Сегодня наш путь пролегал по берегу реки Такидзава. Русла отсюда видно не было, лишь где-то внизу, у подножия крутого склона, рос густой кустарник. Небо, серое с самого утра, не дождило, но и не прояснялось. Все, кто мог, оставались в крытых повозках; снаружи носились только дети, провожаемые взглядами взрослых и старшей девушки-ниндзя, шедшей в сторонке. Другой шиноби, паренёк в плаще и очках, с утра ушёл на разведку, а сладкая парочка из блондина и зеленоволосой девчушки, видимо, ворковала в последней телеге. Всё как обычно.
С того дня, когда мы пересекли границу Страны Огня, прошло уже полторы недели. Ритм жизни, ускорившийся вначале, даже не думал замедляться. На прошлой неделе я учил язык, новые слова, речевые обороты — присутствие при обсуждении товаров и цен позволяло практиковаться, так сказать, вживую. Скучающие попутчики тоже вносили свой вклад: делать в пути было особо нечего, и мы говорили. Погода, взаимоотношения, мода, даже местечковая политика — я готов был обсуждать что угодно. Приобретя, наконец, возможность говорить связно, я ухватился за неё всеми силами.
Сейчас же, дописав программу-планировщик и выучив все необходимые в торговле слова, я смог полностью отдаться изучению местной культуры. В конце концов, помимо личного интереса, я должен буду как-то сойти за жителя Страны Чая. И будет странно, если я не смогу понять каких-то очевидных для местного вещей.
Один вопрос — хватит ли времени?.. Но, к счастью, я недооценил расстояние между странами этого мира. Или, может быть, переоценил средства передвижения. Перед отправлением мне сообщили, что путь займёт полтора месяца — и я согласился, даже не обратив внимания. Ведь и правда, Страна Огня всё равно никуда от меня не убежала бы, а впереди было столько задач, столько дел… Зато сейчас это только мне на руку.
И вот он я — лежу в телеге, жую выигранную у собратьев-караванщиков вяленую говядину и пересматриваю запись игры в «го».
Нельзя сказать, что в Великих Странах (1) и их соседях совсем нет игр. Выбор, конечно, ограничен из-за отсутствия компьютеров, но некое разнообразие всё же имеется.
Другое дело — жанры. Взять ту же «хякунин-иссю». Это игра, для победы в которой нужно на скорость вспоминать окончания стихов… И… я даже не знаю, как к такому относиться. Как уроженец Федерации Галленте, я понимаю, что у каждого человека свои вкусы. Кому-то нравятся космические пострелушки, кому-то гонки, кто-то обожает детективные истории, а кто-то, как я, любит фэнтези. Но в чём прикол заучивать «хяку», то есть сотню, стихотворений от сотни поэтов?.. Вот этого я не понимаю.
К счастью, тут есть и привычные жанры — например, игры на стратегию и логику. Та же «го» мне понравилась, потому я и пересматриваю записи матчей. Жаль только, что семейная пара — муж с женой, которые и рассказали мне правила и были не прочь поиграть, покинули караван ещё в деревне Тоника два дня назад. Оставшимся попутчикам больше нравились «сёги» и «гомоку-нарабэ», но они не нравились уже мне.
Внезапно в голове возникло ощущение, близкое к щекотке. Я узнал его — «уведомление». В углу «экрана», стоило навести взгляд, проявилась оранжевая иконка с тарелкой. Моя напоминалка. Скоро ужин.
Примерно в это время, плюс-минус полчаса, обычно объявляется привал, если мы не успеваем добраться до города или хотя бы путевой гостиницы. Сегодня, похоже, не успеем. Эта часть пути, с полузаросшей дорогой на скалистом берегу реки, не изобиловала населением; за день мы проехали два небольших городка, но постоялых дворов между ними не было. «Рядом находится другая дорога, там возят железо и ткани, — пояснил утром Дан. — А тут ходят только караваны из Страны Чая, гостиницу держать нерентабельно».
