Последняя осень

Мы вышли из больницы, когда Джерарду резко поплохело. Схватившись за шероховатую стену, он опустил голову и стеклянными глазами уставился вниз. — Что с тобой? — встревоженно спросил я, встав рядом с ним. — Ничего, просто слабость, — бросил Уэй, бледный, как смерть. — Ты сегодня хоть что-нибудь ел? — спросил я, начав догадываться, в чём дело. — Фрэнк, я нормально питаюсь. Выпрямившись, он выдавил из себя улыбку, а мне очень сильно захотелось его ударить. Некоторое время я сердито смотрел на него, после чего произнёс: — А вот я сегодня не ел. Тут неподалёку есть неплохое придорожное кафе, составишь компанию? — Если ты хочешь, то конечно. Пасмурное небо висело над нашими головами, кажется, обещая скорый дождь. — Линдси за что-то на меня обиделась, — произнёс я, пихая руки в карманы куртки и сворачивая на соседнюю улицу. — Я позвонил ей, когда проснулся, а она послала меня к чёрту. — Может, ты что-то наговорил ей по пьяни? — предположил Джи, следуя за мной. — В том-то и дело, что нет. Мы с ней не виделись с выступления, да и я был не настолько пьян, чтобы наговорить что-то и забыть. — Я могу отвезти тебя к ней, если хочешь. Не станет же она тебя выгонять. — Думаю, не станет, но лучше довези меня до своего дома. Я съезжу сам, мне всё равно нужно забрать велик. Когда мы добрались до кафе, тучи сгустились и потемнели, словно окрашенная серыми красками вата, заморосил мелкий дождик. Зазвенели ветряные колокольчики, висящие над дверью кафе, как только я распахнул её, заходя внутрь, и взгляд официантки, стоящей за стойкой, медленно обратился в нашу сторону. Кивнув ей в знак приветствия, я прошёл к дальнему столику и плюхнулся на красный кожаный диван, стягивая куртку с плеч. Джерард сел напротив меня и, засунув руки в карманы пальто, откинулся на спинку дивана. — Добрый день, будете что-то заказывать? — поинтересовалась официантка, держащая в руках блокнот и карандаш, встав рядом с нашим столом. — Одну секунду, — я внимательно уставился в меню, небрежно брошенное на стол. — Да, картошку фри с кетчупом, клубничное мороженое и маленькую колу, пожалуйста. Она удалилась в сторону стойки, а я отложил меню и посмотрел на Джи. Он что-то внимательно разглядывал за окном, и его профиль был настолько прекрасен, что моё сердце болезненно защемило. Этот парень никогда не будет моим, я больше никогда не смогу его поцеловать, а его сердце никогда не будет учащённо биться так, как бьётся моё при одном только его виде. И хотя я думал, что готов любить его безвозмездно, это было так несправедливо и больно, что хотелось застрелиться, только бы прекратить мучиться. — Что такое? — спросил Джерард, заметив мой напряжённый взгляд. — Ничего, я просто задумался, — жалкий лжец. — Кажется, дождь не собирается прекращаться, — заметил Джи, снова переводя взгляд в сторону окна. — Очень жаль, — хмыкнул я, складывая руки на груди и тоже косясь в окно. — Не любишь дождь? — Я не люблю холод. А дождь чаще всего идёт с ним в комплекте. — Я научу тебя любить дождь, — уверенно пообещал Джи, и я удивлённо взглянул на него. — Просто во время дождя на улицах почти не бывает людей и можно делать всё, что захочется. Когда ты, например, в последний раз бегал по городу и пел во всё горло любимые песни? — О-о-о, кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, — усмехнулся я, — но всё же надеюсь, что когда мы выйдем отсюда на улицу, там уже будет сухо, как в пустыне. Джи лишь загадочно улыбнулся в ответ. Спустя какое-то время официантка принесла мой заказ, и я тут же закинул в рот сразу несколько хрустящих картофельных палочек. Наверное, нужно было заказать что-нибудь ещё, но я боялся случайно наткнуться на мясо, да и денег с собой у меня было не так много. — Эй, Джи, — позвал я, и он поднял