Иерусалим. 11:00. Бюро ассасинов.
Ибн Ла-Ахад открыл глаза, всё расплывалось перед глазами. Он повернул голову и вскоре была видна спина Малика. Брюнет что-то бормотал, перебирая разного рода баночки правой рукой. Рядом лежала мисочка с какой-то жидкостью. Кусочки ткани, пропитанные водой. Бинты. Альтаир попытался встать. Но не сильно то и выходило. Как только он напряг мышцы, то боль дала о себе знать. Ведь сколько дней тело просто лежало и не занималось тренировками, да и плюс ранение. Ассасин застонал от боли, привлекая внимание рядом сидящего. — Можешь не пытаться. — Холодно заявил Малик, повернувшись к лежащему. — Я жив? — Если ты говоришь со мной, то по-видимому да. — Почёсывал голову сидящий. — Перо? Я ведь выполнил задание. Гияс мёртв. — Я всё знаю, Альтаир, более того, что Аль Муалим скоро уже узнает, можешь не утруждаться. — Карие глаза заглядывали в янтарные. — Есть хочешь? — Нет. Дай воды. Набрав из фонтанчика, что был под входом в бюро, воды, Малик поднёс ко рту миску. — Не маленький. Сам пить умею. — Выхватил миску рукой ассасин, после чего принялся выпить содержимое. «Вот упёртый» — Думал Малик. Честно говоря, Альтаир всегда был таким. Уверенный, самодовольный, вспыльчивый и упёртый. Такой характер и присущ ему. — Спасибо, Малик. А вот эти слова не могли не удивить начальника бюро. Впервые и за долгое время Альтаир сказал ему «спасибо». Как говорится: Уж чего, а этого он точно не ожидал. — Да не за что, собственно. — Малик медленно встал и ушёл в другую комнату, чтобы закончить карту. Не всегда же ему сидеть как курица наседка.Уже вечером.
За весь день карта, которую рисовал Малик была закончена. Что снаружи было: неизвестно. Ведь никто не покидал пределов бюро. Но скорее всего, дни были похожи на прошлые. Альтаир тоже без дела не лежал. Разве по душе этому орлу лежать весь день без дела? Поэтому, чтобы этого не произошло, Альтаир всё-таки встал. Вот так просто. Взял и встал. Тренировки сделают своё дело, но это будет чуть-чуть позже. Ибн Ла-Ахад зашёл в комнату, где работал его друг. — Малик. — Тихо позвал того Альтаир. — Чего тебе? — Слушай, ты ведь мне жизнь спас. Ты ведь так ненавидел меня. Почему? — Медленно подходил к столу воин. Оба задумались, особенно Малик. В бюро стало очень тихо. Гробовая тишина стояла на протяжении нескольких минут, которые, казалось, длятся вечность. А ведь действительно: Почему? — Знаешь, Альтаир. — На минуту прервался Рафик, подходя к тому месту, где сейчас стоял ибн Ла-Ахад. — Мы едины. Как мы разделяем славу наших побед, также разделяем и горечь поражений. Так мы становимся ближе. И сильнее. Малик снял капюшон с Альтаира. Высокий, русый и со смуглой кожей орёл смотрел в глаза кареглазому и смуглому брюнету. Оба внимательно смотрели на друг друга, пока один не перешёл к действиям. Альтаир обхватил рукой талию и нежно поцеловал начальника бюро. Оба понимали, что это неправильно, но кого это уже волновало? — Сверху буду я. — Вдруг заявил Малик, идя с Альтаиром к мягкому ложу. И тот смирился. Не стал устраивать перебранку. Вот этот, казалось, гордый орёл теперь покорён королю меча. Вновь он лежит, снова. Тот же целовал кожу очень нежно, спускаясь ниже. Будто он боялся доставить боль и дискомфорт, хотя Альтаиру испытывать боль уже давно не в первой. Вдруг Малик резко стянул штаны, сначала с Альтаира, а затем уже с себя. — Оближи. — Потребовал он, проталкивая два пальца в рот ассасина. Тот, конечно, сначала не хотел, но всё же повиновался. Растягивая мышцы пальцами, Малик целовал кожу, кусал её, проходил миллиметр за миллиметром, вдыхал аромат волос своего партнёра. Альтаир отвечал на всё это тихими стонами, шептал какие-то фразы, которые не слышал никто, кроме их двоих, а также по возможности отвечал на горячие и нежные поцелуи. А Малик действовал как ювелир, пытающийся не повредить драгоценность. Проникая внутрь, давая привыкнуть, но не давая раньше времени достичь нирваны. То ускорял темп, то замедлял. Не забывал о поцелуях. По комнате раздавались относительно громкие стоны, шлепки, витал запах нежного секса. Тугой узел завязался внизу живота и в конце концов оба достигли оргазма. Белая пелена перед глазами сверкала незначительные секунды, после чего растворилась. Обменявшись парой фраз, оба уснули в обнимку.На следующее утро Альтаир решил почаще заезжать в Иерусалим, ведь там его ждёт человек с которым вместе он обретёт мир и покой.