Снег на песке

Прошлой ночью Бьянке так и не удалось уснуть, и за завтраком она сидела злая на весь мир, уныло ковыряя вилкой тушеную баранину. А на что она собственно рассчитывала? Амрен даже не знает, что она женщина. А даже если бы и знал — зачем она ему такая? Это в Хейдероне она — дочь короля, а здесь она никто. Изуродованная, обесчещенная — теперь если ее когда-нибудь и возьмут в жены, то только лишь из-за статуса. Да и не нужен ей никто. Разве сможет она лечь с мужчиной в постель после того, что с ней произошло? Нет. Об этом даже думать противно. Амрен сидел за столом напротив нее, но за все утро она ни разу не подняла на него глаза. Нужно просто выбросить его из головы, и сосредоточиться на спасении сестры. — Джамиль, Назир, Бен, после завтрака жду вас у ворот, — сказал Амрен. Бьянка вздрогнула и невольно посмотрела на него. Черные брови, высокие скулы… Проклятье, ну почему он так хорош? Сердце вновь заныло от тоски. — Новое задание, атаман? — поинтересовался Джамиль. — Нет, просто хочу пройтись по базару, послушать, что люди говорят, — ответил тот. Через полчаса все были в сборе. На улице уже стояла адская жара, и Бьянка чуть не задохнулась от горячего ветра, повеявшего раскаленной пустыней. Рынок располагался неподалеку от убежища «Мечей», поэтому наемники отправились туда пешком. Торговля начиналась уже на подступах к базарной площади. По обеим сторонам переулка тянулись лавчонки и мастерские, у дверей которых пестрели ковры, блестела посуда и благоухали разнообразные специи. — Зайдем сюда, — Амрен распахнул дверцу под заостренной аркой. Его спутники последовали за ним. Внутри лавка сверкала золотом и переливалась каменьями, словно сказочная пещера сокровищ. Хозяин — толстенький коротышка в узорчатом халате — выкатился навстречу посетителям. — О, кого я вижу! Мой дорогой друг Амрен! Бурхан благословил меня, направив твои стопы в мою скромную обитель, — принялся раскланиваться он. — Проходите, почтеннейшие, проходите! Не желаете ли чего-нибудь выпить? — Принеси что-нибудь холодное, — согласился Амрен. — Сию минуту, уважаемые, сию минуту, — засуетился хозяин. — Жена! Подай гостям лимонного напитка! Присаживайтесь, дорогие. Он усадил посетителей на низкий диван. Из соседней комнаты вышла закутанная в чадру женщина с подносом, на котором стоял серебряный кувшин, чашки и блюдо с кусочками пахлавы. Бьянка с наслаждением пригубила холодный лимонный чай и впилась зубами в медовую выпечку. Как же они любят здесь сладости. Эдак она растолстеет до безобразия! — Как идут твои дела, мой друг Умар? — поинтересовался Амрен, откидываясь на расшитые подушки. — Дела идут неплохо, милостью Бурхана, — ответил тот, но было заметно, что он чем-то обеспокоен. — Что-то не так? — Как сказать… «Соколы» вчера были. Требовали дань. Рука Амрена потянулась к кинжалу. — Гиены проклятые! Ты им сказал, что ты под нашей защитой? — Сказал, — вздохнул торговец. — А они? Умар замялся. — Даже не знаю, как такое повторить… — Говори как есть! — Они сказали… да простит меня Бурхан… что тебя и всю твою банду на банане вертели. Назир хрюкнул. Амрен бросил на него испепеляющий взгляд, от чего тот вжался в спинку дивана и часто-часто заморгал длинными ресницами. — Так вот, значит, как они заговорили, — прищурился Амрен. — Ладно, это мы еще посмотрим. — Как скажешь, — вздохнул торговец. — Но, думаю, Бурхан направил тебя ко мне, не для того, чтобы ты выслушивал жалобы старого Умара? Хочешь что-то купить? Украшение для женщины, я угадал? — Да, как обычно. Бьянка едва не заскрежетала зубами от злости. Наверняка подарок предназначен той стерве, что вчера валялась голая в его спальне! Или еще кому-то? Сколько их у него? — Тогда позволь предложить тебе мои новые товары, дорогой друг, — залебезил Умар, — чего бы тебе хотелось? У меня есть все, что порадует прекраснейшую из женщин: ожерелья, кольца, браслеты… — Ожерелье я дарил ей в прошлый раз, — задумался Амрен. — Да уж, на те деньги, что ты за него отвалил, можно было бы провизии на полгода закупить, — проворчал Джамиль. Амрен бросил на него уничижительный взгляд. — Ты хочешь поговорить о моей личной жизни? — поинтересовался он. — Никак нет, атаман, — опустил глаза