Под сенью разрушенного мира 1: учеба маленькой лесной девы

Утро недружелюбно вырвало Критира из заповедного лесочка лучом солнца прямо в глаз. Он зажмурился покрепче и нащупал на тумбочке рядом с кроватью бутылек. Все так же не просыпаясь до конца, распечатал его, отпил, закрыл крышку и вернул на место. Критир прикрыл глаза от мерзкого солнца рукой и стал ждать действия лекарств. Игривые лесные девы досадно таяли в сознании. Первое правило борьбы с утром — не открывать глаз. Особенно если плохо задернул шторы перед сном. Критир начал борьбу с утром лет сорок назад и уже считал себя довольно опытным в этом вопросе. В каждой битве он неизбежно нес потери, но все же неизменно выживал, хотя не всегда этого хотелось. Утро издевалось над ним каждый день ровно столько, сколько нужно, чтобы подействовали лекарства. Вот только в последнее время снова пришлось сменить рецепт: прошлое зелье почти перестало помогать в безопасных дозировках. Жаль, но новое лекарство действовало медленнее и хуже, сохраняя отголоски головной боли еще долго после пробуждения. Нужно будет поэкспериментировать с рецептом. Впрочем, вчера он принял его довольно поздно, поэтому сегодня боль проходила быстрее обычного. Едва стало немного легче, Критир перевернулся на другой бок, не желая встречать солнце лицом к лицу, и уткнулся во что-то мокрое и теплое. Это что еще за подлянка?! Он приоткрыл один глаз. Голову прострелило болью. Дурацкое солнце… Кто его придумал?! Он закрыл глаз снова, даже не осознав, что там такое было. Это мокрое неприятно забивалось в нос и медленно текло по щеке куда-то вниз. Что-то густое? Пахло фруктами. Критир открыл глаза еще раз. Твою ж мать, откуда здесь тарелка с пюре?! Отблеск солнца от опасно накренившегося чайника на том же подносе слепил чувствительные поутру глаза. Ох, еще немного — и хорошенько бы умылся кипятком! Критир нехотя сел и переставил поднос на безопасное место. Щека и волосы были неприятно мокрыми. Кажется, в ухо пюре тоже затекло. Критир был одновременно зол и весел. Давненько о нем никто не заботился! Он осмотрелся. У окна стояла его ученица, отодвинув штору, выглядывая в сад и создавая тем самым проклятый луч солнца, разбудивший его. Посреди такого прекрасного сна, между прочим! Отругать ее? — Доброе утро, Ни, — хмуро отозвался он. Кажется, вышло мрачнее, чем он изначально планировал. — Доброе, Учитель! Ни радостно повернулась и раздернула тяжелые шторы, ослепив его мерзким светом. Она смерти его хочет?! Критир зажмурился. — Ни, потуши солнце немедленно, и тебе ничего за это не будет! — простонал он, закрывая лицо руками. Солнце действительно пропало вместе с мерзким скрипом петель штор по карнизу. Критир посидел пару секунд, приходя в себя, и медленно сказал: — Так, давай договоримся. Завтракаем мы в гостиной. Моя спальня, особенно по утрам, — запретная зона, в которой может произойти все, что угодно. — А что именно может произойти? — с любопытством уточнила она. — Все, — мрачно ответил он. — Учитель, у тебя пюре на щеке! Ты такой забавный! — Ни, ты меня убить хочешь? Потише… — взмолился он, прикрывая уши. — Учитель, тебе плохо? Ты заболел? Критир, так и не открыв глаз, ощутил запах жасмина, теплую ладошку на лбу и услышал тихий шепот: — Жара нет. — Давай ты немедленно выйдешь из комнаты, а позже мы с тобой серьезно поговорим, — предложил он. — Учитель! — возмутилась Ни, топнув. Лекарство уже подействовало сильнее, и Критира беспокоило настойчивое вдохновение после прекрасного сна. Лесные девы в воображении возвращались и требовали закончить начатое, но маленькая ученица была в этой комнате определенно лишней. Он приоткрыл глаза и попросил: — Ни, накрой завтрак в гостиной. — Пойдем. — Она потянула его за руку. — Я перемазался. Сейчас умоюсь и приду, ну же, — вымученно улыбнулся он и прикрыл глаза снова. — А-а! — с пониманием протянула она. — Зачем пюре пропадать? Ни наклонилась над его щекой, щекотно дотронувшись до нее языком. Так приятно. И пахнет вкусно. Эх, была бы здесь дева постарше… Критир погладил Ни по спине и вздохнул. — Иди уже. — Я все. — Унеси завтрак в