Последняя осень

— Добрый вечер, — ухмыльнулся вошедший парень, и его губы растянулись в мрачноватой улыбке. — От кого прячетесь? — От его бывшей, — бездумно выпалил я и покосился на Джерарда, который тут же опустил веки и устало покачал головой. — Вот как? — усмехнулся незнакомец, переводя взгляд с меня на Уэя. — Джерард, я, конечно, всё понимаю, но, скажи мне, когда это я успел сменить пол? Я удивлённо уставился на Джи, пытаясь переварить то, что услышал. Выходит, он всё это время лгал и на самом деле его бывшая была бывшим? Или я что-то неправильно понял? — Лучше заткнись, — сквозь зубы процедил Джерард, глядя на него исподлобья. — А то что? — насмешливо спросил парень. — Напишешь об этом в своём сопливом блоге? Выбравшись из-под стола, Уэй резко вскочил и враждебно уставился на него. Я же вылез следом и неуверенно встал рядом с Джи. — Может, познакомишь нас? — с елейной улыбкой парень перевёл взгляд на меня, оперевшись ладонью о стол. — Отвали, — бросил Джерард и легонько дёрнул меня за рукав. — Идём, Фрэнк, с ним не о чем разговаривать. Я, всё ещё не понимающий, что происходит, послушно пошёл за ним, недоверчиво оглядываясь на незнакомца. И только когда Джи уже коснулся пальцами ручки двери, он язвительно крикнул вслед: — Передавай привет Майки! Замерев, Джерард медленно повернулся в сторону парня и с расстановкой произнёс: — Не смей произносить его имя. После этого он всё же вышел в коридор, а я бросился за ним, невзирая на язвительную ухмылку, оставшуюся позади. — Джерард, стой! Джерард! — кричал я, едва поспевая за ним. Наконец, завернув за угол, он резко остановился и как-то угрожающе навис надо мной. От неожиданности я попятился и замер, наткнувшись на стену. На самом деле в моей голове уже появились догадки касательно произошедшего, но я даже в мыслях не смел предположить, что они могут быть верны. — Я не хотел говорить, — сдавленно произнёс Джи, слегка отстраняясь, видимо, заметив мои расширившиеся глаза и истолковав это по-своему. — Эта страница моей жизни давно позади, и я не знаю, что он тут делает... — Он? — Берт, — Джерард мрачно усмехнулся одними губами и уставился вниз, пряча глаза. — Мой бывший. Я соврал, у меня никогда не было девушки. У меня был только он, и отношения с ним... Закончились трагедией. — Джерард, зачем ты врал мне? — я удивлённо уставился на него, сделав один шаг ему навстречу. — Думал, что ты осудишь. — Моя лучшая подруга лесбиянка! — возмущённо воскликнул я. — Да даже если нет, ты что, правда думал, что я могу осудить тебя просто за то, что ты гей?! Всё это выглядело настолько комично, что я едва сдерживался, чтобы не засмеяться. А ещё я всеми силами пытался удержать идиотскую улыбку, так и рвущуюся наружу от одного только факта, что у меня, оказывается, всё это время был шанс. — Я не гей, — возразил Джерард, и улыбаться мне как-то перехотелось. — Это была ошибка, я поддался своим чувствам. Знаешь, так бывает иногда, что-то щёлкает и... всё. Он поднял на меня взгляд, и я судорожно сглотнул, глядя ему прямо в глаза. Знаю, Джи, ещё как знаю. Ты не ждёшь этого, оно само врывается в твой мозг и переворачивает