Джамиль. Амрен повернулся к Умару: — На этот раз пускай будет кольцо. Покажи, что у тебя есть. Торговец взял с полки резную шкатулку, поднес ее поближе и раскрыл. На черном бархате сверкали ряды золотых перстней с разноцветными камнями. Бьянка вытянула шею, чтобы рассмотреть их получше. В своей жизни она повидала немало драгоценностей, и увиденное не особо впечатлило ее. Сама она не очень-то любила украшения, и надевала их лишь тогда, когда без этого нельзя было обойтись. Амрен ткнул пальцем в изящное плетеное кольцо с изумрудом. — Давай вот это. — Как всегда, безупречный выбор, друг мой, — поклонился Умар. — Этот перстень украсит наипрекраснейшую из райских гурий. Бьянка с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть от досады. — И наверняка это самое дорогое, что у тебя есть? — поинтересовался Джамиль. — Не стоит думать о деньгах, когда речь идет о любви, — пробормотал торговец, копаясь под прилавком в поисках упаковки. — Зато о них стоит думать, когда нужно закупать овес для лошадей, — буркнул Джамиль, старательно игнорируя гневные взгляды атамана. Наконец Умар вложил кольцо в синюю бархатную коробочку и вручил Амрену. Тот, не торгуясь, отсчитал нужную сумму, и наемники покинули лавку. *** Ярко-голубое небо дышало опаляющим зноем. Выкрики торговцев, гомон покупателей, рев ослов и верблюдов сливались в оглушающий гвалт. В глазах рябило от буйства красок: узорчатые ковры, радужные россыпи пряностей, пестрые рулоны тканей — все это мелькало ярким калейдоскопом, заставляя Бьянку с жадностью глазеть по сторонам. Наемники прохаживались вдоль прилавков, пробираясь сквозь море людей в разноцветных одеяниях. Воздух наполняли дурманящие запахи специй, сочный аромат персиков и медовое благоухание дынь, а из уличных харчевен соблазнительно пахло кофе и шашлыком. Еще утром Амрен одолжил Бьянке немного денег в счет будущей доли, и она купила себе рубаху, несколько пар исподнего и легкие туфли с загнутыми носами. Назир выбрал себе ножны для кинжала, а Джамиль — полотнище для тюрбана. Амрен подходил к торговцам, чтобы перекинуться с ними парой слов, и большинство говорило одно и то же: банда «Соколы возмездия» обложила их непомерной данью, а городским стражникам на это плевать. — «Соколы» давно напрашиваются, — сказал Амрен, выслушав жалобы очередного лавочника. — Не пойму, почему Шариф до сих пор тянет. — Наверное, не теряет надежды с ними договориться, — пожал плечами Джамиль. — Кто такой Шариф? — полюбопытствовала Бьянка. — Наш главный наниматель, — пояснил заместитель. — Он часто дает нам выгодные поручения. — Если бы он дал добро, мы бы давно уже расправились с «Соколами», — сказал Амрен. — Это будет не так-то просто сделать, — возразил Джамиль. — Они сильны, и их гораздо больше, чем нас. — Зато у «Мечей» есть я, — самодовольно ухмыльнулся Амрен. — Это конечно в корне меняет дело, — проворчал Джамиль. Утомившись от хождения по бесконечным рядам, наемники пообедали в уютной таверне и сыграли несколько партий в домино. — Зайдем к Шарифу, — сказал Амрен, когда кофе был допит, а кальян — докурен. — Он хотел с нами поговорить. «Мечи» выбрались из-за стола и отправились дальше. Они миновали ту часть базара, где торговали тканями, корзинами и керамикой, и оказались на краю рыночной площади. Впереди возвышался дом с песочно-желтыми стенами, украшенными орнаментом из красного и черного кирпича. — Ждите здесь, — велел Амрен Назиру и Бьянке, а сам с Джамилем скрылся за ажурными дверями. Бьянка прислонилась к стене, прячась в тени от палящего зноя. Подросток презрительно сплюнул на землю. — Я бы в жизни не стал столько тратить на бабу, как наш уважаемый атаман, — заявил он, чванливо оттопыривая нижнюю губу. Бьянка невольно поморщилась, вспомнив сцену в ювелирной лавке. Неужели у Амрена с этой Лейлой все так серьезно, раз он дарит ей такие дорогие подарки? Но не стоит показывать свою досаду перед мальчишкой. — Да у тебя и денег-то нет, — глумливо бросила она. Назир фыркнул. — Даже если б и были, эти шлюхи все равно того не стоят. Бьянка насмешливо окинула взглядом его нескладную фигуру, закутанную в серый мешковатый балахон. — И чего же они, по-твоему, стоят? — Меньше, чем пыль под моими