Уходи!... Нет, останься

Тяжелая поступь, от которой тишину рвет скрип повидавшего сотни ступней ламината. Эти шаги принадлежат парню, не очень плотного телосложения и не слишком высокого роста. В свете луны его волосы отливают бордовым, на деле же они красного цвета. В глазах устрашающе играется огонек коварства и жажды кровопролитий. На дне зрачка извивается тень хитрости. Его взгляд маниакально рыщет по помещению, будто откладывая все в своей голове, запоминая каждую деталь. В руке нож. Длинный, кажется, Диана видела его сегодня в чьей-то комнате. Она даже помнила до сих пор, где именно лежало несколько холодных оружий. Парень шел медленно, подобно лису, который заглядел на земле добычу, но остерегается попасть в капкан. Время мучительно тянулось, стрелки двигались вокруг своей оси, неприятно на слух пощелкивая. Он никогда не любил тиканье этих часов, поэтому частенько вынимал из них батарейки и выкидывал. - Хен! Что ты делаешь!? – послышалось со стороны веранды. Сехун кинулся ближе, остерегаясь необратимого. Он и подумать не мог, что может делать Дио в такое время здесь, да еще и с ножом. А догадка на этот счет и вовсе не давала никакого повода спокойно реагировать. Хватило лишь пары секунд, чтобы красноволосый услышал свист ножа, разрывающего тишину и воздух, а затем впивающегося в плоть. Глухой звук, но так сладко доносящийся. Дио не сразу понял, что произошло. Инстинкт убийцы сработал незамедлительно, но он точно помнил, что прицелился так, чтобы проткнуть сердце Дэхена и распрощаться с ним. Но сейчас вместо широко раскрытых глаз шатена, он видел глаза Сехуна, который не мог поверить случившемуся. - Т-ты что натворил, щенок!? – сдавленно прохрипел Дио, содрогаясь от нахлынувшего ужаса. Его руки задрожали, а в глазах все замельтешило. Полуоткрытый рот Сехуна, его выражение лица, которое наконец показало истинное удивление, смешавшееся с болью. Дио резко вытащил нож из груди блондина и отошел, жадно хватая воздух и быстро дыша. – Ты что наделал, маленький гаденыш!!! – поднял тон красноволосый, выронив нож из рук. К горлу подкатил ком. Кенсу совершенно не контролировал себя, он потерял сознание, разум, все в одну секунду. Его взгляд судорожно метался из стороны в сторону. Дэхен спокойно сопел за спиной Сехуна, видя десятый сон, а младший уже опустился на колени, схватившись за рану в самой груди. Даже не рассчитывая на такое, Дио попал прямо в грудь, не промахнувшись не на миллиметр. Сехун закашлял, роняя на пол капли крови. Ему даже не хватило сил поднять снова взгляд на Дио, перед глазами были лишь собственные капли крови, а в сознании Минка, Минка которую он укрыл так заботливо и нежно пледом. Первый курс. Знакомство. Первый букет цветов. Месяц он провел с ней рядом, не зная о том, что ее сердце принадлежит другому. Он не сдавался и тогда, когда узнал это. Он был рядом всегда, вытирая ее слезы после ссор с Чоном, обнимая за плечи и утешая. Он любил ее так искренне, так нежно и чисто, как не может любить ее больше никто. Он был верен ей всегда, не в силах отдать свою любовь кому-то еще. Он до конца был с ней. Он думал, что даже умрет, не покидая ее. И его мимолетная мысль, пролетевшая лишь несколько раз в юношеском разуме, воплотилась в жизнь. Что он испытывал тогда, когда понял, что натворил? Той ночью он очнулся в деревянном затхлом домишке, полуголый и весь исцарапанный ветками и прочим. Он вспоминал всю последующую ночь отчетливые картинки всех своих деяний. Он избивал ее, жестоко, бездумно, как настоящий зверь. Он заставил ее пережить все это, всегда думая о том, что приносит лишь лучшее в ее жизнь. Все потому что зверь живет в нем. Все, потому что он оборотень. Ему нельзя никого любить! Ему нельзя быть рядом с близкими, он – опасность для тех, кто принадлежит его сердцу. Для тех, для кого в его сердце место есть. Он бы не заслужил прощения никогда в своей жизни. Сехун спас того, кто есть в сердце Минки вместо него. Спас, пожертвовав собой, простит ли она его теперь? Узнает ли правду? Поймет ли, что он до сих пор любит ее и тогда… тогда это был не он, а тот кто заключен в нем подобно узнику, который хочет всякий раз вырваться и все вокруг разорвать в клочья? Она может не прощать, но он все равно будет любить ее. Любить так, как никто другой ее никогда не полюбит. - Сехун! – доносилось заглушенно из стороны, это было похоже на ее голос. Он нашел в себе силы