! — кричит Юнги. — Ты хоть представляешь, как дорого… Чимин прикрывает ему рот рукой, призывая замолчать. — Сейчас не время, хён. В конечном итоге они просто неверяще пялятся на меня, а я невольно задерживаю взгляд на Сокджине, стоящем позади остальных. Он смотрит на меня, нахмурив брови, из-за чего мне хочется убраться отсюда, но ребята загораживают дверь. Повернувшись к окну, я быстро решаю, что это мой единственный выход. Я начинаю вылезать, вызывая у всех в той или иной степени панику. — Это же второй этаж! Ты покалечишься! — кричит Хосок и подбегает к окну, чтобы остановить меня, но уже слишком поздно. Держась за край окна, я смотрю вниз, на землю. Тут выше, чем я думал, но я уже не могу идти на попятную. Я отпускаю руки и совершаю прыжок веры. Приземление на асфальт выходит крайне жёстким, а отсутствие на мне обуви делает его примерно в десять раз хуже. В тот момент, когда я начинаю подниматься на ноги, парни группируются у маленького окошка, высматривая меня. — Ты что нахуй вытворяешь?! — спрашивает Намджун. — Куда ты идёшь?! Я не отвечаю, главным образом потому, что сам не знаю. В такой темноте мне не отыскать телефон, поэтому я решаю просто уйти без него. — Чонгук, какого чёрта! Вернись! — кричит мне вслед Чимин, но я его не слушаю. Я вернусь, когда захочу, или, скорее, когда замёрзну так сильно, что станет невмоготу оставаться на улице. Мне нужно какое-то время, чтобы осознать, что за херню я только что сделал.