ногами, — надменно заявил он. — Вот поэтому они тебе и не дают. — Что? Мне? Не дают? Да мне!.. Да я!.. — взвился Назир. — Ага, помню-помню, — ехидно заметила Бьянка. — Коза и мама Рашида… — Ах ты верблюжье дерьмо! — завопил подросток и кинулся на нее с кулаками. Бьянка ловко выставила коленку. Назир налетел на нее пахом, взвыл от боли и согнулся в три погибели. — Ах ты сын шлюхи, тысяча хренов в твою задницу! Да я тебя зарежу! Убью! Закопаю! На куски порву! — Ага, — Бьянка закатила глаза. — Поджилки трясутся. Перебрасываясь вялыми ругательствами, они простояли под домом около часа. Наконец, дверь распахнулась, и на улице показались их спутники. — Возвращаемся, — сказал Амрен. — Погоди, — робко попросила Бьянка. — Да? Что такое? — А мы можем сходить в порт? — Зачем? — Мне нужно отправить письмо. — Кому? — Моей семье о том, что со мной все в порядке. — Ладно, — пожал плечами Амрен. — Идем, здесь недалеко. Бьянка давно уже собиралась написать родным о том, что с ней приключилось, и попросить выслать подмогу. Ей было стыдно, но так будет гораздо проще спасти Мию. Все равно помощь прибудет нескоро, а она тем временем выяснит, где сестра находится сейчас. Миновав несколько кварталов, наемники подошли к порту. Бьянке открылась уже знакомая картина: по набережной сновали сотни людей, грузчики таскали огромные тюки, повсюду были навалены свертки, бочки и ящики. Пробившись сквозь густую толпу, «Мечи» подошли к причалу. Море шумело и сверкало слепящими бликами, чайки с пронзительным криком вились над водой, а мачты и реи пришвартованных судов гордо возвышались на фоне бездонной небесной синевы. Бьянка с опаской смотрела на корабли, неосознанно страшась увидеть на носу одного из них фигуру синей гарпии, но к счастью ее нигде не было видно. На пристани она заметила человека в треуголке, черном камзоле и с трубкой в зубах. Заложив руки за спину, он наблюдал, как матросы катят бочки по мосткам, переброшенным на небольшую галеру. Похоже, это был капитан. — Здравствуйте, — сказала Бьянка по-ангалонски. Он посмотрел на нее, опасливо покосился на ее спутников, и поклонился. — Чем обязан? — Меня зовут Бен. Вы капитан этого судна? — Да, — ответил он, — чем могу помочь? — Вы ангалонец? — Да, а что? Сердце Бьянки забилось сильнее. — Скажите, вы случайно не собираетесь в Форталезу? — взволнованно спросила она. — Нет, — покачал головой тот. Бьянка тяжело вздохнула. — Жаль. А вы не знаете кого-нибудь, кто плывет туда? Капитан сокрушенно покачал головой. — Не думаю, что в ближайшее время кто-то вообще поплывет в Форталезу. — Почему? — Говорят, там королевских дочек похитили. Их повсюду ищут. Границы закрыли, никого не выпускают. Суда задерживают в порту — обыски, допросы. Многие уже застряли там на неопределенный срок. Так что по своей воле мало кто сейчас туда сунется. — Ничего себе, — опешила Бьянка. — А может все-таки кто-нибудь поплывет туда? Мне очень нужно передать одно письмо. — Простите, юноша, ничем не могу вам помочь, — пожал плечами капитан. — Вы, конечно, поспрашивайте, может кто-нибудь туда и отправится, но только вряд ли. Следующие полчаса Бьянка бегала от корабля к кораблю, расспрашивая капитанов и моряков, но от всех она слышала примерно одно и то же. В итоге ей стало понятно, что большинство судовладельцев промышляет не совсем законной торговлей. Обычно чиновники Форталезы за небольшую мзду закрывали на это глаза, но сейчас риск подвергнуться тщательному досмотру в присутствии княжеских дознавателей был особо велик, и никто не хотел чтобы при этом всплыли его темные делишки. В конце концов ей удалось найти шкипера какого-то суденышка, который вроде бы собирался в Мерганию, а затем на обратном пути, если к тому времени в Форталезе утихнет переполох и ветер будет попутным, возможно зайдет туда на пару дней. За призрачную надежду, что письмо когда-нибудь дойдет до адресата, он слупил с Бьянки все ее оставшиеся деньги, и небрежно сунул конверт в свой карман. Бьянка поняла, что в ближайшее время подмоги ждать не придется, и рассчитывать нужно лишь на себя. Она еще раз порадовалась, что попала в банду Амрена, и печально вздохнула, украдкой взглянув на его статную фигуру, когда они возвращались домой.