***
— Зажгите свечи, — тихий голос герцога казался громким в идеальной тишине его покоев. С помощью слуг он поднялся с кровати и подошел к зеркалу, освещенному парой свечей, которые стали болезненно яркими для утомленных болезнью глаз. Парень отогнал от себя всех и встал перед зеркалом, которое без лести и страха показало ему собственное отражение, больше похожее на отражение мертвеца. Тонкие запястья обхватывали кружева ночной рубашки, цвет которой казался в разы живей цвета измученного лица. — Кто-нибудь приходил? — Тэхен знал, что получит отрицательный ответ, но спрашивал снова и снова, будто надеясь на чудо. — Никого не было, господин. Никого не было…в этих словах герцог отчетливо слышал нотки облегчения. «Вы наконец-то умрете, господин». Его хватило на легкую ухмылку и на то, чтобы отвести взгляд от зеркала, которое обнажало его душу сквозь отражение потухших глаз, в которые боялись заглядывать слуги. «В ваших глазах смерть, господин». Он знал это. — Не закрывайте ворота, — отдал приказ Тэхен, возвращаясь в свою постель и прося задуть свечи, а после покинуть его покои. — И откройте окно. Душно.***
Чимин встал раньше солнца. Взяв дорожную холщовую сумку, он положил в неё несколько жёлтых листков, которые были исписаны мелким шрифтом, три банки разного размера с засушенными растениями и нож с резной деревянной ручкой. Выйдя из своего маленького домика, он посмотрел на розовеющее небо, которое ближе к земле было усыпано серыми облаками, чьи верхушки казались золотыми в лучах восходящего солнца. Деревня потихоньку просыпалась. Начинался рабочий, изнуренный для крестьян, рабочих и других простых людей, день. Чимин шёл по дороге с лёгкой улыбкой на губах. Изредка, ему навстречу попадались люди. Все они тоже улыбались, завидев Чимина, желали хорошего дня и спрашивали, куда молодой лекарь так рано отправился. Чимин же быстро отвечал, что идёт в замок, на что люди лишь кивали и, попрощавшись, обе стороны продолжали свой путь. Когда Пак подошёл к городским воротам, солнце только вышло из-за верхушек деревьев. Стражник у городских ворот, завидев парня, улыбнулся и кивнул. Чимин, босой, шёл по каменной мостовой прямо к замку. Дойдя до него, он, запрокинув голову, рассматривал высокие башни, серый, массивный камень, из которого был построен замок. Он хотел ещё рассмотреть и витражные окна, как его окликнули. — Эй! Ты! Чимин обернулся и посмотрел на богато одетого пожилого человека, возможно, это был один из вельмож герцога. — Да, ты! Что ты тут ворон считаешь?! — Доброе утро, господин, — поклонившись, проговорил Чимин, всё так же приветливо улыбаясь, — Я лекарь, пришёл к герцогу. Если можно, я бы хотел встретиться с ним. Это возможно сейчас? — Лекарь? — мужчина недоверчиво рассматривал парня. — Хорошо, иди за мной. Чимин в ответ снова поклонился и пошёл вслед за вельможей в замок.***
Эта ночь оказалась одной из тех тяжелых ночей, когда герцог, несмотря на всю свою усталость и истощенность, не мог сомкнуть глаз. Ему чудились картины прошлого, возможно приснившегося ему однажды в детстве, но оставшиеся ярким пятном в памяти, которое не давало полностью провалиться в темноту, подчинившись болезни. Тэхен боролся из последних сил, которые покидали его вместе с уважением слуг, вместе с контролем над землями. Смерть пряталась за массивной дверью его покоев и все ждала своего выхода, она ждала начала (или конца?) представления. Когда солнечные лучи просочились в щель между темными шторами, дверь со скрипом открылась, и герцогу сообщили. — К вам молодой юноша, господин. Он верит в то, что избавит вас от болезни, если вы позволите осмотреть себя. — Открой шторы, — голос