Выставка лиц

«Я хотел верить в себя, потому что не верю в бога, а верить во что-то нужно, говорят, что вера утешает, заставляет за что-то держаться. Но кто знал, что мое сознание начнёт искажать реальность таким образом, что весь мир превратится в грязный и жуткий бардак? Никто знать не мог, вот и я не знал, от того был уверен, что я способен рассуждать здраво и холодно, держать под контролем свои эмоции, не делать ненужных действий и шагов, не говорить пустых слов, быть паинькой в своих глазах и существовать так же равноправно с другими членами общества, быть его частью. Я никогда не ошибался так сильно, как когда думал обо всем этом. Мир паскудное место, где тебя ожидает множество подножек и пинков от пресловутой судьбы, вне зависимости от того, хороший ли ты человек и хочешь ли ты получать то, что получилось. В моем случае не получилось ничего, я просто истратился в ноль, стерся и остался где-то глубоко внутри, куда свет и звук монотонной ежедневной суеты не поступает и меня не касается, где я могу просто быть без права и причины на что-либо, просто быть собой, а каким я стал?» — Это твой знакомый? — удивилась Рей, когда Фран вернулся на своё место и рухнул на стул, уставившись на стакан на столе. Он пребывал в полнейшем ступоре, глядя на зажатую в руке визитку, оставленную Расиэлем. — Связь с землёй, приём, как слышно? — нарочито громко почти над самым ухом пролепетала девушка, немного разочарованная, что её саму и её вопросы оставили без внимания и ответов. — Это он был на секционном столе, это его я видел в окне автобуса, этого человека, — отчеканивая каждое слово, как в полудрёме, глубоко заворожённо проговорил парень. — Ты серьезно? — Рей не хило удивилась, сразу же поменявшись в лице. — Да, но ты представляешь, то был его брат, они близнецы, а я все это время сходил с ума. С его братом было что-то не так, это словно была не просто галлюцинация, между нами установилась некая связь, это стало спусковым крючком и теперь возможно будет только хуже. Я должен расспросить его, — быстро тараторил Фран, не выдавая практически никаких эмоций, он словно перебывал в трансе глубоко поражённый и зависший. — Ну жесть, может не стоит в это лезть? — все ещё поддаваясь скептицизму и шестому чувству сказала девушка, облокотившись руками о стол, вглядываясь в лицо Франа. Тот был сам не свой, она давно не помнит, чтобы парня что-то так сильно задевало. — Он сказал, что расскажет о своём брате, это необходимо мне, понимаешь? С его картой было что-то не чисто, плюс почему, если у него есть брат, то тело сожгли за счёт государства, а имя того парня даже в карте не указано, как родственника? Это словно какая-то мистика, Рей, что-то тут совсем не так, — уверял подругу Фран, занимаясь внутренним терзанием и копаясь в своих вопросах, коих было неисчислимое множество. — Может у него просто нету денег, или они с братом совсем не общались. Может и вовсе не знал, что тот умер, — дети решили поиграть в детективов и Рей первой начала строить догадки что да как. — Мне нужно уйти, — поспешно отставив от себя стаканчик и бросив какой-то потерянный взгляд на Рей. — Мы же только пришли, Фран, это твоё внезапное дело не подождёт пару минут? — раздосадованная девушка скривила недовольную мину. — Прости, правда, не сейчас, я должен кое-что сделать, черт! — он вздрогнул резко, чуть не опрокинув стакан со стола от того, что в кармане завибрировал будильник. — Точно, таблетки, — произнёс самому себе, — я позвоню тебе, когда улажу все, увидимся в универе, — он махнул рукой и был таков, быстро покинув кафе, оставляя девушку в своих мыслях только гадать что такого срочного могло приключиться. — Здравствуйте, сенсей, — противно растягивая гласные он поздоровался со Скуало по телефону, на том стороне трубки послышалось старческое ворчание и хриплый голос, внезапно зазвучавший слишком громко, от чего пришлось даже отстранить телефон от уха из-за неожиданности: — Алло? Шкет? Сходил к психиатру? — Да, пару дней назад