взгляд от экрана телефона, в который уже несколько минут залипал. Повернув поднос в его сторону, я указал коротким кивком на картошку. — Съешь это ради меня. Хотя бы чуть-чуть. — Фрэнк, я не голоден. — Я знаю, что ты не голоден, но я хочу, чтобы ты попробовал её. — Почему ты так настаиваешь на этом? — он так жалобно уставился на меня, что я чуть было не отказался от своей затеи. — Честно? — нервно усмехнулся я. — Потому что я считаю, что ты безумно красивый парень, в котором не нужно ничего менять. И я хочу, чтобы ты тоже понял это. А пока что просто попробуй картошку, она правда очень вкусная. Тяжело вздохнув, Джерард смущённо опустил глаза, вытянул из бумажной упаковки пару картофелин и неуверенным движением отправил себе в рот, неловко поглядывая на меня. Он так осторожно пережёвывал, словно боялся, что кто-то со стороны заметит, что он ест. Мой бедный мальчик, кто же так промыл тебе мозг? — Ну как? — спросил я, испытующе глядя на него. — Вкусно, — ответил Джерард, улыбаясь одними губами и глядя на меня чуть настороженно, словно ожидая подставы. — А я о чём, — довольно улыбнулся я. — С кетчупом ещё лучше, попробуй, оторваться не сможешь. Он снова издал тяжёлый вздох, всем видом показывая, как сильно я его достал, после чего всё же взял ещё одну и макнул её в кетчуп. — Всё, я не могу продолжить питаться за твой счёт, — заявил Джерард, съев ещё пару картофелин. — Да мне плевать, — беспечно отмахнулся я. — Ешь, сколько влезет, а я сегодня побуду твоим папочкой. Он удивлённо уставился на меня, после чего мы одновременно громко прыснули, привлекая внимание официантки. — Мороженое тут, кстати, тоже очень даже ничего, — заявил я, облизывая ложку. — Вообще, я больше люблю фисташковое, но тут его не продают. — Я тоже, — ответил Джи, удивлённо на меня поглядывая. — Клубничное тоже вкусное, попробуй, — с этими словами я протянул ему ложку, и только через секунду понял, что она вся в моей слюне. Отвратительно, Айеро, просто десять баллов по шкале от мерзкого до очень мерзкого. Как ни странно, Джи это ни капельки не смутило, он со спокойным видом взял у меня ложку и принялся есть мороженое. Ах, ну да, мы же обмен слюной ещё вчера совершили, чего уж теперь стесняться? Покончив с едой, я вручил деньги официантке, всё это время подозрительно поглядывающей в нашу сторону, и мы покинули кафе. После небольшого перекуса Джи явно стало получше, и мне было приятно видеть его улыбающимся и довольным. Я бы хотел, чтобы он был таким всегда. Дождь всё ещё лил, но мы решили, что пережидать его нет смысла, всё равно неизвестно, когда он закончится. Поэтому Джерард, как и обещал, решил привить мне любовь к этому отвратительному явлению природы. Мы выбежали на пустынную проезжую часть, где он заставил меня кричать как можно громче и сам кричал так, что уши закладывало. Мы пели песни так, словно никто не слышит, мы бежали по лужам, не заботясь о своей одежде, словно маленькие дети. И в тот момент я испытал то потрясающее чувство, которое незаметно исчезает, когда ты взрослеешь, потому что общество желает видеть тебя серьёзным и скучным человеком, думающим только о работе и собственном достатке. А это чувство, чувство беззаботности и полной свободы, оно остаётся где-то в возрасте десяти лет, когда ты уже понимаешь, что взрослая жизнь не за горами, но всё ещё можешь прикоснуться к нему. Джерард чувствовал это абсолютно искреннее. Я видел это по его улыбке, по его сверкающим глазам. Он напоминал мне ребёнка, заточённого в более взрослом теле, прошедшего через многие страдания, но всё ещё остающегося тем самым мальчиком, который может забыть обо всём и прыгать по лужам с глупой улыбкой, брызгаться в друга водой и петь песни во всё горло. Он делал это без всякого стеснения, зная, что его вижу только