слабеет с каждым днем, и двадцатидвухлетний герцог боится, что на следующее утро будет не в состоянии попросить воды, чтобы утолить вечно мучившую его жажду. — Пусть приходит. Приходится зажмурить глаза, когда покои заливает утренний свет, но медленно глаза привыкают и к нему. Тэхен ждет. Ждет очередного «ничем не могу помочь», очередного «вижу такое впервые», очередного «мне очень жаль, господин». Никто не помогает, но герцог награждает понемногу каждого, кто пытается, потому что лекари, забредающие в его замок, дарят умирающему парню секундную надежду, что тот снова сможет оседлать коня, снова искупаться в озере. Чимин зашёл в покои молодого герцога и осмотрелся. Мрачно, неуютно. — Доброе утро, Ваша Светлость, — едва зайдя в комнату, поклонился он, — Меня зовут Пак Чимин и я лекарь. Выпрямившись, парень посмотрел на широкую и богато убранную кровать. Чимин, шлёпая босыми ногами по холодному полу, быстро подошёл к изголовью кровати, где на пуховых подушках лежал герцог. — Ваша Светлость, Вы можете сесть? — спросил Чимин, сразу переходя к делу. — И как часто Вы едите? Тэхен жестом прогнал всех слуг из покоев, желая остаться с лекарем наедине. Он ожидал глубокого старца, но перед собой увидел лишь мальчишку, серьезного и полного жизни, но доверия к нему не было никакого. Как и шансов, что придет кто-то другой, поэтому герцог сделал, как ему сказали, и сел, но лишь со второй попытки — его руки совсем ослабли. — Пак Чимин, — Тэхен выдавил из себя слабую улыбку и прикрыл глаза. — В…в полдень мне приносят еду и лекарства. Это все. — Это никуда не годится, — покачал головой Пак и вздохнул, — Прием пищи должен быть три раза в день. Чимин внимательно осмотрел герцога. Ночная рубашка висела на Тэхёне, как на вешалке, а потому лекарь даже не сомневался, что все кости Его Светлости торчат так, что можно пересчитать каждый позвонок. — На свежем воздухе, как я понимаю, Вы уже давно не были… — Чимин пока не видел ничего сверхъестественного, кроме сильной потери в весе и отсутствия свежего воздуха. — Господи, и кто Вас до этого лечил? Юноша был не на шутку рассержен. Он знал, что народ не любил герцога из-за его тяжёлого и жестокого характера, но он не мог смотреть спокойно на то, что вместо того, чтобы лечить человека, его наоборот губят. — Так, — Чимин посмотрел на прикроватный столик, на котором выстроилась целая батарея различных склянок. Взяв одну из них, Чимин открыл её, понюхал и смочив странной жижей палец, положил его в рот. — Боже мой… — глаза Чимина расширились и парень посмотрел на до этого молчавшего герцога. — Сколько раз в день Вы принимаете лекарства? Один? — В полдень и перед сном, — ответил Тэхен, наблюдая, как на лице молодого лекаря сменяются эмоции. — Меня травят? Этим вопросом он задавался уже очень давно, но проверить возможности не было, да и отказываться принимать лекарства герцог боялся. Несмотря на слухи о его бессердечности и бесстрашии, смерти он боялся до дрожи во всем теле, поэтому с надеждой смотрел на Пак Чимина, отвечал на его вопросы и позволял ругать придворных лекарей, которые, видимо, и пальцем не пошевелили для спасения своего хозяина. И зачем он их всех нанял? Лучше бы умирал спокойно в холодном замке, наблюдая за приходом зимы через распахнутое окно, а с первым снегом ушел бы в мир иной, а не мучил себя ожиданием и догадками. Умрет или не умрет? Сегодня или со следующим заходом солнца? — Ну с этого момента ничего из этого принимать Вы точно не будете, — говоря это, Чимин подошёл к окну и посмотрел вниз. Убедившись, что там никого нет, он вернулся к столику и сгрёб все склянки. С своей ношей он подошёл к окну и… Выкинул все