там всё с ног на голову, после чего ты не способен даже спать, ведь все мысли только о проклятом предмете твоих воздыханий. Знаю, потому что я, блять, чувствую это с тех самых пор, как встретил тебя, и всё ещё не могу понять, рад этому или нет. — Я знаю, — сдавленно шепнул я, потому что голос вдруг пропал, сменившись на сиплый хрип. Я сделал ещё один шаг, оказавшись ближе, чем следовало, и, не в силах больше смотреть ему в глаза, опустил взгляд, устремив его куда-то в подбородок Уэя. Джерард внимательно смотрел на меня, словно пытаясь вычислить те самые знания по моему лицу и, видимо, результат его не удовлетворил. — Ничего ты не знаешь, — как-то злобно бросил он, и я, тяжело вздохнув, поднял на него глаза. Мне хотелось ответить ему что-то, но я не успел. Потому что в следующую секунду Джи коснулся моего затылка ладонью, притянул к себе и, чуть наклонившись, приник к моим губам, отчего я забыл не только то, что хотел ему сказать, а вообще всё на свете. Я испуганно вытаращился, не веря происходящее и вообще сомневаясь в здравии своего рассудка, но его губы так нежно сминали мои, что ноги подкашивались, а по коже бегал целый рой мурашек. Моё лицо горело алым пламенем, к губам, кажется, прилила вся кровь, потому что они пылали, в то время как Джерард продолжал выцеловывать их. Я блаженно закрыл глаза и запустил подрагивающие пальцы в его волосы, слегка оттягивая пряди, поглаживая подушечками его шею, где заканчивалась линия роста волос, скользя по его мягкой коже. Он отстранился так же внезапно, как и начал этот безумный поцелуй. Мы несколько секунд испуганно смотрели друг на друга, после чего Джерард сокрушённо прошептал: — Прости меня, Фрэнк. Я хотел было ответить, что ему не за что извиняться и вообще, я чувствую себя самым счастливым парнем на свете, но у меня словно дар речи пропал, а он резко развернулся на каблуках и быстро зашагал вглубь коридора, с каждой секундой всё больше отдаляясь от меня. Я же смотрел ему вслед, почему-то боясь пошевелиться. Всё моё тело будто сковала судорога, а губы всё ещё чувствовали мягкие, но вместе с тем настойчивые прикосновения губ Джи. Мне безумно хотелось догнать его и сказать, что я ни капли его не осуждаю, в конце концов, я сам всегда любил парней, а ещё я люблю его, но что-то не давало мне это сделать. Что, если Джи поступил необдуманно и вообще не собирался меня целовать? Вдруг это был импульсивный поступок, вызванный алкоголем и встречей с бывшим парнем? Скорее всего, так и было, а я себе всё напридумывал, почему-то решив, что поцелуй сразу означает любовь. Это совсем не так, ведь, к сожалению, в большинстве случаев люди в наше время целуются по множеству причин, но любовь среди них чаще всего на последнем месте. И всё же я безумно хотел повторить этот поцелуй, пусть для Джерарда он ничего и не значил. Кажется, теперь хотя бы появился смысл показать ему свои чувства, ведь даже несмотря на то, что он это отрицает, ему однозначно может понравиться парень. А если нет, то пускай мои розовые очки разобьются уже стёклами внутрь, чтобы я навсегда запомнил одно: мне никогда не узнать, что такое взаимная любовь.

