"Огненный ураган"

      Договориться с медсестрой не составило труда. Прибыв на место встречи на четыре часа раньше указанного времени, я стала обдумывать предстоящий разговор. Всё моё тело дрожало, и с этим мне можно было только смириться. Услышав хлопок двери, знатно напряглась. Как только дьяволица зашла в комнату, я поднялась из кресла и стала к ней спиной, чтобы скрыть свои эмоции. Мне не хотелось делать из этого серьёзного разговора громкую драму, что показывают в театрах. — Привет, — голос Изабель немного дрожал, но в то же время старался быть максимально серьёзным и настойчивым.       Обернувшись в пол оборота, я увидела её лицо. В медных глазах лишь надежда и страх. Весьма странное сочетание. В этой нелепой игре она лишь повинна в том, что наивна, но разве за это карают такой душевной болью? Похоже, что да…       Я подошла к мини бару и налила себе глифт. Мне больше не хотелось смотреть в её глаза, она выглядела слишком жалкой, в отличии от меня… я была воистину ничтожна. Скрываюсь за высокомерными жестами и пытаюсь подавить свои эмоции дозой алкоголя… Зачем? Сама себя спрашиваю… Скорее всего, это уже просто глупый принцип в моей голове. — Давай поговорим на чистоту, — убежать от этого разговора мы не сможем, единственное, что остаётся — это просто не врать.       Я подошла к открытому балкону и стала в проёме. Её энергия на пределе, она словно стоит на краю пропасти и вот-вот сорвётся и упадёт в бездну. Я чувствую это так чётко, словно мы одно целое… Хотя мы и впрям чувствуем одно и то же, просто с разных орбит.       Она молчит… Ну, давай же! Выплесни на меня все свои эмоции, всю обиду, можешь даже ударить меня, я не против, заслужила… — Скажи, по правде, ты спишь с моим мужем?       Честно говоря, не думала, что она спросит это настолько быстро и прямолинейно. Похоже, ей тоже не хочется распинаться, и она желает расставить все точки над «і». Мне больно, причём вдвойне. Я не смогла получить того счастье с Люцифером, на которое в глубине души надеялась, так ещё и вонзила ей нож прямо в сердце, причём со спины. Мне кажется, в библиотеке, то, что я могла быть любовницей её мужа, даже не могло прийти в голову. Она была в неведении… Для меня это одно из самых страшных чувств.       Я закусила губу, стараясь, как можно аккуратнее сказать ей, но какая здесь толерантность?! Без шуток! Я увела у неё мужа, вот и вся правда, которую ей стоит знать. Да, больно! Да, обидно! Но, как говорят, горькая правда лучше сладкой лжи? Вот сейчас и проверим… — Да, — могу со спокойной душой дать себе Оскар, ибо скрыть всю эту боль, бушующую во мне, всю гнилоту моей сущности за хладнокровным и высокомерным темпом голоса — это надо уметь. — Сплю.       Зачем? Зачем я сказала последнее слово? Чёрт подери, почему это сорвалось из моих уст? Моя чёрствая душа посчитала, что ей мало дерьма свалилось на голову?! К чему было это уточнение?!       Я своим нутром чувствую, как вонзила ей второй клинок в сердце. После этого её доверие к окружающим сильно снизится. Не знаю даже, как описать её боль, ибо мне не дано даже в себе разобраться. А на самом деле, стоили ли эти все мгновения с Люцифером, такой невыносимой душевной боли для обоих?       Мне не хватало адреналина, страсти, драйва, яркого набора чувств, который мог подарить мне только он. Было бы намного легче, если в качестве его жены я увидела какую-то высокомерную стерву, которая убивала бы меня взглядом, медленно, но уверенно. Когда я узнала, что эта милая, дружелюбная, немного глупая дьяволица — Изабель и есть она, моё тело стало каким-то неродным. Моей душе хотелось покинуть его, оно было, словно грязное. Хотя… Грязное тело для такой дряни, как я. Всё вполне сходится.       Стоп! Что это? Стыд? Нет, разве я способна его испытывать? Хотя тут бы больше подошёл вопрос: а где ты был раньше? Например, когда я в вполне здравом уме полезла к Люциферу в кровать? Да что там, моя жажда в этом дьяволе сравнима с потребностью организма в кислороде и, боюсь, что это уже необратимо. Это неправильно, чертовски неправильно! Низко, Вики, очень низко. Но это есть…       О, чёрт! Я слышу, слышу спиной её немой крик! Она не сдержалась, упала на колени. Её энергия просто взрывается во всех этих эмоция, но в то же время иногда гаснет.       