Будь Моей

Саша смеётся глазами и касается моего подбородка холодными пальцами. Она ниже меня, точно ниже, но как-то у неё получается смотреть сверху. Я аккуратно целую её раскрытую ладонь. Она наклоняет голову, и густые чёрные волосы падают на бледное лицо. За её спиной я вижу бесцветные силуэты. Кажется, это Лиза и Лера. А ещё Катя из бухгалтерии — мы пару раз вместе обедали. И Юля — мы встречались в универе. «Не отвлекайся», — велит мне Саша. И я просыпаюсь. Какого чёрта?! Я сажусь на кровати и с остервенением тру лицо. Отключаю будильник, который должен сработать через пятнадцать минут. Быстро влезаю в спортивки — мама наверняка уже на кухне, и ей моё состояние видеть категорически запрещено. А то опять будет ныть по поводу жены и детишек, о которых вообще-то пора бы уже задуматься. Мне двадцать четыре — какие, блин, детишки? Прошмыгиваю в ванную. — Женьчик, оладушки готовы! — кричат мне с кухни. Надо съезжать. Я не отпускаю эту мысль всё время, пока принимаю прохладный душ и привожу себя в порядок. По крайней мере, думать об этом не так страшно, как о том, что мне только что снилось. Нет, серьёзно, какого хрена? Я люблю маму. Она заботливая и внимательная — даже слишком. Но она относится ко мне так, будто мне четыре, а не двадцать четыре. Переодеваюсь и выхожу на кухню. — Тебе полить мёдиком? Или вареньицем? — Доброе утро, мам. Спасибо, я сам. Пока я ем оладьи со сметаной, мама наливает мне чай, а потом садится меня гипнотизировать. Я морально готовлюсь к потоку чуши, который она называет «беспокойством за меня». Вот сейчас начнётся. Три. Два. Один. — Мне вчера Людочка звонила, помнишь Людочку? Так вот, её Ванечка юрфак заканчивает, адвокатом будет. Да, мам, моя работа — несерьёзная фигня. И сам я несерьёзная фигня: ни семьи, ни машины, ни должности. Надо съезжать. — Я ей пыталась объяснить, кем ты работаешь. Но я и сама толком не понимаю. Короче, сказала, что в айти. А что, звучит солидно. Но она сказала, что это очень ненадёжная сфера и что конкуренция большая. Этих айтишников, говорит, как собак нерезаных. Я еле удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Сомневаюсь, что Людмила сказала именно это. Вольная интерпретация моей креативной мамочки. Нормально, я привык. В конце концов, я именно в неё такой фантазёр. — Спасибо, мам. Очень вкусно было, — чмокаю её в щёку. — Я побежал. — Погоди, Женёк, я же тебе ссобойку… — Я пообедаю в кафе, мам, спасибо! Быстро собираюсь и выскакиваю из квартиры. Вывожу из подъезда велик и зависаю ненадолго, подставляя лицо солнцу. Сегодня жарковато. Но ничего, ветерок будет обдувать. Вечером позвоню Стасу, университетскому приятелю. Он вроде тоже собирался от своих съезжать — вместе дешевле. Это будет драма и истерика, конечно. Но сколько ж можно. *** Сегодня явно не мой день. Я очень хочу кофе, но офисная кофемашина сломалась. Можно выскочить в киоск, но в ближайшем — кофе отвратный. Можно подождать до обеда, но есть риск всё это время быть неработоспособной варёной тефтелькой. Можно подняться на пятый и выпить кофе с Лизой. Но Саша… А что Саша-то? Ну Саша и Саша. Договариваюсь с Лизкой в чатике, кидаю рюкзак на рабочее место и чешу наверх. До утреннего мита должен успеть. А не успею, так припрусь с кружкой. Максимум, что случится — босс отпустит какую-нибудь «рыбную» шутку-самосмейку. Лизка встречает меня у дверей кухни. В руках у неё пакет печенюх. Не девушка, а мечта, честное слово. Пока мы стоим в очереди