Дождавшись объявления привала, я потянулся, размяв затёкшие плечи, и вылез из повозки. Пахло полевыми цветами. Поверх грязно-зелёной травы тут и там проглядывали пятна розового, добавляя ярких красок в унылый дождливый пейзаж.
Сегодня моя очередь собирать дрова для костра. Обменявшись кивками со знакомыми людьми, я взял у Тацуро топор, верёвку — и вместе с другими бедолагами двинулся к ближайшим зарослям кустов и невысоких деревьев. Будь ущелье неглубоким, спустились бы к реке: на берегу всегда хватало сухих веток. Но сейчас всем было лень.
Пройдясь мысленным взглядом по списку музыкальных записей, сохранившихся с прошлой жизни, я остановился на Бахе. Вроде бы что-то из классики. Смутно помню, кто-то из команды советовал его послушать. Найдя глазами «Токката и фуга ре-минор», я пожал плечами и включил воспроизведение. Что значит название — непонятно, но вроде бы что-то крутое.
Срубив пару тонких иссохших деревьев, я обернул вокруг них верёвку и потащил назад, на ходу отключая музыку. Бах неплох, но работать под него неудобно. Ритм не тот.
Вернувшись, я застал лагерь гудящим, как потревоженный улей. Ещё на подходе было заметно необычное столпотворение. Добравшись до повозок и скинув ношу, я сблизился с внезапно замолчавшей толпой людей. «Мне показалось, или это старшая ниндзя крикнула «Заткнитесь»?..»
В самом центре лагеря, окружённая толпой взволнованных людей, на шерстяном коврике лежала… девочка. Её левая нога ниже колена была согнута странным, неестественным образом. Болезненно-бледная кожа была измазана в крови, а из места «изгиба» торчала белая, как мел, острая кость.
— Отойдите, — произнесла склонившаяся над ней Юрико.
— Да расступитесь же! — крикнул младший шиноби-блондин онемевшей толпе. Люди зароптали, но подчинились.
Лишь теперь я осознал, что Сако, дочь одного из попутчиков, не кричит, не плачет от боли, а просто… лежит, закрыв глаза? «Обезболивающие?» — промелькнула мысль.
— Пожалуйста, Юрико-сан, сделайте что-нибудь, я… — причитал широкоплечий отец, не отпуская руку дочери.
— Уже делаю, — произнесла ниндзя. Обхватив девочку, она осторожно подняла её на руки. — Просто не мешайте, — бросила наёмница, на миг обернувшись, и понесла Сако в сторону повозок.
Мужчина вынужденно разжал хватку.
— Я…
— Вы слышали её, торговец-сан, — произнесла младшая девушка-ниндзя, взяв его за руку и не давая броситься следом. — Всё будет хорошо, поверьте, — попыталась она убедить мужчину, разрывающегося между ней и дочерью, глядя на него снизу вверх. — Юрико-сэнсэй хорошо знает
ирьёдзюцу. — «Медицинское искусство» — перевёл я.
— Хо… хорошо, — сбивчиво выдохнул отец, нервно сжимая и разжимая руки. — Хорошо, — выдохнул он ещё раз, пытаясь успокоиться. — А что нуж…
— Не мешать! — крикнула Юрико, уже подошедшая к выделенному охране фургону. — Мицуко! Иди сюда, ты можешь понадобиться.
Молодая шиноби оглянулась к ней и, бросив «Да, сэнсэй!», повторила мужчине:
— Я могу понадобиться.
— А? Да, да, конечно, — ответил отец, будто очнувшись от забытья — и девушка побежала к фургону. Глядя, как её фигурка скрывается из виду, мужчина взмахнул руками в бессилии. — Э-эх!.. — тяжело и медленно, хрипло дыша, он обернулся. Я смог увидеть его лицо — перекошенное от отчаяния, почти нечеловеческое. «Он на грани», — отстранённо промелькнула мысль. На миг я будто снова оказался в покорёженном грузовом судне: такое же лицо было у старпома, когда его пронзило переборками.
