Ultimatum

Гарри — У меня есть Зейн, ты можешь не быть номером два… — глядя на себя в зеркало, я повторяю её слова. Ведёт себя, как ребёнок. Одна игрушка нравится — иду к этой, другая — к другой. Поведение Янг не возбуждает, а приводит в бешенство. Везде нужно запихнуть этого Малика. Её сопливого дружка, который носит ей кофе и боится хоть слово сказать, которое она может не одобрить. Не слишком ли сладко устроились? Крутить и с одним, и со вторым... Как же это раздражает! Хлопнув ладонями по комоду, сжав углы, наклоняясь и продолжая на себя смотреть, я чувствовал ненависть. Не к Бриджит, нет. На неё у меня ещё были планы. Ненависть была к брюнету, который всё портил одним только своим присутствием в этом мире. Злиться на своё отражение было для меня привычным состоянием. Я любил вымещать это на других людях, но чаще всего пагубные последствия не давали мне делать это слишком часто. Кто-то назовёт меня манипулятором. Чаще всего это люди, не видящие дальше своего собственного носа. Я не манипулирую, а только направляю людей туда, куда нужно. Это две совершенно разные вещи. Ведь люди могут сопротивляться. Могут, но не долго. Их надолго не хватает. Так было всегда. Не знаю, как сделать лучше. Куда повернуть, чтобы победителем вышел именно я. В голове творился скандал. Каждый раз разбивался о стенку снова и снова, падал в своей голове, пытался придумать выход, прокручивал не только её слова, но и слова своего «приятеля». Это всё было именно так, как мне бы не хотелось. Чувствовал себя главным душнилой Америки. Я такой противный? Но почему же её колени подкашиваются, стоит мне только дотронуться? Хочу, но боюсь? Хочу, но не позволяю? Иногда мне хочется залезть в женскую голову и посмотреть на ту систему, которая вложена внутрь. Она куда труднее, чем у меня. — Да гори ты в огне! — рыкнув, закрыл лицо руками. Нужно перестать напрягать голову и расслабиться. Надо перекусить, однозначно. Спускаюсь вниз абсолютно без настроения, что неудивительно. Как только мне открывается цельный вид на гостиную, хочется развернуться и пойти обратно, потому что за столом сидит тот, кого я мысленно прикончил уже раз пятьсот. Тот, кто, ха-ха, есть. — Привет. Не реагирую на него и подхожу к шкафу, начиная шуршать. — Оглох? Привет, говорю. Продолжаю искать, чтобы съесть и игнорировать его. Пусть угомонит свои гормоны. То совсем со мной не здоровается, то ждёт, что я буду с ним любезничать. — Гарри? — Что ты хочешь? Не видишь? Я сейчас занят, — голос отражает мой настрой гораздо красочнее, чем эмоции. Что ему нужно? Он ёрзает на стуле, вцепившись в свою чашку и нервно топая. Это не состыковывается с его надменным выражением лица. — Я хотел с тобой поговорить. — А я — нет. Пожимаю плечами без тени жалости и достаю печенье, завалявшееся в ящике. — Слушай, нам правда… — Блять, напомни мне, когда мы стали «просто разговаривать»? — его наигранно жалкий тон выводит меня из себя. — Зи, я дал тебе в морду. Ты опозорил меня. Ты наврал мне. Ты ничтожный, окей? Я не хочу слышать, что ты там себе напридумывал и общаться с тобой тоже не собираюсь. Смотрит на меня своими ослиными глазами. Малик, что ты курил до этого? Воспоминания стёрлись? С ним не нужно притворяться святым ангелом. Я хотя бы не скрывал перед Зейном своей сущности, а вот он прикрывается масками страдающего мальчика. Только и ждёт, как бы извлечь выгоду из ситуации и показаться мега-крутым. Сначала милый, потом коварный и так по кругу. — Не трогай больше Бриджит. — О, старая песня, — рванув упаковку, я развернулся. — Почему? Давай, может ты придумал какой-нибудь новый пиздатый аргумент, которого я ещё не слышал? Ему ещё не надоело? Каждый раз разговор начинался именно с неё. Зейн же должен был понимать, что он её не получит. Я смотрел на него со снисходительной ухмылкой. — У меня на неё планы. Ты… — Ты говорил, чтобы я перестал играть на два фронта, так? Смотри, я стал играть на один и теперь у меня тоже есть на неё планы… можешь водить её в кино и в рестораны, но трахать её буду я, парень, — это становится скучным. — Ей нравлюсь я, а за тобой она пытается спрятаться и, как бы она не убеждала тебя в обратном, это именно так. — Это ты себя почему-то убедил, что ей нужно твоё «трахать». Бриджит не такая. Ей нужно то, что могу дать я — любовь. — Да, да, да… Зейн крутил чашку, смотрел на меня с осторожностью и ждал реакции. Он будто бы специально был настолько спокоен. Не похоже на Малика. Совсем не похоже. Это насторожило меня больше всего. — Боже, зачем я вообще начал с тобой разговаривать? Только настроение себе испортил. Снова несёшь какую-то дичь. Прихватив своё печенье, я ухожу от него. Чего он пытался добиться? Психологический приём? — Ты всегда