А теперь объясните, какой смысл в глифте, если он вообще не помогает?! Где то самое опьянение, в котором ты не понимаешь, что творишь или, хотя бы, испытываешь временное избавление от чувств и полное погружение в свой собственный мир?! Почему я чувствую всё?!       Я грозно кинула стакан на пол, вместе с небольшим количеством жидкости в нём. Он мне ничем не помог, только лишь заставил меня ещё быстрее идти ко дну. Стекло, лежавшее прямо передо мной, на полу, напоминало мне Изабель. Стакан с красивыми, даже роскошными узорами и весьма привлекательным и манящим содержимым, но стоит его уронить и больше он никому не нужен. Теперь это самое обычное стекло, валяющееся в непонятной субстанции, которую ещё нужно будет убирать с пола. Так же и она. Изабель такая чистая и красивая, но стоит ей нанести удар — сразу же сломается. Мне её искреннее жаль… Но поднимать и жалеть я её не буду.       По моей щеке потекла слеза. Это моя совесть? Или нет? Если нет, то почему я плачу и не могу просто уйти? Она спросила — я ответила, всё, я ухожу, пускайте титры. Почему мне что-то внутри запрещает следовать такому, изначальному сценарию? — Чем я хуже тебя?       Низкий, очень низкий вопрос, Изабель. Ты невероятно привлекательная, но с уж больно заниженной самооценкой. Правильнее был бы вопрос «Давай разберёмся в этой ситуации?» или что-то в этом роде, раз уж ты такая правильная. Да даже, если бы ты просто молча свалила, может не выглядела бы так низко. В чём была проблема? В какой-то момент мне кажется, что она мазохистка.       Ну скажу я тебе какую-нибудь первую попавшуюся хрень, и что? Будешь следовать всему этому, теряя индивидуальность? Хотя, с твоим-то умом ты сделаешь именно так.       Я не выдержала. Повернувшись к ней, я показала своё лицо. Всё так же холодный и невозмутимый вид, но на одной щеке уже блестит солёный след. Мне было очень стыдно смотреть ей в глаза, но ведь я это заслужила, верно? Стараясь как можно дольше держать холодное лицо, мои губы вскоре всё же скривились в горькой улыбке.       Но ведь я тоже жертва своих чувств! Меня лишили многого, предавали, жестоко наказывали ни за что! Разве я не заслужила счастья? Многие говорят, что любовница всегда является подлой сучкой, которая способна перейти дорогу всем моральным принципам и увести чужого мужчину. Возможно, это и правда… Но ведь я просто хотела счастья… Мне хочется быть с любимым, но и в то же время быть любимой в ответ, ощущать его поддержку и самой помогать, чувствовать тепло и никогда не встречаться с одиночеством. Мне хотелось семьи… с дьяволом… Смешно, ведь правда?       Я не могу сказать, что кто-то в этой ситуации виноват. Мне не известны истинные чувства и переживания Люцифера, поэтому ничего утверждать не буду. Изабель же поставить виновной — очень глупо. Она любит его, и это видно. Я прекрасно сейчас понимаю её чувства и мне хочется принять весь удар на себя, за обоих. Мне следовало сказать ей раньше, а не играть роль милой, ни в чём невиновной барышни. Хотя, если бы правда раскрылась ещё тогда, стало бы всё легче? Получается, я должна была ей резко рассказать это при первой нашей встречи?! Мне кажется, глифт даёт о себе знать, но не так, как хотелось.       Из раздумий меня вернул сухой всхлип. Изабель была похожа на искалеченного и убитого изнутри ребёнка. Я быстро накинулась на неё с объятиями. Мне хотелось её успокоить.       Зачем?! На кой чёрт ты вообще к ней лезешь?! Мало натворила?! На сколько бы мне не было отвратительно это признать, но… Меня же предупреждали. Даже мой разум всегда кричал мне остановиться, а я просто шла на поводу у чувств, как глупый подросток, ничего не смысливший об отношениях и смотрящий на мир через розовые очки. Сейчас мне хочется задать вопрос самой себе: а не стыдно? Дочь вырастить нормально — не смогла, начать жизнь с чистого листа — не смогла, хотя для этого у меня всё было: и возможность, и поддержка. Разве то, что тебя предала собственная мать, является прямым оправданием на всё? С каких пор я стала так глупа?       У меня всегда была возможность попробовать завести отношения заново, либо же посвятить всю свою жизнь воспитанию дочери или же военному делу. Проблема в том, что желание выше, чем я. У меня уже были попытки заставить себя чувствовать нечто большее, чем ничего, но всё заканчивалось лишь спустя одну ночь. Интерес к подобному виду отношений быстро пропал, когда передо мной возник настоящий бой. Эта рискованность, этот адреналин — то, что нужно, только вот опять же не было тёплых чувств, которых так хотелось испытать вновь.       