Цинна. История художника.

- Как это нет!? Что значит - нет!? - кричит Лукреция. - Ты с ума сошел! Ты хоть сам понимаешь, от чего отказываешься? Это - она потрясает письмом в золоченом конверте в своей руке - наш билет в новую жизнь из многолетнего прозябания! Это письмо Цинне вручили сегодня в школе, ровно через месяц после того, как они с Кассией отослали запросы в Высокую Академию. В письме содержался ответ: "Уважаемый мистер Эмбертон! Мы, Учёный Совет Высокой Академии, рассмотрели вашу характеристику и пришли к следующему решению: к нашему глубокому сожалению, ваши экзаменационные результаты не позволяют вам обучаться на Факультете Безопасности, Факультете Управления, Факультете Коммуникаций или Факультете Обеспечения. Но ваши достижения в области искусства превосходят все наши ожидания. В связи с этим мы хотим предложить вам бесплатное место на Факультете Голодных Игр. Ваши таланты будут полезны в сфере дизайна арен. В последнее время нам недостает свежих идей, способных сделать Игры по-настоящему зрелищными и интересными для населения Панема. Обучение в нашей Академии откроет вам доступ на самые высокие должности, вплоть до распорядителя Игр. Если вы готовы откликнуться на наше предложение, просим вас в ближайшее время известить нас об этом письменным согласием. Пусть удача всегда будет с вами, Учёный Совет Высокой Академии Капитолия." Копия письма, разумеется, пришла матери. Цинна же сообщил ей, что не собирается поступать на Факультет Голодных Игр. Сказать, что Лукреция в шоке - не сказать ничего. - Цинна, если тебе не жаль себя, пожалей меня. Я, как проклятая, надрываюсь днями и ночами, прихорашивая очередного богатея, чтобы у тебя было всё. И мне кажется, я заслужила безбедную старость. А ты чем хочешь меня отблагодарить!? - Мама, ты еще совсем не старая. - Спасибо. - неожиданно спокойно и с улыбкой отвечает Лукреция, но тут же взрывается снова - Но я тебя не понимаю! Ты оглянись вокруг! - Она обводит рукой комнату - Оглянись! Цинна с матерью находятся в гостиной своей квартиры на пятом этаже высотного здания ярко-фиолетового цвета, как и все постройки на улице Договора. Квартира, по капитолийским меркам и правда, небогатая - всего четыре комнаты, не считая санузла, разумеется - комнаты матери, сына, гостиная и кухня, совмещенная со столовой. Чтобы не стыдно было приглашать гостей, Лукреция периодически нанимает безгласых рабочих, чтобы те сделали плановый ремонт - раз в полгода они меняют цвет обоев в соответствии с модой сезона, раз в год кладут новый паркет, раз в два года - вставляют новые окна из более передового материала. В домах богачей все это давно меняется автоматически. - А теперь представь, как живут распорядители! - продолжает Лукреция - Одна наша квартира - это их ванная! А у некоторых даже есть собственный планолёт! - она поднимает указательный палец вверх. - Мам, а тебе не приходило в голову, что ванная и планолёт - это не самое главное в жизни? - спрашивает Цинна. - Да что ты говоришь!? А что же тогда главное!? Ну, что? Мистер самый умный! Что тогда главное!? - Я не знаю. - Вот именно. Именно! Ты просто хочешь поиздеваться надо мной? Или просто хочешь быть не как все, как когда-то твой отец! Хочешь закончить как он, да? - Зарыдав, она падает на небольшой диванчик и закрывает лицо руками. Смущенный Цинна присаживается рядом. - Прости меня, мама. Я действительно виноват перед тобой. Прости тысячу раз. Я совсем не хотел сделать тебе больно, честно. Просто есть одна проблема.. Я не люблю Голодные Игры. Совсем. Лукреция достает из нагрудного кармашка платья носовой платок и вытирает слёзы, перемешавшиеся с растекшийся тушью. - Думаешь, я их люблю? Разговор-то совсем о другом. Так получилось, что их любит наше правительство и надо этим воспользоваться. - Мам, я уже давно это обдумал, просто не знал как сказать.. Если честно, я считаю, что эти Игры - это вообще неправильно. Ну знаешь, убивать людей.. Одним словом, я не хотел бы в один день оказаться на месте кого-нибудь из участников. - Разве тебе это грозит? Сам знаешь, в Играх участвуют только жители дистриктов. - А что, они так сильно отличаются от нас? - Нет.. То есть да.. Одним словом, я скажу так - если бы их это не устраивало, они бы уже давно взбунтовались. - Тут Лукреция настороженно оглядывается по сторонам, словно испугавшись, что кто-то мог услышать её слова - Ну я имела в виду, не взбунтовались, а выразили своё недовольство, конечно. - Может у них есть веская причина его не выказывать? - Наверное есть.. Нам-то что? Мы говорим о тебе. - Вот я и говорю прямо - я не хочу участвовать в деле, которое связано с убийствами. - Как будто тебе придется там убивать. - Не мне, но моим клиентам. Убивать или быть убитыми. А скорее всего и то, и другое. А я.. не переношу вида смерти. - Да уж, я помню тот день, когда ты потерял своего щенка. Ты так долго плакал, что я зареклась заводить домашних животных. Будь по-твоему, видимо до конца дней вкалывать с кистью и ножницами в руках - моя судьба. - Лукреция выдавливает из себя улыбку и глубоко вздыхает. - Нет, мам. Настало время, когда вкалывать буду я. Я ведь решил поступить в Технологический Колледж, тот самый, который ты закончила, чтобы выучиться на стилиста. - Ты - на стилиста? - Лукрецию разбирает смех. - Ты всегда говорила, что в твоей профессии художественный вкус - важнее всего. А он у меня есть, мне кажется. - Тогда получи первый совет профессионала - у стилиста, который одевается так, как ты, никогда не будет клиентов. Потому что у стиля одежды, который так любишь ты - черные майки и брюки - ценителей немного. - Это можно исправить - пожимает плечами Цинна. Мать и сын обнимают друг друга.