Минута проходила за минутой. Собравшиеся люди постепенно расходились — лишь отец девочки остался ждать в окружении знакомых. Он сидел, прислонившись спиной к боку повозки ниндзя, и, по-видимому, напряжённо вслушивался в происходящее внутри.
Мы же вместе с младшим Мияки сидели у костра, изредка поглядывая на мужчину. Произошедшее с Сако несчастье прояснилось: она спускалась к реке, но, похоже, оступилась и упала.
— Дети, — произнёс Дан, будто это всё объясняло, и, видимо вздрогнув, помотал головой. — Не хочу, чтобы с моими случилось так же…
— Мне кажется, — начал я, бросив взгляд в сторону повозки, — здесь больше виноват отец. Ну, что не уследил, — добавил я, вспомнив мнение, преобладавшее в странах Содружества.
— Согласен, — Дан поднял чашку с сакэ и, склонившись, одним махом допил её. — Но попробуй объясни это моему отцу! Нет же, ему нужны наследники. А то, что я…
— Погоди, — прервал я торговца, заметив, что отец девочки внезапно оживился. — Что там такое?..
Занавесь на «входе» в фургон приоткрылась, и наружу высунулся парень-блондин. Подозвав отца, молодой шиноби кивнул ему, и вместе они скрылись внутри. Всё действо заняло лишь пару секунд — мужчина торопился увидеть дочь. Однако я надолго застыл, снова и снова проигрывая в голове запись со зрительных нервов.
Вот занавесь приоткрывается, изнутри освещённая зеленоватым светом. Из-за неё медленно выглядывает светловолосая голова парня, поворачивается в ту строну, где за углом повозки уже встаёт отец, и что-то произносит — вроде бы «торговец-сан». Мужчина спешит ко входу, и ниндзя, встретившись с ним взглядом, кивает и сильнее приоткрывает занавесь, приглашая того внутрь.
Кадр за кадром я наблюдал, как ткань медленно отодвигалась, проявляя внутреннее убранство повозки, окрашенное неясным оттенком зеленого, исчезающим под натиском солнечного света. Вот стала видна спина сидящей внутри девочки-ниндзя, затем плечо, предплечье, почти опущенное на маленькую детскую ножку… И, наконец, кисть. Ладонь, окружённая светящимся зеленоватым ореолом.
— … показалось, или у них там горит светильник? — Я услышал вопрос Дана. — Тут же электричества нет, как они… — недоумённо продолжал говорить он.
Но я почти не слушал. Раз за разом просматривая запись, я останавливал её на последних мгновениях — там, где из-за занавеси показалось лицо старшей ниндзя. Её взгляд был направлен на меня.
***
— Ха-ха-ха, — прикрыв рот ладонью, негромко рассмеялась Юрико. — Так значит, вот почему вы так нервничали, Мак-сан, — улыбаясь, произнесла она.
Я поражённо замер. Два дня тревожного ожидания, нерешительности и сомнений — и вот, наконец, я решился поговорить с шиноби о том, что видел… Но разговор должен был пойти совсем не так! Лицо, я чувствовал, быстро наливалось краской от смущения.
— А… А что вы хотели?! — в конце концов возмутился я. — Вы сами себя так ведёте! По вам ничего не понять: секретная это информация или нет, насколько секретная, и вообще…
— Я… — девушка подняла руку, побуждая меня прерваться, — я поняла вас, Мак-сан. — Видимым усилием она прогнала с лица веселье, и лишь в уголках глаз осталось гаснущее эхо улыбки. Шиноби склонила голову: — Простите, если моё поведение навело вас на такие мысли… — дождавшись моего кивка, она продолжила: — Но, как я сказала, бояться тут нечего. Просто, — на мгновение Юрико задумалась, — мы не делимся с гражданскими тем, что… считаем лишним. Или тем, что считают лишним
они. Умение убивать, — девушка раскрутила на пальце нож с кольцом в рукояти, неведомо как очутившийся в ладони, — обычно люди стараются держаться от такого подальше.