я, и тогда я понял, почему он так сильно любит дождь. Потому что дождь помогает ему быть собой. И только в короткие моменты в его взгляде проскакивало болезненное осознание, что это всё понарошку, что мы — не два маленьких мальчика, во время дневной прогулки впервые попавших под ливень. Мы уже почти взрослые люди с огромными проблемами и душами, с каждым годом всё больше черствеющими. Осознание, что этот момент, когда мы оба были безумно счастливы и свободны, мы, возможно, больше никогда не сможем пережить. Может, это тёплое чувство однажды и вовсе иссякнет, оставшись лишь воспоминанием в двух взрослых мужчинах, которые будут сидеть каждый в своём офисе и думать, что это была лишь глупость, не понимая, почему же тогда память об этой глупости так сильно греет их души. — Давай сыграем в игру, — произнёс Джи, глядя на меня горящими глазами. — Давай, а что за игра? — Я покажу. Схватив меня за руку, он выбежал на середину дороги. Дождь лил, как из ведра, наши волосы мокрыми прядями прилипали к лицу, капельки стекали по лицам, а одежда облепила наши тела, словно вторая кожа. Джи смотрел вперёд, крепко держа меня за руку, а я смотрел на него, такого внезапного, странного, но до боли красивого. — Что мы делаем? —громко спросил я, перекрикивая дождь. — Ждём машину, — спокойно пояснил Джи, не сводя взгляда с дороги. — Кто первый расцепит руки и отбежит в сторону — тот проиграл. — Ты сумасшедший, — еле слышно произнёс я — слегка испуганно, но с долей восхищения. Он, кажется, не услышал, продолжая смотреть вперёд. Мы так и стояли под проливным дождём, от волнения особенно сильно сжимая руки друг друга. Я чувствовал его пальцы и больше всего хотел, чтобы ни одна машина так и не проехала сегодня по этой дорогое, чтобы я мог и дальше ощущать прикосновение его ладони к своей. Спустя какие-то мимолётные мгновения на горизонте загорелись фары, словно два устрашающих глаза, с каждой секундой всё приближаясь и приближаясь к нам. Машина мчалась на бешеной скорости, а из-за дождя, хлещущего стеной, водитель, наверное, даже не видел нас. Я дёрнулся в сторону, но Джи так крепко обхватил мои пальцы, что мне не удалось даже с места сдвинуться. Он всё так же смотрел вперёд, словно заворожённый. — Джерард! — прокричал я сквозь дождь, но он не услышал, и я предпринял ещё одну попытку вырваться из его цепких пальцев. — Джерард, он не успеет затормозить! Я снова дёрнул руку, и моя кисть выскользнула из его ладони. Он больше не держал меня, он остался один посреди мокрой проезжей части, всё так же глядя на стремительно приближающиеся огни. Я же отбежал в сторону, чувствуя, как трясутся мои колени, как колотится сердце. В следующий момент я услышал громкий звук клаксона, визг шин и неразборчивый крик водителя, высунувшегося из окна. Резко обернувшись, я встретился взглядом с Джерардом, замершим с другой стороны дороги, и тут же ощутил, как слёзы обжигают мои глаза. — Ты проиграл! — прокричал Уэй, хотя его взгляд был слегка испуганным, но всё же он не выглядел так же ошарашенно, как я. Сорвавшись с места, я подбежал к нему и оттолкнул подальше от проезжей части, совсем не заботясь, что пачкаю кеды в размокшей земле. — Какого чёрта, Уэй?! — воскликнул я, хватая его за ворот пальто и яростно притягивая к себе. — Это же весело, что с тобой? — он едва заметно улыбнулся, напрасно думая, что его улыбка меня успокоит. Мне было плевать на то, что он мог угробить нас обоих, я больше испугался за него. Наверное, я никогда не забуду тот страх, что испытал, стоя спиной к дороге и отбегая, в то время как Джи всё ещё стоял на пути у мчащегося в его сторону автомобиля. — Ты ебучий эгоист, ты в курсе? — злобно процедил я сквозь зубы, глядя ему прямо в глаза, чувствуя, как мои слёзы теряются среди капель дождя. — Мы