Ну, нет. Вот просто – нет.
Юнги понимает, что его никто не спрашивает, но все же ответ – нет. Он не согласен. Уберите это немедленно. Конечно же, его никто не слышит, потому что на этом острове он один. Был один. Пока к берегу не прибило это.
В полосе прибоя волны таскают туда-сюда облепленное водорослями тело, постепенно выпихивая его на песок. По телосложению – вроде парень, хотя весь увешан блестящими цацками, как девчонка. Тело лежит ничком и не подает признаков жизни. Юнги не понимает, чего он не хочет больше: чтобы тот оказался жив или мертв. Возиться с ним, ни с живым, ни с мертвым никакого желания нет. Он с тяжким вздохом присаживается на корточки и переворачивает тело на спину. Точно – парень. Морда вся залеплена песком, но торчащий кадык не оставляет места сомнениям. По виду – вроде живой, но движения грудной клетки не видно, да еще волны эти телемпают его туда-сюда, фиг разберешь.
Юнги, чертыхаясь и недовольно сопя, обхватывает парня под мышками и немного оттаскивает от линии прибоя. Тяжелый, гад. Уперев руки в бока он рассматривает результаты своих усилий. Кроме того, что гад тяжелый, тощий и длинный, никакой новой информации нет. Дышит – не дышит? Но воды нахлебался однозначно. Что там надо делать, если человек захлебнулся? Массаж сердца, вроде… Юнги сложил ладони «птичкой» и несколько раз неуверенно нажал парню на грудь. Никакой реакции. Ладно. Что там дальше? Следующим в списке реанимационных мероприятий всплывает искусственное дыхание. Этот пункт, пожалуй, пропустим. Что дальше по списку? А дальше список пуст. Второй пункт оказывается последним.
Блядь, ну за что?! У него же вся морда в песке! Причитая и стеная, парень зачерпывает ладонями воду и выливает ее на лицо незнакомца, таким образом избавляясь от большей части песка. Двумя пальцами он зажимает место крепления челюсти, и губы странной формы чуть приоткрываются. Юнги горестно поднимает глаза к небу, тихо подвывая «Господи, за что мне это все?», набирает в легкие побольше воздуха, зажмуривается и припадает к раскрытым губам, выдыхая весь воздух. Воздух, призванный воскресить утопленника, тут же шумно выходит у него носом, пузырясь соплями и набившимся песком.
Да сууука!!!! Вот нахуя ему это надо?! Вдох-выдох, успокоиться. Еще раз умыть замурзанную морду. Повторить процедуру, на этот раз закрыв утопленнику нос пальцами. Юнги отстраняется и сплевывает прилипшие к губам песчинки. И чего? Работает, нет? Вроде как, несколько раз надо сделать, с первого раза может и не сработать. Окей, повторим. У него, вроде, глаз дернулся, или ему показалось? Ладно, последний раз. Если этот поц не оживет, то так тому и быть, Юнги сделал все, что мог. Он отработанным движением припадает к губам незнакомца и с силой выдыхает в него воздух, когда вдруг чувствует, как в его собственный рот проскальзывает чужой язык. Теплый, мокрый, упругий ЧУЖОЙ ЯЗЫК!!! ШЕВЕЛИТСЯ У НЕГО ВО РТУ!!! ААААААА!!!!
Юнги отпрыгивает от явившего признаки жизни тела, как ошпаренный, вытирая рот широким движением от локтя и сплевывая хрустящий на зубах песок. Незнакомец надрывно кашляет, содрогаясь всем телом и снова затихает.
Нахуй это все!!! Ебись оно трехфазным током! Живой? Вот и иди нахуй! А Юнги умывает руки. Дальше – каждый сам за себя. Места на острове вполне и на двоих хватит, а при желании можно и вовсе никогда не пересекаться.
