Не в этой жизни!

— Бэкхён! Двигай сюда свою задницу! Давай, — раздаются крики сквозь музыкальные биты и прорезают легкую дымку, то ли от кальянов, что покуривают люди, сидящие за столиками вдоль стен, то ли от спецэффектов рядом с пультом диджея. Молодой парень, студент, явно не привыкший бывать в подобных местах, старательно пробирается сквозь толпу за мелькающей, пылающей огнем макушкой своего не совсем друга, но это сейчас не так уж важно. Бэкхён, честно говоря, одет не так, как привыкли наряжаться в подобные места любители громкой музыки, как, например, Минсок, что сейчас подходит к столику, резко выдергивая Бёна из толпы. На последнем обычные темные джинсы и свободная черная футболка с вырезом чуть шире стандартного, но в приглушенном свете и эта деталь не делает образ лучше, накрасить глаза Бэкхёна заставил Минсок (тот, к слову, сверкает даже в темном углу своими стразами на ярком лазурном бомбере), да так густо подвести чтоб: «Хоть что-то выделялось, а то совсем невзрачный, хоть блестками тебя обсыпай». Они сидят в компании двух парней, которые точно не пройдут тест на трезвость, но Бёна радует это, так его не тащат в толпу танцевать. Его пригласили сюда, чтоб расслабиться, но без желанного сейчас алкоголя попытка будет тем еще адом. Парни уходят, чтоб вернуться с напитками, и в этот момент Бэк готов даже улыбнуться им; музыка бьет в голову гораздо мягче, а толпа кажется не такой бесящей. Прийти сюда было решено не от желания и нетерпения, скорее от безысходности, засевшей в легких и не дающей дышать, и нужды остудить голову. Пару дней назад Бэкхёну позвонил один из тех людей, кому однажды задолжал отец. Тот часто занимал у разных людей деньги то на новые «несомненно успешные» бизнес идеи, то на игры в полюбившийся после ухода жены покер, но отец возвращал деньги, и если не в срок, то исправно, так что Бэкхёна подобные дела никак не затрагивали. Звонок был неожиданным и пугающим. Бэк не раз слышал от отца название одной небольшой группировки, у которой брал в долг, но теперь это название как гром среди ясного неба. Если звонили Бэкхёну, а не отцу, что появлялся на пару дней раз в месяц, а последний раз был около трех месяцев назад, значит дело было плохо. Бэк не думал, что его отец умер, слишком живучий и изворотливый для этого человек в его-то годах (пусть никогда эти навыки не приносили спокойствия в жизнь Бёна младшего), поэтому вариант с побегом от долга был куда более очевиден. И не зря, потому что денег необходимо было прилично. Вопрос о том, чтобы не платить даже не стоял. Бежать Бэкхёну некуда, полиция тут не спасет, жить трясясь от страха или умереть — не-ет! — не его выход. Кем бы он ни был, а жизнь Бэк любил. Отговорки, что это не его, а дела отца, слушать, естественно, не стали. Срок — две недели, и парень совершенно не представлял, где найдет гребанный миллион вон*. Он — студент, который работает, чтоб платить себе за небольшую квартирку далеко не в центре Сеула, откуда ему приходится иногда и по два часа добираться до университета на общественном транспорте, забитом людьми в час-пик, покупать себе еду и необходимые мелочи, стипендия уходит на проезд на месяц; так где он найдет такие деньги? Голова за пару дней с момента звонка трещала: знакомых с такой свободной суммой у него нет, а просить у Минсока буквально на второй день «знакомства» — он не так низко упал, зарплата новая не скоро, да и не хватит ее и с остатками прошлой, отец, как в воду канул, а продавать ему нечего. Вот и согласился пойти, чтоб на вечер зализать себе раны алкоголем не за свой счет. — Бэк, пошли, познакомлю тебя с хозяином клуба, — кричит на ухо Минсок, вырывая Бёна из тяжелых мыслей, заполнивших все тело знакомым напряжением, и поднимается с места, чтобы пройти через толпу к лестнице, ведущей на второй этаж. Тот больше походит на бесконечный балкон по периметру с отдельными дверьми через каждые три-четыре метра. Бён пробирается через толпу следом за Минсоком, что крутит во все стороны какой-то золотой картой, наверняка кидая что-то вроде «он со мной», когда проходит мимо высоких парней в черных костюмах, что сливались со стенами, потому что такого как Бэк вряд ли добровольно пропустили