— Это… — я опешил, — пожалуй, можно понять. Но умение лечить — это же…
—
Лечить умеют не все, — с сожалением заметила шиноби.
— Э-э-э… — я понял, что расхотел продолжать тему. — Эм… Так значит, всё нормально? Никаких убийц по моим следам? — попытался я разрядить атмосферу.
— Конечно, Мак-сан, — кивнула Юрико, улыбнувшись. Не так искренне, как в начале, но идущая чуть впереди девушка снова стала уверенной и будто бы более взрослой. — В конце концов, — она снова провернула нож на пальце и, крепко схватив за рукоятку, убрала в мешочек на бедре, — если бы мы выдали какую-то тайну, пятно позора упало бы на нас. Как вы сказали? — она оглянулась. — Шиноби — это элита? Пожалуй, да, — кивнула она с решимостью во взгляде. — Ошибки недопустимы.
«Кто бы мог подумать… Рассказы о сказочных воинах, стреляющих огнём и использующих взрывчатку, оказались правдой…» — думал я вечером, не в силах уснуть. — «С виду девушка — а на деле ходячая, блин, медицинская капсула. Поколения второго, наверное», — некстати вспомнились уроки истории. — «Кому расскажешь — не поверят… Хотя после попадания в загробный мир — куда уж дальше-то?.. М-да…»
Два дня назад, когда я увидел светящиеся зелёным руки младшей шиноби, то подумал, что, может быть, это всё — искусное представление. Подставные отец с дочерью, ненастоящая рана, аккумуляторный светильник в фургоне. А поверх этого — всемирный заговор шиноби, которые всеми силами пытаются удержать в своих руках власть, вселяя в людей страх перед паранормальным и мистическим.
Однако теперь? Юрико лично позвала меня в фургон после того разговора, позволив увидеть «
Щосен дзюцу» вблизи. «Ну, и как ещё можно объяснить светящиеся руки? Голограмма? Даже не смешно», — уже во второй раз отбросил я догадку. — «Тут электрическое освещение — и то не везде есть. Я, блин, видел, как срастаются ткани! Да даже будь технология голограмм здесь военной тайной — круто, конечно, но шиноби, блин, существуют в этих странах уже несколько сотен лет. Ни одна тайна не продержится так долго».
«Так просто? Магия?.. Или, точнее,
дзюцу», — я всё никак не мог с этим свыкнуться. Не то чтобы я был
совсем не готов к такому. В конце концов, Федерация Галленте специализируется на развлечениях. «Кому, как не мне, разбираться в фантастике и фэнтези?» — внезапный прилив ностальгии заставил тревогу ненадолго утихнуть.
Но мысли, её породившие, никуда не пропали. Супергеройский сюжет, древний почти как мир, всегда об одном и том же. О подвигах тех, кто силён — и о несчастье тех, кто слаб. Ведь большими возможностями проще злоупотреблять. Причина даже не в человеке — он лишь использует то, что ему доступно. Просто здесь, в этом мире, одним доступно больше, чем другим.
Я поёжился. Не факт, что это
неравенство меня вообще когда-нибудь коснётся, но тревога всё равно неприятным осадком засела в груди. Это как… как если бы оказалось, что здесь нормально есть человечину: конкретно меня жрать вроде не собираются, но всё равно как-то… не так… Радует во всей этой ситуации лишь одно: ниндзя подчиняются гражданскому правительству. А это значит, что никто — ни даймё, ни шиноби — не может сосредоточить в своих руках
слишком много власти.
***
Дни, наполненные торговлей, снова сменялись днями разговоров. Но то, что ещё недавно было для меня величайшим благом, теперь, на фоне крупиц общения с Юрико, стало казаться почти обыденностью. Я продолжал говорить с попутчиками, по возможности учил язык и культуру, даже начал-таки играть в «гомоку-нарабэ»… Но это уже было… не то.