убегаешь, когда не знаешь, что сказать! Ты просто знаешь, что это правда! Бриджит — моя! Она любит меня, а я её! — кричит он мне вслед. — А ты сосёшь член, когда не знаешь, что сказать, — фыркаю. Почему все считают, что их поучения на меня влияют? Я делаю то, чего мне хочется. Одна— серая мышь — внезапно начала огрызаться и давать отпор. Щека уже даже привыкла к её пощечинам. Второй — из агрессивного щенка превратился в собачку. Это так… нелогично. — Ты куда?! Гарри! Всё ему нужно знать. Может мне ему ещё график составить и телефон дать? Сняв с вешалки куртку, я шагнул за двери, спускаясь вниз по ступенькам. Всем нужна любовь, все такие неж… — Гарри! — внезапно мои раздумья прерывают. Да что за напасть?! Он может побыть сам, но только в своей комнате? Везде клещи! Всем я нужен. — Нет, — развернулся, но Бриттани сразу же обняла меня со спины, как сумасшедшая и прижалась лицом между лопаток. Позади стали слышны её всхлипы. — Блять… — Гарри, давай поговорим? Я очень люблю тебя… пожалуйста, давай поговорим? Сжав кулаки я выдохнул, пачка с печеньем упала вниз. Если сегодня все мои кошмары сбываются, то я хочу, чтобы Бриджит пришла! Что за день? После их разговора прошла всего одна ночь, а на меня уже столько… проблем свалилось. — Джесс, я же тебе сказал — между нами больше ничего нет. Перестань меня сжимать, прошу… Отчасти мне было жаль брюнетку. Но, если она любит, то пусть отпустит и перестанет вести себя, как сталкерша. Сначала всю ночь писала мне сообщения, потом пыталась выловить после института, а сейчас явно поджидала ни один час под общежитием. Зачем ей вообще нужны отношения? — Ты не мог так резко разлюбить меня, — мурчит она, как котёнок. — А кто сказал, что я тебя вообще любил? — снова фыркаю и расцепляю её руки, прилипшие к моему торсу, своими. — Я сказал — между нами ничего нет. — Н-но… Её глаза были красными, нос опухшим. Она тёрла руку о руку и не сводила с меня глаз ни на мгновенье. Привычная маска упала и сейчас ей было плохо. Ничего. Жестокие уроки — самые действенные. Они не забываются и накладывают отпечатки. По себе знаю. Если любишь кого-то — не обманывай себя. Любить можно только за что-то, просто так это не возникает. — Но, между нами, всё было так хорошо… Гарри! — Джесс завыла громче, и я не мог позволить ей больше орать. Нечего пускать сплетни среди компании. — Пошли. Взяв её за руку, я повёл девушку внутрь, параллельно расстёгивая куртку. Зи всё ещё сидел на своём месте. Услышав хлопок, засранец поднял глаза и засветился от зрелища. Если бы его радость можно было измерить в валюте, не хватило бы всех денег мира. — Оу, вы помирились? Как хорошо, можно будет обрадовать Бриджит, — он посмотрел на свои руки с безмятежностью, ожидая последующих вопросов. На лице появилась привычная мерзкая улыбка, а все показавшиеся зубы хотелось выбить. — Я ей звонил, она сказала, что очень волнуется на счёт Джессики. Я остановился и посмотрел на него. Брюнетка врезалась в мой бок, но шаг назад не сделала. Малик поднялся. Он был похож на кобру. Нет, не великую и опасную. Его нужно было истребить. Весь вид, таких как он, нужно было пустить на ручки для сумок и кошельков. — Мы не помирились. Нам просто нужно поговорить, — сквозь зубы говорю я. — Вы говорите-говорите… Он проходит мимо нас и берёт пальто с вешалки, показательно медленно надевая его на себя. Девушка обнимает меня снова, а я не свожу взгляда с Малика. — Зачем ты ей звонил? Меня волновало только это. Она обычно не звонила просто так. Даже сообщения просто так не писала. Ах, Бри же не отвечала только на мои смс и звонки! — Да так… у нас свидание, уточнил в какое время ей было бы удобнее. Она сказала, что рада мне всегда, — едко хихикнув он с вызовом посмотрел на меня. — Удивительная девушка, правда? Удивительный мудак. Сжав челюсти, я наблюдал, как брюнет, застегнувшись, ищет ключи от машины по карманам. Градус поднимался. Я ощущал пульс в ушах. Свидание… свидание у Бриджит и Зейна. — Не одолжишь, кстати, машину, Гарри? А то в моей только голову ударить можно… Развернувшись я шарю рукой по тумбочке, под звонкий хохот, пока не нащупываю что-то тяжёлое. Жаль. Когда разворачиваюсь, никого не вижу, но чувствую, что Джессика вцепилась в руку и зажмурилась, что-то кряхтя. — Сука… Ещё несколько раз смотрю на то место, потом бросаю на пол банку с пивом и тяну брюнетку наверх. — Почему ты разозлился? Я… — спотыкаясь, она старается за мной поспеть, но всё равно остаётся сзади. Нет бы — голову включить: всё же ясно. — Потому что ты пришла! А я не хотел тебя видеть! — говорю, выливая на неё не стихающую ярость, и отпускаю. Джессика останавливается и поражённо смотрит на меня, а я продолжаю подниматься по лестнице, идя к своей комнате.