Последняя осень

Во время ланча мы с Линдси и Джерардом заняли наш излюбленный укромный уголок. Уэй снова достал из рюкзака одно-единственное яблоко и тут же им захрустел, устремив взгляд в сторону футбольного поля. Сегодня солнце пряталось за тучами, предвещающими дождь, но хотя бы не слепило глаза. Мы договорились с Патриком встретиться после уроков, нам необходимо было хоть раз порепетировать вместе. Линдси всё ещё была слегка расстроена, что её рисунок не пригодился, но я утешил её, пообещав, что он обязательно станет обложкой к одному из наших будущих альбомов. — Как же много ты теряешь, Фрэнк, — произнесла Линдси, с блаженным выражением уплетая бургер. — И ты, Джи, кстати тоже. — Отвали, — бросил я, не успев пережевать салат. — Посмотрим, кто из нас раньше сдохнет. Джерард затравленно посмотрел на бургер в руках Линдси и тут же отвёл взгляд. Я лишь тяжело вздохнул. Насильно пихать в него еду больше не хотелось, судя по всему, ему это не очень-то нравилось. Но, чтобы начать доказывать ему, что он прекрасен и в своём нынешнем весе, мне требовалось выпить хотя бы пару рюмок чего-то очень крепкого. Я, конечно, парень без башни, но отчего-то не нашёл в себе смелости сделать комплимент Уэю на трезвую голову. После ланча Линдси и Джерард отправились на живопись. Пока коридор стремительно пустел, я провожал их долгим тяжёлым взглядом, замерев на месте и яростно сжимая лямку рюкзака, после чего всё же направился на урок. А что, если Линдси всё же бисексуалка? Что, если она разглядит в Джерарде что-то, чего ей не хватало в девушках? Или... Что, если Джерард бисексуал? От этой мысли я замер, чувствуя, как внутри всё сжалось, и уставился в пустоту. Почему я вообще не подумал о том, что он может быть би? Ха, очень смешно, Фрэнк. Можно подумать, ты не видишь какими глазами он смотрит на Линдси и как сильно стремится заговорить с ней. Конечно, он не пристаёт к ней, как Пит, но всё же явно пытается завести с ней разговор почти каждый раз, когда они оказываются рядом. Или это я уже схожу с ума? Не должны же они вовсе не контактировать? Да и кого я обманываю, даже если Уэй би, он всё равно на меня не посмотрит, если только я сам не начну к нему открыто подкатывать, и то не факт. А я и не начну. — Айеро, ты заблудился? — насмешливый голос вырвал меня из собственных размышлений, я коротко вздрогнул и повернулся всем корпусом. — О, ребята, — я растерянно улыбнулся, встретившись взглядом с Сэмом, всё ещё прихрамывающим на одну ногу. Он, Джейк и ещё трое парней окружили меня кольцом, заставляя пятиться к металлическим шкафчикам, расположенным вдоль стен. — Ни за что не хочешь извиниться? — Сэм криво усмехнулся и что было сил долбанул кулаком о шкафчик чуть левее моего лица. От неожиданности я вжал голову в плечи, стараясь не выдавать своего страха. — За что я должен извиниться, ты, куча дерьма? — хладнокровно поинтересовался я, нахально глядя парню прямо в разъярённые глаза напротив меня. — Так тебя совсем ничему жизнь не учит? — Сэм яростно сжал челюсть, и в следующий момент я забыл, как дышать, потому что второй удар пришёлся уже в область моего солнечного сплетения. Согнувшись пополам, я упал на колени, судорожно пытаясь вдохнуть, но между грудью и животом невыносимо засаднило, словно не давая воздуху попасть в грудную клетку. С трудом, но всё же восстановив дыхание, я поднялся на ноги и смерил Сэма ненавидящим взглядом. — А теперь не хочешь извиниться? — поинтересовался он. Его дружки, стоящие чуть позади и наблюдающие за происходящим, мерзко улыбались, а мне больше всего на свете захотелось повыбивать им всем зубы. — Пошёл к чёрту, — сплюнул я, всё ещё глядя на Сэма исподлобья. Он же окинул меня помрачневшим взглядом