Проблемы делают нас сильнее

Ночью я толком не спала: волновалась, ведь у меня никогда не было операций, а тут ещё такой риск. Утром, не успела я открыть глаза, как в комнате уже находились четверо моих любимых теперь людей. Также всё утро ко мне бегали разные врачи, пару раз заходил Колчин. — Антон, — Антон встал с дивана и подошёл ко мне, а я продолжила уже тихим голосом, чтобы меня слышал только он, — тебе когда-нибудь делали операцию? — Да, нам с Вадимом делали одновременные операции по разрыву биологической связи, то есть раньше если умирал один из нас, то умирал и второй, также мы могли чувствовать боль друг друга. Операция была сложная, но, как видишь, всё прошло нормально. Ты боишься? — Если честно, то да. Даже боюсь не смерти или боли, я боюсь опять этой темноты, когда мне введут наркоз, — призналась я. — Просто помни, о чем мы говорили и всё будет хорошо, не иди на поводу своего подсознания и борись, — он поцеловал меня в лоб, как сделал это вчера Вадим, и отошел в коридор, позвав брата. Дальше всё происходило быстро, пришёл Колчин, увёз меня, наркоз… а с ним и темнота. Я шла по коридору, никогда тут не была, поняла, что это не воспоминание, а скорее реальное время. Коридор казался бесконечным, но тут показался зал, я вошла в него. Зал оказался очень большим, потолка было не видно, вверху была темнота, стены были серого цвета, как сталь. В центре зала стоял большой стол, а за ним сидели… родители и сестра, Крис что-то рисовала, а мама с папой подписывали какие-то бумаги. — Мама! Папа! Крис! — я подбежала и обняла сестру, она подняла на меня взгляд, будто только что увидела, и обняла меня в ответ. — Как же я скучала, Вика! — Дочка! — увидели меня мама с папой. Казалось мы обнимались целую вечность. — Пойдём с нами, — мама с папой повели меня за руку куда-то на свет. — Но я не могу, тогда я не проснусь? Я не оставлю Вадима с Антоном, да и я должна узнать, кто убил вас, — мне нужно было сохранять трезвый ум, но тело почти не слушалось и шагало за родителями. Родители ничего не ответили, лишь дальше вели меня. — Нет! Нет! Нет! — свет почти полностью забрал меня. Послышался голос из ниоткуда: — Пульс падает, готовьте дефибриллятор! Темнота. Времени нет. Быстрей. Решай. Умираешь. Надоел этот пикающий прибор, монотонность его звука убивала. Хотелось кинуть чем-нибудь в него, но всё тело как парализовало, даже глаза не хотели открываться. Через усилие я открыла глаза, в палате было темно, на диване спали Вадим с Антоном. Мне жутко захотелось пить, я попыталась приподняться, но всё тело ломало, а колено отдавало такой болью, что я невольно вскрикнула, мальчики тут же проснулись и подорвались ко мне: — Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Вадим, а Антон пошел сказать Колчину, что я очнулась. — Всё… нормально… — еле-еле смогла выговорить я, — дай… пожалуйста… воды… Вадим взял графин с водой и подал мне стакан, поняв, что я не в силах даже взять его, он помог мне выпить содержимое. — Ты нас жутко напугала позавчера, — увидев мой недоумённый взгляд, пояснил: — во время операции твой пульс начал падать, понадобился дефибриллятор, потом ты не отходила от наркоза два дня. Тут в палату зашёл Колчин, осмотрел меня и сказал, что если завтра я буду себя хорошо чувствовать, то послезавтра меня отпустят домой под присмотром братьев. — Также неделю каждое утро нужно будет делать специальные уколы, думаю Вадим справится с этой задачей. На следующий день мне стало гораздо лучше, мне надели фиксатор на колено, и я стала понемногу сгибать колено. Ещё через день Колчин дал добро, мы попрощались с ним, мне выдали костыли, и мы поехали домой.