Выставка лиц

Хорони, хорони меня, ветер! Родные мои не пришли, Надо мною блуждающий вечер И дыханье тихой земли. Я была, как и ты, свободной, Но я слишком хотела жить. Видишь, ветер, мой труп холодный, И некому руки сложить.*

      Если вы уже в предвкушении прочесть те самые устоявшиеся, клишированные факты и домыслы о том, что из себя представляет морг — расслабьтесь и выдохните. Сядьте удобней и выкиньте из головы вырезки из хреновых фильмов ужасов, окрашенных излишней гиперболизацией и мрачностью.       В этом помещении всегда прохладно, что логично, учитывая особенность нашей клиентуры. Стены кровью не заляпаны, и разлагающиеся тела с поедающими их внутри червями, не валяются под ногами и по углам горами не лежат. Пол моют по расписанию, столы для отмывания и вскрытия дезинфицируют и оттирают до зеркального серебряного блеска, как и инструменты для надлежащего использования, соответственно. По правде говоря, чище этого помещения разве что операционная. И, несмотря на то, что зачастую приходится иметь дело с мертвыми клиентами, тут плюсов больше, чем минусов. Я не циник и не верующий, я просто реалист. Если взглянуть на вещи с реальной точки зрения, то, возможно, наша работа покажется вам неважной. Мол, где уже можно оплошать, если человек умер? Хуже не сделаешь, лучше, впрочем, тоже. Однако, прошу заметить, что при всей внешней, как вы бы сказали, «халтуре» это отнюдь не так. Про бумажную отчетность я промолчу, потому, что соглашусь с утверждением завотделения — с живыми тут проще.       То, каким свежим и умиротворенным человека видят в гробу его родственники и друзья — вполне себе наша заслуга. Мы пришиваем конечности, залатываем оторванные лица и приводим в порядок бурлящий и разлагающийся от естественных веществ и газов организм, придавая ему, на нашем чёрном сленге, «товарный вид». Сейчас я немного рассказал вам о финальной стадии, возможно, главное, но помимо этого: определить от чего или почему человек умер — также наша обязанность. Оформить по всем параметрам, найти родственников, обеспечить ему достойное упокоение. В «холодильнике», как мы упрощаем, то есть в холодильной камере, с такими встроенными выдвижными ящиками, которые вы, возможно, видели в фильмах, хранятся тела, во избежание разложения и повреждения биологических тканей на открытом воздухе. Холод даёт возможность хранить их довольно продолжительное время, пока за умершим не объявится родственник. И если вы думаете, что сюда кто-то допускается — о нет. Какой же шок для живого человека попасть в «мир мертвых». Для опознания мы используем фотографии. Некоторые тела хранятся тут действительно долго, а многие из них так никто и не забирает. Опять же, оформив все документы, ребят, перележавших свой срок, сжигают в крематории за деньги государства. Бывали и случаи, когда родственники не забирали тело намеренно, во имя избежание финансовых потерь за счёт похоронной процессии.       Установление причины смерти и надлежащий контроль за состоянием тела — также наша прерогатива. Тело обрабатывают специальной смесью, в которую включён всем известный формалин — она замедляет процесс уничтожения тканей. Кстати, раньше для подобного использовали обычный солевой раствор.       Вскрытие проводится по строгой схеме, и никто не ковыряется в кишках через распоротый живот, расплёскивая кровь. По предварительным анализам или повреждениям на теле мы определяем вероятную причину смерти. Если к нам попало тело с явными насильственными признаками — такое чаще всего уходит на осмотр к судмедэкспертам. Также к нам попадают люди, умершие в этой больнице и по их карте и лечению чаще всего причина сразу ясна, но подтверждения всё равно не избежать, разве что в том случае, если родственники против. Дороже похорон могут быть разве что свадьбы — проверенный и абсолютно справедливый факт.       Я не имею ни права, ни статуса общаться с родственниками умерших, пока не дорос, но пару раз присутствовал на опознании в отдельной, абсолютно далёкой от самого морга комнате. В глазах людей можно увидеть как бесконечное потрясение, горесть и отчаяние, так и агрессивное недовольство, мол: «Почему сейчас? Жутко неудобное время выбрал». Будто на их долю выпала не потеря близкого им человека, а очередная судьбоносная трудность на полосатой дороге жизни, которую придётся решать, в финансовом плане в первую очередь. Наблюдая немного, но гораздо больше узнавая из рассказов моих наставников и коллег, я вполне уверенно могу сказать, что многие люди не понимают, как относиться к смерти.       Для управляющего оповестить родственника о случившемся — простая формальность, попросить подтвердить личность, решить вопросы с подготовкой и перевозкой тела к похоронам. Часто высказывают пожелания одеть усопшего в какую-либо одежду, придать ему определенный вид. Спустя реки слез, заламывание рук, крики и нервозную истерику, люди, вполне себе успокоившись, обсуждают дальнейшую судьбу тела. Я привык относиться к трупам как к биологическим материалам, потому что тут нет места драме и вознесению разрушающегося организма до чего-то большего, чем он является. Человек является человеком ровно до того момента, пока не остановилась работа его внутренних органов, и мозговые клетки не начали прекращать свою деятельность. Ровно после того, как жизненный процесс в теле остановился — человек умер. То, что осталось от него — не более, чем сосуд, благодаря которому он мог существовать. Теперь же он не имеет никакого смысла и значения, без разума, без жизни. Моё представление об этом, возможно, даже более цинично, чем у моих коллег, но я ни разу не считаю это плохим.       Рассуждать о жизни — одно, столкнуться со смертью — в край противоположное. Таков уж наш телесный механизм — ничего не попишешь. Недолговечный, к тому же ещё и хрупкий. И я имею в виду не то, как тонкие слабые кости беззащитны перед падающим столбом огромного дерева с массой в разы больше человеческого тела или о том, как сминается в лужу из мышц, костей и тканей жертва ДТП. Тут гораздо глубже, как раз изнутри. При всей своей внешней защищённости наше тело может разрушить себя само. В этом, наверное, вся загвоздка. Скалу как не точат ветра — она не пострадает изнутри. Дерево здоровое и устроенное в благоприятном климате — могут едва подрать паразиты, но если мы говорим о нормальной среде — кроме урагана или человеческой пилы ему мало что угрожает. Так вот с людьми всё совсем не так. Их внутренне разрушает так же часто, как и внешне. При всей своей высшей умственной деятельности и занимаемого веками места на вершине пищевой цепи. Люди — единственные животные, способные убивать не только себя самих, но и других представителей своего вида. Парадоксально.