Ключик

Густые капельки свежей багряной крови, лениво скатываясь по острому лезвию складного ножика, достигнут края и незаметно упадут на светло-песочный свитер, превращаясь в пятна. Нежный девичий язычок проведёт вдоль острого металла, слизывая столь драгоценные капли. Тога будет стоять возле убитого на заказ человека с перерезанной глоткой и как всегда улыбаться с раскрасневшимися от волнения щеками, глядя на свою жертву. Она счастлива. — Ка-ак вкусно-о, — растянет в сладком удовольствии, опустив взгляд вниз. — Ой, одежду испачкала, вот невезение-то. —Так надень что-нибудь другое, — Даби посмотрит на Тогу равнодушным взглядом, оценивая вид, а та лишь фыркнет в ответ. — Постоянно в школьной форме ходишь как малолетка или заучка, — девочка пропустит грубую фразу мимо ушей, ни сколько не обидевшись, и, лишь насвистывая, с улыбкой взглянет в ясное небо. — Неужели и на свидания в этом отправляешься? — Тога удивлённо метнёт взор на Даби, который развернёт голову вбок, притворившись, что не было того выскользнувшего вопроса. — Ой, Даби-кун, на сви-да-ние меня приглашаешь? — Тога счастлива. Она засмеётся и вспомнит о своих желаниях, мечтах, что лелеяла каждый день. Даби — неприступная каменная глыба с кусочком ледышки вместо жизненно важного органа. Он тот, кто никогда и никому не пожелает открыться и довериться. Она же просто не сможет выпустить столь редкий драгоценный шанс, что так удачно попался в её ловушку. — Разве я это говорил? — холодный, как айсберг, голос раздражённо врежется в глухие кирпичные стены. — Глупая девица. Тога не пожелает слушать его, движимая азартом и задорным блеском в прищуренных глазах: — А где? И когда? Куда мы пойдём? Только ты скажи заранее! *** Тёплый ветер станет беспощадно накидываться на людей, растрепав и испортив причёску, выбив лишние локоны, спадающие на лицо. А люди что могут сделать? Мысленно проклинать погоду. Только лишь один молодой человек в чёрном будет стоять со спокойным выражением лица и слегка отстраненным взглядом. Возле высокого каменного фонтана в виде греческой богини с кувшином. Да, именно там. И он не начнёт оглядываться по сторонам, высматривая знакомую фигуру на узких светлых улочках, среди множества спешащих пешеходов, мелькающих мимо ярких вывесок. Потому что ему всё равно. Да, так и нужно думать. Это будет правильно. — Даби-кун! Давно ждёшь? — милая светловолосая девушка подбежит и, яростно отдышавшись, начнёт бесконечную болтовню и смех. Даби вновь окинет её равнодушным взглядом и прикусит язык, чтобы ненужные искренние слова остались лишь мыслями. Сильный порыв влажного воздуха взметнёт вверх подол красивого белоснежного сарафана, обнажая стройные ноги выше колена. Тога снова засмеётся, удерживая непослушную ткань. Даби промолчит, вместо того, чтобы бросить какой-нибудь едкий комментарий как обычно. Он знает, что девочка не обидится, не воспримет близко к сердцу грубые слова. Но в данном случае Даби не сможет предугадать реакцию на обычный комплимент. Она ему нравится, и он не скажет ей об этом. Лишь окинет холодным взглядом бирюзовых глаз. Потому что чувства — это не самое главное. Поддаваться собственным неправильным эмоциям — глупо, слушать отчаянный стук сердца и ощущать нехватку воздуха — раздражающе. Любить — безрассудно. Тога обхватит его за локоть, уничтожив всё личное пространство между ними, без капли страха. Бледные щёки покроет румянец волнения, какой бывает после её любимого занятия — поглощения крови. — И как же мы проведём С-В-И-Д-А-Н-И-Е, а, Даби-кун? Такое сладкое как карамель слово, навевает приятные юношеские фантазии. Беззаботность, легкость на душе, робкое держание за руки, искренние тёплые улыбки, краснеющие от всяких мелочей лица… Всё это заперто на ржавый железный замок в огромном сундуке, олицетворяющем внутренний мир Даби. — Ещё громче бы заорала, — устало буркнет он, прикоснувшись к изрядно пострадавшему уху, — чтобы я оглох уже наконец и не слышал твой раздражающий голос и каждодневное пустословие, — затем чуть удивлённо взглянет на замолчавшую Тогу, которая терпеливо и, склонив голову набок, ждёт ответ, — куда хочешь — туда и пойдём, мне плевать. Девочка, приложив указательный палец к губе, задумчиво оглянется по сторонам. И, уловив что-то интересное, глаза цвета золота с кошачьими зрачками радостно сощурятся. — Ой, мороженое с рожицей зайчика! — с восторгом малого дитя Тога, не церемонясь насчёт ветра