Продолжая плеваться и ожесточенно тереть губы, парень решительно разворачивается и идет прочь, замечая, как стремительно уменьшается полоска сухого песка на пляже. Ну да, прилив же. Вчера отлив, сегодня прилив – как постоянная переменная жизни. Вчера блаженное чувство одиночества, а сегодня у него во рту во всю орудует чужой скользкий язык. Юнги содрогается от отвращения и бросает через плечо быстрый взгляд на оставшееся позади все еще неподвижное тело, пятки которого уже снова облизывают подступающие приливные волны. Хоть бы его обратно в море смыло! Юнги отворачивается и ускоряет шаг, пытаясь заглушить настойчивый голос совести. А если и впрямь смоет? Похуй. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Даже если они беспомощно лежат на берегу без сознания. Да блять же ж!
Незнакомец хоть с виду и худощав, но невероятно тяжел. Юнги кряхтит и пыхтит, обливаясь потом, и даже не понимает, ради чего он все это делает. Еще только утро, а у него в графе «подвиг» уже стоит целых две «галочки». Оживил и спас. Почти Бэтмэн. Более чем достаточно на сегодня. Все, пусть тут и лежит, пока в себя не придет. Ай да Юнги, ай да умничка, Чип и Дейл нашего линолеума! Счастливо оставаться, наглый поц, засунь свой язык себе в жопу!
Мысленно оплакивая потерянный теперь для него пляж, Юнги отправляется собирать рапанов в другую часть острова. Солнце уже начинает активно припекать, в это время он обычно сидит дома, и носа наружу не высовывает, с его-то белой кожей, но ближайший пляж с рапанами теперь оккупирован блядским незнакомцем, чтоб ему гореть в… Погодите-ка, он же его не на солнце оставил? Вроде нет, хотя… Нет, нет, Юнги, ты же не…
Да какого же хера он такой тяжелый? С виду - кости да мослы, а весит, как дохлая лошадь. Юнги смаргивает пот и потирает натруженную спину. Подсохшие волосы парня оказываются светлыми и немного вьются от соленой воды. Почему Юнги это вообще замечает? Да что за злоебучий день сегодня! Перетащенное в тень тело приходит в движение. Светловолосый переворачивается на бок, подтягивает колени к груди, большой палец, весь в песке, отправляется в рот. Красота. Самое время свалить.
Юнги почти скрывается в зарослях, когда слышит оживленный обезьяний щебет. Мартышки нашли себе какую-то забаву. Без особого любопытства он бросает взгляд в сторону, откуда доносятся звуки. Ну конеееечно… Мартышки не могли оставить без внимания блестящие цацки утопленника. Хихикая, Юнги подобрался поближе, чтобы не спугнуть мелких пакостниц, и стал наблюдать.
Любопытная мартышка уставилась на браслет на запястье парня, пускающий солнечные зайчики, а три других глазели на блестящие колечки и цепочки в ухе, густо облепленном песком. Одна из обезьянок протянула лапку и деловито подергала колечко со сверкающим камушком, не очень заботясь о сохранности уха, другая уже тянула на себя браслет, а заодно и всю руку, вытаскивая изо рта спящего парня обсосанный палец. Светловолосый поц, все еще не желая просыпаться, смешно шлепая губами, тянется за своим обслюнявленным пальцем, но потерявшая терпение обезьяна не оставляет ему выбора, больно дергая за сережку в ухе, и он резко распахивает глаза.
Первый истерический девчачий визг издает именно поц, к нему немедленно присоединяются мартышки, спустя секунду в хор вступают перепуганные чайки. Дикий ор стоит на весь пляж, и Юнги приходится прикусить себе руку, чтобы не заржать в голосину и не выдать себя. Господи Боже, да он уже года два так не смеялся, вот прямо с тех пор, как оказался здесь. Да и до этого, наверное, тоже. Забавный персонаж ему в соседи достался. Юнги еще некоторое время наблюдает, как тот, отряхиваясь и почесываясь, как блохастая псина, мечется по пляжу, пытаясь понять, где он находится. Юн вполне отдает себе отчет, что рано или поздно они все-равно встретятся, но собирается оттянуть этот момент на как можно дальше.
Большая часть дня потрачена впустую, а он еще даже не завтракал. Похоже, морепродукты ему сегодня не светят, придется обойтись фруктами. Еще неплохо бы пойти проверить силки, мяско на ужин было бы очень кстати.