был, пью таблетки, но Мукуро-сан сказал, что я в полном порядке и могу приступить к работе, — отчеканил быстро парень, доставая из кармана пачку сигарет и покручивая её в руке, словно в раздумьях, а стоит ли оно того. — Мне он сказал кое-что другое, — язвительно послышалось в динамике, — но судя по той информации, ты действительно можешь вернутся на работу в ближайшие дни, я обещал, что спуску не дам, — попытался пригрозить Суперби. — Помню, — почти по слогам проговорил парень, чем только сильнее раздражал главврача. — Отлично, тогда жду тебя завтра, как обычно. — Подождите, пожалуйста. Тот умерший, — начал Фран. — Забудь о нём, — коротко и чётко прозвучало на том конце. Скуало цокнул, дёрнув головой в сторону от раздражения. — Не могу, вы знали, что у него есть брат? Брат близнец, — сказал парень. — Не знал, а ты откуда знаешь? — мужчина даже немного удивился. — Я встретил его в кафе сегодня, он похоже посещал больницу возле нашего университета, — спокойно ответил Фран. — Интересная история, обосрался небось, увидев живого мертвеца, — саркастично проговорил доктор, точно улыбаясь себе под нос. — Практически, но я хотел спросить, почему того мужчину, Бельфегора, — Фран подбирал более деликатные слова, — почему от него требовалось так быстро избавится? Его сожгли за счёт государства, родственников не искали, хотя у него был брат. Из-за чего эта история кажется такой странной? — парень пытался вытянуть хоть что-то, но явно не получалось и удача была не на его стороне. Конечно же Скуало что-то знал, во всяком случае так думал Фран, но в ответ послышалось лишь: — Так его и спроси, брата умершего. Поступило указание от директора больницы, я если б даже знал что-то, тебе бы понятное дело не сказал. Но могу с честной душой не врать, потому что в самом деле ничего не знаю. Если ты зациклился на покойнике, у меня для тебя плохие новости, дурка по тебе плачет, — беззлобно ответил доктор, на что Фран закатил глаза спокойно выдыхая. — Вы очень помогли, спасибо большое, — язвительно протянул он, Скуало снова цокнул языком и повесил трубку. «Сам директор больницы распорядился, интересно» — подумал Фран, многозначительно хмыкнув. Он всё-таки достал из пачки сигарету, предпоследнюю из оставшихся и прикурил, закрывая маленький огонёк от ветра рукой. Дым проник в легкие распространяя по телу некое иллюзорное насыщение, немного закружилась голова, как если задержать дыхание на некоторое время, а потом резко вдохнуть много воздуха. «Небо темное», — думал парень, разглядывая раскрывшийся перед ним пейзаж. Вечерело и на город опустился синеватый фильтр, мешая тень с уходящим солнечным светом. Улицы заволакивало редким туманом, от этого они приобретали некий загадочный и мистический вид, все ещё отливая голубоватым оттенком. Лужи отражали здания, деревья и провода. Отчетливые изображения на серебристой водной глади было похожими на отредактированные фотографии на стареньком полароиде, так правдоподобны и искусны они были в маленьких уличных озёрцах. Вечер почти наступил, почти закончился день и ещё один жизненный миг. Время безвозвратно утекало в неведомую страну прошлого, оставляя ещё какое-то количество лет впереди, но точно никому не было известно — какое. Желудок парня неприятно скрутило от тянущего чувства голода, он и забыл когда последний раз что-то ел. Кухня общежития встречала его, как нежеланного и нежданного гостя, словно он был абсолютно лишним в этой надломанной домашней атмосфере содружества и сплоченности, если это можно было так назвать. В шкафу на верхней полке стояла его арахисовая паста и пару пачек лапши быстрого приготовления. Он взял кусочек хлеба, нож и открыл банку выковыривая остатки клейкой массы со стенок. Ореховое масло легко ложилось на хлеб, но по вкусу и консистенции напоминало зубную пасту, особого вкуса не было, едва ощутимый ореховый оттенок на целый бутерброд безвкусной и сухой текстуры. Это можно было с натяжкой назвать перекусом, но больше как-то ничего и не хотелось, после