Снег на песке

Бьянка похолодела. «Мечи» неотрывно смотрели на нее, и выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Что делать? Признаться, что она женщина? Но какова будет их реакция? Вдруг они взбеленятся из-за того, что она так долго их обманывала? Вдруг захотят ее изнасиловать? Или не признаваться, и выставить Амрена мужеложцем? — Спокойно, Назир, — вкрадчиво произнес Джамиль. — Не нужно бросаться голословными обвинениями. Пускай наш юный друг сам все расскажет. Наверняка они не делают ничего дурного, правда ведь, Бен? Бьянка недоуменно повернулась к нему. Он за нее заступается? Выжидающий взгляд темных глаз, кривая ухмылка в козлиную бородку… Нет, не похоже. — Мы не делаем ничего такого, — попыталась оправдаться она. Джамиль насмешливо выгнул бровь. — Вот видите, — обратился он к соратникам. — Я ведь говорил. А то, что Амрен бросил свою любовницу, а Бен все ночи напролет проводит в его комнате — это простое совпадение. Они всего лишь, скажем… играют в шахматы. Так ведь, Бен? Вот мразь! Самое смешное, что он прав — они с Амреном действительно играют в шахматы, читают книги, разговаривают обо всем на свете. Но разве бандиты в это поверят? Придется признаваться. Она набрала в грудь побольше воздуха… — Что здесь происходит? — раздался знакомый голос, и на пороге показался Амрен. Прислонившись к дверному косяку, он скрестил руки на груди и обвел присутствующих внимательным взглядом. Назир весь скукожился и будто сделался ниже ростом, Джамиль однако не стушевался. — Хорошо, что ты здесь, Амрен, мы с Беном как раз говорили на тему ваших с ним отношений. — Что ты имеешь в виду? — поднял брови тот. — Всем известно, что мужеложство — смертный грех, преступление против воли милосердного Бурхана, — больше обращаясь к наемникам, чем к атаману, сказал Джамиль. — К чему ты клонишь? — недобро прищурился Амрен. — К тому, что мы не можем подчиняться говномесу, — ответил тот. В руке Амрена мигом оказался кинжал. Одним махом преодолев расстояние до заместителя, он обхватил его локтем за шею и приставил лезвие к его горлу. — Повтори, что ты сказал! — прорычал он и слегка надавил. Струйка крови медленно поползла в распахнутый ворот рубахи. Наемники застыли на своих местах, боясь пошелохнуться. Лишь Абдул начал неторопливо подниматься из-за стола. — Послушай, атаман, если Джамиль клевещет — прирежь его как собаку, — пробасил он. — Но если он говорит правду… У Бьянки не выдержали нервы. — Все, хватит! — заявила она и стянула с головы тюрбан. — Я женщина! Пышные волосы упали на плечи, и наемники ошарашено уставились на нее. Воцарилась мертвая тишина. Бьянка обвела взглядом столовую — кругом лишь отвисшие челюсти и вытаращенные глаза. — Бурхан всемогущий! — наконец вырвалось у Омара. — Берешь свои слова обратно, или мне вбить их в твою глотку? — поинтересовался Амрен, убирая кинжал от горла Джамиля. — Прости, атаман, мы и вправду не знали, — растерянно пролепетал тот. — Вот это женщина! — восхищенно протянул Абдул. — Любого из нас за пояс заткнет! — Эй, Назир, — насмешливо хмыкнул Калед, — сколько раз тебя уделывала девчонка? — Иди в жопу, — тявкнул тот и тут же схлопотал подзатыльник. — Бьянка моя невеста, — Амрен притянул ее к себе. — Если кто хоть пальцем ее тронет, если хоть один волосок упадет с ее головы… — Что ты, что ты, — залебезил Джамиль. — Женщина атамана — это святое. — Понял, недоумок? — Бьянка глумливо показала Назиру язык. Тот скорчил обиженную рожу и отвернулся. *** Время давно перевалило за