Остаток дня проходит в рутинных хлопотах и заботах. Он проверяет силки, поправляет, меняет приманку, пополняет запас фруктов, выметает из «дома» набившийся песок, освежает листья на «постели», чинит покосившееся кресло собственного производства. За обычными делами день пролетает незаметно, но мысли о светловолосом постоянно крутятся в голове, как надоедливые мошки. Юнги списывает все на любопытство. Когда солнце клонится к закату, он решает пойти проверить, как там обустраивается его незваный гость, в глубине души надеясь, что тот уже свалил в другую часть острова.
Гость оказывается на месте и даже развил бурную деятельность. Он остервенело рыл песок, и успел уже перекопать большую часть пляжа. Ну и что это за лабиринт? Юнги с недоумением наблюдал за ним, пока парень не упал на песок, хрипло дыша и кашляя. Лицо, руки и открытые участки кожи покраснели, но тут уже вины Юнги нет, потому что оставлял он его в тени, а обгорел на полуденном солнце этот балбес, извините, уже сам. И на что он, скажите пожалуйста, угробил весь день? Нашел себе укрытие, еду и воду? Нет! Он вырыл в песке лабиринт! Возможно, Юнги чего-то не понимает. Стараясь не издавать лишних звуков, он обходит непонятные загогулины с левого фланга, чтобы поменять ракурс.
А, ну да, теперь понятно. Здоровенные загогулины сложились в ПАМАГИТИ через весь пляж. Просто шедевр. Даже, если учитывать, что обыкновенное SOS короче и понятнее. Жаль, чайки читать не умеют, потому что оценить это больше некому. За все время пребывания здесь Юнги видел самолеты всего несколько раз, да и те летели на такой высоте, что они не то, что корявую надпись, атомный взрыв бы не заметили.
Умаявшийся балбес продолжал тяжело дышать и сухо кашлять, постоянно облизывая пересохшие губы. Он хоть воду-то нашел? Недалеко ведь, если чутка углубиться в заросли, шум водопада только глухой не услышит. Ну ничего, утром найдет. Юнги же нашел, и он найдет. Ладно, балбес, отдыхай. Судя по обгоревшей коже, тебя ждет веселая ночь.
***
Утром первым делом Юнги отправляется проверять силки, и вовсе не потому, что в той стороне обосновался белобрысый поц. Просто так совпало.
Утро, казалось-бы, задалось. Жирненький заяц на ужин – то, что доктор прописал. Юнги уверенным движением ломает ему хребет и двигает дальше, хотя дальше силков и нет. Дальше только голодный балбес, страдающий от обезвоживания и, скорее всего, температурящий после солнечного ожога. Юнги только проверит, как он, и все. Ну, возможно, подбросит ему пару кокосов, обезвоживание – это вам не шутки, господа. Он же сможет их сам расколупать, да?
За кокосами приходится возвращаться, потому что они растут в другой стороне. Ну, раз он все-равно вернулся, то захватит еще пару-тройку бананов. И похуй, что в той части острова, где балбес, они не растут. Пусть сам придумает, как они там оказались, это уже не проблемы Юнги. А вот один из кокосов он, наверное, все-таки расковыряет. Так, на всякий случай. Блядь, теперь руки заняты, и зайца приходится оставить под деревом. Ладно, он только оставит балбесу еду и вернется за ним.
Балбеса на месте нет. Надпись есть, а балбеса нет. Юнги думает, куда пристроить расколупанный кокос, когда из зарослей до него доносятся крики и плач.
Поранился… убился… змея укусила, или паук…сломал себе что-то, как пить дать…знал же, что нельзя его одного оставлять… Вся эта ерунда крутится в голове, пока Юнги с вылетающим сердцем, не разбирая дороги, несется на плач.
Светловолосый балбес рыдает над дохлым зайцем. Он трясет его, умоляет открыть глазки и даже делает искусственное дыхание «рот в рот». Заяц с перебитым хребтом ожидаемо воскресать не желает, и балбес прижимает его к груди и воет белугой. Юнги даже не знает, как на это реагировать. Зайца, конечно, терять жалко, но и обнаруживать себя так скоро – не вариант. Остается только затаиться и наблюдать за шоу.