тоста вообще пропало желание тянуть что-то в рот и видеть еду, хотя маленький кусочек хлеба слабо мог насытить и так исхудавший и уставший организм. Он собрал в комнате грязные вещи и отнёс их в прачечную на нижнем этаже. Стиральная машинка монотонно прокручивала своё колёсико, а успокаивающий мерный звук усыплял. В пустую он закинул свои вещи, насыпал порошка, запустил и ушёл снова в комнату, собираясь в душ. Чистых вещей оставалось немного, но они хотя бы были, как уже упоминалось, у парня в принципе не было много одежды: пару рубашек, футболок, джинс и белье. Некоторая особенно полюбившееся ему одежда уже была совсем изношена, как к примеру домашние штаны серого цвета, мягкие и приятные на ощупь. Он ходил в них в общежитии и иногда, когда нужно было выйти в магазин поблизости или на крышу. Для внешнего мира и уличного похода они уже совсем не годились, с расходящимся швом у концов ткани и выцветшим цветом. Быстро приняв душ, помыв голову и приготовившись ко сну, он выпил таблетки и лёг на кровать. Маленькое окно в верхней части стены слабо пропускало в комнату свет уличных фонарей, тонкое одеяло неудобно покалывало в ногах, но это скорее из-за нервов. Он довольно быстро уснул под действием лекарств, ощущая тело совсем легким и хрупким, словно бумажным, будто в разных его частях конечности могли просто смяться, как газетная страница, стать совсем сплюснутыми и неощутимыми. Это приятное чувство, совсем чуть-чуть тревожное не отпускало его до самого утра по ощущениям. Сон был тихим, бездымным и совсем без сновидений. Пары прошли спокойно и вяло, по ощущениям жутко долго и едва мучительно. После такого количества теоретического материала по акушерству и анатомии у Франа немного плыл мозг, сразу все не укладывалось, потому что его мысли всецело занимала ситуация с загадочным трупом. Рей предупреждала его ещё в начале первого курса, что морг — дело муторное и привыкнуть каждый день видеть мертвых людей невозможно, плюс для психики это серьёзный такой, довольно ощутимый удар. Но парню было плевать, он сделал по своему, впрочем как всегда, и даже сейчас после всего случившегося ни о чем не жалел с беззаботным видом направляясь на работу. — Добрый день, — открыв дверь ординаторской оповестил он о своём присутствии коллег. Скуало-сенсея не было на рабочем месте, видимо он занимался делами в секционной. Но Шоичи сразу вскочил с места, отрываясь от картотеки и поздоровался в ответ. — Ты как? — обеспокоено спросил он сразу же после того, как поприветствовал пришедшего парня. — Если по шкале от 0 до 10, как спрашивают психологи, то на 6 с плюсом, пойдёт, — даже более расширено чем требовалось ответил Фран, снимая джинсовую куртку, сменяя её на белый халат. Волосы он по привычке собрал в низкий хвост на затылке, чуть помучившись с тонкой канцелярской резинкой. — Я тут вспомнил, у меня был в практике похожий случай, — сложив перед собой руки рассказывал Ирие, — привезли девушку из больницы, она умерла при родах, совсем молодая была, 25 лет. Так я потом ещё месяц видел её во снах, у неё было такой странное почти умиротворённое лицо. Потом казалось, что видел её пару раз на улице, никак из головы не мог выкинуть, но через некоторое время отпустило. Знаешь, бывают пациенты, которые западают в душу, так вот может у тебя был похожий случай и ты просто ещё не пришёл в себя, — вся эта речь была направлена на поддержку Франа. Шоичи рассказывал проникновенно, в подробностях и искренне с желанием помочь. — Самое забавное, — закатив глаза начал Фран, — что в тот день ты должен был быть на смене. Свидание хоть удалось? Или тебя как обычно отшили? — Да, был бы я, проблем бы было меньше. И да, ты как всегда поразителен в своей проницательности, меня отшили, — немного раздражающе проговорил парень, повернув голову в сторону, чтобы меньше стыдиться. — Не удивительно, — протянул слова Фран с безынтересным видом. — Ты будто накаркал, что б тебя. Можешь хоть изредка не вести себя как мудак? — Эй, я вообще-то