Побочный эффект

Наутро Драко встал в неожиданно хорошем настроении. Ариадна, к ее чести, не капризничала за завтраком. Похоже, общение с Марком благоприятно подействовало на нее. Накануне вечером они оба до слез умоляли Драко оставить Марка с ночевкой, Бетти даже смоталась к Панси с этим вопросом, но та оказалась непреклонна: Марк спит дома и точка. Однако же Ари на нее не обиделась, и даже сама убедила Марка, что маму надо слушать, и что они обязательно будут ходить друг к другу в гости, и даже поедут путешествовать. — Марк так тебя любит, — задумчиво изрекла Ари за завтраком. — Говорит, ты хороший. — И ты ему веришь? — Драко улыбнулся. — Я готова поверить, что ты не настолько плох, как мы с мамой думали из-за этого проклятия. — Ари, — он вздохнул. — Я понимаю, тебе сложно перестроиться и поверить в то, что я не убийца и не злодей. Когда маме станет лучше, мы обсудим, что можно сделать для тебя. Я действительно хочу помочь. Ари сосредоточенно жевала тост, явно размышляя о чем-то. — Хорошо. Но маме я все равно верю больше. — Знаю, — Драко кивнул. — Надеюсь, они с мисс Паркинсон уже добились определенного успеха. Раздался хлопок аппарации, и на пороге кухни появился Гойл. — А, Грег! — Ари рассмеялась. — Сегодня опять будет сумо. И завтра. И до тех пор, пока ты не разрешишь мне колдовать! — Сумо так сумо, — хмуро заключил Грег. Драко не помнил, когда Гойл успел стать таким блюстителем школьных правил, но колдовать вне школы он Ари явно не давал. — А отец вчера ничего не сказал, когда я колдовала! — Ариадна пустила в ход козырь. — Он видел, как я играла с Марком, и ничего не сказал. — Вообще-то я должен был тебя остановить. Мама наверняка ужасно разозлится, если узнает, — у Драко тоже была пара карт в рукаве. Ари стушевалась. — Ладно. Ты ведь не скажешь ей? «Это непедагогично!» — пискнул один внутренний голос, подозрительно похожий на голос Гермионы. «Зато общая тайна сближает», — протянул другой, напоминающий Теодора. Драко мотнул головой. — Не скажу, — он улыбнулся. — А теперь мне пора. Он поднялся из-за стола и аппарировал. Коридоры корпорации встретили его тишиной. С учетом давешних угроз от Одри Кристал это было более чем странно. Наверняка Перси Уизли нашел управу на сестру жены, и о стихийном митинге можно было не волноваться. — Привет, — поздоровался он с Теодором, который все так же восседал в своем кресле, будто и не уходил. А может, и впрямь не уходил? — Ты дома хоть был? Тео поморщился. — Знаешь, этот диван в приемной. Я люблю его. — Что-то случилось? Опять разругались с Орлой? — Да так, слегка повздорили. Но дома лучше пока не появляться. Миссис Свик приехала в гости, а она в последнее время прониклась идеями движения сквибов. Позавчера я выслушал длинную лекцию о том, что работаю на убийцу, и пока что не горю желанием повторять этот опыт. Подожду, пока миссис Свик уедет. — А Орла? У тебя перед глазами живой пример того, как мать может влиять на мнение дочери. — Орле уже давно не тринадцать. У нее на плечах есть своя голова. К тому же рано или поздно мы докажем, что невиновны, и все сомнения миссис Свик развеются. — Надеюсь, так и будет, — Драко кивнул. — От Перси Уизли ничего не было? — Пришло письмо вчера поздним вечером, я уже решил тебя не беспокоить, в конце концов, ты был с дочерью. — И с Марком. Пригласили его в гости на вечер, чтобы совсем от тоски не зачах, пока Панси горит на работе. Так что пишет мой оппонент? — Если перевести с дипломатического на человеческий, он попросту охренел от происходящего. Так-то он конечно обеспокоен, негодует, настроен на разъяснительную беседу с зачинщиками, уверен в твоем благоразумии, надеется на цивилизованные дебаты и выражает сочувствие нашим бедствиям. Перси Уизли и его витиеватость во всей красе. Нотт протянул Драко письмо. — Вот и замечательно, — тот убрал конверт в карман мантии. — Ну, раз тут все идет своим чередом, я спущусь в лаборатории. — Грейнджер, — хмыкнул Тео. — Блейз вчера забегал после