гостиную. Я сейчас умоюсь и приду. К его облегчению, в этот раз Ни кивнула, взяла поднос и вышла. Критир чуть откинул одеяло и снова прикрыл глаза, представляя себе лесную деву постарше на сотню лет, которая пришла к нему совсем с иной целью. О да… Ничего нет лучше снов с красотками под утро! Как же неудобно, если будят, когда отдыхаешь душой и телом в окружении лесных дев в заповеднике! Хоть бы извинилась, что ли... Критир позаимствовал немного энергии из Источника ученицы, очистил руку и вынес под кусты в окно. Не извинится, конечно, но хоть что-то. Он неохотно вылез из-под одеяла, накинул халат и направился в ванную. Остановился перед зеркалом и начал умываться. По старой привычке провел рукой по подбородку. Нет, так ничего и не выросло. Многовато ему эльфийской крови досталось. В юности Ог вечно завидовал ему, бреясь по утрам. А Крин только неловко хмыкал и гладил подбородок. Он был немного старше друга и в то время тоже хотел бороду. Сейчас Критир вполне смирился со своим положением, но привычка осталась. Пройдя в гостиную, застал ученицу буквально растекшейся по столу. — Уже все остыло, Учитель! Что ты делал так долго? Может быть, мне помочь тебе в следующий раз? Критир неловко рассмеялся: — Я подумаю. — Что ты смеешься? — Давай я научу тебя запечатывать временем пищу, чтобы оставалась свежей и горячей? — отвлек он ее. Глаза девочки загорелись интересом. Критир с облегчением вздохнул. Ему вдруг стало ужасно любопытно, могут ли обладатели Источников отслеживать использование своей энергии. Вроде непохоже. Уточнит позже. Утром он как-то не подумал об этом... Критир показал ей простую печать, используемую всеми общинами в быту. Ни легко повторила ее и рассмеялась. Видимо, бесплодные тренировки в последнее время немного пошатнули ее веру в себя, и она была рада, что хоть что-то получилось с первого раза. — После завтрака потренируем базовые формы заклинаний. Потом я уйду работать, а ты занимайся со своей энергией. — Можно я буду заниматься рядом с тобой? — спросила она, сев вплотную к нему и заглядывая в глаза. Ни точно копировала мать! Он не раз видел, как Ми точно так же прижималась и заглядывала в глаза друга, уговаривая его побыть с ней еще немного. О Ловы, этой грустной мордашке действительно сложно отказать! — М-м-м… — Критир вспомнил Учение Иста, с которым возился уже неделю. Сегодня он вновь собирался поизучать его подробнее в поисках зацепок, поэтому ответил: — В другой раз. — Хорошо. — Она надула губы и отвернулась, кажется, расстроившись, что ее безотказный прием не сработал. О Ловы, что вырастет из этой крошки? Критир мог только покачать головой. Вспомнил, как вели себя представительницы народа ее матери. Девочке ее возраста такое точно повторять не стоило. Он приступил к завтраку, подумал и предложил, сдавшись: — Когда закончу эту работу, устроим выходной. — Вместе? Ни просияла, оплетая его ручками и настолько игриво улыбаясь, что Критир аж пюре подавился. Эти двое так вели себя при детях? Он погладил ее по голове, напоминая себе, что в действиях девочки не могло быть эротического подтекста и она просто копирует взрослых, и кивнул: — Вместе. Ни далеко не первый раз уже выкидывала подобные фокусы. Критир потихоньку начинал подозревать, почему Ог обучил ее этикету и велел дочери ему следовать. Но слово не воробей… Повторив с Ни пройденное, он нехотя вернулся в спальню и достал сектантскую книгу снова. Критир провозился с ней до вечера, изучив вдоль и поперек, но так ничего полезного и не обнаружил, только убедился, что автор болен на голову даже больше, чем ранее показалось. Легкое разочарование от отсутствия зацепок заставило его пролистать пособие еще раз. Иллюстрации и комментарии к ним оказались просто отвратительными. Но все же очень странно, что пытки разбирались настолько подробно. Хотя автор и болен, но в остальной части Учения он очень последователен. Может быть, именно в этом мерзком месте есть подсказки? Пересилив себя, Критир вгляделся в рисунки. Да. Точно. Ритуальной части здесь не было, но эти вроде бы чисто идеологические описания содержали в себе второе дно. Этот