и коротко бросил: — На колени. — Что? — со смешком переспросил я, но его дружки моментально обошли меня с двух сторон и, с высоты своего роста, надавили мне на плечи, параллельно пиная под коленями, отчего я рухнул на пол. — Послушай, щенок, — Сэм резко схватил меня за подбородок, сжимая почти до хруста в челюсти. Я затравленно уставился на него, понимая, что не могу вырваться из крепких рук парней и надеясь только на то, что сейчас из какого-нибудь кабинета выйдет кто-то (желательно учитель) и остановит линчевание. — Ты связался не с теми людьми, и скажи спасибо, что мы подловили тебя в коридоре, а не где-то за углом, здесь я хотя бы не стану заставлять тебя отсасывать мне. Во всяком случае, пока что. Вот это да. Самый гетеросексуальный гетеросексуал, перетрахавший почти всю женскую часть школы, угрожает парню отсосом. Интересные у него методы борьбы, конечно. — Да я тебе член отгрызу, — произнёс я настолько отчётливо, насколько позволяли пальцы Сэма, сжимающие мою челюсть в стальных тисках. Он не ответил — вместо этого со всей дури вмазал мне по лицу, отчего в ушах мерзко зазвенело, а обе ноздри болезненно заложило. Не успел я опомниться, как Сэм ударил меня ещё раз — уже в живот, и я взвыл, в то время как его шестёрки продолжали крепко держать меня, подставляя моё тело под удары, которые Сэм наносил с явным удовольствием. После очередного удара по лицу, мою голову мотнуло в сторону, и парни наконец-то отпустили меня, толкнув спиной прямо на шкафчики. Я зажмурился, стараясь игнорировать саднящую боль в спине и волком посмотрел на Сэма, наклонившегося и нависшего надо мной. Шмыгнув разбитым носом, я вытер рукавом рубашки дорожку крови, металлический привкус которой уже ощутил на губах. — Понравилось? — усмехнулся Сэм, заглядывая мне в лицо. — Может, повторить? Я промолчал, понимая, что сейчас любое сказанное мною слово явно не пойдёт мне на пользу. Вместо этого я злобно смотрел на Сэма, который выглядел таким довольным, словно одержал победу над командой профессиональных борцов, а не над щуплым ровесником. — Идём на урок, — бросил он в сторону друзей и, выпрямившись, напоследок пнул меня в живот, отчего я болезненно скривился, но не издал ни звука. Дождавшись, когда они исчезнут из виду, я с трудом встал и побрёл в туалет, попутно строча сообщение Линдси о том, что мне бы не помешала её помощь. Я боялся сделать вдох, потому что нос слегка опух и всё ещё кровоточил, а в груди до сих пор саднило после ударов, буквально перекрывающих воздух. Зайдя в туалет, я каким-то пьяным движением оттолкнулся от стены и наклонился к раковине, на всю открывая холодную воду. Капли крови ярко-алыми разводами смешивались с бегущей из крана водой, хотя мне было довольно сложно зафиксировать на них взгляд из-за скопления точек, хаотично ползающих перед глазами и заполоняющими всё пространство. Надеясь прогнать неприятное состояние резкими действиями, я не придумал ничего лучше, как высморкаться, и тут же зашипел от боли. Надеюсь, этот придурок не сломал мне нос, это было бы сейчас совсем некстати. — Фрэнк! Я резко выпрямился, отчего мушки перед глазами забегали с удвоенной силой. Однако, разглядев сквозь вызывающую тошноту пелену знакомый силуэт, я расслабленно выдохнул. — Я в порядке, — бросил я, ополаскивая лицо водой, после чего почувствовал, как щиплет кожу на лбу и подбородке. Видимо, дали о себе знать ранки, оставленные после ударов Сэма, которые я сразу не заметил. — Линдси сказала, что тебе нужна помощь, — Джерард в два шага преодолел расстояние между нами и неловко замер. — Просто она выполняла работу, от которой не смогла отвлечься и отправила меня. Что произошло? Наклонившись ко мне, он внимательно заглянул в