за кофе, она рассказывает, как чуть не проехала свою остановку, потому что жмякала чужого померанского шпица. Конечно, у неё есть фотки этой «рыжей булочки». Вокруг нас быстро собираются ещё ребята, желающие посмотреть на шпица и пообщаться с Лизой, разговор начинает скакать с темы на тему, но Лиза лавирует в этом потоке, успевая отвечать всем и обо всём. Я участвую, пока на кухне не появляется Саша. Я неловко машу ей рукой, она только сухо кивает в ответ. Отходит подальше от толпы — в угол около подоконника — и замирает, глядя будто сквозь всех. Когда приходит моя очередь наливать кофе, я туплю, как последний тормоз, потому что не могу выбрать — латте или капучино. Вожу пальцем от кнопки к кнопке, ощущаю на себе Сашин насмешливый взгляд. Тыкаю наугад. Кофемашина наливает латте. Пока я залипаю на то, как струйка молока сменяется струйкой кофе, как мелко вибрирует кофемашина и как летят во все стороны кофейные брызги, Лизка вовлекает в свою болтовню даже Сашу. Но как только я отхожу в сторону и удовлетворённо делаю первый ароматный глоток, меня сурово одёргивают: — Карпов, убери за собой. Я удивлённо поднимаю на Сашу глаза. Что я должен убрать? Она вздыхает и берёт с кофемашины тряпочку. — Может быть, у вас в контенте так не принято, но у нас здесь все друг друга уважают, — она протирает забрызганную подставку для кружек. Болтовня как-то сама собой стихает, и, кажется, все теперь смотрят на нас. Я нервно сглатываю. Она смотрит на меня строго, на этот раз смеха в глазах нет. — Извини. Я учту. Она кивает и идёт споласкивать тряпочку в раковине. А я потерянно пью кофе и чувствую, как горят уши. Лизка снова начинает трещать с ребятами. Тщательно мою кружку, прощаюсь и ухожу работать. Вслед мне летит: — Хорошего дня, Карпов. Да поздно уже. *** Вечером я зависаю в баре со Стасом. Мы пьём пиво и договариваемся съехаться через пару месяцев. У него сейчас немного стабилизируется зарплата, мы как раз найдём подходящий вариант квартиры — и заживём. Мне так хорошо от этих мыслей и так хочется выкинуть из головы неудачное утро, что я засиживаюсь допоздна. В двенадцать начинает названивать мать. Я поднимаю трубку не сразу — ухожу в туалет, где не орёт музыка. Мама возмущенно бормочет что-то о том, что мне завтра на работу и вообще хватит «ходить на гули». Я молча выслушиваю её причитания, а потом как можно более трезво отвечаю: — Мам, я с девушкой. — В смысле? — тон её сразу меняется с обеспокоенного на радостный. — У вас свидание? — Да, мам, свидание. Всё серьёзно. И ты прямо сейчас всё портишь. — Прости, Женёчек, не мешаю, — счастливо лепечет она. — Удачки. Домой я прихожу после двух. А утром, когда я борюсь с завтраком, головной болью и желанием вернуться в кокон из одеяла и остаться там навсегда, на меня обрушивается шквал вопросов. — Ну же, Женик, расскажи мне, кто она. Где вы познакомились? Это твоя коллега? Придумывать у меня просто нет сил, поэтому я согласно угукаю. — И кем она работает? Надо что-нибудь творческое и понятное. — В дизайн-отделе. Мама довольно кивает, подвигая ближе ко мне вазочку с печеньем. — Ой, я так рада за тебя, сынок. Она красавица, да? Как её зовут? «Лиза. Скажи «Лиза» — мелькает в мыслях. — Саша, — отвечаю я. — Сашенька, — мама смакует имя так, будто уже скоро так свою невестку будет называть. — Ну ты уж нас как-нибудь познакомь. Я снова угукаю. Через месяц скажу, что расстались. Характерами не сошлись. Она меня заставляла кофемашину вытирать.