полночь, а Амрен все еще не вернулся домой. Бьянка лежала в постели и ждала его, то и дело проваливаясь в тяжелое забытье. Было очень жарко, простыня намокла от пота, и даже раскрытое окно не спасало от духоты. Она рассказала Амрену о визите Лейлы, но умолчала о том, что та хотела ее убить. Пускай он пропесочит нерадивых стражников за то, что впустили ее без разрешения, но мало ли, как он отреагирует на покушение. Вдруг захочет отомстить и попадется в руки ее муженьку? Не стоит лишний раз подвергать его опасности. Где же он? Почему так долго его нет? Бьянка никак не могла привыкнуть к его отсутствию, каждый раз страдая от ноющего беспокойства за его жизнь. В тревожных раздумьях она не заметила, как задремала. Сквозь неглубокий сон ей почудилось, будто стукнула дверь. Она распахнула глаза, сердце учащенно забилось. — Эй, ты спишь? — послышался тихий голос Амрена. Наконец-то вернулся! Живой и невредимый! Бьянка вскочила с постели. Амрен притянул ее к себе и торопливо поцеловал. — Пойдем со мной, — сказал он. — Куда? — У меня для тебя кое-что есть. Быстро одевшись, Бьянка отправилась следом за возлюбленным. Они спустились в подвал. Она была здесь всего один раз — когда Назир показывал ей оружейную. Тусклый свет факелов выхватывал из полумрака желтоватые каменные стены и несколько дверей с небольшими решетчатыми окошками. Амрен остановился у одной из них и отпер массивный замок. Прежде чем войти, он обхватил Бьянку за плечи и заглянул ей в глаза. — Ничего не бойся. Я с тобой. Она удивленно посмотрела на него. — О чем ты? Амрен распахнул дверь, и Бьянка увидела человека, прикованного за руки к свисающим с перекладины цепям. В тот же миг она узнала массивную фигуру, всклокоченную бороду… Ноги подкосились, а подбородок задрожал так сильно, что зубы дробно застучали друг о друга. Это был тот, кто снился ей в кошмарах. Тот, кто сломал ее жизнь. Капитан Умберто. Он поднял голову. Из-под косматых волос сверкнули безумные глаза. Бьянка почувствовала, что задыхается. Безотчетный страх окутал ее густым туманом, и ей дико захотелось убежать. Чудовище, терзавшее ее мысли на протяжении нескольких месяцев, предстало перед ней во плоти. Мутной волной нахлынули воспоминания — она вновь лежала на кровати обездвиженная, голая, беззащитная, а он снова резал и насиловал ее. Не помня себя от ужаса, она развернулась и кинулась прочь, но тут же уткнулась в грудь Амрена. Он крепко обнял ее. — Не бойся, любовь моя, я рядом. Он ничего тебе не сделает. Его ладони ласково гладили ее по спине, а от тела исходило умиротворяющее тепло, разгоняя липкий морок страха. Бьянка прижалась к нему, вдохнула чуть уловимый запах меда и сандала, и ощутила, как тают сжимающие сердце ледяные тиски. Дрожь в ногах затихала, пульс замедлялся, кошмар отступал. Когда она успокоилась, Амрен мягко отстранился и заглянул ей в лицо. В полумраке его глаза казались бесконечно глубокими. — Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал? — спросил он. Месть. Такое горькое сладкое слово. Она так долго мечтала об этом. Представляла, как выслеживает это животное, как вонзает кинжал в его жирное брюхо. Как он корчится, словно раздавленный слизень, как визжит, будто резаная свинья. Ярость и ненависть все эти месяцы едкой кислотой сжигала ее изнутри, острыми крючьями рвала душу на части, не позволяя обрести покой. И вот он здесь. Связанный, беспомощный. Совсем как она тогда. Наконец она отомстит. За себя. За сестру. За всех тех девушек, что он похитил и искалечил