жертва в этой ситуации, мог бы посочувствовать, — саркастично бросил парень. — Ну и что? Не он бы, так кто-то другой, уже пойми и прими куда ты подался, тут вообще-то только мертвые люди, какой-то точно зацепит, с этим по другому не бывает, всё-таки сложно привыкнуть, что каждый день умирает столько людей и кто-то намного раньше своего срока. — Я не такой чувствительный и эмпатичный, так что мне по боку, — спокойно ответил Фран и пожал плечами. Он не хотел делиться догадками по поводу трупа с Шоичи, а Скуало и так ничего бы не сказал, поэтому оставалось просто работать и оставить эту тему на некоторое время. — Давай работать, а не разводить тут сопли. Я уже и так наслушался от тебя драматичных историй о беременных и детях, который так несправедливо покинули этот мир бренный. — Мог бы хоть сделать вид, что тебя это немного затронуло, я тут душу выливаю, знаешь ли, — обиженно проговорил Шоичи. — Подожди, возьму салфетку, а то слезы сейчас потекут, — съязвил Фран, наигранно пальцем стирая несуществующую слезинку. — Ой иди работать, я с тобой по-человечески, а ты как обычно, — раздосадованный Шоичи вернулся к бумажной работе, а Фран спустился вниз помогать Суперби. Идти по этой лестнице было в этот раз как-то странно. Будто он возвращался сейчас в тот самый вечер. Всё-таки в чём-то Шоичи был прав, умерший парень словно в самом деле засел в его голове и был сейчас гораздо важнее всех произошедших событий: маньяка, полиции, его галлюцинаций, даже любимой работы. Он не мог не думать об этом, а когда думал, то ни к чему не приходил и только лишний раз накручивал себя. Оставалась надежда на то, что как только он решится позвонить его брату — все образуется, тот действительно удовлетворит его любопытство и расскажет то, что Франу так хочется знать. Ждать до выходных было невыносимо, поэтому по окончанию дня Фран сидя в своей комнате набрал на телефоне номер с визитки и приложил трубку к уху. Послышались гудки, они были короткими, с длинными паузами, и после окончания каждого он замирал, будто вот-вот должен услышать голос на той стороне. Удары сердца были подобны этим гудкам, даже казалось слышались в нереальной удушающей тишине, в ожидании. Он не мог понять, почему так переживает и волнуется, аж пальцы подгибал на ногах в нетерпении. — Да? — прервал только прозвучавший гудок приятный высокий голос. — Добрый вечер, это парень из кафе, — понял, что вышло странно, — это Фран, который врач, ну почти, — протянул он последнее слово, почувствовав себя почему-то жутко глупо. — А, точно, — с улыбкой ответил мужчина, — привет, почти врач Фран, ты подумал над вакансией медбрата? — спросил Расиэль так, будто ответ очевиден. — Подумал и я согласен, куда мне надо будет приезжать и когда? — Капельницы назначили раз в день, так что думаю во второй половине дня, тебе будет удобно? — Расиэль продиктовал адрес, это было в центре. Парень быстро прикинул, сколько у него займёт дорога от универа до дома блондина и потом обратно до работы. — Если я приеду к 14:00, будет нормально? — Да, вполне. Тогда буду тебе ждать завтра. Единственное, домофон не работает, так что просто заходи через калитку и постучишь в дверь, — предупредил Расиэль. И добавил: — Пока. — До свидания, — ответил Фран, нажав кнопку отбоя. Разговор получился коротким и совсем не волнительным, но парень все равно предвкушал что-то глобальное внутри. Он предвкушал и боялся разочарования одновременно, поэтому даже после насыщенного рабочего дня долго не мог уснуть от какого-то ободрения и настырных мыслей. *** Гокудера пил весь вечер. Он полностью откинул мысли о том, что разумно, а что нет. Расследование уперлось в мертвую точку, люди продолжали пропадать. Свидетелей не было, никто ничего не видел и не слышал, что само по себе было странным. А ещё сегодня было 8 октября, что являлось извечным напоминанием о его собственном бессилии и слабости. Ещё один год, ещё один день. С каждым часом он был все ближе к состоянию, которое называется