***
Александрия по праву считалась столицей не только птолемеевского Египта, но и всего древнего мира. Рим ещё не успел захватить громадные территории, и торговый, научный и культурный центр находился именно здесь, на севере Египта. Богатый город, основанный Александром Великим и названный в его честь. Посреди этого города, вдали от шумных портов находился дворец правящей династии греческого происхождения — Птолемеев, диадохов Александра. Греческое происхождение не помешало династии достойно управлять государством, но эпоха Александра оставила на этих землях немало следов. В том числе множество конфликтующих между собой государств. Соседняя империя Селевкидов на тот момент находилась в расцвете сил. И войны между ней и Египтом были постоянными.***
В самом же дворце разыгрывалась настоящая драма. Дочь фараона, непокорная Арсиноя, уже в который раз пыталась сбежать из дворца. Пока остальные дети фараона радовались рождению в благородной семье и отсутствию необходимости возделывать поля, принцессу печалил такой расклад. Также принцессу огорчало то обстоятельство, что у Лисимаха, её брата и будущего мужа, уже была любимая девушка. Да, для Египта гарем фараона был частью жизни, ровно как и то, что старшей женой являлась старшая из сестёр, но большинство принцев не вступали в отношения с другими девушками до свадьбы с сестрой и не говорили отцам-фараонам о том, что нашли себе любовь в жизни. И то, что фараон Птолемей не пытался отговорить сына, а лишь старался всеми силами (увы, безуспешно) скрыть от дочери эту историю сильно раздражало девушку. Арсиною было не провести. Возмущённая отношением к себе и подавленная, она выбежала из дома без надежды куда-то далеко уйти. Александрия в те дни находилась в глубокой печали, а улицы в запустении. Город переживал тяжёлую смерть высшего жреца бога Сераписа*, верховного божества Птолемеевского государства. Жрец погиб при странных и невыясненных обстоятельствах, а находящийся при нём древний медальон был похищен неизвестными. И как не пытался Птолемей и его окружение найти вора и убийцу, у них это не выходило. Передвигаясь по запустелым улицам и лишь редко пугая своим величественным и царским видом редких прохожих, Арсиноя добралась до крупнейшего торгового порта эллинского мира. — Куда путь держим? — к ней обратился на ломаном греческом какой-то человек с небольшим копьём, когда она пересекла границы порта, где, несмотря на траур и запустение, кипела жизнь и разгружали корабли. Видимо, пришелец, ведь он точно не узнал царственную особу, что для ликвидации помпезности сняла дорогие одеяния и шла чуть ли не в лохмотьях. — Куда получится, — отмахнулась принцесса от него. — Предали дома. — Ей, видимо, захотелось высказать всё, что наболело. — Ничего я для них не значу. Словно на правах рабыни живу. — Рабыни, — пробурчал варвар на своём родном языке. — Ты, видимо, даже не догадываешься, как живут рабыни, — уже на греческом усмехнулся он. После чего ударил девушку обухом копья по голове и направился в сторону пришвартованного корабля…***
— Снова? — Птолемей гневно глядел на стражу, что должна была охранять дворец императора. Она уже не в первый раз упускала девчонку. — Пора бы уже привыкнуть, — грубовато, но по теме высказался Лисимах, наследный принц. Фараон пробурчал что-то вполголоса, но не ответил. Лишь распорядился направить несколько человек по городу на поиски нерадивой дочери. — Это всё ты виноват! — ругался он с сыном. — Знаешь же, что она твоя будущая старшая жена. — Знаю. И ценю это. Я люблю её, отец, но она, видимо, хочет, чтобы я любил её одну и без остатка. — Судьба всего нашего рода. Чтоб эту страну, — Фараон пригрозил стене кулаком, но затем продолжил как ни в чём не бывало. — Найди её, сын. И знай, я оставляю тебе правление… — Снова, отец? — удивился Лисимах. Не в первый раз фараон оставлял страну на плечах своего старшего сына, а также нескольких доверенных лиц. — Да, сын мой. Нубийцы, — рука Птолемея устремилась на юг, — вновь собираются у наших границ. Видимо, грядёт война. А значит, надо быть готовым. Боги говорят, что скоро будет разлив Нила. Серапис благоволит нам, и мы должны показать народу, что Серапис любит их, защищает и ценит. — Хорошо, отец. Я останусь на управлении государством. — Но знай — если твоей сестре или другим нашим родственникам будет угрожать опасность — непременно покинь город, им будет управлять верховный жрец, и защити их. Можешь взять с собой хоть весь гарнизон и стражу… Да, хорошо бы узнать, как погиб наш старый жрец и куда делся его медальон… — На этих словах Лисимах провёл себя по лбу. Он как никто другой знал, как тот погиб. Ведь именно от его (и не только его) руки это и случилось…***