лекарства, оставленные предыдущими лекарями. Отряхнув руки, словно от грязи, он обернулся к герцогу. Поймав его удивленный и шокированный взгляд, Чимин широко улыбнулся. — Ваша Светлость, Вы, возможно, удивитесь, но в состав многих, так называемых, лекарств, входили ядовитые растения. Не могу спорить с тем, что они могли Вам помочь, но только не в тех дозах, которые Вы принимали. Другими словами, с таким лечением Вы бы максимум прожили бы ещё недели три и то, если б почаще открывали окно. — Чимин усмехнулся и вновь посмотрел вниз из окна. — Выдели бы Вы как они красиво разбились, так же разбилась и Ваша приближающаяся смерть. Пак отошёл от окна и опустился на колени рядом со своей холщовой сумкой. Достав из неё все три банки и листы бумаги с огрызком карандаша, он поднялся и посмотрел на Тэхёна. — Ваше Сиятельство, Вы бы не могли приказать слугам сейчас же принести Вам плотный завтрак, а именно каши и фруктов. Так же необходимо принести кружку кипятка. Чимину сейчас было всё равно на то, как он себя ведёт в присутствии герцога. Он лекарь, а Тэхён — всего лишь больной, а значит на данный момент, Паку было всё равно, что они разных сословий. — Кхм, — звать слуг было тяжело, так как голос не слушался, но парень крикнул. — Мне нужна каша, фрукты и кипяток! Быстро! После этих слов Тэхен услышал удаляющиеся шаги за дверью и закашлял, будто пытаясь избавиться от чего-то невидимого, крепко сидящего в груди, но ничего не произошло, и кашель вскоре успокоился. — Три недели значит, — задумчиво произнес он, а потом тонкой кистью указал на сумку молодого лекаря. — Колдовать собрался, мальчик? — Да какое там, — махнул Чимин рукой, — Магии и волшебства не существует, есть только проверенные травы и рецепты, ничего больше. Чимин взял стул и, поставив его рядом с кроватью Тэхёна, сел. — Ваше Сиятельство, могу пока с точностью заявить, что Вам надо больше есть и бывать на свежем воздухе, — начал он, вновь рассматривая Тэхёна, — Говорят, что Вы неизлечимо больны, но это всё глупости, так что мысли о смерти убираем. Скажите, с чего всё началось? Герцог затих, полностью уйдя в свои мысли и пытаясь восстановить по кусочкам все, что предшествовало болезни. Глаза пришлось закрыть, потому что зрачки жгло то ли от солнечного света, то ли от лица лекаря, полностью уверенного в своих силах. И почему Тэхен ему верит? Парню, который выбросил из окна все настойки, принимаемые уже долгие месяцы. Просто. Выбросил. Почему бы ему не хотеть убить герцога так же, как хотят этого придворные лекари? Так же, как хотят этого во всех принадлежащих ему деревнях… — Началось в начале весны, — наконец вспомнил он тот день, хотя казалось, вспоминать там нечего. — Я потерял сознание посреди двора, на глазах у десятка слуг, а после обнаружил себя в покоях ужасно ослабшим, — Тэхен еще немного помолчал, а потом задал вопрос, который не давал ему спокойно рассуждать на другие темы. — Неужели так просто? — Как я понимаю, Вы не помните, что в тот день ели? — задумчиво сказал Чимин и потёр шею. — Вполне возможно, Вас просто тогда отравили чем-то. Не знаю, сейчас это не важно. Хотя, могу предположить, что происходило с Вами. Есть такие травы, которые ослабевают организм, но есть и другое предположение и оно ещё более нелепо. Это простая усталость, нехватка пищи и сна. На протяжении всего времени Вас просто медленно отравляли. Возможно, лекари думали, что Вас лечат, а самом деле делали только хуже. — Чимин внимательно осмотрел лицо герцога и твёрдо сказал. — Я Вас вылечу. Меньше, чем за пару месяцев, снова сможете ездить верхом. Тело Тэхена еще помнило то ощущение, когда удавалось вырваться из замка и