по своей чудовищной прихоти. Эта тварь недостойна жить и дышать. — Дай мне кинжал, — попросила Бьянка. На лице капитана отразился животный страх. — Кто вы такие? — залепетал он. — Что вам от меня нужно? Поигрывая лезвием, Бьянка подошла к нему и пристально взглянула в его глаза. — Узнаешь меня, мразь? — тихо спросила она. Умберто вначале непонимающе уставился на нее, а через пару секунд его челюсть отвисла, а брови полезли на лоб. Он узнал ее. В воздухе явственно повеяло мочой. — Обоссался, шакал, — со злостью бросил Амрен и повернулся к Бьянке. — Он твой. Делай с ним все, что хочешь. Пускай эта погань помучается как следует. — Пожалуйста, пощадите меня, — униженно забормотал капитан, пытаясь отпрянуть от неуклонно приближающегося кинжала. — Я заплачу. У меня есть деньги. Я дам вам целую кучу денег, только не убивайте меня… А-а-а!!! …Нечеловеческие вопли Умберто стихли лишь тогда, когда его собственный член перекрыл ему глотку… *** На улице уже светало, когда Бьянка вновь поднялась на второй этаж. Ее била крупная дрожь, одежда насквозь пропиталась кровью, рот сводило от металлического привкуса на зубах. Ноги тряслись, и Амрену пришлось поддерживать ее за плечи, чтобы она не свалилась на пол. Она отомстила! Ублюдок мертв! Жаль только, что он слишком быстро потерял сознание, и большинство ножевых ударов пришлось уже на бездыханное тело. Он страдал от силы пару десятков минут, она же терзалась в агонии несколько месяцев. Но теперь все кончено. Чудовище горит в аду, и больше не имеет над ней власти. Амрен завел ее в покои. — Ложись, тебе надо поспать. — Я вся в крови, — пробормотала она. — Мне нужно помыться. — Идем, я помогу тебе. Они вошли в ванную комнату. Бьянка стянула с себя липкую одежду и, опираясь на руку возлюбленного, залезла в ванну. Открыв воду, Амрен стал набирать ее в ковш и лить ей на плечи. Первые струи, стекающие с нее, были красными от крови, затем посветлели. Она устало закрыла глаза, позволив ему тереть себя мочалкой. Бьянка чувствовала, как вместе с кровью насильника смывается грязь, в которой она жила все эти месяцы. Тело очищалось, и убегающие потоки воды уносили из памяти пережитый кошмар. Как будто все это время она смотрела на мир через мутное стекло, с которого сейчас стирали пыль, и сквозь него вновь проступали яркие краски погожего дня. Грудь наполнялась удивительным чувством свободы, а с плеч будто свалился тяжелый давящий камень. По щекам потекли слезы, а с ними из души постепенно уходила боль и ненависть к самой себе. Амрен помог ей выйти из ванны и завернул в большое полотенце. — Тебе нужно отдохнуть, — он, словно ребенка, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Бьянка без сил опустилась на мягкую перину, глаза тут же закрылись. Уже сквозь дремоту она почувствовала, как его руки разматывают влажное полотенце и накрывают ее легким одеялом. — Спасибо, — пробормотала она и провалилась в глубокий сон. *** Когда Бьянка проснулась, солнце уже скрылось за горизонтом, и сквозь распахнутое окно комнату заливал перламутровый свет вечернего неба. Она зевнула и лениво потянулась. Вставать совсем не хотелось. Ей показалось, будто что-то неуловимо изменилось то ли в окружающем мире, то ли в ней самой. Она вдохнула прохладный воздух, напоенный запахом морской соли, и вдруг поняла, что больше не ощущает себя грязной. Она простила себя, и ей стало так легко, будто лопнул сжимающий грудь кованый обруч, давая наконец свободу измученной душе. Перевернувшись на бок, Бьянка