моё лицо. Наверное, его переживательный взгляд стал последней каплей, отчего мой организм просто охуел и заставил ноги подкоситься. Я почувствовал нереальную тяжесть в голове и, резко качнувшись назад, наткнулся спиной на кафель и медленно сполз вниз. Джерард выключил воду и, встревоженно взглянув на меня, опустился на корточки напротив. — Это Сэм и его дружки, — пояснил я, глядя в удивлённо-испуганное лицо Уэя. — Те самые придурки, что не так давно пристали к тебе на трибунах. — Господи, — он судорожно выдохнул и опустил взгляд. — Надеюсь, это не из-за меня? — Нет, не переживай, — я импульсивно коснулся его предплечья, надеясь, что он поверит и не станет винить себя. — У нас с ними давние счёты. Просто проблема в том, что их было пятеро, а я один... — Тебе срочно нужно в медпункт, — уверенно перебил Джерард, взглянув на меня неожиданно твёрдо. — Вдруг у тебя сотрясение? — Ни в коем случае! — воскликнул я, подавшись чуть вперёд. — Если я отправлюсь в медпункт, об этом сто процентов узнает директор, а если он узнает, то накажет этих придурков, и тогда они точно не дадут мне спокойно жить! Уэй некоторое время смотрел мне прямо в глаза, кажется, думая, какие бы аргументы привести, чтобы затащить меня в медпункт. Однако, спустя несколько секунд тишины, он так ничего и не сказал, молча достал из кармана брюк белый платочек и, резким движением расправив его, приложил к моему кровоточащему носу, второй рукой осторожно касаясь моего затылка. Я же снова забыл, как дышать, но на этот раз не от удара в живот, а от того, что Джи был слишком близко, и я мог разглядеть каждый миллиметр его лица, которое и так в последнее время слишком часто всплывало в моих мыслях. Но я не стал этого делать, а просто опустил взгляд, чувствуя, как Уэй своим платочком аккуратно вытирает кровь с моего лица и надеясь, что он не заметит моих мурашек. — Тебе нужно отправиться домой, — серьёзно заявил он, выпрямившись, встал у раковины и принялся промывать платок. После этого он снова присел напротив меня и продолжил вытирать мои боевые раны уже влажным платочком. — Не думаю, что школьный автобус сейчас ходит, — усмехнулся я, морщась от пощипывающих прикосновений. — Я отвезу тебя, — спокойно произнёс Джерард, и я удивлённо уставился на него. — Что-то подсказывает мне, что моя доля вины в случившемся всё же есть. Ну, конечно, он не мог не начать винить себя. Пусть я ещё не так хорошо его знаю, но эта его малоприятная черта слишком очевидна. — А как же уроки? — спросил я, устало вздохнув. — Я пропущу всего день, никто даже не заметит, — он равнодушно отмахнулся и вложил платочек мне в руку. — Возьми и приложи к носу. Неизвестно, когда ещё остановится кровотечение. От его заботы внутри разливалось настоящее тепло, но вместе с тем мне было так хреново, что хотелось блевать. Потому что он был слишком хорошим для этого мира и для моего воспалённого мозга, и без того слишком часто воспроизводящего его образ. Когда мы сели в машину, кровь из моего носа наконец-то перестала идти. Я убрал окровавленный платочек в карман и слегка виновато посмотрел на Джерарда, устроившегося на месте водителя. — Я постираю его и верну, — пообещал я, словно от этого платочка зависело благополучие Уэя. — Забей, — равнодушно ответил он и бросил на меня быстрый взгляд, после чего уставился в лобовое стекло. — Голова не болит? — Чуть-чуть кружится, — честно признался я. — Думаю, ничего страшного, меня и сильнее избивали. Джерард снова повернулся ко мне, окидывая тоскливым взглядом, и горестно произнёс: — Понимаю. Я не стал расспрашивать, какого чёрта он понимает, каково быть избитым, потому что слишком устал от негативных эмоций, и лишь коротко произнёс: — Спасибо тебе. — Не