Вообще, я думаю, меня можно понять. Ведь это же, блин, ниндзя! Их способности — почти что магия, целый мир, неизвестный мне и почти недоступный. Но оттого ещё более притягательный.
Но Юрико не нанималась утолять моё любопытство. Для неё «говорить о шиноби» было равносильно «говорить о работе», и моменты своего свободного времени девушка уделяла чему угодно кроме неё — вроде бы смотрела спектакли и ела… что-то. Видимо, поэтому после первой демонстрации «
Щосен дзюцу» мне едва ли выдался шанс о чём-то подробно её расспросить. Где они живут, на что способны, какие заказы у них бывают — обо всём я узнавал понемногу и по чуть-чуть, не желая надоедать.
Однако я знал, что четвёрка шиноби не будет сопровождать нас до конечной точки — города Нанбоку рядом со столицей. По договору, мы должны разделиться в Итафуку.
И вот, спустя двадцать дней, это и произошло. Караван двинулся дальше, к сердцу страны, а ниндзя свернули и, судя по всему, отправились в «скрытое селение» — что-то вроде главного военного городка Страны Огня.
Моё любопытство к тому моменту не было удовлетворено, но что поделать? Не вечно же я буду с торговыми караванами ходить, нужно и нормальную работу искать. И потому я подумал-подумал… да и плюнул, поплотнее засев за «гомоку-нарабэ». В конце концов, о шиноби я всегда смогу разузнать, когда найду работу, а игра… Да, она мне не очень нравится, но какой я галлентиец, если хотя бы не стану в этом хорош?
Ещё через неделю оказавшись в Нанбоку, мы с Даном вновь посетили здание торговой гильдии. Наш договор истекал в момент прибытия, но по обоюдному согласию мы решили ненадолго его продлить. Согласно новым условиям, пять дней я должен буду делать то же, что делал в пути — консультировать Дана, получая за это по 700 рё в день, плюс питание и проживание. Торговец приобретёт примерно 15 — 20 тысяч рё, окупая 6 тысяч расходов. Я же получу деньги и какое-никакое имя в новом городе, перед тем как пытаться устроиться в администрацию.
Гуляя вечерами по городу и участвуя в разговорах ни о чём с незнакомыми людьми, я пытался отвлечься от торговли и одновременно влиться в местный быт. Однако уже первых двух дней хватило, чтобы подтвердить моё опасение: я всё ещё не могу сойти за жителя Страны Чая. Что-то постоянно меня выдаёт: то какое-нибудь редкое слово, которого я, конечно, не знаю, то поза, увиденная в гипнофильме про войну в XXIII веке и совершенно лишняя здесь.
Как я и боялся, люди в караване просто привыкли к моим оплошностям и уже не замечали их. Но здесь… Ошибки, наверное, не стали бы проблемой, не совершай я их, блин, по несколько раз в одном разговоре. Одну-две человек пропускает, но дальше как-то… уже просто чувствуешь, что к тебе относятся иначе.
Вывод был очевиден: мне требуется ещё какое-то время поучиться, а это значит — пожить без постоянной работы. Пока я не стану, наконец, вести себя, как уроженец Страны Чая, можно даже не пытаться проситься на должность в администрации.
В итоге мне пришлось слегка пересмотреть приоритеты. Если нужно какое-то время переждать и подучить язык и культуру, то не всё ли равно где?..
Мы с Даном продлили договор ещё на два дня, с зарплатой уже в 500 рё. Я достиг промежуточной цели — нашёл караван для дальнейшего пути и договорился с организаторами. Но нужно было дождаться отправления.
В конце концов мы с парочкой Мияки распрощались, довольные друг другом. Торговцы остались в городе — завершать запланированные сделки, а я отправился дальше. В селение под названием
Конохагакуре но сато — «Деревня в листве». Или, учитывая работу шиноби, скорее «скрытая в листве».