увидела Амрена. Он лежал рядом и листал книгу, пользуясь последними отблесками уходящего дня. Их глаза встретились. Он улыбнулся. — Проснулась, моя красавица? — Угу. Я долго спала? — Пятнадцать часов. — Ого… А что с этим… — она осеклась. — Не волнуйся, парни уже обо всем позаботились. Бьянка хотела было встать, но осознала, что под одеялом полностью голая. Перевернувшись на живот, она выставила наружу руку. — Спасибо тебе, — тихо сказала она. Амрен накрыл ее ладонь своей. — Тебе полегчало? — Да. Очень. — Это главное для меня. — Я чувствую себя по-другому. Будто камень с души свалился. — Очень рад это слышать, — черные глаза смотрели на Бьянку с искренней нежностью. — Этот пес получил по заслугам. — Как тебе удалось притащить его сюда? — Мы долго за ним следили. Схватили его на выходе из кабака. С ним был еще какой-то усатый тип, наверное помощник. Пабло… — И что с ним? — Абдул перестарался и нечаянно свернул ему шею. В душе зашевелилась жалость, но в следующий момент Бьянка вспомнила, что он, как и Умберто, занимался похищением людей. И тоже насиловал ее. Что ж, туда ему и дорога. — И поделом ему, — сказала она. — Вот и я так подумал. Гнусные работорговцы недостойны жить на этой земле. — Ты прав, любимый. — Хочешь есть? — внезапно спросил Амрен. Бьянка прислушалась к своим ощущениям. — Пока нет, спасибо. — Как хочешь. Он погладил ее по руке. Пальцы пробежались вверх до основания шеи, легко массируя затекшие мышцы. Кожа тут же покрылась мурашками. — Как хорошо, — Бьянка закрыла глаза. — Ты так напряжена, — заметил он. — Хочешь, я разомну тебе спину? Неожиданно. Но… заманчиво! — Да, — нерешительно ответила она, — пожалуй, мне бы это сейчас не помешало. *** В воздухе витал кедровый дымок из курильницы, а руки Амрена пахли апельсиновым маслом. Бьянка лежала на животе, зарывшись лицом в подушки. Теплые ладони нежно и уверено скользили по обнаженной спине, разминая уставшие мышцы и наполняя все тело блаженной расслабленностью. — Я в раю, — пробормотала Бьянка, растворяясь в неге и удовольствии. Звякнули амулеты, горячие губы дотронулись до кожи между лопатками, от чего вдоль позвоночника пробежала раскаленная волна. Это было так приятно, что хотелось продлить эти ощущения, но Амрен выпрямился и снова занялся ее спиной. Медленные чувственные прикосновения заставляли Бьянку тихо мурлыкать от наслаждения. Амрен размял ей поясницу, и спустился на ягодицы, легонько сжимая их. От возбуждающих круговых поглаживаний низ живота свело острым желанием, по всему телу растекся огненный жар. Амрен плавно прошелся по ногам до самых щиколоток, затем взял ступню и принялся массировать, уделяя бережное внимание каждому пальцу. — Как хорошо, — простонала Бьянка. — Осторожней, а то я могу и привыкнуть. — Я этого и добиваюсь, — вторая стопа оказалась в его умелых ладонях. Когда Бьянка окончательно растаяла от удовольствия, теплые руки возлюбленного неспешно вернулись назад, плавно скользнув по внутренней стороне бедер к промежности. С губ слетел протяжный стон, спина невольно прогнулась, подставляя изнемогающую плоть под упоительные ласки. Дразнящие касания пальцев отзывались восхитительно сладостными волнами, и Бьянка едва не сорвалась в бездну блаженства, остановившись на самом краю. — Подожди, — она перевернулась на спину. Амрен сидел на кровати, а она лежала перед ним обнаженная, обхватив ногами его бедра. Его взгляд ненасытно ощупывал ее, полыхая от вожделения, приоткрытые губы влажно поблескивали в красноватом мерцании