Опасные игры

Ральф тихо перебирал вещи, погружённый в задумчивую медлительность раннего утра, что-то складывая в коробку, предназначенную для безжалостных челюстей мусорной машины, что-то в чёрную спортивную сумку. Одной сумки явно не хватит, чтобы вместить все вещи, успевшие прилипнуть к нему за пятнадцать лет. В Доме стояла сонная тишина, лишь изредка в коридоре скрипели чьи-то осторожные шаги, и Ральф тоже старался сильно не шуметь, чтобы не разбудить Стервятника. Обычно тот всегда уходил, но вчера ночью, когда они вылезли наконец из душа, Стервятник практически засыпал прямо у Ральфа на руках, и он оставил его спать на диване. Ральф глянул на спутанные волосы, торчащие из-под натянутого по самые уши одеяла, и покачал головой. На него и так странно смотрели в прачечной, когда он сдавал туда полотенца с синими пятнами, теперь ещё и посиневшая наволочка. Привыкнуть к постоянному присутствию Стервятника рядом, при том что защищаться от его нападок было не нужно, оказалось непросто. Зато к его телу Ральф привык моментально, и ему было даже немного горько от того, что буквально через пару дней придётся забыть вкус этих нетерпеливых губ. Он услышал возню за плечом, но не обернулся, давая Стервятнику шанс молча уйти. Хотя с тем же успехом тот мог запросто остаться — его обида на Ральфа за отказ от отношений довольно быстро испарилась. И Ральф понимал почему: как бы он это не называл, но это всё же были они — ненормальные, но отношения. — Что ты делаешь? — поинтересовался Стервятник сиплым после сна голосом. — Вещи собираю, — коротко ответил Ральф. — Стоит ли торопиться? Мне кажется, у Слепого для тебя будет эксклюзивное предложение. За последний месяц Ральф узнал об Изнанке, наверное, больше, чем за всё время пребывания в Доме. Оказалось, что секс лишал Стервятника чувства меры, и трепался он так же много и бесстрашно, как ввязывался в постельные игры. Ральф знал, что об этом не принято говорить, поэтому не наглел — ощущение неясной опасности как-то само зародилось в нём, подобно другим жителям Дома. Он понял, что бывал на Изнанке не раз, даже кое-что вспомнил. Но хотел ли сбежать туда, как хотели этого многие другие здесь? Наверное, нет. — Предложения пока не было. И в любом случае, я ещё ничего не решил. — Нууу, — протянул Стервятник, — мне, собственно, пофиг. Я тебя где угодно достану. Стервятник сел на диване, скидывая с себя одеяло, и натянул свою майку, похожую на трофей, добытый при взломе бытовки Ящиков. Его волосы спутались в торчащее соломинами во все стороны синее гнездо, а на левой щеке краснел след от подушки. Ральф хотел пропустить его слова мимо ушей. Если ввязаться с ним в спор, всё пойдет по накатанной. Оставалось надеяться, что Стервятник не узнает его домашний адрес и не станет преследовать на самом деле. Перед глазами вдруг встала картина, как глубокой ночью шуршащая хвостом Крыса взламывает канцелярию и листает в свете фонарика личное дело Ральфа. — Зачем тебе всё это, Стервятник? — в тысячный, наверное, раз поинтересовался Ральф. Он подошел к окну, распахивая форточку, и закурил. Стервятник поднялся с дивана и, аккуратно ступая на больную ногу, подошёл ближе, отбирая сигарету. — Я старше тебя больше, чем в два раза, — не унимался Ральф. — Не мог найти кого-то своего возраста? — Мне нравятся опытные мужчины, — произнёс Стервятник сладким голосом, водя пальцем по его груди. — Не придуривайся. — Ой, да господи! Любовь зла, полюбишь и козла. Такой вариант тебе больше нравится? Ральф забрал свою сигарету назад. — Слушай, я всё понимаю: молодость, гормоны, но пора, наверное, с этим завязывать. Лет через десять я буду уже почти старик, а у тебя вся жизнь впереди. — Старик он будет, — фыркнул Стервятник себе под нос. — Чего ты боишься? Что я брошу тебя на старости лет? Помереть в одиночестве? Что ж, успокаивать тебя не буду: я не могу пообещать, что это всё навсегда, пока смерть не разлучит нас. Но сейчас мне хочется именно так. Что ты потеряешь, если тоже этого захочешь? Ральф молчал, сигарета медленно тлела, зажатая в пальцах, и роняла пепел прямо на пол. Стервятник лениво потянулся, вытягивая своё костлявое тело и хрустя позвонками, а потом повис у Ральфа на шее. — Боже, Ральф, ты такое унылое говно, — пробормотал он и поцеловал его. Ральф поцеловал в ответ, невесомо, совсем легко, но как только Стервятник стал прижиматься слишком близко, настойчиво отодвинул его от себя. — Зубы сначала почисти, — велел он. — О, зануда, — всплеснул руками Стервятник и посетовал, хромая к двери: — Давно надо было завести тут зубную щётку. — Ты штаны забыл, — заметил Ральф, глядя вслед спешащему к выходу Стервятнику, одетому только в трусы и майку. — Я щас вернусь, — крикнул тот, хлопая дверью. *** Ральф стоял рядом со Стервятником и наблюдал в окно, как удалялась автобусная процессия во главе с Чёрным. Шлейф платья Спицы