Пятница на неделю.

- Я буду звать тебя Пятницей – заявляет балбес, назвавшийся Тэхёном, с сёрбанием втягивая обратно в рот брызнувший наружу сок и облизываясь. Юнги, недовольно скривив губы, наблюдает, как тот, сидя на полу его дома, скрестив ноги, вгрызается в сочную мякоть плода, поражая размахом челюстей. Сок разве что с ушей не капает. Весь пол перед ним уже уделан так, что у Юна начинает дергаться глаз. - Я первый стал Робинзоном, так что не умничай мне тут. – Юнги отводит глаза в сторону, решая, что лучше ему на это не смотреть. - Но ведь ты давно уже здесь, да? – вытирая рот рукавом, спрашивает Тэхён и Юн неохотно кивает – Вот видишь? Был Робинзоном, а стал аборигеном! Я здесь новенький, значит я - Робинзон. Ты здесь абориген, значит ты - Пятница! – парень заливисто смеется, довольный выстроенной логической цепочкой. Хозяин дома с тоской смотрит, как гость вытирает липкие руки об листья, сцапанные с «постели» и изо всех сил борется с желанием его удавить. Юнги бы ни за что на свете не привел его в свой дом, но балбес, вцепившийся к него, как бульдог с закоротившей челюстью, не оставил ему выбора. Попытки избавиться от него втихую ни к чему не привели, тот теперь так боялся снова остаться один, что постоянно держался за какую-нибудь часть Юнги, боясь отпустить его даже на секунду. И Юнги малодушно сдался, о чем уже успел много раз пожалеть. После того, как гость с размаху оторвал хлипкую дверь и раздавил ногой его любимую, собственноручно вылепленную глиняную чашку, Юнги, пренебрегая гостеприимством, уселся в единственное, недавно отремонтированное плетеное кресло, чтобы спасти хотя-бы его. Гостя это ни капли не смутило, он шлепнулся задом прямо на пол и принялся поедать угощения, заливая липким соком все вокруг. - Знаешь, Пятница, теперь, когда я встретил тебя, мне уже не кажется, что все так уж плохо – гость снова шумно откусил от плода, вытирая рукавом бегущий по подбородку сок, и шаря глазами по нехитрому убранству убежища Юнги – Только есть все еще очень хочется. Я там, на пляже, чуть от голода не умер. Если бы не добрые обезьянки, не знаю, как бы я выжил. - Добрые обезьянки? – Юнги удивленно приподнял бровь, потому что он сам, кроме мелких пакостей, ничего хорошего от этих тварей не видел – И чем же они тебе помогли? - Они мне кокосы принесли, представляешь? И даже несколько бананов! Такие милые зверушки, я даже не знаю, как их отблагодарить. - Во как… И даже расковыряли для тебя один из кокосов, как бы сомневаясь в твоих умственных способностях, да? Какие умные обезьянки – ядовито ухмыльнулся Юнги, не переставая удивляться наивности балбеса. - Да, а откуда ты… - Тэхён вдруг перестал жевать и уставился на Юнги удивленными глазами, затем перевел взгляд на свои перепачканные руки и, дожевав, сглотнул. – Это были не обезьянки, да? Это был ты? Ну что, Юнги? Довыебывался? А теперь посмотри в эти огромные грустные глаза, и объясни, почему ты бросил его одного на берегу, и прятался все это время. Ну почему тебе обязательно надо было съязвить? Да кто же тебя за язык-то тянет? Проигрывая в голове все возможные варианты отмазок, Юнги осторожно кивает, ожидая гневных криков и обвинений. Тэхён молча отбрасывает остатки фрукта, вскакивает на ноги и бросается к нему. У Юнги даже мелькает мысль, что его сейчас будут бить, но его обхватывают липкими руками и снова крепко сжимают в объятиях, наваливаясь сверху всем весом. Кресло не может работать в такой нервной обстановке и с обреченным треском разваливается, роняя обоих на пол. - Спасибо тебе – слышит Юнги тихий влажный всхлип, чувствуя, как бывшая ножка кресла больно впивается ему в бок, а тело придавлено к полу немалым весом благодарного гостя. Кресла жалко до слез. Лучше бы уж драться полез, ей Богу! - Так, всё! – сипит Юн, барахтаясь под тяжелой тушей – слазь с меня немедленно! Раз в моем доме ломать все равно больше нечего, а ты до сих пор голоден, то предлагаю прогуляться по пляжу и собрать рапанов. Заодно расскажешь, как тебя сюда занесло. Липкие губы мокро впечатались ему щеку и неподъемный вес благодарности наконец-то перестал расплющивать его по каменному полу. Юнги обреченно лежит в позе морской звезды и просит у доброго Бога если не избавления, то хотя бы терпения. Всю дорогу долбаный Робинзон