Будь Моей

— Ставлю на то, что Карпов — ренегат, — морщится Глеб, закидывая ноги на стол. Я молча делаю глоток пива. Саша смотрит на меня, будто пытается просканировать и понять, прав ли он. Кирилл тоже присматривается — у него карточка шерифа, ему в первую очередь нужно угадать, кто есть кто. Мы играем в «Бэнг!». Что-то вроде «Мафии», но чуть сложнее и круче. Шерифу нужно понять, кто из игроков мирный житель, кто помощник шерифа, кто бандит, а кто ренегат. Бандитам надо убить шерифа и не спалиться. Ренегату надо убить всех. И не спалиться. Почему я в глазах Глеба выгляжу как ренегат — без понятия. У него ко мне вообще какие-то претензии по жизни. Очередь доходит до него, и он кидает на меня карту «бэнг». Это вроде как выстрел. Если у тебя нет карт, которые могут тебя защитить, — ты теряешь жизнь. Жизней несколько — в основном у всех по четыре в начале игры. У шерифа пять. Если ты убит окончательно — показываешь свою карту. Если ты шериф и убит окончательно — игра закончена, бандиты победили. Ну, или ренегат, если он остался с шерифом один на один. Мне есть чем отбиться. С ехидной улыбкой кидаю «мимо». Глеб хлопает раскрытой ладонью по столу. Очень эмоционально. И тут же получает от Саши суровый взгляд. Старательно его игнорирует. А я старательно игнорирую Глеба. Я не знаю, чем я ему не угодил — видимо, это какие-то их с Сашей мутки, — но пытаться расположить его к себе я не собираюсь. Я не червонец. Кирилл ко мне относится хорошо и явно рад моему присутствию. Лёня вроде тоже настроен дружелюбно. Сегодня он с той самой рыжей девушкой, которую я видел перед корпоративом. Её зовут Алиса, и она, оказывается, работает в рекламе. Весёлая девчонка, забавная. Короче, я себя в этой компании чувствую комфортно, а Глеб со своими закидонами пусть идёт в жопу. В перерывах между ходами ребята обсуждают очередной зашквар Артемия Лебедева, новую тачку их босса Вити, какие-то обновления от «Adobe» и выйдет ли третий «Человек-Паук» от Марвел. К последнему я радостно присоединяюсь и выкатываю миллиард аргументов. Плавно мы переходим на обсуждение комиксов, а оттуда на то, кто бы кем был во вселенной Марвел. — Ну, Сашка точно Чёрная вдова, — смеётся Кирилл. Саша фыркает: — Я доктор Стрэндж. — Ты Кэп, — щёлкает пальцами Глеб. Они переглядываются. Глеб торжествующе улыбается, будто ему одному тут понятно, кто такая Саша на самом деле. Саша поджимает губы, отводит взгляд. — Ну да, точно, что-то есть, — подхватывает Лёня. — Кир однозначно Тор. Алиска — Алая ведьма. — Вы роли по цвету волос распределяете? Я — Алая ведьма, Сашка — Чёрная вдова… По такой логике Глеб — Танос. Просто потому что фиолетовенький. — А я не против, на самом деле, — пожимает плечами он, проводя ладонью по фиолетовому ёжику волос. — Танос — классный персонаж. У него очень продуманная мотивация, ему веришь. Я б тоже население Земли вполовину сократил. — Интересно, ты бы придерживался того же мнения, если бы входил в сокращённую половину? — тихо спрашиваю я. Он смотрит на меня так удивлённо, будто я должен был письменное разрешение получить, чтобы к нему обратиться. Снимает наконец ноги со стола, садится ровно. Надменно цедит: — Да, Грут, я не считаю свою жизнь более ценной, чем другие. Даже спрашивать не буду, почему я Грут. Грут милый. — О, кстати, Глеб, а ты похож на Ракету! Такой же злобный и токсичный снаружи и ранимый пирожочек внутри, — замечает Кирилл. — В нашей вселенной енот и дерево не подружатся, — Глеб скрещивает руки на груди. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Какой же он позёр, жесть. — Мы Лёню без роли оставили, — спокойно замечает Саша. — Я за человека-муравья. — О, однозначно, — хмыкает Кирилл. Лёня и Алиса активно кивают. Глеб смотрит стеклянными глазами куда-то мимо нас, в стену. Мы возвращаемся к игре. Ренегатом оказывается сам Глеб, а у меня карта помощника шерифа. *** Наступает октябрь. Становится слишком холодно и сыро, чтобы ездить на работу на велике или ходить пешком. На душе тоскливо. Я компенсирую это настолками, танцами с Лизой и посиделками в баре со Стасом, но чего-то мне не хватает. Я прохожу мимо курилки, нахохлившись от ветра, как голубь, и заткнув уши наушниками, когда на плечо внезапно ложится тяжёлая рука. Я вздрагиваю. — Блин, прости, не хотел пугать, — улыбается Кирилл. — Жень, слушай, у меня в пятничку вроде как юбилей. Приглашаю. — Спасибо, — смущаюсь я. — Где, во сколько? — Да после работы ко мне поедем. Не парься, мы тебя заберём. Либо я, либо Сашка — кто-то подхватит. Я киваю. И как только отхожу от него на приличное расстояние, в панике пишу Саше в мессенджер: «Что ему дарить?!» Она присылает мне фотку складной ножовки из строймага, прям с ценником, приписывает после: «Если не дорого». Не знаю человека чётче, чем она. За кофе говорю Лизе, что в эту пятницу танцули отменяются. По крайней мере, для меня. Она говорит, что без проблем заменит это шопингом, и мы переходим к обсуждению фасонов осенних пальто, которые ей нравятся. Везёт мне с подругами. Да и с друзьями тоже. В один из вечеров Стас заботливо отвозит меня в тот самый магазин, чтобы я купил Кириллу пилу. Пока мы едем обратно, я думаю о том, что просто вручить пилу в крафтовом подарочном пакете — как-то скучно. Прошу Стаса зарулить к моей маме на полчаса. Мама кормит нас ужином, я выпрашиваю у неё коробку из-под профессионального фена, довольно большую и вместительную. На следующий день заскакиваю в гипермаркет по дороге домой, покупаю десяток пачек разных сухариков и орешков и довольно девчачью, хоть и не приторную, упаковочную бумагу. Складываю в коробку пилу, закидываю вкусняхами, упаковываю. Выглядит забавно, без претензии, но с приколом. Гордо жду пятницу. Кирилл испытывает целый спектр эмоций, наблюдать за которыми одно удовольствие: сначала недоумевает, потом заинтригован, потом доволен и впечатлён. — Прикольно, Женька, спасибо, — он пожимает мне руку и хлопает по плечу. Саша наблюдает за этим с улыбкой. Кажется, она тоже не ожидала, что я ещё импровизацию от себя добавлю. *** Мы немного едим, пьём, болтаем, а потом Кирилл и Саша берутся за гитары. И я понимаю, чего мне так не хватало, чтобы ощутить уют и перестать мёрзнуть. Саша наигрывает «с днём рожденья тебя», и мы хором это исполняем, пока Кирилл размахивает руками, будто дирижирует. Мелодия не обрывается, а плавно перетекает в другую. — Добро пожаловать На этот край Земли! Здесь все свои! Мы позовем из океана корабли И будем праздновать! * Кирилл подхватывает. Вскоре за ним вступает Яна, его невеста. Она очень нежная, хрупкая девушка, а рядом с Кириллом так вообще выглядит фарфоровой куклой. Но, несмотря на контраст, они очень красивая пара. И поёт она красиво. Не так, как Саша, конечно. Но красиво. — Выбирай, именинник, что дальше, — предлагает Саша. Кирилл задумчиво чешет бороду. Смотрит на Сашу, потом на Яну. Девушка мягко кладёт ладошку ему на плечо. Кирилл касается губами её пальцев, улыбается. — Давай «Рай». Саша молча трогает струны. Я откидываюсь назад на диване и закрываю глаза. Серая морось за окном меня больше не касается. Я хочу свернуться клубочком, как кот, и проспать до весны. Желательно, чтобы всё это время мне играли и пели. Да, много хочу. Да, как-нибудь и без этого перекашляю. Но как же хорошо. — Если по правде — давай без обид: Тот, кто убил — тот и убит. Кто в дождь отдал плащ — тот под плащом. Тот, кто простил — тот и прощён.