стоит, — бросил Джи и завёл машину. До моего дома мы ехали молча. Сначала я строчил Линдси, объясняя, почему мы оба свалили и стараясь убедить её, что я в полном порядке. В итоге она написала, что сама порепетирует с Патриком и посмотрит, на что он способен, а общую репетицию мы проведём завтра. После переписки с подругой я почти задремал, надеясь, что короткий сон избавит меня от страданий, ведь во сне болячки всегда быстрее проходят. Однако дорога оказалась короче, чем я ожидал, поэтому, когда машина остановилась напротив моего дома, я разочарованно выдохнул. — Ты как? — осторожно поинтересовался Джерард, поворачиваясь ко мне. — Да всё в порядке, — я несколько секунд помолчал, после чего, краснея от внезапно возникнувшей идеи, выдал: — Джи, а ты не хочешь остаться у меня с ночёвкой? — Что? — он вытаращил глаза, видимо, не ожидав такого предложения. — В смысле, спасибо за приглашение, но я думаю, что помешаю тебе. — Ни капли! — воскликнул я, в очередной раз поражаясь его глупости и чрезвычайно низкой самооценке. — Я ведь уже был у тебя в гостях, тем более, моя мама не против, когда мои друзья остаются у меня на ночь. — Ну... Ладно, — он еле заметно улыбнулся и, отстегнувшись, открыл дверь машины. — Но если захочешь побыть один, я уйду. — Я каждый день бываю один, — отмахнувшись, я вылез из машины и захлопнул за собой дверь. — Хочу для разнообразия с кем-то потусить. Как я и ожидал, моя матушка встретила окровавленного меня с ужасом в глазах. Я тут же объяснил ей, что ничего страшного не произошло, просто хулиганы напали, но Джерард заявил, что я спас его неделю назад от этих хулиганов, так что я настоящий герой и пострадал из-за него. Гордость, которая была на лице у мамы в тот момент, невозможно описать всеми существующими словами. Стоит ли говорить, что после этой потрясающей истории она, со своим комплексом матери Терезы, отнеслась к Уэю чуть ли не как к собственному сыну? И всё же она была слегка недовольна, что я снова ввязываюсь в неприятности, уверенная, что добром мои похождения явно не кончатся. Когда мы поднялись ко мне, Джерард долго рассматривал мою невероятно скучную комнату, единственным украшением которой, пожалуй, всегда были постеры на стенах. — У тебя здесь очень светло, — заключил он наконец, но я так и не понял, хорошо это или не очень. Прогуливать школу, даже по такой причине, всегда было приятно. Поэтому, как только я небрежно залепил пластырем свои раны, сразу же предложил Джерарду провести весь день за просмотром кино. Он не смог отказаться, и я решил предоставить ему выбор фильма, поэтому в итоге мы до самого вечера смотрели какой-то старый сериал про Человека-паука, местами смеясь над наивными и нелепыми сценами, но под конец воспринимая всё происходящее на экране почти всерьёз. Примерно в шесть вечера мама поднялась к нам и, постучавшись, дала мне поднос с двумя тарелками пасты. Как я и думал, Джерард едва притронулся к еде, хотя я совершенно точно слышал гастрономические позывы его желудка. Я же уплетал пасту за обе щёки, совершенно не заботясь, как выгляжу со стороны, потому что был чертовски голоден. Чуть позже, когда Человек-паук уже слегка достал, я вытащил из-за шкафа гитару и, сев на пол, внимательно посмотрел на Джерарда, всё ещё полулежащего на моей кровати, к счастью, достаточно широкой, чтобы валяться на ней вдвоём и не касаться друг друга. Боюсь, такой пытки я бы точно не выдержал. — Я хочу с тобой спеть, — заявил я. Уэй удивлённо приподнял брови. — Извини, Фрэнк, но нет, — он опустил взгляд и нервно прикусил нижнюю губу. Дурак, неужели он в самом деле думает, что плохо поёт? И всё же смущать его не хотелось, поэтому я решил сменить тему. — Хочешь, кое-что