твоего ухода. Ужасно переживал. Эти контракты, которые Грейнджер умудрилась для нас выбить… Я думал, Забини тут обделается от восторга. — Неужели не хватает мощностей? — С мощностями все хорошо, производственная линия полностью загружена. Просто какая-то португальская клиника прислала вчера контракт, интересовались, сможем ли мы взяться. Блейз примчался, чтобы целовать руки Грейнджер и ужасно расстроился, что она больна. Я предложил ему отнести восторги в лабораторию, и с того момента его не видел. Переживаю, не вырубила ли его Панси ненароком. То, как флегматично Тео об этом говорил, явно показывало, насколько сильно он на самом деле переживает за Забини: чуть больше, чем ни капельки. — Ладно, я пойду. Скорее всего, меня тоже прогонят, так что скоро вернусь. Нотт пожал плечами, и тут дверь распахнулась. Панси, усталая, с темными кругами под глазами, но с довольной улыбкой, стояла на пороге. — Держи, — она торжественно протянула Драко пергамент. — Показатели тех подопытных, которым я вчера дала противоядие. Драко пробежал взглядом по строкам. Если верить цифрам, пострадавшие излечивались на глазах. — Содержание бундимуна уменьшилось на семьдесят процентов? — переспросил Драко, не веря своим глазам. — Панси, это прорыв. Нужно срочно дать зелье оставшимся пострадавшим. — Есть, сэр, — Панси шутливо козырнула. — А что с Гермионой? Я хотел бы проведать ее. — Рано. Где-то через час я ее разбужу. Мы в два часа ночи закончили с ее памятью. Очень запущенный случай. Предупреждаю, она не сразу восстановится, переходный период может быть довольно болезненным. — Все равно спасибо, Панси, — Драко кивнул. — Может, смотаешься домой? — Надо наблюдать за подопытными. Нотт, у тебя есть еще Ультрабодрящее? — Где-то было, — Тео выдвинул ящик стола и стал перебирать содержимое. Драко оставил их, решив скоротать время до пробуждения Гермионы в своем кабинете. Он бросил письмо Перси и отчет Панси на стол, подошел к окну и уставился вниз, на суетливый город. В начищенном до блеска стекле он боковым зрением заметил свое расплывчатое отражение, которое вдруг шевельнулось. Драко удивленно заморгал и даже повернулся к двери, подумав, что кто-то вошел. Но он был сам. Кроме него было разве что отражение, которое, кстати, заложило руки за спину. Драко закрыл глаза и тряхнул головой, желая избавиться от наваждения. — Ты слаб, — произнесло отражение, презрительно скривив губы. — Как легко казаться сильным на колдографии в газете. Как легко упиваться этим, глядеть с высоты птичьего полета на город. И как слаб ты на самом деле. То, что ты достиг вершины, не твоя заслуга. Это отцовские деньги, это поддержка друзей, это помощь бывшей жены. Но сам ты — никто. Ты слаб. Драко остолбенел, глядя, как презрительно кривится его собственное отражение, потом вздрогнул и бегом бросился прочь из кабинета. В лаборатории Драко ворвался, будто бы назло Панси, без ее обожаемых халата и маски. Он влетел в кабинет Паркинсон, и вдруг замер и заозирался по сторонам. — Драко? — донесся с кушетки испуганный голос Гермионы. — Что с тобой? Все в один миг стало нормально. Удушающий страх испарился, уступив место переживаниям иного рода. Гермиона, слегка бледная, но все же улыбающаяся, лежала на кушетке и смотрела на него. — Я, — Драко замялся. — Торопился узнать, как ты себя чувствуешь. Панси сказала, что можно к тебе зайти через час, но я… — Ты нездоров, — пробормотала Панси, глядя на него сквозь пробирку с чьей-то кровью. Гермиона приподнялась на локте и прищурилась. — Да, ты и впрямь неважно выглядишь. Что случилось? — Да ничего не случилось, — отмахнулся Драко. — Так, ерунда. Главное сейчас — твое самочувствие. — Нет уж, ты нездоров. Пускай Панси проверит. — Не надо меня проверять, — раздраженно повторил Драко. — У меня просто слегка кружится голова, вот и все. Как у вас успехи с лечением? — Со мной все хорошо, — Гермиона попыталась сесть, и Драко услужливо подставил ей локоть. Она оперлась на него и поднялась. — Долго