** Я ненадолго открываю глаза и замечаю, что не меня одного накрывает с этих песен. Все в основном либо подпевают, либо покачиваются в такт, либо вообще тихо болтают о чём-то своём, а Глеб гипнотизирует Сашины руки. Ну, или они его гипнотизируют. В общем, чел явно не здесь, как и я. На фразе про прощение он мелко вздрагивает и вскидывает взгляд на неё. Она на него не смотрит. И он снова опускает голову, концентрируется на её руках. Кажется, у кого-то тут всё ещё сложнее, чем у меня. Саша говорила, что у него свои тараканы. И это понятно — Глеб вообще весь из тараканов состоит, — но я как-то не думал, что он тоже по Саше убивается. Очень хочу знать подробности. Без понятия, как у неё это узнать так, чтобы не влезть куда не надо. Ребята ещё немного играют, а потом Яна приносит настолку. Называется она «Диксит», и в ней столько красивых картинок, что я несколько минут тупо рассматриваю карточки. У меня в голове одна за одной рождаются истории. Вот посреди бушующих волн огромный каменный монстр с добрыми глазами, на спине у которого небольшой городок. Это остатки цивилизации. Вроде как Ноев ковчег. Какое-то древнее существо решило спасти людей, которые угробили эту несчастную планету, дать им второй шанс. Ничего у него не выйдет. А вот три злых гончих, которые догоняют призрак Робин Гуда. Он до сих пор грабит богатых и отдаёт бедным. Ну, вернее, грабил, пока его собачки не съели. Вот мальчик, который дует мыльные пузыри, и из них получаются планеты. Значит, и земля, по которой он идёт, — тоже мыльный пузырь? Мальчик на белой лошади переезжает ущелье по радуге. За спиной у него пустыня — впереди зелёные, залитые солнцем холмы. Он оборачивается назад. Женщина с умиротворённой улыбкой подметает море. Смешной носатый мужчина в шапке лётчика седлает стрекозу. Тираннозавр снимает на айфон, как падает метеорит. Вообще жиза. *** Я тащусь от этой игры. Тут надо загадывать ассоциации и угадывать ассоциации других. Естестественно, мне особенно нравится, когда загадывает Саша. Нравится пытаться её понять, угадать ход мысли. Иногда получается, иногда нет. У Глеба получается практически всегда — и он ликует, будто видит её насквозь. Меня это немного раздражает, но я держу себя в руках. А Саша, кажется, вообще не замечает. Пока Глеб не загадывает «подчинение». Причём он смотрит на Сашу с таким вызовом, что сразу понятно, для кого эта карта вообще выложена. Я вижу, как у неё напрягаются скулы. Он бессмертный? Остальные спокойно выкладывают карты. Я опускаю взгляд на свои. У меня есть одна, идеально подходящая под это слово. Но я очень не хочу её выкладывать. Я даже не могу толком объяснить себе почему. А раз не могу объяснить — можно выкладывать. Глеб смотрит на меня выжидающе и с интересом. Перемешивает карты, раскрывает. Парень в шутовском костюме дует в длинную трубу, и из неё вылетает рой разноцветных пчёл. Милая бабушка в круглых очках привязана к тотему из разноцветных животных голубой ёлочной мишурой. Доктор-кот пытается отфранкенштейнить мышь. Муравей несёт на плечах трон, на котором восседает оса и играет на скрипке. Марионеточный человек, к конечностям которого привязана леска, сидит на красном кресле, похожем на трон. Смуглая женщина, вся в золотых браслетах на руках и ногах, с золотом в волосах, сидит, опираясь локтем на белый меч, с другой стороны от неё стоит на коленях полностью белый, будто из мрамора, рыцарь. Я долго думаю, за какую карту голосовать. Вроде как все они так или иначе про подчинение. Хорошо, бабушка — с натяжкой. Ну, может, ещё чувак, который управляет роем пчёл. Хотя это уже спорно. Глеб такой непредсказуемый… Он мог и муравья с осой выложить, и кота с мышью. Мне очень нравится последняя карта. Она очень красивая, и от неё прям веет властью. Но мне кажется, её положила сама Саша. Я голосую за четвёртую — с муравьём. Все кладут свои карточки с номерами, и Глеб их открывает. Саша проголосовала за кота с мышью. Кирилл и Лёня за марионеточного человека — это моя карта. Яна тоже голосует за муравья, как и я. — Да вы чего?! — возмущается Глеб, тычет в карту с белым рыцарем. — Вот это же моя карта! Саша, которая считает баллы, сдержанно улыбается. И я понимаю, что она прекрасно знала, где его карта. Она специально проголосовала за другую. — Чей муравей? Ага, Лёня — два балла. Чей кот? Кир — один балл. Чья марионетка? Я робко поднимаю руку. Она на мгновение задерживает на мне взгляд. Кажется, она этого не ожидала. Ну не было у меня другой! Глеб смотрит, слегка прищурившись. Он меня ненавидит.