* * *

Солнце прорезалось сквозь тонкие занавески и коснулось моего лица, отчего мои веки рефлекторно задрожали, и я распахнул глаза. С трудом усевшись, я окинул себя взглядом с ног до головы. Прекрасно, даже не удосужился переодеться, ещё и воняю, наверное, как стадо свиней. Горло требовало воды, а голова кружилась после вчерашней пьянки. Кажется, я вчера брёл пешком до самого, дома, мама уже спала. Я пытался найти Линдси, а Джерард... Проклятье. Я снова ощутил прикосновения его губ, едва только в голове ожило воспоминание о том, как безрассудно мы целовались посреди тёмного коридора. Потом он умчался, а я побрёл шляться по ночному городу, так и не найдя Линз, в итоге вернувшись домой чуть ли не с рассветом. Настенные часы показывали два, и это была явно не ночь, так что выспался я знатно. Мне нужно было рассказать всё Линдси, потому что больше я не мог носить этот груз в себе. Как только Джи коснулся моих губ своими, настигла точка невозврата, после которой я больше не мог молчать, потому что было очевидно, что в нашем общении что-то изменится, даже если мы оба этого не хотим. Это бы ни за что не укрылось от глаз Линдси, да и вообще, мне было необходимо уже излить кому-нибудь душу. Поэтому, набрав номер подруги, я присел на край кровати, нервно постукивая пяткой по полу. — Слушаю, — раздался её голос на том конце провода, показавшийся мне каким-то холодным и колючим. — Линдси, мне срочно нужно с тобой поговорить, — без предисловий начал я, но она перебила меня. — Пошёл к чёрту, — отчеканила Линз и бросила трубку. Я удивлённо уставился на телефон, судорожно вспоминая, не натворил ли я каких глупостей на пьяную голову. Но нет, мы с Линдси даже не пересекались после концерта, она вообще словно испарилась, хотя я пытался её найти. Мне нужно было разобраться, что вообще произошло вчера, потому что какая-то часть меня надеялась, что тот поцелуй был сном. Чертовски приятным, конечно, сном, но в таком случае это никак не повлияло бы на наши отношения. Можно сделать вид, что для меня это вообще ничего не значит и предложить Джерарду это забыть, но ведь это будет самая ужасная ложь в моей жизни. На самом деле где-то в глубине души мне бы очень хотелось пережить вчерашний день, чтобы снова сидеть с Джи в пустом кабинете, распивать виски, а потом танцевать танго, словно мы одни в этой школе, да и вообще во всём мире. Зря он поцеловал меня. Даже если это был скоропалительный пьяный поступок, я знал теперь, каково это — ощущать его губы на своих, и это лишь подкидывало дров в мои и без того пылающие чувства. Стоя в душе под струями прохладной воды, я потихоньку приходил в себя. Ничего криминального не произошло, все ведь хоть раз целовались с каким-нибудь своим другом по пьяни? Я должен был поехать к Линдси и выяснить, что случилось ещё и с ней, почему она послала меня, даже не став слушать. Однако, как только я выбрался из душа и встал напротив зеркала, то понял, что первым делом поеду к Джерарду, потому что мысли о нём буквально сводят меня с ума. Я хорошенько высушил волосы полотенцем и, бросив его на кровать, распахнул шкаф, пытаясь глазами отыскать чистые вещи. Наконец, одевшись, я спустился вниз и тут же помчался к выходу. — Мам, я к Джерарду! — крикнул я, вылетая из дома. И быстрее, чем она успела возмутиться, что мало того, что я сплю до обеда, так ещё и не поел, я вскочил на велик и помчался прочь от своего дома. Мои волосы не успели высохнуть до конца, но мне было плевать, что я могу подхватить какую-нибудь болячку, разъезжая на холодном ветру. Простуда лечится за пару дней, а вот безумие, охватившее мой разум, так просто излечить уже не получится. Добравшись до дома Уэев, я резко тормознул, чуть было не вылетев из седла и, глубоко вздохнув, поднялся к крыльцу и позвонил в дверь. Сердце гулко стучало, но я не успел уничтожить себя внутренним волнением, так как дверь