не сиди, голова может закружиться, — бросила Панси через плечо. Она водила палочкой над пробиркой, вглядываясь в поднимающиеся оттуда завитки пара. — Хорошо. Я попробую вспомнить что-то о том приеме. — Сильно не напрягайся, восстановление памяти — процесс сложный, тебе может снова стать плохо. — Снова? — Драко встревоженно посмотрел на Гермиону. — Ты хочешь сказать, ей уже было плохо? — Часа в два ночи. Ничего страшного, обычная тошнота. У Грейнджер довольно сильный организм. Могло быть и хуже. — Тише, — взмолилась Гермиона. — Я пытаюсь сконцентрироваться на воспоминаниях. Панси молча рассматривала пробирку, словно вмиг потеряла интерес к Гермионе. — Мы с Драко пошли на прием, — пробормотала та. — В Министерство. Драко отошел пообщаться… С кем-то. С кем? Она зажмурилась, и вдруг обмякла. Лицо ее разгладилось, и Гермиона стала медленно заваливаться набок. — Панси! — воскликнул Драко, подхватив падающую Гермиону. — Панси! — Не ори, пожалуйста, — Паркинсон поставила пробирку в стойку, быстро подошла к кушетке и приложила два пальца к шее Гермионы. — Ничего страшного, просто обморок. — Просто обморок? Ты серьезно? — Конечно, — Паркинсон пожала плечами. — Ты можешь хоть приблизительно представить, какую нагрузку сейчас испытывает ее мозг? Драко покачал головой. Он думал только о том, как помочь Гермионе. — Аккуратно положи ее на кушетку, — Панси закатила рукава халата и взяла со стола пузырек с ядовито-зеленой жидкостью. — Сейчас я ее вмиг приведу в чувство. Стоило ей открутить пробку, как по лаборатории поплыл едкий запах. Драко закашлялся и закрыл нос и рот руками. Панси поднесла пузырек к носу Гермионы. Уже через минуту та закашлялась и открыла глаза. — Попытка номер четыре, неудачная, — мрачно заключила она. — Потому что ты летишь впереди метлы. Дай голове прийти в порядок, потом само все вспомнится. Сознание защищается от перегрузок. Будешь дальше насилу давить из себя воспоминания — продолжишь падать в обморок. — Поняла, — Гермиона послушно вытянулась на кушетке. — Так что, просто ждать? — Да. До конца дня побудешь здесь, вечером можешь идти домой. А Драко пока приготовит все к твоему возвращению. — Что от меня нужно? — Бутылка Умиротворяющего бальзама и пару тазиков наколдуй. Умиротворяющий бальзам принимать по чайной ложке каждый час, иначе можно мозгами тронуться. Тазики на случай приступов тошноты. Ты же отказался от домовых эльфов. — Я и палочкой умею убираться. — Не думаю, что ты хочешь проверять, — Панси фыркнула. — Все, марш домой. Уверена, Ариадна поможет тебе подготовить все к возвращению матери. На последних словах тон Панси ощутимо потеплел. — И кстати, спасибо, что взял к себе Марка на вечер. Надеюсь, он не свел тебя с ума. — Они с Ариадной чудесно поладили. Я их даже не трогал. — Надеюсь, Ари не колдовала? — голос Гермионы был настолько строг, насколько вообще позволяло ее состояние. — Нет, — уверенно соврал Драко. — Марка заинтересовали иероглифы, и они с Ари весь вечер изучали ее конспекты и книги. А еще она рассказывала про школу. — Вот и хорошо, — выдохнула Гермиона. — Ладно, иди. До вечера. Драко наклонился над кушеткой и поцеловал Гермиону, выпрямился и аппарировал прямо из кабинета Панси. Едва оказавшись в гостиной, Драко почуял недоброе. Ни криков, ни топота ног. — Ариадна! — крикнул он, но ответа не последовало. По спине пробежал холодок. — Ариадна! Ари! — Драко бросился наверх. Дверь в комнату Ариадны была приоткрыта, и он заглянул внутрь. Гойл распростерся на полу, лицом вниз. Забавная подушка-кошка валялась у окна. Ариадны нигде не было. — Ари! — крикнул Драко, и тут его взгляд упал на светлую, с розоватым отливом волшебную палочку. Он поднял ее дрожащими руками и положил на тумбу, затем извлек из кармана свою палочку и взмахнул, вызывая Патронуса. — Панси, беда. На Гойла напали, Ари исчезла. Патронус выскользнул в окно. Драко поднял с пола подушку-кошку, улыбка которой как-то померкла, прижал к себе и опустился на кровать.