могли умереть, но мы всё ещё живы, разве это не прекрасно? — он провёл пальцами по моим волосам, убирая мокрую чёлку со лба. — Неужели ты не понимаешь? Мы не умерли, потому что наше время ещё просто не пришло. — Да это ты, блять, не понимаешь! — прокричал я ему в лицо, совершенно игнорируя его мягкие прикосновения. — Откуда тебе знать, когда придёт наше время, придурок?! — В незнании и есть вся прелесть этой игры. А иначе было бы неинтересно. Джи улыбался так светло, словно сделал какое-то хорошее дело. Мне же, глядя в его наивные глаза, находящиеся безумно близко, хотелось ему хорошенько вмазать. Дождь всё ещё отбивал дробь по дороге, где мы совсем недавно стояли, сцепившись за руки, а я чувствовал нереальнейшую ярость, которую безумно хотелось выплеснуть куда угодно. Но в итоге я придумал ничего лучше, кроме как схватить Джерарда за затылок и, притянув к себе, впиться в его губы самым злым поцелуем, на который я только был способен. Потому что за тот момент, когда я бежал прочь от проезжей части, я подумал, что его тело отлетает от резкого удара машины и понял, что умру, если ещё раз не почувствую вкус его губ. Потому что я безумно испугался, что больше не смогу к нему прикоснуться, что больше не увижу его живым. Как ни странно, Джи не стал отталкивать меня, напротив — он обхватил моё лицо ладонями, ласково поглаживая и опуская их на шею, отчего внутри меня что-то перевернулось. Его губы были податливыми и влажными от дождя, он отвечал на мой поцелуй, касаясь пальцами моих скул, моей шеи, и моё сердце колотилось так сильно, что даже если бы сейчас ударила молния, она бы не заглушила его. Наконец, отстранившись, Джерард внимательно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь отыскать в них ответы на возникнувшие вопросы. Его щёки чуть покраснели, наверняка моё лицо тоже выражало смущение, но вместе с тем и блаженство, которое просто невозможно было скрыть. — Фрэнк... — начал было Джи, но прежде чем он в очередной раз успел убить меня фразой о том, что это было наваждение или ошибка, я бездумно выпалил: — Я люблю тебя. И тут же, осознав, что я только что сказал, я стремительно покраснел и развернулся, готовясь убежать, но Джи резко схватил меня за руку и, притянув к себе, прижал к груди, крепко обнимая. Я глубоко вздохнул, ощущая, как это странное чувство в груди становится настолько сильным, что уже кажется болезненным. Его руки обхватывали мои плечи, держа в нежных тёплых тисках, и он, опустив голову, утыкался носом куда-то мне в висок. Я же не мог пошевелиться в объятиях Джерарда, поэтому молча вдыхал его запах. — Как давно? — еле слышно спросил он, наклоняясь к моему уху и почти касаясь его губами, запуская по моей коже новую волну мурашек. — Я бы хотел сказать, что с первого взгляда, но я правда не знаю. Наверное, всё же да, просто не сразу понял. — Два идиота, —тихо рассмеялся Джи и, отстранившись заглянул мне в глаза. — Если это сон, то я не смогу это пережить, когда проснусь. — Если нам снится одно и то же, то это точно знак свыше, — усмехнулся я, а в следующую секунду сдавленно охнул, потому что его губы снова коснулись моих, а руки обхватили мою талию, притягивая и сильнее прижимая к себе. Сердце Джи билось безумно сильно, я впервые ощущал его сердцебиение и не верил в то, что это происходит на самом деле. Нам предстоял очень длинный разговор, а может, и нет, но разобраться с нашими чувствами было просто необходимо. Хотя мне было абсолютно плевать, главное, что он был здесь, рядом, он был со мной. И я, чёрт возьми, был самым счастливым человеком на этой прогнившей планете, несмотря на то, что холодные капли всё ещё падали на моё лицо и волосы, растворяясь в них и медленно стекая по коже. В тот день Джерард в самом деле научил меня любить дождь.