Будь Моей

Яна предлагает сменить игру. Говорит, что у неё есть кое-что поживее «Диксита», чтобы все взбодрились, и приносит «Доббль». Адская игра. Но действительно бодрит. Мы орём, лупим друг друга по пальцам, отбираем карты и хохочем. А Глеб вечно лезет под руку. Бесит. Чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что он напрашивается, чтобы ему дали хорошего леща. Кирилл несколько раз его мягко одёргивает, и он вроде как успокаивается, но ненадолго. В конце концов сдаётся Саша — пацан явно добился чего хотел. — Глеб, выйди покури, — цедит она прямо посреди игры. Несколько мгновений они смотрят друг на друга в упор. Потом он фыркает и уходит из квартиры, даже не накинув пальто. — Прости, что он тебе праздник портит, — тихо обращается она к Кириллу. — Да забей, Демка, я чё, Глеба не знаю? Перебесится, — он хлопает её по плечу. — Давай я по новой карты раздам. Мы играем ещё несколько партий — намного спокойнее, но так же весело. Глеб не возвращается. Я начинаю переживать: может, обиделся чувак? Сам виноват, конечно, этого и хотел, но всё равно как-то нехорошо. Тем более на пьяную голову — мало ли чего натворит. Но Саша пишет что-то в телефоне, и через пять минут Глеб приходит. От него пахнет осенью и сигаретами. А ещё он как будто перестал искрить. — Извините, ребят, — хмуро говорит он, стягивая кроссовки. Кирилл и Лёня понимающе кивают, Яна вручает Глебу его недопитое вино. Только Саша игнорирует его извинения — вообще его целиком игнорирует. Я окончательно перестаю понимать, что между ними происходит. Или происходило. Они были вместе? Вот этот взрывоопасный чел с фиолетовыми волосами — и Саша? Если бы я разошёлся с девушкой, я бы точно не тусил с ней в одной компании. Или он очень хотел, а она ему отказала? Тогда мы с ним похожи, конечно. Может, я его этим и раздражаю? Да нет, наоборот, надо бы клуб отвергнутых создавать. Беда объединяет, все дела. Тут что-то другое. Что-то сложнее. Подчинение ещё это… Почему я не мог влюбиться в Леру? Мы расходимся за полночь. Лёня уезжает раньше всех — его дома ждёт Алиска, которая не смогла быть из-за работы. Мы с Сашей и Глебом уходим вместе. Нам с Глебом по пути, но я даже не предлагаю ему вызвать одно такси на двоих. Пошёл он на фиг. Стрёмный. Мы ждём машин и болтаем ни о чём. Первым приезжает Сашино такси, она машет нам обоим рукой и уезжает. Глеб, задумчиво курящий сигарету, внимательно смотрит на меня. — Какого чёрта ты объявился, Карпов? — мрачно и как-то устало интересуется он. — Чего? — Если бы не ты, мы бы уже снова сошлись, — он смотрит на меня с отвращением. Ну да, конечно, я виноват. А ты не рассматривал вариант, что ты просто мудак бесящий? Как она вообще тебя терпела? — Меня ваши с Сашей отношения не касаются. И я их не касаюсь. Если у тебя проблемы — это твои проблемы, не надо на меня их сваливать. Приезжает его машина. Он тушит сигарету, тычет в меня тонким пальцем: — Ты и есть моя проблема, — и уходит. Я молча офигеваю. Ну она же меня не любит. Я ей не интересен. Я ей не могу дать чего-то там — что, по-видимому, мог дать Глеб, — так какого хера? *** Два дня я в этом варюсь, кручу мысли и так, и сяк, обдумываю варианты. В итоге придумываю им коттедж, троих детей и кота. Потом разворачиваюсь на сто восемьдесят, и Глеб выходит в окно от неразделённой любви. Моё воображение начинает меня бесить. Можно и не такого навыдумывать — но имеет ли это хоть что-то общее с реальностью? В общем, я сдаюсь и пишу Саше: «Расскажи про Глеба, что можешь». В ответ мне приходит: «Обед в 14:30». Мы снова идём в «Шамана». Кажется, теперь это наше место для серьёзных разговоров. Саша хмурится и выглядит мрачновато, и это заставляет меня нервничать. Вроде как хочу во всём разобраться и узнать правду, но не уверен, готов