очень быстро распахнули. — Привет, — немного растерянно произнёс Джерард. На нём было его чёрное пальто, да и в целом он выглядел так, словно куда-то собирался. — Привет, — кивнул я, натянуто улыбаясь и нервно пряча руки в карманы. — Кажется, я невовремя, да? — Я собираюсь к брату, — невозмутимо произнёс Джерард, выходя на улицу, отчего я спустился на ступеньку ниже, ожидая, когда он закроет дверь. — Если хочешь, можешь со мной. Я замер, удивлённо пялясь ему в спину. Он что, на полном серьёзе мне это сейчас предложил? — Да, конечно, — не раздумывая, согласился я. Потому что мне уже давно было любопытно, что случилось с его братом, и было бы глупо упустить шанс узнать об этом. Джерард молча спустился с крыльца, щёлкнул ключами в своей руке и, распахнув дверь тачки, сел внутрь. Я сел следом за ним и, пристегнувшись, опустил взгляд, не зная, с чего начать разговор и стоит ли вообще. — Джи, то, что было вчера... — начал было я, но он резко перебил: — Давай не будем. — Я только хотел сказать, что для меня это ничего не значит и тебе не о чем беспокоиться, — быстро проговорил я и отвернулся к окну, чувствуя, как в горле встаёт ком. Джерард молчал некоторое время, переваривая информацию, после чего с тяжёлым вздохом ответил: — Ладно. Извини ещё раз. Это была ошибка, и я не хотел бы тебя потерять из-за своего идиотизма. — Мы оба были пьяны, так бывает, — покорно произнёс я то, что он хотел услышать. То, с чем я был в корне не согласен. Зато теперь я знал, что это в самом деле был дурацкий поступок, совершённый под действием алкоголя, и что никакой влюблённости со стороны Джерарда нет и в помине. Я всегда знал, что так оно и есть, но если до этого во мне теплилась хоть какая-то надежда, теперь я чувствовал себя задыхающейся рыбой, вышвырнутой на берег и не имеющей не единого шанса добраться до спасительной воды. Я следил за проносящимися за окном улицами, не в силах заговорить о чём-то ещё. Очевидно, Джерарду необходим такой друг, как я, а раз я не могу быть для него чем-то большим, то буду довольствоваться хотя бы этим. Во всяком случае он не стал прекращать общение со мной после случившегося, так что, наверное, я и правда нужен ему. Во мне давно сидели разные догадки по поводу того, что же случилось с братом Джи, и, кажется, одна из них потихоньку подтверждалась, так как Уэй остановил машину возле городской больницы. Выдернув ключ зажигания, он усталым движением потёр виски, после чего схватился за руль и уставился вперёд себя невидящим взглядом. Я сочувствующе покосился на него и, протянув руку к лежащим на руле пальцам, коснулся их, но Джи отдёрнул руку и твёрдо произнёс: — Идём, я не хочу терять время. Когда мы шли по каменистой тропинке, ведущей к входу в больницу, я едва поспевал за почти бегущим Джерардом. Он больше не сказал мне ни слова, но я прекрасно понимал его состояние и ничего не спрашивал, терпеливо дожидаясь, когда он сам всё расскажет. На ресепшене он сообщил молодой женщине, что пришёл проведать Майки Уэя. Она тут же кивнула, кажется, узнав Джерарда и сказала, что Майки всё так же лежит в двести пятнадцатой палате. Я чувствовал, как сильно вспотели мои ладони, когда поднимался по лестнице следом за Джи. Он же был невозмутим, словно мы в самом деле всего лишь решили наведаться в гости к его брату. Что-то подсказывало мне, что за всей этой внешней безэмоциональностью скрывается целая буря, которую он сдерживает в себе только потому, что я рядом. Очень зря. Мы прошли по длинному белому коридору, после чего Джерард распахнул дверь нужной палаты и, коротко взглянув на меня, вошёл в неё. Я же последовал за ним, осторожно заглядывая внутрь. На больничной койке лежал парень лет пятнадцати на вид — худой и бледный, но в целом выглядящий так, словно он просто спит. Если бы не аппарат жизнеобеспечения, сдвинутый к окну. — Привет, Майки, — едва заметно