***
Лишь когда солнце скрылось за горизонтом и улицы осветились огнями вывесок, мне наконец-то улыбнулась удача. Молодой купец Мияки Дан, выслушав предложение, всё-таки согласился показать расчёты по своим прошлым сделкам, и — о чудо! — я нашёл в них ошибки. На чуть пожелтевшей бумаге, среди пяти тысяч арифметических операций, их было всего две. Для человека неплохо. Но компьютер лучше. Пусть я не сэкономил торговцу ни одного рьё (сделки уже были совершены), но, видимо, впечатлил: он согласился взять меня временным помощником. «Наконец!» — с облегчением подумал я. — «Задолбало туда-сюда таскаться». По заключённому договору, до окончания моего пути в составе каравана я должен буду работать на Дана. Ходить с ним, присутствовать при заключении сделок, проверять расчёты и вообще делать то, что соответствует должности гильдейского писаря. Как и задумывал Котоширо. В обмен я получаю, собственно, оплату моего места в караване, плюс питание из общего котла. После пищевого синтезатора класса 7а и страховки 2+, конечно, немного, но уж что есть. Договор заключался устно, на словах, но в присутствии коллег Дана по профессии — и был, по здешним меркам, вполне официальным. Торговец лишь предупредил, что отправление каравана запланировано только на послезавтра, завтрашний же день предложив считать испытательным. Я согласился. Причины для отказа у меня были, целых две: мне уже сегодня нужно было где-то спать, а ещё — что-то есть и пить. Но сидеть и просить об этом? Ну уж нет, обойдусь. Я встал из-за стола и, попрощавшись с собравшимися людьми и пожав Дану руку, вышел наружу. Взгляд в «угол обзора» высветил иконку жажды и начавшую проявляться иконку голода, добавленные недавно в «интерфейс» нейросети. Это был интересный и полный впечатлений день. Теперь меня ждала интересная ночь…***
К постоялому двору я явился, зевая и потирая сонное лицо. Из-за невозможности надеть комбез пришлось спать в крестьянских обносках — а по ночам тут, несмотря на тёплый климат, довольно холодно, по крайней мере, если спишь на улице. Я просыпался два раза! Два раза, ёжась, трясся и дёргался в попытках согреться. Заболеть-то не могу, но всё равно неприятно. Скоро из здания вышел Дан. Свежий, довольный и… наверняка пить не хочет. Я постарался унять готовое вспыхнуть недовольство и с некоторым трудом изобразил на лице улыбку. Личное отношение не должно мне помешать. Тем более вот уж кто-кто, а торговец точно не виноват, что я в прошлой жизни так скоропостижно умер. Вдвоём мы пошли вглубь города. Торговая площадь, ещё, ещё… Ряды стоек проносились мимо, лица лавочников сменяли друг друга, а Дан говорил с ними, выясняя цену, спрашивая о хозяевах товара, сколько те могут предложить, не изменилось ли мнение продавцов с последнего визита… Периодически он оборачивается ко мне, просит что-то запомнить, а затем снова погружается в пучину переговоров. Я толком не слушаю, о чём они говорят. Передо мной сейчас стоит более важная задача. Я помню, как Дан рассчитывал прибыльность той или иной сделки, его записи были в этом довольно откровенны. Чтобы показать свою полезность, я должен считать лучше, чем он сам со своими механическими счётами (1), а значит точнее и быстрее. И если с первым проблем не было, то со вторым… можно кое-что улучшить. Сам расчёт выполняется мгновенно, но ввожу данные я довольно долго. Со временем это исправится, мозг приспособится, однако результат мне нужен уже сейчас. Поэтому я ходил, кивал, делал заметки по просьбе торговца, но больше был занят написанием программки, которая должна будет распознавать