раздувало ветром, словно парус разрезающей тьму маленькой лодки. Лэри вцепился в её руку, и Ральфу казалось, что он даже отсюда видел его счастливые румяные щёки. — Почему-то я думал, что ты уйдешь с ними, — произнёс Ральф. Он был уверен, что Стервятник не станет дожидаться официального выпуска, сбежать — вот что подходило ему больше. Ральф слышал, как Рыжий до последнего уговаривал его поехать с ними. Стервятник пожал плечами и ничего не ответил. И Ральф справедливо подумал, что он, наверное, просто предпочел брата. После их полуночных разговоров Ральфу показалось, что Стервятник не горел желанием уйти на Изнанку, но Тень с Рыжей выбрали именно этот путь. Разумно, что Стервятник не захотел расставаться с братом. — Хотел подольше побыть с тобой, — не отводя глаз от окна, вдруг сказал Стервятник, когда Ральф уже почти забыл, о чём говорил. — Вы всё равно уйдёте сегодня, — усмехнулся он, — ты выиграешь пару часов. — Ничего страшного, подожду тебя на месте, — ответил Стервятник, и Ральф бросил на него удивлённый взгляд. — С чего ты вообще взял, что я уйду на Изнанку? — О, не обманывай себя, Р Первый, ты уйдешь. Ты без меня жить не можешь. — При чём тут ты? Я ещё ничего не решил, — настаивал Ральф. — Решил, поэтому я туда и ухожу. С тобой. — Разве не с Тенью? — У них там с Рыжей любовь-морковь, нафиг я им нужен. — Не преувеличивай. Стервятник раздражённо выдохнул. — Ну само собой, я им нужен, вот только мне нужен ты. — Послушай, мы уже сто раз поднимали эту тему, — Ральф устало потёр переносицу. — Мы расстаёмся сегодня, на этом точка. — Нет, блять, — зашипел Стервятник, стискивая ворот Ральфовой рубашки в кулаке и выдыхая в самые губы, — ты принадлежишь мне. Навсегда. — Может, и принадлежу, — невозмутимо ответил Ральф, — но эти отношения, как раковая опухоль, а её только вырезать и выкидывать. — Сука, — прорычал Стервятник и выскочил из комнаты. Больше Ральф его не видел, а наутро его в Доме не оказалось. Ни его, ни Тени. *** После Выпуска прошло несколько месяцев, которые Ральф до сих пор вспоминал с содроганием. Истеричные родители вынесли мозг подчистую, когда им не вернули деточек в положенный срок, директор вызывал к себе каждый божий день, перемежая крики отчаяния жалобами на неведомую хворь, которая вот-вот сведёт его в могилу. А уж про органы правопорядка Ральфу, кажется, кошмары будут сниться не один год. — Как вы ничего не знаете?! — орал следователь, пытаясь давить на Ральфа своим грозным голосом и выматывать многочасовыми допросами. — Вы там были в ту ночь или нет? Отвечайте! И он отвечал. Раз за разом, одно и то же. Временами Ральфу казалось, что это никогда не кончится, но прошло два месяца, и на допросы перестали вызывать ежедневно. А ещё через три дело потихоньку свернули. Можно было расслабиться. Вот только расслабиться Ральф никак не мог, словно жизнь его застряла в какой-то щели и ни туда ни сюда. Тогда-то он и достал смятый конверт, отданный ему Слепым, и понял, что ничего решать вовсе не нужно, что всё было давно решено. Стук в двери застал Ральфа за вечерним чтением утренней газеты, и он даже немного удивился. Соседи к нему захаживали нечасто — недолюбливали странного мрачного мужчину, присматривающего за ещё более мрачным домом — а уж на ночь глядя и подавно. — Кто там? — поинтересовался Ральф, подходя к дверям. — Раковая опухоль твоя, — раздался раздражённый голос с той стороны. — Открывай. Ральф тяжело вздохнул, складывая газету на тумбочку. Он отпер дверь и приоткрыл её совсем едва, явно не собираясь впускать ночного посетителя. Из-за двери в дом сразу же проникли запахи ночной прохлады — скошенная вчера трава, сладкий клевер — звуки стрекочущих где-то совсем далеко сверчков, непроглядная тьма неба, утыканная крошечными звёздочками, и золотистые, совсем нереальные глаза. Стервятник выглядел непривычно высоким и слишком взрослым, будто с их последней встречи прошло не несколько месяцев, а лет пять или даже восемь. Одет он был весьма прилично, совсем не броско, а волосы были коротко острижены, и их концы показались во мраке Ральфу голубыми. За плечом у незваного гостя он заметил потасканный рюкзак внушительных размеров. — Какого чёрта ты припёрся? — пробурчал Ральф. Стервятник попытался войти, но Ральф держал дверь, не желая пропускать его внутрь. — Давай не будем устраивать сраный цирк, — начал закипать Стервятник. — Я и так задолбался в край, добираясь сюда. Впусти меня, твою мать! Ральф нахмурился, демонстрируя своё недовольство и нежелание уступать. Стервятник поморщился и толкнул дверь сильнее, отталкивая Ральфа и проходя внутрь. Он скинул свой пыльный рюкзак на пол возле самого входа и невозмутимо потопал к лестнице. — Он точно когда-нибудь зарежет меня во сне, — пробормотал Ральф в пустоту, запирая дверь. Стервятник только фыркнул, скрываясь на втором этаже: — К кровати привяжи, если боишься!