улыбнувшись, Джерард сел на стул, стоящий около койки, и моё сердце болезненно сжалось. — Я привёл Фрэнка, он мой друг, надеюсь, ты не против. Мы с ним в одной группе играем, и да, ты не ослышался... Я пою в группе, ты ведь всегда говорил мне, что я должен однажды сделать это. Джи опустил взгляд и коснулся светло-каштановой пряди брата, убирая со лба, после чего опустил лицо себе на ладони. Его плечи коротко подрагивали, а я всё ещё стоял у двери, не зная, что мне делать. Лицо Майки не выражало ровным счётом никаких эмоций, и ни слёз, ни едва заметно дёргающихся пальцев, так часто присутствующих в рассказах о коматозных больных, не было. — Если бы не я, с ним бы всё было хорошо, — прошептал Джерард, вытирая слёзы рукавом пальто. — А теперь он вынужден лежать здесь... Словно овощ. Фрэнк, он так сильно любил жизнь и так много хотел сделать, но из-за меня... Мне кажется, он никогда не проснётся. — Почему ты винишь во всём себя? — тихо проговорил я, всё ещё стоя истуканом. — Потому что я встречался с Бертом, — грустно усмехнулся Джерард, поднимая на меня чуть опухшие глаза, — а Берт, как ни странно, был в одной из тех плохих компаний, что состоят из одних гомофобов. Он был очень странной кандидатурой для отношений, но он правда любил меня со всеми моими недостатками. А я до сих пор сомневаюсь, что кто-то вообще способен меня полюбить, тем более настолько искренне. Мы встречались втайне ото всех, и никто бы не узнал о нашей связи, но я в то время вёл блог, в котором подробно описывал свои чувства, хоть и без имён. И, как оказалось, в наше время можно пробить все данные лишь по номеру телефона, а я по своей глупости привязал к нему страницу, на которой и писал обо всех своих переживаниях. Об этом узнал кто-то из компании Берта, и они хотели хорошенько меня проучить за... гомосексуальность, но по какой-то причине перепутали меня с Майки, и в итоге... В итоге они проучили его. Вот только переусердствовали, у него произошло кровоизлияние в мозг. Врачам чудом удалось спасти его жизнь, но он так и не проснулся после операции. Мама не знала, с чем связана травма Майки, но она знала о наших отношениях с Бертом и знала, что его компания вполне могла сделать что-то подобное. Я бы и сам не стал с ним больше пересекаться, но мы вынуждены были переехать, мама силой увезла меня из нашего прежнего района, только бы я не виделся больше с Бертом и остальными. Возможно, это паранойя, но я могу её понять. Она всегда была против него, потому что считает, что геи — самые грязные люди на планете, и она всячески старалась прекратить наши отношения. Я очень сильно на неё злился, но теперь понимаю, что лучше бы ей это тогда удалось. — Джи, — мягко позвал его я и, подойдя к нему, осторожно погладил по плечу. — Ты ни в чём не виноват. Виноваты Берт и его друзья, но не ты. Ты ведь не хотел, чтобы с Майки произошло что-то плохое и никак не способствовал этому, почему ты себя винишь? — Потому что, если бы я подавил в себе... гомосексуальность, как этого требовала мама, если бы я встречался с какой-нибудь хорошей девушкой, а не с без пяти минут преступником, ничего этого бы не произошло, — он тяжко вздохнул и снова взглянул на брата. — Иногда я просто хочу извиниться перед ним, но так, чтобы он это услышал. Я не смогу жить, зная, что он погиб из-за меня. По его щеке снова пробежала слеза, а я задрал голову к потолку, чувствуя, что тоже вот-вот расплачусь. Люминесцентная лампа на белоснежном потолке засвечивала глаза, и я вцепился в неё взглядом, таким образом словно удерживая себя в сознании. Джерард сказал, что сомневается в том, что его всё ещё кто-то может искренне полюбить, но я был перед ним, готовый принять его с любыми недостатками, хоть я в нём их и не видел. Проблема была в том, что он сам смотрел сквозь меня, не замечая абсолютно ничего, кроме своей самоненависти и пожирающего изнутри чувства вины.