покажу? — я вскочил с пола и, подбежав к окну, распахнул его. В комнату тут же ворвалась вечерняя прохлада, откуда-то издалека потянуло костром. Я запрыгнул на подоконник и, пододвинувшись к самому краю, обернулся к Джерарду. — Иди сюда. Он недоверчиво взглянул на меня, но всё же поднялся с кровати и, подойдя к окну, уставился вдаль. — Я всё хочу сходить в тот лес, — задумчиво произнёс Уэй. — Садись, — я нетерпеливо похлопал рукой по подоконнику, и он, быстро покосившись на меня, схватился руками за раму, неуклюже забрался и устроился рядом. Я достал из кармана пачку сигарет и, вытянув одну, протянул Джерарду. Он благодарно кивнул и, взяв сигарету, принялся молча следить за тем, как я зажимаю между зубами набитую табаком бумажную трубочку, а после подношу зажигалку к её основанию и медленно затягиваюсь. — Твоя мама не будет против того, что мы тут курим? — поинтересовался Джи, забирая у меня из рук зажигалку и повторяя тот же ритуал. — Она уже спать легла, — я равнодушно отмахнулся и устремил взгляд вверх. — Что ты думаешь о звёздах? Мы сидели плечом к плечу, так как площадь подоконника не позволяла оставить хоть какое-то расстояние между нами. Но мне это даже нравилось: я чувствовал тепло, исходящее от Джерарда, чувствовал даже аромат его кожи, а его ладони, находящейся слишком близко, так и хотелось коснуться, переплести пальцы и молча смотреть на потемневшее небо. — Я думаю, что там есть кто-то, кто так же, как мы, смотрит сейчас на небо и гадает — есть ли там кто живой? — ответил Джерард, задрав голову вверх и выпуская клуб дыма из чуть приоткрытых губ. — А вообще, возможно, наш мир — это одна большая проекция, и всё, что находится за его пределами — это только изображение, которое существует на какой-то плоскости, и космос в том числе. — Ты думаешь, что мы можем быть всего лишь голограммами? — я удивлённо уставился на Уэя, вообще-то немного не ожидая от него подобных рассуждений. — Это невозможно доказать, — он медленно перевёл взгляд на меня, глядя из-под чуть прикрытых век. — Ты знаешь, что испытываешь чувства, знаешь, что в твоей голове каждый день проносится сотня мыслей. Вот только откуда тебе знать, что ты не один такой на этом свете? Может, вокруг одни биороботы или же наоборот, такие же игроки в симуляцию, как и ты? Ты никогда не сможешь доказать, что всё, что происходит вокруг, не является голограммой, как и окружающие тебя люди. Джерард снова затянулся и отвернулся в сторону улицы, кажется, продолжая о чём-то размышлять. — Моя мама верит в конец света, — произнёс я и поднёс сигарету к губам. — Она думает, что в этом году осень наступает так поздно, потому что нам грозит глобальное потепление, и скоро мы вымрем. Прямо как мамонты. — Раньше я очень много думал о смерти, — тихо проговорил Джерард. — Да и сейчас думаю. — Не нужно, — не очень-то убедительно попросил я. Уэй повернулся ко мне и внимательно уставился. — А что, если твоя мама права? Вдруг нам в самом деле грозит конец света? Что бы ты сделал, зная, что это наша последняя осень? У меня внутри всё сжалось от первой пришедшей на ум мысли. От той самой мысли, которую я бы никогда не осмелился озвучить, поэтому лишь глупо пожал плечами и растерянно ответил: — Не знаю. Я соврал, а он, скорее всего, не понял. Наверное, даже счёл меня дураком, да и, если честно, можно было хоть что-то придумать, чтобы не выглядеть таким идиотом. Я хотел угробить себя за мысли, подобные той, что возникла в моей голове после его вопроса, но они были просто неуправляемы. Да и без тех мыслей, даже чисто на интуитивном уровне я прекрасно понимал, что бы сделал, зная, что мне скоро грозит гибель, зная, что эта осень в самом деле последняя. «Я бы поцеловал тебя, Джи».