прокатиться верхом по лесу в абсолютном одиночестве, но это было так давно, что казалось лишь видением, пришедшим к нему в одну из бессонных ночей. Из-за многочисленных обязанностей герцог не находил времени на прогулки верхом, которым предавался в детстве с великой свободой и удовольствием. Тогда ему было двенадцать, и правила казались жалкими строчками на куске бумаги, которые не могли управлять жизнью мальчишки. Тэхен помнил, как сбегал от слуг в лес, где играл с деревенским ребенком в рыцарей, а потом тихо возвращался в замок, надеясь, что никто не узнает о его маленьком секрете. — Значит, останешься здесь, — заключил он и обернулся на открывшуюся дверь, куда вошло несколько слуг, принесших все то, что требовал лекарь. — Спасибо, — Чимин забрал у них поднос с кашей, фруктами и на отдельной тарелке кружку с горячей водой, над которой поднимался пар, и поставил всё на столик. — Ваше Сиятельство, Вы с состоянии сами кушать? — поинтересовался Пак, подходя к кровати и прислонив подушку к её стенке у изголовья. — В состоянии, — соврал тот, хотя знал, что ложь рухнет тогда, когда он возьмет в руки ложку. Герцог облокотился на подушку и решил начать с каши, которую хотя бы не надо было особо жевать. Ложка в руке задрожала, но Тэхен слишком боялся своей болезни, чтобы сдаться ей и признать, что стал совершенно беспомощным, неспособным поднести ко рту еду. Слабость злила, ведь герцог не может быть слабым, но, зачерпнув немного каши, парень понял, что есть все же не может. — Не в состоянии, — выдохнул он, смотря на еду и не думая, что все это вместит его истощенное тело. — Ничего. — улыбнулся Чимин и взял ложку в руку, — Мне Вас лечить, так что не пытайтесь, хотя бы при мне, играть роль сильного и независимого. Пак, сев на край кровати, зачерпнул немного каши и приблизил ложку ко рту старшего. Тэхен удивился тому, как легко разговаривает с ним этот парень, будто не знает, сколько на его руках крови и загубленных жизней, будто говорит с совершенно обыкновенным человеком, не несущим на своих плечах судьбу сотен. С помощью лекаря он съел все, что было в тарелке, на последних ложках перебарывая себя. Герцог смотрел на Чимина и думал, отчего тот так светло и легко улыбается, будто улыбка не стоила ему никаких усилий, а расцветала на губах сама собой. Расцветала…а ведь в замковом саду — совсем близко — в это время года цветут красные цветы, которые в детстве герцог звал огнем, а после лишь красными цветами, почти не смотря на них во время прогулок. — Ты молод для лекаря, Чимин, — озвучил Тэхен пришедшую в голову мысль, посмотрев парню в глаза. — Тебе и двадцати нет. — Верно, мне восемнадцать, — ответил тот и посмотрел в кружку, в которую до этого бросил некоторые травы из банок; поняв, что подождать надо ещё чуть-чуть, он вновь посмотрел на Тэхёна, — А лекарем стал рано, когда бабушка умерла. — Восемнадцать… — произнес герцог и закрыл глаза. Чимин и правда был очень молод, и разница в четыре года ощущалась огромной пропастью в мыслях Тэхена. Считай ребенок, поставивший на место полдюжины лекарей со стажем одним своим появлением. Это не укладывалось в голове, которая не переставая кружилась то ли от избытка свежего воздуха, то ли от бессонной ночи, вытянувшей последние силы. — У тебя есть снотворное? — вопрос прозвучал слишком жалостливо, и герцог откашлялся. — Не могу спать. — Не думаю, что оно Вам понадобится, — улыбнулся Чимин и взял чашку с травами, — Выпейте. — Гадко, — поморщился Тэхен, выпив то, что протянул ему лекарь. Запах настойки убивал всякое желание пробовать ее, но, еще когда герцог отдавал приказ найти нового лекаря, он поклялся самому себе на всем, что