местные числительные, операции над ними, считать — и выдавать результат. После полудня, когда солнце снова поднялось высоко в небо и отсутствие питья стало особенно неприятным, торговец скомандовал обед. Мы вошли в какую-то забегаловку, Дан — к счастью — заказал еды и питья на двоих, и мы уселись за столик. Торговец в ожидании заказа откинулся на спинку стула и с улыбкой взглянул на меня: — Ну? Покажешь снова свой фокус? А то счёты я с собой не взял, ты сам видел, — для убедительности он показал мне пустые руки, — да и дневник тоже. Может, забыл чего… — Хе, — вежливо улыбнулся я неказистой шутке. — Конечно. Я, правда, готовился по написанному считать… Но и так можно. Дайте мне пару минут. Торговец кивнул и, повернувшись, принял из рук официантки плоскую дощечку с расставленной на ней посудой. Я бросил взгляд на манящие кружки с каким-то напитком, но сглотнул сухим горлом и принялся считать. Заметки, которые я делал по просьбе торговца, были на моём родном языке и содержали обычный текст, поэтому я не мог скормить их программе. Но, к счастью, их было немного, и потому через несколько минут всё было готово. Я поднял взгляд на Дана. Он оторвался от своей тарелки с лапшой и какой-то рыбой и ожидающе посмотрел на меня. — Вас устроит расчёт выгодности? Как в ваших заметках, — добавил я. Торговец поднял бровь, но кивнул. — Куда мне всё записать? — Э? — на мгновение запнулся Дан. Затем в глазах его появилось понимание. — Ха, ну да, — усмехнулся он, — записать некуда. Ну, тогда просто говори вслух: что, по-твоему, самое выгодное? — Среди товаров весом больше одного кан (2) за штуку — естественно, рыба. Копчёный полосатый тунец от Куро-сана и обычный от Сейко-сан, — уточнил я под прищуренным взглядом торговца. — Среди того, что весит меньше кан за штуку: чай, как вы сказали, низкого качества от Бо-сан, от Ишигава-сана, латунные замки Моцуто-сана и, возможно, жемчуг — наверное, любой, любого качества. Хотя и странно, что в Стране Огня он будет стоить настолько дорого, но раз вы говорите… — Ясно, — произнёс торговец и снова улыбнулся. — Всё верно, Мак-сан, — подтвердил он и, слегка склонив голову, пододвинул ко мне мою часть заказа. — Вечером сравним сами расчёты, а пока — давайте есть. Меня не нужно было просить дважды. Оставшаяся часть дня прошла примерно так же, как первая, но более сумбурно. Дан, видимо, окончательно осознав, что попало к нему в руки, пытался выжать из ситуации максимум. Он ходил по торговым рядам, улыбался владельцам лотков — и всё говорил, говорил, говорил. Начав в 13:17, мы закончили только к восьми часам вечера, в результате потратив больше 115 тысяч рьё. Дневник торговца пополнился новыми заметками, а моя программка научилась читать написанное на обоих языках и получила нормальный интерфейс вместо одной-единственной кнопки «Рассчитать». День, проведённый в суете, едва ли открыл мне глаза на быт горожан. Что тут едят, как развлекаются, чем живут — всё прошло мимо. И потому водопровод в общей спальне оказался для меня приятной неожиданностью. Пусть и холодная, но чистая и доступная вода, ради которой даже не нужно тащиться на речку. Набрав жидкость в сложенные лодочкой ладони, я ополоснул лицо, не торопясь вытираться. «После этой сраной жары… Э-эх…» — по коже прошла волна мурашек. — «Кайф…» Как следует умывшись гигиенической смесью в виде маленького брикета — «мыла» и почувствовав себя, наконец, чистым, я спустился в зал. Там за одним из столиков меня уже ждал Дан и дожидалась, исходя паром, еда. Не оттягивая, Дан взял в руки палочки и, произнеся «Итадакимас!», принялся