и платья, побежит к маленькому белому фургончику с фигурой перевернутого рожка на крыше. Она не умеет грустить и злиться. Она радуется каждому пустяку. Она — полная противоположность ему. Даби ничего не скажет, просто посмотрит вслед необычными глазами, с толикой привязанности, без присущего ему равнодушия. Позволив минутную слабость, уголки губ слегка дёрнутся вверх, но самая настоящая улыбка отразится именно в его сердце, скрытом ледяной крепостью, на которой уже видны трещины. И он пойдёт за ней, не спеша, держа руки в карманах. Купит для неё нелепое и детское лакомство, что так понравилось, аж три порции. Тога в обычном порядке не начнёт с хитрой интонацией расспрашивать о столь внезапной щедрости и снисходительности. Проглотит язык и горячо поблагодарит, чувствуя сладкий застывший комок в горле от взгляда Даби. И они пойдут в кино. Затем — посидят в кафе и погуляют в приятном парке с множеством зелени. О чём ещё можно мечтать? Разве это не самый прекрасный сон? *** — И она сказала, а он… так вот… а я ещё подумала про тот… ну фильм та-акой драматичный… а он ей выдал… Даби будет смутно улавливать лишь отрывки фраз от общей болтовни Тоги, которую очень впечатлит новый фильм. Девичий голос отдалённо поплывёт в тумане. Сумерки начнут медленно сгущаться над каменной дорожкой посреди сквера с лавочками, через который отправятся домой Даби и Тога. Бледно-розовый закат позади красиво осветит путь вместо зашедшего за горизонт солнца. — Ой, так крови захоте-елось. А знаешь у кого самая вкусная кровь? У Изуку, — нежным голоском Тога вновь начнёт заливаться соловьём о том, какой классный Мидория, и как хочется его разделать. — Постоянно об этом мальчишке болтаешь, — Даби закатит глаза к небу, — если так хочешь его — просто замани и прикончи, в чём проблема? Тога лукаво стрельнёт глазками и прикроет рот руками. — Даби-кун ревну-ует, — озорное хихиканье вырвется из алых губ. Он лишь метнёт в неё суровый взгляд, нахмурив угольные брови так, будто их пытались сшить. Ревность? Полная бессмыслица. Даби уже далеко не глупый вспыльчивый подросток. Такое яростное слово, представляющее собой скопление негативных чувств ему чуждо. — Что за глупость. — Ну, Даби-кун, не сердись… Тога, перестанет улыбаться, впервые взглянув на него с долей обеспокоенности и вины. Осторожно возьмёт за холодную мужскую ладонь, неуверенно отведя взгляд. И Даби просто шагнёт ближе. Просто наклонится, сократив расстояние. И просто поцелует. Твёрдо и сухо, лишь раз прикоснувшись к тонким нежным губам на пару секунд. Не закрывая пронзительно морских глаз, в которые взглянув девочка обязательно утонет, потеряв остатки извращённого рассудка. И Тога зальётся ярким румянцем, на этот раз от смущения и накатившего жара в районе грудной клетки. Обхватит его широкую крепкую ладонь двумя бледными руками, робко улыбнётся, выдав первое, что пришло на ум, что так тщательно берегла в своей хрупкой душе, и хотела поведать: — Люблю тебя. — Я знаю. Светлые тонкие брови слегка приподнимутся. И Даби вместо слов снова потянется вниз. Снова поцелует мягкие губы. Только жарче и с напором, начиная посасывать нижнюю, затем перейдёт к верхней, легонько покусывая. Тога пошатнётся и схватится за плечо Даби. Тот же грубовато схватит её за талию, не церемонясь, чтоб не смела падать. Чувствуя жёсткую эйфорию и приятное возбуждающее покалывание во всём теле, Тога приоткроет ротик, добровольно впустив горячий влажный язык, что вмиг накроет её собственный. Даби чётко услышит, что оба их сердца бьются в ритм. Так бешено, словно просятся на волю, готовые вспорхнуть в тёмное небо. И они всё же отстранятся. Перед глазами будет сплошная пелена, которая вскоре рассосётся, фокусируя взгляд. Да, так и должно быть. Тога, перепрыгивая с одной ноги на другую, легко побежит вперёд, весело и беззаботно смеясь и вновь начиная болтовню, которой не видно конца и края. Странная девчонка. А Даби лишь вновь посмотрит ей вслед, медленно шагнув следом. — Целый мир освещают твои глаза… — с губ сорвётся знакомая строка песни, что поведает про его истинные чувства. Сундук, запертый на холодный железный замок, начнёт потихоньку открываться. Скрипучая крышка впервые за долгое время поднимется выше и выше… Теплота. Вот, что проскользнёт внутри Даби, когда он представит задорные жёлтые глаза с кошачьими зрачками и милую девичью улыбку. Он нашёл свой золотой ключик к серому и мрачному замочку.