больной использовал тела девушек в качестве проводника! В темных ритуалах часто использовалась кровь, но этот безумец пошел дальше! Тело представляло собой сложную систему. Он использовал их связь с родным миром, сравнивая элькрина с ребенком в чреве матери. Если опустить идеологический бред и моральную сторону вопроса, то он был совершенно прав. Критир невольно вспомнил ритуалы, проводимые заклинателями Эйрола. В них тоже использовались живые тела, правда, совершенно иным образом. Он был свидетелем как-то раз и неслабо впечатлился. Ох уж эти служители Покровителя чувств! Подчеркнув несколько мест в идеологических описаниях и вписав свои комментарии, он вдруг сообразил, что совершенно неважно, как именно проводились ритуалы. Важнее то, что они, скорее всего, не особенно теряли эффективность на расстоянии: для этой связи неважно, где тело. Ситуация выглядела отвратительно. Чтобы прервать ритуалы, нужно знать места, где они проводились, а они могли быть где угодно! Нужно выведывать места. Он доложил Главе о своих догадках. Тот предположил: — Надо искать этих крыс под землей. — Под землей? — В чреве их матери. Спасибо за работу, Критийре! — пояснил Глава. — Только вот какого такого этот безумец хочет уничтожить свою мать? — вздохнул Критир. — У всех разные взаимоотношения с родителями. Детские обиды, все такое, — пожал плечами Глава. — Ладно, я устал от этой конченой идеологии. Пусть найдет себе целителя, а я пока займусь поиском способа восстановления тела его несчастной матери. — Нашей несчастной матери, — уточнил Глава. — Пожалуйста, перестань, — схватился за голову Критир. — Успехов, Критийре, — рассмеялся Глава. Критир спрятал книгу в глубине библиотеки и отправился в сад. Ни практиковалась: у нее иногда получалось немного и ненадолго уплотнить энергию, но дыры в контроле неизбежно вылезали, и все разваливалось. — Уже намного лучше, — подбодрил он ее. Ни зарделась от похвалы и улыбнулась. Вид у нее был очень утомленный. Она не обедала и не отдыхала? — Пойдем поужинаем. — Я не голодна, — упрямо отказалась она, перекрикивая бурчание в животе. — Ты ведь не обедала? Если не будешь есть, то никогда не вырастешь, — пригрозил он ей. Ни поджала губы и сорвала энергией питательный плод с дерева. — Ты не хочешь поесть со мной? — удивленно спросил Критир. — Ты ведь хочешь, чтобы я стала постарше, и не воспринимаешь меня всерьез, — выдала малышка. Критир опешил: — Вовсе нет. — Врешь, — отозвалась она. — Ну же, не злись. Давай я чаю принесу, и поужинаем в саду? На коленочках, хочешь? Ни недовольно засопела и отвернулась. Видимо, хотела, но сомневалась: обижаться дальше или все-таки согласиться. — Давай я покормлю тебя, — предложил он. — Я не маленькая! — топнула она. Критир еле удержался, чтобы не рассмеяться. — Конечно-конечно. Но это не зависит от возраста. Хочешь, можешь и меня покормить. — Хочу, — насупилась она. — Отлично. Сейчас принесу чаю, и поужинаем, — с облегчением выдохнул он. И что она так вдруг? Ну и характер у малышки… Это переходный возраст? Не рановато ли? Разве он был таким же вредным в ее возрасте? Да нет, он не посмел бы и слова поперек сказать старшим. И что ей так не терпится вырасти? Оставалась бы маленькой, никаких тебе забот, ешь, спишь, учишься, сколько сочтешь нужным. Даже работать никто не заставляет. Это он все свое детство и юность провел в делах общины Эрва. Критир поморщился, припоминая прошлое посыльного. Ну уж нет, хотя бы у его ученицы точно будет нормальное детство! Он принес чай и накрыл под деревом в саду. Едва Критир присел, как Ни деловито пристроилась на коленках, разрезала плод и стала кормить его кусочком, кажется, нарочно неаккуратно. — Эй, поосторожнее! — рассмеялся он. — Я потом уберу за собой, — подмигнула Ни. Критир выпал в осадок. Все же ему стоит взять у Ога пару уроков по общению с детьми. Почему эта девчонка ведет себя таким образом? Он что-то пропустил? Разве в ее возрасте он был таким? Критир смиренно ел с рук, потерянно думая о смысле жизни и немного о том, как быстро в нынешние времена растут чужие дочери. Он неловко погладил ученицу по