ли к этому. — Что он тебе сказал? — устало спрашивает она, когда мы делаем заказ. — Что, если бы не я, вы бы уже снова сошлись, — я немного вжимаю голову в плечи, потому что мне неловко ей это озвучивать. Но раз уж хочу от неё честных ответов, нечего юлить. Она цыкает, качает головой. — Глеб в какой-то своей реальности живёт. В которой свои законы и правила. Ты к этому не имеешь никакого отношения, Жень. — Я ему тоже так сказал. Но он заявил, что я — его проблема. Так что хотелось бы знать подробности… Она вздыхает, смотрит в сторону, прижав подбородок к плечу. Никогда раньше я не видел её такой уязвимой. Но это состояние быстро проходит. — Мы были вместе полтора года. Сошлись ещё до того, как пришли сюда работать. Ну, то есть сначала пришла я, через полгода — он. Он очень классный художник, хороший музыкант, настолки любит — короче, быстро сдружился с Кириллом. Лёня чуть позже пришёл, — она хмурится, машет рукой. — Не важно, отхожу от темы. Короче, он хороший парень, но с придурью. И я думала, что с этой придурью справлюсь. Но не смогла. На него периодически находит эта самая придурь, и он пытается меня вернуть. Но… Моё решение окончательное и обжалованию не подлежит. Она грустно улыбается. Мне вроде как всё понятно. Но ничего не понятно! При чём здесь я? С чего он решил, что я ему мешаю? А раньше ему что мешало? Или кто? И почему он пытается её вернуть такими странными методами? — Зачем он тебя дразнит? — Он не дразнит, он привлекает внимание. Нравится ему это. Я стараюсь ему удовольствие не доставлять, игнорирую, как могу. Но иногда он своего добивается всё-таки. Грязными методами в основном. — Это как-то… Некрасиво, — бормочу я. — Это Глеб — у него свои представления о красоте. Жень, не обращай внимания. Пожалуйста. Он со временем успокоится. И чем меньше реакции, тем быстрее. Я киваю. Детский сад какой-то. Глебушка истерит и зовёт маму, но если его не жалеть, то он скоро успокоится и пойдёт играть. — Почему ты с ним дружишь? — Я с ним не дружу. Он просто в той же компании, что и я. Я же не заставлю Кирилла и Лёню с ним не общаться. Его присутствие в моей жизни меня не трогает, пока он не творит чушь. А когда творит — у меня всё ещё есть способы поставить его на место. Я вспоминаю, как она отправила его «покурить». Как он молча встал и вышел, без споров и пререканий, не послав её подальше, не сказав, что она ему не указ. Он ей подчинился. — Прости, скажи мне, если я перегну палку этим вопросом… От него ты получала то, что я тебе дать не могу? Она на секунду прикрывает глаза. — И да, и нет. Он делал то же самое, что делает сейчас. Постоянно меня провоцировал. Да, я получала от него то, что мне нужно, но тогда, когда ему этого хотелось. Он манипулятор. И когда до меня это дошло, я попыталась взять всё под свой контроль. Не вышло. То есть… Меня это выматывало. Короче, я от него устала. Вроде бы стало понятнее. Но не намного. Я понимаю, что мне выдали ровно ту порцию информации, которую могли. Может, даже чуть больше. И выпрашивать ещё будет более чем нагло. Но я всё ещё не понимаю, что я ему сделал. — Ты можешь ему как-то сказать, что… Что я тебе не подхожу или вроде того? Потому что мне выдержки не хватит его игнорировать. И если он продолжит тыкать в меня пальцами, я могу случайно дать ему в челюсть. Саша приподнимает брови и тихо смеётся. — Постараюсь до него это донести. Уже по пути обратно в офис я, снова зарывшись в свои мысли, как рыбка в ил на зимовку, набираюсь смелости и задаю вопрос, на который даже сам Глеб, наверное, не ответит. — Он тебя любит? Саша останавливается и долго смотрит на меня, будто не может решить, зашёл ли я слишком далеко или это ещё в пределах допустимого. Наконец медленно произносит: — Не знаю. Очень в этом сомневаюсь.