Побочный эффект

Провести день в тишине не удалось. Стоило Драко выйти из кабинета, как Нотт, явно поостывший и успокоившийся, привлек его к работе над иском против «Пророка». Помощь Теодору и впрямь требовалась, потому что он параллельно пытался связаться с Эдди, что пока не получалось. — Я уже начинаю думать, что Ирэн Скитер убила его ради этого материала, — буркнул Нотт, когда не получил ответа на десятый вызов по каминной сети. — Что ты такое говоришь? — ужаснулся Драко. В этой истории не хватало только трупа журналиста, лояльного к корпорации. — А что, — пожал плечами Тео. — Это же Скитер. Беспринципность у них в крови. Драко поджал губы. — Я слушаю, — донесся, наконец, из камина сонный голос. — Эдди, это Теодор. — Да, мистер Нотт! Вам понравилась статья? Я старался как можно точнее передать бедственное положение, в котором оказалась корпорация, и… — Я не видел твоей статьи, Эдди. В номере напечатана статья Ирэн Скитер, и я думал, ты сможешь объяснить, какого драккла происходит. — Быть того не может! — воскликнул Эдди. — Я прекрасно помню, что лично сдавал статью редактору. Я сейчас же отправлюсь туда и попытаюсь выяснить, что случилось, а потом сразу к вам. — Жду, — коротко бросил Тео и потушил камин. — Чертовщина какая-то. Последнюю фразу он адресовал Драко. — По крайней мере, твой Эдди жив, — произнес тот. — В этой истории и так слишком много трупов. — Я близок к тому, чтобы подкормить еще и редактора, — проворчал Теодор. — Поздно, — удрученно вздохнул Драко. — Если статья «Пророка» разлетится, остальные тоже поймут, что сейчас модно пинать Малфоя. Тренд сезона, если пожелаешь. Нотт молчал. Остаток дня они с Теодором провели за составлением иска против редакции «Пророка», благодаря чему Драко отчетливо вспомнил, по какой причине переложил на Тео и Блейза юридические и финансовые вопросы. Когда Панси вошла в приемную, Драко ощущал себя выжатым лимоном, и при мысли о том, что придется сидеть еще и над рецептурой зелья, ему стало разве что не физически дурно. — Я готова идти домой, — сообщила Панси, стараясь не смотреть на Драко. — Надеюсь, ты точно ее с собой не потащишь? Она явно избегала называть Грейнджер даже по фамилии. — Нет, ее я никуда не потяну, — Драко покачал головой и вдруг опешил. Грейнджер с самого утра не выходила из кабинета. Вообще. Ни в уборную, ни на обед, ни куда-либо еще. — Ты куда? — спросила Панси, когда он метнулся к двери своего кабинета. — Ты чего? — спросила Грейнджер, не отрывая взгляда от бумаг. — Я просто мантию заберу, — торопливо бросил Драко. — Ты, кстати, хоть обедала? — С каких пор тебя это волнует? — она подняла голову и недовольно посмотрела на него. — Ты не выходила из кабинета весь день. Извиняюсь, но даже в санузел… — Я еще умею аппарировать. И в уборную, и на обед. И я все еще не понимаю, почему тебя это волнует. — Вариант с заботой ты не рассматриваешь? — Нет. Ты собирался идти? Иди, я еще разбираюсь с бумагами. — А я неоднократно говорил Блейзу, что в его графиках драккл ногу сломит. — Как раз с отчетами Блейза я разобралась. Сейчас изучаю то, что оставила тут Панси. Результаты анализов зелья и, кажется, посмертные пробы пациентов. Вот тут мне нужно сосредоточиться, так что, пожалуйста, если ты уходишь, я тебя не задерживаю. — Я… Ладно. Гойл будет в приемной, дверь я оставлю открытой. — Да, хорошо, — ее голос стал раздраженным, и Драко ретировался. — Идешь? — спросила Панси, ожидавшая его в приемной. Тео тоже собрался и стоял в коридоре, потирая виски. Лишь Гойл безмолвной глыбой маячил у двери кабинета. — Да. Идем. Драко взял Панси за