Меня опять вырвали из размышлений, но на этот раз её откровенный и громкий плач мне в грудь. Положив подбородок ей на макушку, я слышала горькую арию, созданную из душераздирающий криков.       Она реально, как ребёнок. Как бы то ни было, отступись, Вики. Ничего хорошего с Люцифером не выйдет. Прими свою судьбу, не копай сама себе могилу, в надежде откопать в глубине драгоценность, смирись, её там нет, на какой бы глубине ты не находилась. Каждая жизнь — это как река, какой бы она ни была: тихой, громкой, бурлящей, чистой, грязной, широкой, узкой, опасной, шипящей, всё равно упадёт в океан — это неизбежно. Всем нам в жизни встречаются преграды, но мы должны учиться жить дальше, даже, если в конце ждёт губящая тьма.       Честно, мне искренне жаль тебя, Изабель. Даже моя душа не была столь чиста, и, когда её бесстрастно разбили, испепелили, я чувствовала огромную боль, хотелось просто взять и проткнуть себя насквозь. Единственное, что меня спасало — битвы. А что будет спасать тебя?       Мы просидели так очень долго, она не прекращала бурно плакать, а затем обессиленно уснула. Я же медленно, время от времени пускала скупую слезу, думая обо всей этой ситуации. Мне так и не удалось заснуть. На утро Изабель проснулась. На вид была не очень, но тем не менее, выглядела чуть более живой. — Мы можем поговорить? — должна признаться, именно этой фраз я от неё ждала. Самое разумное, что мы можем сделать — это разобраться. — Поддерживаю, — устало сказала я, без доли гордости или холодности, сейчас весь этот выпендрёж был неуместен. — Как долго вы знакомы? — Около шести лет. — У вас были отношения? — Ещё в школе, а затем моя мать насильно забрала меня в Рай. После тех отношений у меня родилась дочь — Белатрис. Воспитывать её я не могла, и поэтому отправила на Землю, после чего получила должность главнокомандующей. — Почему ты не явилась раньше? — Главная причина — конфликт с Сатаной. И тем не менее, я стала дьяволицей. Фраус подарил мне и моей дочери кольца, которые способны скрывать нашу истинную сущность. Всё обошлось. Я хотела избавиться от Люцифера в мыслях. Ради своей дочери мне пришлось выскочить замуж, это была договорённость, не более. Позже дошла весть о том, что Люцифер тоже женился. Я хотела отпустить его, но, как видишь, не вышло.       По глазам Изабель текли слёзы. И тем не менее, она гордо смотрела на меня без капли осуждения. Достойно… — И как ты предлагаешь решить этот вопрос? — спросила она меня, словно я уже знаю ответ. По моему задумчивому виду вполне могло так показаться, хотя это совсем не так.       Я посмотрела в её глаза прямым взглядом. Она готова отступиться и уйти, как бы больно это не было. Вот только, я тоже готова сделать то же самое. Из-за меня чуть не погибла моя собственная дочь и Люцифер… Похоже, здесь я отдам предпочтение не желанию… — Я уйду из твоей жизни. — Ты о чём? — её непонимающие глаза буквально сжигали меня, или мне так просто казалось. — Спасибо, что не винишь меня. Я не хочу больше лезть в твою жизнь. Эта ситуация только выжила себя. Можешь считать, что я отступаю, — мои ноги унесли меня из дома настолько быстро, что улицы стали расплываться.       Пошёл дождь. У меня не было желания как-то скрываться от него. Оперившись об уличный фонарь, я стала наблюдать, как люди пытаются скрыться от сильного дождя. Это было забавно. Меня даже на мгновение посетила улыбка. В один момент меня кто-то заботливо спас от дождя. Посмотрев вверх, я увидела крыло. Повернув голову в бок, мои глаза встретились с сочувствующим фиолетовым взглядом. Взяв дочь за талию, притянула к себе и положила лоб ей на плечо. — Люцифер знает, что ты здесь? — я не собираюсь бежать от разговора с ним, просто сейчас не хочу никого видеть. — Нет, я ему не сказала ни твоё местонахождение, ни своё, — это было такое облегчение. — Спасибо, — тихо произнесла я, немного всхлипывая. — Я просто поняла, что ты вряд ли захочешь его видеть, — понимающе произнесла Белатрис. — Не смей рвать связь с отцом из-за меня, — сказала я, немного приоткрыв губы. Мне казалось, что кислорода попросту не хватает. — Ты мне хочешь ещё что-то сказать? — она очень сообразительная. — Боюсь, мы больше не увидимся, Белатрис…