тарахтит, как палкой по коробке, не затыкаясь ни на секунду, словно старается наверстать несколько дней вынужденного молчания. Про то, как он испугался, про последние выставки в Сеуле, про свою любовь в Ван Гогу, про то, как ему жаль испорченного кресла, про то, как он безмерно счастлив, что встретил человека. Он беспорядочно прыгает с темы на тему, без какой-либо связи между ними. Юнги же молчит и слушает, отмечая, что даже немного соскучился по человеческой речи и новой информации. Единственное, что конкретно напрягает, это то, что Тэхён постоянно его трогает. Просто какой-то тактильный маньяк! То за руку его пытается взять, то под локоть прицепится, а то и вовсе обниматься лезет. Юнги ненавидит, когда его трогают! Или вы кот, или между нами что-то есть, или не прикасайтесь ко мне! Блять, да он уже устал отбиваться! - Слушай, ты не мог бы перестать меня трогать? Я так долго не выдержу! – Юнги в очередной раз выдергивает руку из липких пальцев балбеса и засовывает ее себе под мышку, от греха подальше. - Да я тут надолго не задержусь, меня наверняка уже ищут – балбес поджимает губы и шарит глазами по телу Юнги, ища за что бы еще зацепиться, если за руку нельзя – Папаня и брат, наверное, уже всех на уши поставили! Не волнуйся, нас скоро спасут, надо только немного подождать. Они просто не знают, где меня искать, я ведь ночью за борт свалился, наверное, мою пропажу не сразу заметили. Представляю, какой переполох на лайнере устроил мой братец, когда обнаружил, что я пропал! Странно, что тут еще вертолеты не летают. Я там, на пляже, даже послание для них оставил. - На лайнере? Так ты что, с круизника выпал? – Юнги почувствовал, что сзади что-то тянет и обнаружил, что отважный Робинзон вцепился в его рубашку на спине. Это не есть хорошо, рубашечка-то – единственная, ее потеря будет невосполнимой. Может, и правда, лучше уж пусть его руку мусолит? - Да, у брата скоро днюха, и он решил отпраздновать ее со мной, отправившись в круиз на лайнере, представляешь? Я был так удивлен! Я-то думал, что он меня недолюбливает, а он захотел разделить со мной особенный день! Мне теперь так стыдно, что... Ай! – оступившись, блондин пытается восстановить равновесие, и Юнги слышит, как трещит ткань его бедной рубашки. Да блядь! Он отцепляет пальцы балбеса от ткани и просовывает себе под локоть. Рубашку ему терять нельзя. Балбес сияет, как медный таз. Дурачок, ну. - А что брат на меня злится, так это папаня виноват. Не знаю, где брателла накосячил, но папаня сгоряча пригрозил ему, что оставит компанию мне, а его по миру пустит. Мне вот нафига это надо? Я в их дела не вникаю. Все эти бумажки, переговоры, терки с конкурентами – мне это до лампочки. Я – человек искусства! Ай, мама!!!... Человек искусства не замечает корягу под ногами и плашмя падает на песок, утягивая за собой Юнги. - Ой, прости… Да, блять! Вот сейчас возьму твое «прости» и залеплю им дырку на локте! Да что за лось кривоногий! Юнги закрывает глаза и зажимает пальцами переносицу, пытаясь унять злость и раздражение. Может на поводок его посадить, если он так боится потеряться? Ну правда, тут любой терпение потеряет. - Не переживай, когда нас найдут, я куплю тебе сто тысяч рубашек – Тэхён рывком поднимает его на ноги, дергая за воротник на загривке, и две верхние пуговицы на рубашке покидают студию. – У Гуччи недавно вышла новая коллекция. Тебе нравится Гуччи? - Хуючи! Если ты мне еще что-нибудь порвешь или сломаешь, я прибью тебя нахуй, и сделаю себе рубашку из твоей кожи! – Юнги трясет от злости. Такими темпами он скоро останется голым и бездомным. Ведь знал же, что нельзя было подпускать к себе этого долбоящера даже на расстояние пушечного выстрела. Долбоящер виновато поджимает губы, но это не мешает ему осторожно накрыть ладонь Юнги и переплести их пальцы. Говори, не говори - как горохом об стену. Ни возмущаться, ни вырываться уже нет сил, поэтому Юнги просто молча идет дальше, ловя на себе любопытные взгляды балбеса. Ну, он хотя-бы заткнулся. Дальше они идут молча, и у него появляется время подумать. Пришедшую в голову идею проверить по дороге силки Юнги отметает сразу. Лучше он вернется позже один, иначе странный Робинзон снова устроит пышные похороны и оставит их без ужина. А мяса хочется так, что аж скулы