есть. Я решил не отставать. В завершение, перемежая глотки бульона шумными выдохами, торговец наконец поделился подробностями о караване. Я уже знал примерный маршрут: через приграничные городки Санта и Нанта мы поедем сначала в деревню Тоника, потом в Куроцучибару, а оттуда двинемся в сторону города Нанбоку, который, судя по всему, находился недалеко от столицы. Кроме того Дан рассказал, что торговцев-организаторов всего было семеро, а один из них — Мияки Тацуро — приходился ему дядей. Выезд был запланирован на завтра. Доев и напоследок заверив меня, что всё в силе и никто не займёт моё место в повозке, торговец встал и поплёлся в спальню. Я же решил посидеть ещё немного. Брошенный в угол «экрана» взгляд проявил уведомление: «Водно-солевой баланс нормализуется. Пожалуйста, воздержитесь от излишнего питья». Поморщившись и взболтав кружку с морсом, я опустошил её и отставил в сторону. «Пьёшь слишком мало — плохо, пьёшь слишком много — тоже плохо. И как жить?» — подумал я, откидываясь на спинку. Из интереса я оглядел зал. Знакомых по вчерашнему договору торговцев не было видно. — «Интересно, могли ли они быть подставными?.. Прийти, якобы засвидетельствовать заключение договора, а потом фьють — и их нет…» Я сидел, уставившись в одну точку, переваривая произошедшее за день. «Иронично. Хотел стать чиновником, чтобы не иметь ничего общего с доставкой — но всё же совершу ещё один рейс… Хотя это лишь один раз. И у нас будет охрана, в случае чего они примут удар на себя. Маршрут безопасный, по нему каждый день ходит множество народа — всё должно быть нормально». Но неясная тревога не желала уходить окончательно. Она отступала — и снова просыпалась, стоило мне отвлечься от шума в обеденном зале. Поднявшись в свою, наконец, личную спальню и улёгшись на кровать-футон, я уже скоро почувствовал, что меня клонит в сон. Засыпая, я слушал разговор Дана и, видимо, его дяди, доносившийся из комнаты напротив. Голос мужчины был довольным — вроде бы торговцам удалось задёшево нанять хорошую охрану. Тем как раз было по пути в Страну Огня.***
Где-то в вышине щебечут птицы, по лицу изредка, — «Хе-хе, щекотно», — пробегают тёплые лучи солнца, а я лежу в повозке, закрыв глаза, и ни о чём не думаю. Мы пересекли таможенный пост на границе со Страной Огня. Своеобразное поручительство Котоширо вновь помогло, и мой единственный личный груз — мешок с комбезом — хоть и досмотрели, но не стали оценивать для уплаты пошлины. По сути, это был успех. В новой стране, не имея маячащего за спиной мутного прошлого, я могу рассчитывать на нормальную должность. Да, мне придётся начинать с нуля, но даже так это неплохо. А значит, самая рисковая часть плана, по сути, выполнена. Нервный мандраж, преследовавший меня на таможне, а затем сменившийся расслабленной негой, теперь перешёл в сонливость. «Ну, после такого можно и отдохнуть». Лёжа в фургоне, я незаметно провалился в сон. Очнулся, судя по видимым изнутри обрывкам неба, уже к вечеру. Приятно пахло сушёными листьями чая, дымом… «Вроде бы сосна». А ещё чувствовался запах еды. Выглянув из фургона и приметив невдалеке огни костров, я вылез наружу. Потянулся, размяв плечи, и пошёл на свет. В этот раз, видимо, остановились прямо в дороге. Меньше удобств, но зато дешевле… по крайней мере, для тех, у кого есть деньги. Вечернюю полутьму освещали костры, над каждым из которых висело по котелку. Высмотрев «свой», я двинулся к замеченным фигуркам Дана и его дяди. — Доброе утро! — усмехнулся Тацуро. — Как спалось? — Отлично, — зевнул я, доставая тарелку из стопки и