беспамятство. Будь такая возможность, он бы не покидал его никогда, откинув куда-то далеко осознанность и способность мыслить. Избавился бы от извечно ноющих в груди воспоминаний и отрывков прошлого. Испепелил бы их, уничтожил, но это невозможно. Сигарета между пальцами просто тлела испуская куда-то вверх тонкую струйку дыма, детектив словно совсем забыл о ней и в голове появилась мысль о том, что надо бы покурить. А потом он уставился на почти сгоревший окурок в руке и чертыхнулся про себя. Совсем потерялся, совсем задумался, а о чем? Прошлое нельзя переписать, измерить, отмотать назад, чтобы предпринять какие-то действия. Он ничего уже не может, да и тогда не мог — вот что злит больше всего — неизбежность, простая случайность и жизнь перевернулась с ног на голову, а он был в этой случайности пешкой, без возможности ходить самостоятельно, менять события так, как хотелось бы ему. Дверь бара открылась со скрипом. Гокудера даже не обернулся посмотреть на вошедшего, итак зная, что за ним пришёл Ямомото, звонки которого он упорно игнорировал. — Могли просто сказать, что не хотите, чтобы я вас беспокоил, — пытаясь скрыть легкую обиду сказал помощник, присаживаясь по правую сторону от детектива. — По этому ты пришёл меня побеспокоить, что ж, весьма логично, логично, — он улыбнулся самому себе, допивая остатки алкоголя залпом, аж скривившись от крепости и жжения в горле. — Ещё, пожалуйста, — подняв стакан обратился он к бармену пьяным голосом. Ямамото неодобряюще посмотрел в его сторону. — Я просто подумал, что у вас могли возникнуть проблемы, поэтому приехал проверить, — оправдался, наблюдая как детектив прикладывается к новой порции виски, чуть ли не выворачиваясь от объемного глотка. Было видно четко — ему не нравится вкус пойла, он просто хочет нахерачиться в щи максимально быстро, насколько это возможно. — Никаких проблем, — уверил его Гокудера, растягивая губы в глупой пьяной улыбке, но сразу же сменяя её саркастичным выражения недовольства, — так что не надо опекать меня, пиздуй в свою общагу или куда там, оставь меня в покое хотя бы в нерабочее время. Ямамото никак не отреагировал на его слова, лишь тихо вздохнул и остался молча сидеть рядом, наблюдая, как детектив пьёт. После очередного глотка Гокудера не выдержал этого натянутого молчания, он будто ощущал осуждение во взгляде напарника, которого на самом деле не было, но Хаято упорно накручивал себя. — И что? Обиделся? — поинтересовался он, нарываясь на агрессию. — На что? — спокойно спросил напарник. — Ты как собачка таскаешься за мной везде, пытаясь втереться в доверия, а я посылаю тебе нахуй, потому что вижу это дурацкое желание угодить, небось обидно, когда такие усилия пропадают даром, лучше бы ты впрягался в работу, а не страдал хуйней, пытаясь залезть в душу, когда тебя не просят. — Я не лезу вам в душу, просто жду, когда вы напьётесь до желаемого состояния, чтобы отвести вас домой. Отговаривать же бесполезно, — с легкой досадой Ямомото вздохнул и так же беззлобно и вкрадчиво посмотрел на детектива. — Могу и сам доехать. — Вы не поведете в таком состоянии. — Знаю, — Гокудера сдался, лег на стойку боком, как-то грустно посмотрел на напарника. Под таким углом Ямомото был всё тем же, каким мужчина привык его видеть, вот только чуть двоился в глазах: прямой, полный жизни и стремлений, он был отражением его прежнего, практически точь-в-точь. В его глазах читалась теплота. Может именно это так и раздражало Хаято, хотя извечная забота после самых бранных слов всё равно принималась привычно и даже как-то неловко. Он больше не заказывал ничего, просто смотрел на напарника молча, а уткнулся головой в руки и старался не заплакать. Такеши ничего не говорил, просто сидел рядом и присутствовал в моменте, разделяя невысказанную боль на двоих, от чего Гокудере (хоть он бы этого никогда не признал) становилось чуть легче. Одиночество переставало быть таким жгучим и давящим, оно размывалось легкими каплями спокойствия в этом безбрежном отчаянии.