бы без каких-либо вопросов. Нужная комната — последняя, и на самом деле за ней не совсем комната, а небольшой коридор из затемненных зеркал, только после второй массивной двери оказывается нужная. Внутри тихо, так что чувствуешь легкий кайф от того, как расслабляются слуховые перепонки, а еще относительно светло и очень просторно, комната явно больше стандартных VIP-ов. — Кай! — раздается голос Минсока и парень вскидывает руки вверх, приветствуя светло-русого парня, что в ответ подбежал к нему и, точно позади рыжего нет никого еще, шлепнул по заднице, с ухмылкой приобнимая за плечи. — Давно не виделись, Минсок-а! Месяц не появлялся, я уж было загрустил, — наигранно растягивает слова мужчина. Он выглядит не то вульгарно, не то совершенно китчево в своей ничего не прикрывающей рубашке в стиле 80-х, смуглая кожа странно поблескивает в районе шеи... Бэкхён отводит на этом моменте глаза, ему не хочется особо рассматривать мужчину. От одного первого впечатления во рту как-то кислит и горчит. — Чонин, это мой друг - Бэкхён, — наконец оборачивается Минсок, выводя ненадолго позабытого парня из размышлений, и показывает на Бёна, что стоял позади все это время. — Мы учимся в одном универе, ну и зависаем иногда. На деле, Бэк понятия не имеет за что ему такие «лавры». Минсок в друзьях не обделен и в деньгах тоже, это знает каждый в их университете, зачем ему понадобился в компанию Бэкхён, что уж точно никогда не носил трусы от Calvin Klein, сам Бён только диву дается: то ли Мин протусил последние мозги, то ли богачи вокруг незнакомые закончились. Но… его принимают, даже наливают что-то из богатой коллекции бара, что сиял на подсвеченной стене, и втюхивают в руку низкий бокал, от коричневой жидкости в котором очень приятно пахнет. Вдыхая богатый букет явно не дешевого коньяка, Бэкхён на секунду забывает что находится в комнате еще с тремя людьми.  Тремя?.. Бён смотрит на диванчики вокруг стеклянного столика посередине комнаты и натыкается на внимательный взгляд черных глаз, направленных точно на него. Бэкхён даже оглядывается, но Минсок в другой стороне, а Кай или Чонин крутиться рядом с ним. Неизвестный точно смотрел на Бэка, но уже через пару секунд зрительного контакта равнодушно прикрыл глаза и отпил из своего стакана. На молодом мужчине, довольно привлекательном, Бэкхён не в силах отрицать, с темно-кофейным оттенком волос, неожиданно идеально сочетались классический черный пиджак, укороченные брюки такого же цвета и белая футболка с ярким принтом, на руке сверкали дорогие часы. Вид словно кричал о том, что его обладатель совершенно не продумывал в чем идет, но тем не менее эта небрежность была столь тонкой и ненавязчивой, что даже Бэкхён оценил. А он, пусть никогда не признается, имел небольшую слабость к хорошо одетым людям и модным журналам. — Чанёль забежал меня проведать, даже не думал, что вы так встретитесь, — с явным удивлением доносится до Бэкхёна голос Кая. — Он меня и не помнит, наверное, — смеется в ответ Минсок, и уже напротив Бёна раздается мягкий бархатистый довольно громкий бас, с легкой усмешкой. — Танец с тремя бутылками виски на барной стойке, пока на твоих ушах висело блестящее конфетти? Забудешь тут!       Бэк думает, что на голос залипать не стоит, пусть по спине и бегут мурашки, но его все же коробит на пару секунд от этой едкой смешинки в тоне этого Чанёля.        — Бэкхён, расскажи о себе, — слишком заинтересованно раздается голос Чонина по правую сторону, Бэк поднимается из-под воды, понимая, что сидит уже не один. — Ты что-то молчишь. Понравился? — и кивок в сторону руки с напитком.       — Да. Очень приятный, — говорит Бён, а сам только теперь отводит взгляд и от парня напротив, и от алкоголя. — Что рассказать?        — На кого учишься?        — Программист. Люблю компьютеры, — коротко, но с присущей для Бёна и данной темы легкой улыбкой, отвечает студент.        — Неплохо… А увлечения есть? Подружка? Друг? — на последнем слове как-то особенно склонив голову продолжил Кай. Тишина напротив слегка напрягала Бэкхёна, но скорее тем, что взгляд чувствовался столь же отчетливо.        — Он у нас заядлый любитель своего дела, какая подружка, а друг тем более! — вклинился Минсок. — Прожигает свою молодость на парах. Один из лучших студентов потока!        — О-о! Серьезно? Не подумал бы, — вытянулся поперек дивана хозяин клуба. «Да на мне сейчас столько подводки, сколько ни на одной девчонке в клубе не найдешь, еще бы ты подумал», — в мыслях прыснул Бён, но лишь приподнял в ответ бровь, мол, простите, это мое дело.        От него отстали на пару минут, пока Бэкхён опять глотнул напиток. От бархатного вкуса приятно пощипывало язык, а в голове слегка затягивался туман. Но стоило обратить внимание обратно, как мужчина напротив уже шептал что-то успевшему подойти Каю на ухо, а тот довольно ухмылялся. Хлопнув Чанёля по плечу, тот вернулся к Минсоку и также шепнул, отчего тот ярко загорелся и вскочил с места.        — Так, мы скоро вернемся, Бэк, не скучай! — звонко отозвался Минсок, а его голос показался колокольчиком на фоне прошлого затишья. Бён только оглянулся на «друга» и пожал плечами.        — Ладно.        Парни, шумно смеясь, вышли из комнаты и та погрузилась в слегка напряженное безмолвие. Бён старался не смотреть на Чанёля впереди себя, хотя мужчина напротив притягивал взгляд магнитом и вызывал жуткий интерес, Чан, напротив, — рассматривал парня с неприкрытой заинтересованностью и любопытством. Бэкхён решил наконец подробнее окинуть взглядом комнату, которая оказалась его временной клеткой. Только теперь он заметил, что «кольцо» из черных кожаных диванов было ниже уровня пола, а по периметру шла светодиодная подсветка; на стенах висели абстрактные картины, две из которых были черно-белыми, на одной изображен взлетающий ворон; барная стойка была выполнена из дерева, какого именно Бэкхён даже предполагать не стал, казалось, что дерево — разлитый мед разных сортов. Бэк любил мед, поэтому на стойке он задержал внимание, пытаясь разгадать есть ли у рисунка свой код.        — … подобном месте, — донеслось до Бэкхёна и он резко перевел взгляд на мужчину.        — Что? — Бён почувствовал себя очень глупо, словно попавшийся на проступке ребенок, которого обязательно накажут.        — Ты впервые в подобном месте, — все также спокойно повторил Чанёль.        — Да. Не люблю особо шумные места, — уверенно ответил Бэкхён, кивнув в подтверждение.        — Сколько тебе лет? — от резкой смены темы студент слегка нахмурился, так что было заметно лишь по легкому напряжению в области переносицы. Взгляд Бэк не отвел, продолжая внимательно смотреть на мужчину, но ничего в его виде не выдавало прежней заинтересованности или беспокойства, как в общем-то и любой другой эмоции. Он выглядел отстраненно и, если бы Бён не видел как шевелились его губы и они не были в комнате одни, подумал бы, что вопрос задал кто-то другой.        — Двадцать один, — на ответ Чанёль прикрыл глаза и на секунду отвернул голову в сторону, Бэкхёна это напрягло еще сильнее, но он не растерялся. — А тебе?        — Двадцать семь.        «А вот нифига не скажешь…» — подумал Бэкхён и даже удивленно приподнял брови. Ему казалось, что Чанёль максимум на год или два его старше.        На неопределенное время оба вновь замолчали. Чанёль успел встать и уверенно пройтись к бару, взять бутылку, которую не особо долго выбирал — либо знал наличие всего на этих полках очень хорошо, либо ему было все равно что пить — и вернуться на место. Бэк внимательно смотрел за тем, как мужчина пробовал напиток, держа его на языке, и уже совершенно не смущался так открыто пялиться. Возможно это было его ошибкой, этот странный Чанёль заставлял Бэка нервно покусывать нижнюю губу и дергать ногой от нетерпения и легкого возбуждения, медленно появляющегося в теле. Бён отдавал себе отчет в том, что здоровый молодой организм требовал своего, а когда перед тобой сидит в такой немного интимной обстановке очень привлекательный уверенный в себе мужчина… что ж, капитуляция была неизбежна, хоть Бэкхён и старался держать себя в руках и не позволять мыслям или телу лишнего. Но вот прозвучавшие дальше слова заставили Бэка выгореть за пару секунд от неожиданности в самих зрачках мужчины напротив. Он не был к такому готов даже в самых смелых фантазиях. — Я хочу тебя на эту ночь. . . . *Миллион вон = приблизительно 57 500 руб.