накладывая себе из котелка тёплую кашу. — С чем сегодня? — Грибы и вишня, — ответил Дан и, в ответ на мой недоумённый взгляд, пояснил: — Да нормально на вкус, что вам всем не нравится? Ты попробуй сначала. Давай, не отравишься. Взяв на пробу ложку варева, я осторожно прожевал… Чуть сладковато, грибы почти не чувствуются — есть можно. Ну, вроде бы. Проглотив кашу, на всякий случай я всё-таки чуть-чуть подождал. Уведомлений об опасной пище… не появилось. Значит, точно есть можно. И, уже более уверенно, я продолжил наворачивать кашу. Дядя, глядя на всё это, молча переглянулся с племянником и пожал плечами. — Эх, не ценишь ты меня… Ладно, я спать, — произнёс младший Мияки, вставая. — Завтра надо будет план продажи чая обдумать, — сказал он напоследок мне. — Говорят, неделю назад здесь шёл караван из Страны Медведя, везли крупную партию. — Эм, ладно. С утра? — Ага, — махнул рукой Дан. — Всё, я ушёл. — Давай, — кивнул Тацуро. Мы остались одни. За соседними кострами ещё кто-то сидел, люди о чём-то говорили, но я не слушал. Просто ел тёплую кашу и сравнивал её с привычными по прошлой жизни пищевыми рационами. «Семнадцатый? Или к пятому ближе?» Торговец молчал недолго. Скоро повернулся ко мне, и на лице его снова заиграла улыбка: — Ну что, Мак-кун? Как там твоя любовь? — Опять вы… Шутка становится в тысячу раз смешнее, если повторить её тысячу раз? — Тацуро всё не отводил свой весёлый взгляд. — А, хер с ним, в фургоне доем, — буркнул я под нос и, поднявшись, пошёл обратно к своему спальному месту. — Успехов тебе с Юрико-сан! — произнёс мне в спину ехидный торговец. Его, наверное, можно было понять. В пути было совсем нечего делать, а из всех присутствующих я, казалось, единственный проявлял интерес к нашей «охране». Однако у меня была причина. Подумать только: всего четыре человека. Караванщиков суммарно сорок семь людей, а охраны у нас — только четверо. И ладно бы, не знаю… Будь это четверо бугаёв, в броне и с мечами наперевес, сомнений бы не было: я бы понимал, за что плачу деньги (или, скорее, платит Дан). Однако проблема была в том, что нас охраняли не злобные мужики с оружием, а четверо… детей? Самая старшая из них — девушка лет девятнадцати, Юрико-сан. Обычная такая девушка, разве что одета непривычно да носит защитный жилет и короткий меч в ножнах на бедре. А остальные — вообще сущие подростки: длинноволосый пацан в очках и плаще, курчавый паренёк-блондин с огромной железной звездой за спиной и девчушка с молочно-зелёными волосами, от пяток и до подбородка замотанная в бинты под обычной одеждой. Я, как в первый раз увидел весь этот цирк, вообще решил, что это какие-то артисты, которые просто в караване едут. Но нет: на вопрос, а где наша охрана, старший Мияки, лучась гордостью, указал пальцем на них. Я сначала отложил выяснения. Подумал даже, что, может быть, четвёрка — какие-нибудь посланцы от местной банды, которой торговцы вынуждены платить дань «за охрану». Однако уже на следующий день младший Мияки пояснил, что это действительно наша охрана. Детишки, как оказалось, принадлежали к клану «ниндзя» или «шиноби» — профессиональных наёмников, которых с детства обучают сражаться и выполнять задания с риском для жизни. Я тогда даже опешил: — И что, они действительно… лучшие? — Да, — заверил меня Тацуро, тоже сидевший в повозке. — Нам очень повезло их нанять… Тут ведь, вообще, небольшой выбор, — пустился в объяснения он. — Либо десяток вояк, в броне, при оружии, но которых ещё нужно всю дорогу кормить. Либо эти, — махнул он рукой в сторону шиноби, — как ты сказал, детишки. Которые