руку, и они аппарировали. — Мама! — раздался радостный вопль, и в коридор выбежал Марк. Он был точной копией Панси: такие же круглые глаза, чуть приплюснутый нос, густые темные волосы. От отца в нем не было ни капли, и Драко втайне был этому рад. Панси не видела в Марке эхо бывшего мужа и потихоньку забывала о той боли, что он причинил. — Крестный! — взвизгнул Марк и крепко обхватил Драко за пояс, чуть не сбив с ног. — Привет, разбойник, — Драко потрепал его по волосам и невольно расплылся в улыбке. — Ну, рассказывай, что ты тут устроил сегодня. Из комнаты вышла старенькая домовиха — нянька Марка — и поспешила к ним. — Мастер Марк вел себя хорошо, мастер Марк съел овсянку и суп, как хозяйка Панси велела. — А все потому что мастеру Марку вчера прилетело за выброшенную брокколи, — вполголоса уточнила Панси. — Ну-ка, что мы говорили о выбрасывании брокколи? — Драко попытался придать лицу серьезное выражение, но не смог. Слишком уж он любил этого мальца, чтобы сейчас строжиться. Все-таки Панси была права, ему стоило чаще тут бывать. И плевать на то, что думала по этому поводу Астория. Или Венди. Или Пенелопа. Или та светленькая из Отдела Международного Магического Сотрудничества. Никто из них не стоил того, чтобы отказывать Марку в общении. Вероятно, стоила Грейнджер, но Драко был уверен, что она-то никогда не потребовала бы принести такую жертву. Как показал минувший день, она вполне способна найти себе занятие, а не ждать, пока Драко решит развлекать ее. Именно этим она подкупила его когда-то и именно это он искал в других и не находил. — Марк, пусть Бетти почитает тебе или придумает какую-то игру. Мы с крестным должны поработать. — Вы только пришли с работы, — обиженно протянул Марк. — Почему вы опять будете работать? — Это очень важно, — Панси присела на корточки и обняла его. — Поверь, милый, у нас с крестным сейчас не самые лучшие времена, но я обещаю тебе, когда все закончится, мы с тобой поедем к морю. — И там будут дельфины? — И там будут дельфины, — Панси кивнула. — Самые добрые в мире дельфины. А теперь, пожалуйста, поиграй еще немного с Бетти. — Хорошо, — Марк закивал и ушел обратно в свою комнату. Бетти засеменила за ним и закрыла дверь. — Где ты собираешься взять дельфинов? — Да хоть наколдовать, — отмахнулась Панси. — Если выберемся из этого кошмара, дельфины не будут особой проблемой. Они прошли в комнату Панси, и она достала из шкафа увесистую папку, перенесла на журнальный столик и уселась на диван. — Вот. Сама не знаю, зачем я скопировала свои собственные записи. И черновики я обычно не храню. — Предчувствие? — Драко хмыкнул. — Не сказала бы. Никогда не была сильна в предсказаниях. Знаешь, Драко, ты можешь обижаться на меня, но мне кажется, мы зря завелись с этим зельем. Я понимаю, что ты хотел снискать славы для нас всех и совершить прорыв, но… Ты же видишь, не все этого хотят. — Хорошая мысль, — Драко прищурился. — Как ты думаешь, твои таинственные «не все» не хотят вообще в принципе возвращать сквибам их способности или не хотят, чтобы это делал я? — Не думала об этом в таком ключе. Да и вообще не думала об этом. Просто высказала свои мысли, но не углублялась в них. Драко нахмурился. Панси отчасти была права. — Малфой, не циклись на этом. Она перебирала бумаги, просматривая один пергамент за другим. Многие записи могла понять только лишь Панси, и Драко ей полностью доверял в этом вопросе. — Стоп. Вот оно, — Паркинсон вытащила лист пергамента и уставилась на него. — Помнишь, я заносила тебе результаты анализов? Я сделала некоторые исследования после смерти пациентов. Все