Стоило Птолемею покинуть город, как командир стражи вломился в покои сына фараона. Он был чуть ли не единственным, кому это было позволительно. — Господин! В порт под видом торговцев пробрались иллирийцы. — Снова. — Лисимах кинулся к оружию. — Как им это удаётся? — Видимо, Армат** им помогает. — Лжебоги не достойны занимать место в наших головах, страж, — наставительно сказал Лисимах прибывшему мужчине. — Жрец есть на палубе? — Не знаю, — честно сказал стражник. — Сомневаюсь, что пираты выступили без него. — Я тоже сомневаюсь, что такое возможно. А значит, нам придётся несладко. Следовательно, есть лишь одна возможность их остановить — взять на суше…***
Жрец Армата, конечно же, был на корабле. Пиратам выходить в плаванье без жреца бога морей было бессмысленно. Он мог поднять громадные волны, устроить цунами и обрушить лавины и целые скалы. Но увы, был практически бессилен на суше, а именно там шла ожесточённая сеча между пиратами и заметившим их ополчением порта. К счастью для атакующих, ополчение сражаться умело плохо, и его удалось разбить до подхода подкреплений. Но, к несчастью для них же, прибывший Лисимах заметил, что среди захваченного иллирийцами груза и рабов есть и его сестра. Которую, видимо, они приняли за бродяжку. Лисимах искренне надеялся, что так и будет продолжаться, ибо боялся даже представить, что эти «дети моря» могут сделать с царствующей особой. Разбить противника, заряженного силой моря, что был их верховным богом, на этом же самом море было невозможно. Поэтому, когда поднявшийся ветер разметал все торговые корабли в пристани и остались лишь стража, что лишь сокрушённо пожимала плечами, да писцы, что подсчитывали убытки и погибших, Лисимах грубо бросил копьё в землю и направился в храм Сераписа в самом центре города. — Боги говорят мне, что пожаловал сюда тот, кому не следует здесь быть, — раздался глухой и властный голос Аменхотепа, верховного жреца Сераписа и высшего мага Египта. — Боги могут ошибаться, о Великий, — Лисимах склонил ногу перед человеком, могущественнее и значимее которого был только фараон, да и то не всегда. — Я будущий фараон и имею полное право тут находиться. — Прошлое хранит много тайн, мой мальчик, — не оборачиваясь, молвила фигура. — В истории нашего народа много светлых страниц, тёмных также немало. И на каждой из них есть пятно, от которого необходимо избавиться. И мы должны попытаться закрасить его светлой краской. Но сейчас Серапис гневается на тебя, а значит пятно смерти их бывшего избранного жреца, моего предшественника, должно быть закрашено самой чёрной краской. Практически каждая встреча Лисимаха и Аменхотепа начиналась как-то так. Высший жрец явно знал, кто виноват в гибели его предшественника, но у Птолемея был лишь один достойный сын и преемник, а значит, об этой истории необходимо было умалчивать, дабы не оставить государство без наследника. — Ты хочешь отправиться за сестрой? — Аменхотеп, наконец, обернулся в сторону вошедшего и склонил голову. — Да, о Великий! — громко, так, что стены великого храма чуть ли не дрожали, сказал принц. — Она в опасности. И мой долг как будущего правителя и как мужчины — спасти свою суженую. — В душе твой отец одобрил бы твой выбор, но также он слишком боится тебя потерять, мальчик. Но сейчас его нет, а я тебя благословляю. Я присмотрю за царством, будь уверен. — Да, Великий. — Лисимах склонился перед жрецом. — Её взяли иллирийцы-пираты, что обосновали свой лагерь на Крите. Знай, твоё появление там со свитой их быстро напугает и заставит бежать, а эти варвары убивают пленных перед бегством. Тебе придётся направиться одному. Возьми небольшой корабль и припасы, запасись терпением и любовью богов, не забудь принести жертву Хнуму и Посейдону*** и направляйся. И пусть боги благоволят тебе в твоём пути.