дерутся не хуже того десятка, а к делу относятся куда-а-а как ответственнее. Похоже, моё лицо приняло совсем уж недоверчивый вид, раз старший Мияки счёл нужным продолжить: — Поверь, если бы им было нужно, — Тацуро осторожно глянул на шедшего в стороне паренька со звездой, и голос его опустился до шёпота, — они бы нас всех тут положили и даже не почесались. Даже будь у нас охрана, они раз — Бах! — и всё, нет больше никакой охраны. — Я с трудом представлял, как такое возможно. «Бах» — это что, взрывчатка какая-то? — Не-е-ет, — протянул торговец, доставая трубку, набивая в неё табак и закуривая. — Этих разбойниками не проймёшь… Он замолчал, смотря в никуда и пыхая трубкой. Я же пытался переварить сказанное. — А ещё знаешь что? — его глаза испытующе уставились в мои. — Что будут делать вояки, если врагу всё же удастся перебить нас?.. — Эм… что? — не дождавшись продолжения, наконец спросил я. — А ничего, — он вытащил трубку изо рта и выбил из неё пепел. — Просто соберут, что осталось, да в ближайший город пойдут — ещё к кому наниматься, — он скривился. — А шиноби, — снова глянул на меня, — шиноби выловят всех разбойников, сколько бы их там ни было. И уж поверь, хе-хе, — лицо его снова приняло весёлый вид, — они поймут, что им стоило умереть, пока была возможность. Не могу сказать, что он полностью меня убедил. На самом деле, я понимал, даже получше местных, насколько важно образование. В конце концов, всё общество в мире, откуда я родом, строится на использовании нейросетей и баз знаний, дающих возможность быстро обучаться чему-то нужному, от базовых, школьных представлений об устройстве прыжковых двигателей — и вплоть до умения эти двигатели строить. Вместо учёбы, когда-то занимавшей много лет, человек может за какой-нибудь месяц стать профессионалом в своём деле — и сразу идти работать, ни в чём не уступая старшим и более опытным коллегам. Однако, даже имея перед глазами столь живой пример, я всё равно не мог поверить, что эти «шиноби» действительно способны защитить нас от опасности. Проблема чисто экономическая. Могут ли эти «ниндзя» быть хороши в бою? Да. Прям очень хороши, элита из элит? Ну, допустим, да. Но элиты по определению не может быть много, а значит жизнь каждого из них важна. Однако шанс умереть в бою у них есть всегда. При этом, по обмолвкам торговцев, цена за их услуги не была неподъёмной — сам Тацуро сравнивал их с десятком воинов, и стоили они где-то так же. Возникает вопрос: если каждое задание — риск для их и так невысокой численности, разве могут они предлагать услуги за такую небольшую плату? С другой стороны, у них определённо есть слава. Если верить молве, они принципиальны: если взялись за работу, то либо выполнят её, либо погибнут, выполняя. Они жестки, даже жестоки: если ты напал на кого-то под их охраной, попытался помешать — то можешь не надеяться на пощаду. Может ли такая слава отпугивать обычных бандитов? Да без вопросов. Однако шансы, шансы… Моё «незаконченное образование» торгового аналитика говорило, что чего-то не хватает. Я упускал какую-то деталь — может быть, разные кланы сообща мстят обидчикам, может быть, шиноби — которые, кстати, являются основной военной силой крупных государств — получают большое финансирование от правительства, окупающее часть их затрат. В любом случае, поразмыслив над этим и прикинув пару вариантов, я в конце концов просто забил. Уж кто-кто, а торговцы денег зря не отдадут. Меня охраняют — и ладно. Дети? Ну и пусть. Главная у них — молодая девушка в защитном жилете, которая от скуки жонглирует ножами? Я не против.