четверо умерли от отравления слизью бундимуна. — Честно, не успел, — Драко покачал головой. — Если тебя утешит, Грейнджер сочла их весьма интересными и как раз изучала, когда я уходил. — Не хочу быть ей благодарной за то, что оценила мой труд. — Бундимун, — Драко решительно вернул разговор в его изначальное русло. — Да, бундимун. Смотри, в моем рецепте указана дозировка в половину унции слизи бундимуна. — Да, и если ты не заметила, она перечеркнута и рядом значится две унции. Это ведь твой почерк. — Уверена, что мой, — кивнула Панси. — Но не помню, как меняла дозировку бундимуна. Сейчас, погоди. Она снова зарылась в папку со своими черновиками и, наконец, извлекла на свет листок, исписанный длинными столбцами цифр. Драко выхватил его из ее рук и быстро просмотрел. — Ты рассчитывала бундимун. И получила половину унции, — Панси, как и почему ты решила изменить дозировку? — Я не помню, — она обхватила голову руками. — Малфой, это черновик рецепта. В лабораторное задание попало две унции бундимуна. Драко, я отравила этих несчастных. — Не верю. Ты не могла. — Но аврорат не поверит. Ты… Лицо Паркинсон стало непроницаемым. — Ты присмотришь за Марком? Я бы очень не хотела, чтобы его определили в приют. Завтра я переговорю с Блейзом, думаю, он поможет сделать тебя опекуном Марка. — Панси, я не позволю упрятать тебя в Азкабан! — Малфой, это лишь вопрос времени. Считай, что я перестраховываюсь. Если не понадобится — хорошо, но если что-то пойдет не так, я хочу быть уверена, что Марк в надежных руках. — Перестань, — вздохнул Драко. В глазах Паркинсон стояли слезы, и он прижал ее к себе и стал гладить по голове. — Панси, все будет хорошо, слышишь? — Мама? — донесся со стороны двери тихий голос Марка. — Мама, ты плачешь? Тебя кто-то обидел? — Все хорошо, — Панси утерла слезы тыльной стороной ладони, размазав тушь. — Все хорошо, мой милый, просто тяжелый день. — Я хотел сказать, что мы с Бетти сделали тебе ужин. Панси сгребла Марка в охапку и разрыдалась. — Я что-то сделал не так? — Ты все сделал так, — всхлипывая, произнесла Панси. — Когда ты успел стать таким взрослым, заботливым, ответственным? Милый, я так горжусь тобой. — Ты просто обязана поужинать, — Драко поднялся на ноги и протянул Панси руку. — Идем, ну же. Ужинали они в полнейшей тишине. Панси немного успокоилась, хотя глаза все еще оставались красными, Драко же чувствовал себя неловко. А еще ему внезапно стало страшно, ведь утром ему предстояло встретить дочь. И от этой перспективы по коже пробегали мурашки. После ужина Бетти увела Марка в его комнату, убедив его, что взрослым надо поговорить. — Прости, — пробормотала Панси. — Я расчувствовалась. — Неудивительно, — Драко потрепал ее по плечу. — Я сам чуть слезу не пустил. — Но сейчас ты явно думаешь о другом. — Да. Я уступил Грейнджер свое кресло, но взамен она позволит мне забрать дочь. Пока Грейнджер сидит в моем кресле, дочь будет жить у меня. И я… — Боишься, — Панси фыркнула. — Правильно боишься. Кто знает, что вливала Грейнджер ей в уши все тринадцать лет. Мне вообще не нравится вся эта история с ее возвращением. — Панси. — Нет уж, послушай. Ты хочешь вернуть семью. Это видно невооруженным глазом. То, как ты смотришь на Грейнджер, как говоришь, как прячешь боль за колкостями. Драко, я не думаю, что что-то получится. Ты только сделаешь себе больнее. — Пожалуйста, — он поморщился. — Не начинай. — Просто не делай этого. Я все сказала и больше к этой теме возвращаться не намерена. Драко только вздохнул. Умом он понимал, что Панси права, но сердцу бесполезно было что-то доказывать.