сводит. Представляя, как подрумянивается на огне аппетитная заячья тушка, как шипит на раскаленных углях капающий жирок, Юнги аж зажмуривается. - Пятница, Пятница, смотри! – Тэхён дергает его за локоть, вынуждая открыть глаза – Там что-то плавает! Видишь, вон там! – он тычет пальцем на какой-то дрейфующий на волнах предмет. - На чемодан похоже – Юнги всматривается, приложив руку к глазам козырьком. - Класс! Дары моря! Надо его срочно достать! – возбужденно суетится балбес, бегая по кромке воды – Вот это находка! Пятница, давай же! Поймай его, пока он не уплыл! - Тебе надо, ты и лови – раздраженно огрызается Юнги. Ему и самому до чертиков хочется добраться до чемодана, но зачем тратить энергию, если есть балбес, у которого дохера энтузиазма. - Ну, я надеюсь, там неглубоко. Я так-то плавать не умею – бормочет балбес, но послушно идет в глубину. Нет, это действительно божья кара! Если этот дебил не умеет плавать, то зачем он вообще в воду пошел? Послал же Бог соседа… Юнги быстро догоняет балбеса, и приказав оставаться на месте, уверенным брасом настигает чемодан. - Классный чемодан – радуется Тэхён, помогая Юнги вытащить добычу на берег – У меня такой-же был. Надеюсь, там мужские вещи, а не то придется нам с тобой в платьях щеголять! Вот умора будет! – ржет балбес, дергая замки. – А тут закрыто. Что делать будем? - Ну… взломать можно. Наверное… - если честно, Юнги себе слабо представляет, как взламывают замки на чемоданах, но пока других идей нет. - Я вот, например, на своем чемодане заводской код не менял – задумчиво говорит Тэхён, вращая колесики на кодовом замке – Я все-равно всегда его забываю, а четыре единицы запомнить легко – Щелк! Смотри-ка, его хозяин думает, как я! – парень победно смотрит на Юнги и откидывает крышку чемодана. Юн пренебрежительно хмыкает. Склероз и пренебрежение безопасностью и сохранностью собственного имущества – нашел, чем хвастаться. Понты понтами, но любопытство побеждает, и Юнги присаживается рядом с Тэхёном, рассматривая найденные сокровища. Вещи в чемодане, конечно-же, подмокли, но это не умаляет их ценности. Главное – они мужские. Пара легких свитеров кремовых оттенков, три пары пляжных шорт, желтая ветровка, футболки, несколько рубашек с длинным рукавом (сердце Юнги радостно подпрыгнуло), белье, несессер с зубной пастой, новенькой зубной щеткой и тюбиками каких-то кремов… Заметив, что балбес больше не участвует в разборе сокровищ, Юнги обернулся и обнаружил его сидящим на заднице и смотрящим перед собой в одну точку. - Эй, что с тобой? Ты в порядке? - Знаешь, Пятница… мне кажется, это мой чемодан – задумчиво произносит Тэхён, продолжая пялиться в одну точку. - Кажется? Ты что, не узнал свои вещи, как только мы его открыли? - Не знаю, меня мама собирала… Но вот эта ветровка – точно моя. И вот эта рубашка от Гуччи тоже. Это точно мой чемодан. - И как он здесь оказался? – теперь уже завис и Юнги. - Может, он выпал... - Ага. Выпрыгнул из каюты вслед за хозяином. – Юнги вроде и понимал, что сейчас не время язвить, но не успел попридержать свой язык. - Ну… может, качнуло сильно, и он выпал в иллюминатор? Меня тоже тогда словно что-то толкнуло. Ну, знаешь, мы с братом слегка выпили… Я так-то не пью, но у Дохёна было такое хорошее настроение, не хотелось его расстраивать. Так вот, я вышел подышать, а лайнер так шатало… - Ну да, многотонный круизный лайнер всегда болтает на волнах, как раздолбанную лодку, обычное дело – хмыкает Юнги, вспоминая свои лихие алкогольные подвиги – Я так понимаю, что вы с братишкой ушатались неслабо, раз тебя так штормило, что ты аж за борт свалился. Но что за херня с чемоданом? Слушай…. а твой братишка не мог его выбросить? Тэхён смотрит на него огромными испуганными глазами. Потом переводит взгляд на чемодан, словно тот может объяснить ему, как так получилось, что они сейчас снова вместе. После пары минут раздумий он упрямо поджимает губы и поднимает взгляд на Юнги. - Знаешь, мне уже кажется, что это не мой чемодан. Такие рубашки от Гуччи наверняка у каждого второго, а вот эти трусы я вообще в первый раз вижу. Точно не мой. Фууух, Слава Богу, а то мне такая фигня в голову полезла – Тэхён напряженно смеется и отводит взгляд. – Ну, пойдем, что-ли? Рапаны сами себя не соберут. А они не кусаются? Как они хоть выглядят?