Ладно, пусть балбес считает, что добыл этого зайца сам, хоть с голоду не подохнет, думает Юнги, наблюдая как тот, уткнув зареванное лицо в заячий мех, направляется обратно на пляж. Ну и как он его готовить станет? Не сырым же будет есть? Прям интересно…
Юнги был готов к чему угодно, но не к аккуратной песчаной могилке с сердечком из ракушек и надписью «Пушистик».
Серьезно, парень, что с тобой не так?!
***
Когда вечером Юнги возвращается проверить его, тот занят построением какой-то конструкции из говна и палок, которую Юн идентифицировать не может. Зато может оценить дизайнерскую панамку из огромного зеленого листа, которую фиксирует завязанная на подбородке плетенная веревка из травы. Ну, хоть чему-то его жизнь учит. Что же он все-таки строит?
Ночью Юнги отчего-то совершенно не спится, дурацкие мысли жужжат в голове, как потревоженные пчелы. Он хоть кокосы-то нашел? Хотя, он же в заросли ходил, и водопад, скорее всего, слышал. Там же ничего ядовитого по дороге не растет? Юнги пытается вспомнить, но выходит из рук вон плохо. Вроде, ягоды какие-то были, но они совершенно несъедобного вида. Хотя, с голодухи и коровья лепешка караваем покажется. А если он все-таки их съел? Ну подумаешь, просрется от души. Хотя, у него же и так обезвоживание…
Юнги с трудом доживает до утра, и с первыми лучами солнца набирает в плетеную сумку оставшиеся с вечера фрукты, в мятую пластиковую бутылку воды из самодельного горшка, и отправляется проверять своего балбеса.
***
Конструкция из говна и палок оказывается плотом. Юнги-то грешным делом подумал, что балбес себе домик из веток решил сгоношить, а оно вон что. Сейчас этот недо-плот торжественно отчаливал от берега, и никак не мог отчалить, потому что все еще прилив. Бывший утопленник отважно сражался с беспощадной стихией, желая-таки закончить начатое и утопиться любой ценой, но море, единожды уже отвергнув его бесполезную жертву, упрямо выплевывало его обратно на берег. Незнакомец в ярости пинает конструкцию, и она с облегчением превращается обратно в говно и палки.
Хохотнув, Юнги не удерживает равновесие и заваливается в куст, ломая ветки и частично выпадая на пляж. Голова балбеса, как флюгер, немедленно поворачивается на шум. Блядь! Так бездарно спалиться! Юнги, ты идиот!
Юнги мчится прочь от пляжа, не разбирая дороги, слыша вслед отчаянные крики «Человек! Постой, человек! Я тебя не обижу! Стой!». Ага, как же… прям встал, как конь перед травой, и жду, когда ты меня найдешь и испоганишь мою чудесную жизнь! Нашел дурака…
Отбежав на достаточное расстояние, и не слыша звуков преследования, Юнги, наконец, останавливается и сгибается пополам, упирая руки в колени, чтобы восстановить напрочь сбитое дыхание. Он все еще прислушивается к звукам, но кроме близкого шума небольшого водопада ничего не удается расслышать. Фуууух, кажется, пронесло. Давно он так не бегал, вспотел весь, да и пить охота, а сумка с фруктами и водой осталась под злоебучим кустом. Не беда, водопад может решить большую часть его проблем, благо он сейчас совсем рядом.
Какое-же это блаженство – нежиться под упругими струйками, стекающими сверху, нежно массирующими обнаженную кожу. Юнги уже и не помнит, почему перестал приходить сюда, раньше ведь часто бывал. Шум воды успокаивает и расслабляет, даже уходить не хочется, но где-то рядом рыщет беспокойный балбес в поисках очередных приключений себе на жопу, и ему лучше бы отправиться домой.
Юнги наспех обтирается своей видавшей виды рубашкой, и собирается было натянуть ее на себя, когда чувствует, как ребра стискивают загребущие руки, а в загривок упирается чужой мокрый нос.
- Человек… - отчаянно всхлипывают сзади и кольцо рук сжимается еще сильнее. Юнги почти уверен, что слышал, как треснуло его ребро.