свечей. Бьянке безумно захотелось, чтобы он подмял ее под себя, вжал в кровать своим сильным телом и овладел ею. Он налил немного масла на ладони и потер их друг о друга. Его руки невесомо заскользили по груди и животу, погружая Бьянку в сладкую, сбивающую дыхание истому, заставляя страстно извиваться, открываясь для пьянящих прикосновений. Она больше не могла терпеть, желание стало невыносимым. — Возьми меня, — шепнула она, глядя прямо в его глаза. Он на миг застыл, задержав ладони на ее груди. — Ты уверена? — Да. Его штаны моментально полетели в угол. Амрен склонился над ней, амулеты с легким позвякиванием коснулись ямочки между ключицами. — Если что-то придется не по душе — сразу скажи, — прошептал он ей на ухо. — Иди ко мне! — она притянула его к себе, закрывая ему рот жарким поцелуем. Бьянка упивалась его губами и языком, а ее ладони неистово скользили по крепкой спине и сильным плечам. Она сгорала в огне его тела, сходила с ума от пряного запаха самца, она до боли желала покориться ему и сполна насытиться его любовью. Когда восхитительный поцелуй наконец прервался, Амрен оперся на руки и неспешно подался вперед. Бьянка ощутила, как он медленно входит в нее. Она зажмурилась и судорожно вцепилась в подушку в страхе, что кошмар снова вернется. Амрен остановился и накрыл ее ладонь своей. Их пальцы переплелись. Бьянка сделала несколько глубоких вдохов. Кошмар не возвращался. То, что происходило сейчас, не имело ничего общего с тем, что случилось на корабле. Сейчас она была с мужчиной, которого любила, и который любил ее. С мужчиной, который защитил ее и отомстил ее врагам. С мужчиной, которому хотелось отдаться и подарить всю себя без остатка. Обхватив ногами его бедра, Бьянка жадно прильнула к нему. Как же восхитительно ощущать его внутри себя! — Я люблю тебя, — жаркий шепот коснулся ее уха. — Я тоже тебя люблю, — отозвалась она. Плавный толчок. Затем следующий. Так приятно! Каждое движение заставляло все тело сладко трепетать, и Бьянка тихо застонала, растворяясь в бесконечном удовольствии. Амрен начал двигаться быстрее. Она подчинилась его ритму, самозабвенно подаваясь ему навстречу. Боже, как хорошо! Она и не знала, что бывает так хорошо. Этот мужчина будто создан для нее на небесах! «Я хочу видеть его!» Распахнув веки, Бьянка взглянула в его лицо, прекрасное в огне полыхающей страсти. — Амрен, — прошептала она, — как же я люблю тебя! Он открыл затуманенные вожделением глаза. — Бьянка, — выдохнул он, склоняясь над ней. Влажные губы накрыли ее рот. Она упоенно ответила на поцелуй, сходя с ума от переполняющих ее чувств. Движения становились все быстрее, Бьянка задыхалась от удовольствия, не в силах больше сдерживать рваные всхлипы. Ногти впивались в спину возлюбленного, бедра с готовностью покорялись его напору. Еще несколько резких толчков, и все тело напряглось в мучительно-сладостной судороге. Бьянка больше не могла ни вдохнуть ни выдохнуть, низ живота запульсировал невыразимо прекрасным блаженством, а откуда-то извне, сквозь пелену пылающего мира, до нее донесся протяжный стон Амрена, разделяющего с ней наивысшее наслаждение… — Это было прекрасно, — прошептала она ему на ухо, когда их сердца замедлили свой бешеный ритм. — Я никого в этой жизни не любил как тебя, — ответил он, покрывая поцелуями ее лицо. Бьянка прижалась к его горячему телу, по щекам заструились слезы. Счастье наполняло ее до краев. Она любила пламенно и безрассудно, и все, чего ей хотелось — чтобы этот миг никогда не кончался.