имеет, что не станет перечить тому, кто вызовется спасти его. — Что это? — спросил парень, все еще кривя губы от мерзкого послевкусия, разошедшегося по всему языку. — Если я скажу, то Вы меня выкинете из окна, как я выкинул отраву, — засмеялся Чимин и забрал кружку, — А если честно, то ничего страшного. Это просто полынь. Аппетит и хорошее пищеварение обеспечено, а также одно из свойств, это помогает при бессоннице. И соглашусь, вкус отвратительный. — У меня не хватит сил выкинуть тебя из окна, — серьезно сказал Тэхен и бросил взгляд на луч солнца, который все это время бессовестно крался по его постели, а теперь готов был переместиться на лицо. — Задерни шторы, мне больно от света. Чимин ухмыльнулся и посмотрел на окно. — Ваше Сиятельство, Вы не любите солнце? Просто… Я буду вытаскивать Вас из кровати и мы будем много гулять. Естественно, не сразу. — Я слишком долго сидел в темноте, — произнес герцог, вложив в эту фразу не один и не два смысла. — Глаза отвыкли. Тэхен протянул руку и положил ее на место, освещенное солнцем и оставил там, впитывая тепло, так похожее на человеческое, что невольно сердцу стало больно. Как давно он не чувствовал этого тепла? Десять лет? Пятнадцать? Молодой лекарь принес в холодный замок, давно не видящий улыбок, немного света из внешнего мира, где люди продолжали жить своими жизнями, пока герцог лежал в своей постели, окутанный полумраком. А от Чимина пахло травой и цветами, немного свежим хлебом, землей, и все эти запахи смешивались в один, сбивая Тэхена с толку. Неужели он забыл о их существовании? — Слуги покажут тебе покои, — сказал парень, не отрывая глаз от полоски света. — Я хочу спать. — Сон после плотного завтрака, — улыбнулся Пак и встал со стула, — Я Вас разбужу к обеду. Собрав банки и листы бумаги с рецептами, которые не пригодились, и сложив всё это в сумку, Чимин повесил её себе на плечо и, подойдя к окну, закрыл только одну штору, чтобы всё-таки немного света было в комнате. После этого, он вышел из помещения тихо закрыв за собой дверь. За ней он тут же столкнулся с пожилым слугой. — Господин лекарь, почему Вы решили ему помочь? — спросил парень у Чимина. — Он же… Он же этого не заслуживает. — Что простите? — шикнул на парня Чимин и покачал головой. — Каждый человек заслуживает жизнь. Ким Тэхён хороший человек, я это знаю. Я лечу людей всех сословий. — Но откуда Вы знаете, что он добрый, хороший? — Я знаю, — улыбнулся Чимин, — Покажите мою комнату? — Да конечно, — спохватился мужчина и пошёл вперёд, — Вам не холодно ходить босиком? — Нет, — тут же ответил Пак и пошел следом, рассматривая и запоминая замок изнутри. Всю дорогу до своей комнаты он думал о Тэхёне. Герцог, вновь оставшись один, еще некоторое время рассматривал узоры на потолке, прислушиваясь и присматриваясь ко всему. После прихода Чимина стало как-то легче. Молодой лекарь, с первого взгляда не вызывавший абсолютно никакого доверия, смог отогнать тень смерти, что преследовала Тэхена повсюду и не давала уснуть по ночам. Стены замка давили со всех сторон, но теперь герцог знал, что через время выйдет в сад и насладится теми красными цветами, которые, он надеялся, еще не отцвели. Верилось Паку все еще с трудом, но после еды и настойки из полыни в руки вернулось тепло, а головокружение и тошнота отступили, пусть на время, но Тэхену стало легче. Спустился в горизонтальное положение герцог уже самостоятельно и закрыл глаза, все еще ощущая ладонью то место, где покоился солнечный свет до того, как постель погрузилась в тень из-за закрытой шторы. Сон постепенно наваливался на Тэхена, и вскоре полностью подчинил себе, заставив расслабиться и забыться.