постараться обернуться, он хотел посмотреть, увидеть ее в последний раз, сказать ей что-то, сказать ей «прости», сказать ей «люблю тебя», сказать ей «всегда любил». Но не хватило лишь совсем чуть-чуть, когда он понял, что никогда уже не скажет этого. - Йа! Давай не будем смотреть ужасы, Сехун-а, - легонько пихнула в бок Сехуна Минка, задорно улыбаясь и отметая в сторону диски с ужастиками. Он мирно улыбался, готовый на любой жанр, лишь бы она продолжала сидеть с ним рядом и заботиться. – Осторожно! Сломанная нога это тебе не шутка! – укорила девушка парня, когда он попытался встать без помощи костылей. – Забыл, что тебе врач сказал? - Нет, я точно помню, - хмурился он, когда в его руки насильно впихивали палки. Он играл негодование, а в мыслях радовался тому, что сейчас она с ним. Когда ему так плохо, она с ним. - Аккуратней, ты же не ребенок, - смеялась Минка, прожевывая суши и смахивая большим пальцем с подбородка О рис. Он поймал ее руку за запястье, и не заметив, как перестал не то, чтобы жевать, даже дышать с большим трудом! - П-покорми меня, пожалуйста, - неуверенно попросил он, заставив Минку залиться смехом. - Сехун-а! Ты просто уникален! – постучала ладошкой девушка по столу, но потом все же протянула ему еду, крепко зажатую палочками. - Не плачь из-за него, - спокойно говорил Сехун, когда двое сидели на скамье поодаль от аллеи. Первая пара уже началась, телефон Минки неустанно разрывался от жужжания, но девушка будто задала планку игнорировать любые действия мобильника. - Я решу сама из-за кого мне плакать, Сехун, но… спасибо за поддержку, ты нужен мне, - говорила все еще изредка содрогающимся голосом Минка, положив свою ладонь на руку парня. Тот томно вздохнул. Это трудно. Быть для девушки лишь другом, когда она для тебя значит так безудержно много. Он промолчал, уводя взгляд в сторону. - Ты уверена, что ничего не произошло за эту ночь? – скептически спросил О, с каким-то злым блеском в глазах смотря перед собой и изредка поглядывая на Минку. - Нет, но я хочу искренне верить, что что бы не случилось, он расскажет мне, - призналась девушка, на что Сехун лишь мотнул головой, поправив челку, а затем двинув рукой кепку. - Будь, как будет. Ты не изменишь того, что может уже произошло. – отметил Сехун, заметно ускоряя шаг и подгоняя девушку. - О чем ты? – нахмурилась Минка, не поспевая за блондином. - Если он уже лежал в кровати у этой Им Джин А, что ты сможешь изменить? Если он даже скажет тебе это, простишь ты его? Хотя о чем это я, он ведь не скажет, попытается соврать, как он обычно с тобой поступает, - спокойно говорил парень, сбивая ровное дыхание спортсмена из-за скорого шага и большого количества слов. - Сехун, что с тобой, конечно же он скажет, он мой парень, он обязан это сделать, - тут Сехун остановился, чуть сбито дыша. - Но ты же бросила его вчера, - будто с вызовом кивнул он. - Я просто была зла на него, я не думала, о чем говорила, - призналась девушка, разводя руками. - И так просто ты бросаешься словами? Не смотря на то, как это воспримет человек напротив? – продолжал провокацию Сехун, понимая, что ревность его начинает захлестывать вкупе с мнимой злостью на Минку. А ведь что она сделала? Ничего, она просто любит этого засранца, чего он искренне не достоин, как считал блондин. - После твоего выступления мы можем пойти куда-нибудь перекусить, - с улыбкой предложила Минка. - Давай только не в суши, в прошлый раз я так и ушел оттуда голодным, - осознал печальность факта Сехун и посмотрел на сцену, которую оживленно готовили. Зал был полон уже на половину. - Неужели у тебя есть другие предложения? – вздохнула безнадежно Минка, сожалея о том, что ее вариант отвергли еще до того, как она успела его выдать. - Давай поедем домой и приготовим что-нибудь сами, - пожал плечами Сехун. - Ты уверен, что это хорошая затея? Ты же знаешь я не самый лучший кулинар, - со стыдом призналась Мин. - Тем веселее, - улыбнулся многозначительно Сехун и положил руку на плечо девушки, ободряя ее. Минка улыбнулась, а затем поправила кепку парня и непослушные локоны волос, чтобы во время танца они не лезли в глаза. Такая забота всякий раз трогала блондина до глубины души. Но это слово «дружеская», которое приходилось клеить к «заботе», портило абсолютно все. Она ведь никогда не будем с ним, хоть он и всегда будем рядом. Просто не забудь о том, что я был рядом, Минка, слышишь? Не забудь.