спине и решил, что все же растут не слишком быстро. Просто повторяют за кое-кем! Он с облегчением вздохнул про себя и предложил: — Давай я тоже покормлю? — Я сама, — улыбнулась Ни и стала вылизывать его щеки. Наверное, все же не стоило учить ее такому. Ах, Ловы с ней! Это просто детская забава, не более. Он прикрыл глаза и еще погладил девочку по спине. — Ты так разбалуешь меня, — усмехнулся он. — Ну и что, — отозвалась она и поцеловала его в губы. Критир открыл глаза от неожиданности. Нет, надо прекращать это. Что он скажет Огу? Ни, прикрыв глаза, целовала его и ждала ответа. Он запаниковал. Не ответить означало обидеть ее. Ответить — вообще вариантом не было. Критир поспешно изобразил приступ кашля и отстранился. Ни погладила его по плечу, отвернулась и стала увлеченно уплетать остатки плода. Критир украдкой посмотрел на нее. Ей было стыдно? Она сердилась? Что ему с этим теперь делать? Она доела, напилась чаю и, не поднимаясь с его колен, продолжила тренировки. Критир тоже налил себе чай и стал пить, совершенно потерянный. Он, конечно, хорошо знал, как обращаться с игривыми лесными девами, но постарше! Что делать с такими крохами, он понятия не имел. Хорошо, что Ни молчала и тренировалась. Критир взял энергии из ее Источника и направил в легкие, уплотняя там. О Ловы, как хорошо… Он невольно вспомнил времена в лесной общине. Энергия Эрва тоже была приятной, но другой. Она наполняла его тело силами и здоровьем, а эта — легкостью и счастьем. — Эй, как же равноценное возмещение, служитель Иркрин? Ты еще за утро не расплатился! — сердито отозвалась Ни. Критир дернулся. Утро. Утро… Он осторожно уточнил: — Ни, а что ты чувствуешь, когда я беру у тебя энергию? — Что ты ее берешь, — пожала она плечами. — Можешь сказать, что я сейчас делаю с твоей энергией? — М-м… Могу только сказать, где она. Сейчас внутри твоего тела. — А утром? — Утром была в стороне твоей комнаты. Критир с облегчением вздохнул и с улыбкой спросил: — Что ты хочешь в качестве платы, почтенная Нела? — Погладь меня по спинке, — попросила она. — Без проблем, — рассмеялся он. Не успел он и глазом моргнуть, как девочка стянула платье, расстелила на траве рядом с ним и легла, подставляя спину. — Тебя папа разве не учил не раздеваться перед мужчинами? — ошарашенно спросил он. — Сказал, что можно только перед тем, кого полюблю, — с нежностью ответила она. Критир совсем потерялся. В виде обнаженного ребенка не было ничего такого, но ее взрослые интонации, скопированные с матери, совершенно сбивали с толку. — Гладь, а то с процентами плату запрошу, — капризно напомнила она. Он рассмеялся и провел по ее спине. По спине гладить — не целовать. Главное, лежит спокойно, целоваться не лезет, и хорошо. — Я готов гладить тебя по спинке, сколько пожелаешь. Для этого даже делиться энергией не надо. — Точно? — Да. — Тогда плату надо изменить… — наморщила лоб Ни. Критир вздохнул. Кто тянул его за язык! Теплая спина навевала воспоминания о кошках, с детства окружавших его. Как же давно он никого не гладил… Ни подползла ближе, сложила голову ему на колени и провела рукой по бедру. — Я тоже готова тебя гладить, сколько угодно, Учитель. «Я ее точно научу чему-то не тому», — с горькой усмешкой подумал про себя Критир, а вслух сказал: — Ни, давай договоримся, что ты не будешь приходить ко мне по утрам. Я себя очень плохо чувствую спросонья. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. — Хорошо, — послушно сказала Ни. Она лежала, прикрыв глаза и широко улыбаясь от удовольствия, разве что не мурча, и гладила его по бедру. Он отметил про себя эффективность этого способа ведения переговоров и с облегчением улыбнулся. Критир гладил и гладил бархатную спинку, а сам чистил легкие энергией ее владелицы. Получалось не так быстро, как в первый раз, когда он избавился от того сгустка, но постепенно становилось лучше. Они сидели так, пока Критир не почувствовал, как промокли его штаны. Он опустил взгляд и увидел, что Ни спала, пуская слюни ему на ногу, и сквозь сон гладила его. Такая милая! Так и должны выглядеть дети, а не пытаться копировать взрослых!