Научи меня быть сильным

Проходит неделя с тех пор, как Тодороки становится преподавателем английского. Всё студенты сразу же полюбили его, и каждый старается привлечь внимание молодого и сексапильного сенсея. Некоторые даже умудряются оставаться после пар, чтобы дополнительно позаниматься с ним. И Даби это очень смешит, ведь слова вроде: «Тодороки-сенсей, не могли бы вы позаниматься со мной, а то я эту тему не понял» чаще всего звучат от тех студентов, которые, на самом деле, отличники. Даби прекрасно всё понимает, и пользуется этим. Вчера пошёл слушок, что парочке студенток удалось с ним переспать. До Шигараки также доходят эти слухи. Сначала парень старается пропускать это дерьмо мимо ушей, делает вид, что его это не волнует, старается убедить в этом самого себя, но потом оставляет эти тщетные попытки самообмана. На самом деле, его это очень даже волнует. И, боги, как же это бесит! Сама мысль, что Даби прикасается к кому-то, как прикасался к Томуре и даже больше — заставляет чувствовать, словно все внутренности взяли в кулак и прокручивают против часовой стрелки. Он сказал Тодороки, что считает отношения и влюблённость полнейшей чепухой. Так оно и было всю его сознательную жизнь. Но сейчас Томура склоняется к тому, чтобы изменить свой взгляд на всё это. И он ненавидит себя за подобные мысли. Шигараки психует и систематически пропускает английский. Каждый раз, когда он хоть краем глаза замечает Тодороки в коридорах, то старается как можно быстрее сбежать. Томура уверен, что если не будет видеть Даби, не будет слышать его голос, то все чувства пройдут. К сожалению, в этом случае самообман работал на отлично. Но вот однажды Нана просит Шигараки спуститься вниз для какого-то разговора. — Томура, нам надо поговорить, — женщина сидит за обеденным столом и выглядит весьма обеспокоенной, накручивая прядь светлых волос на указательный палец. — Что случилось? Что я уже натворил? — Шигараки присаживается за край стола и скрещивает руки на груди. — Декан Айзава звонил. Сказал, что ты уже неделю не ходишь на английский. — И что с того? — Есть какая-то конкретная причина? — Нет никакой причины, мне просто не хочется туда ходить, — да, причины нет, есть Даби Тодороки. Но он этого, понятное дело, не скажет. Пусть лучше окажется под домашним арестом или ещё что. Он всё равно не выходит на улицу, помимо посещения универа. — Айзава сказал, что ещё один прогул, и у тебя будут неприятности. Ты и так учишься там только потому, что он мой хороший знакомый. У тебя отвратительная успеваемость и такое же отношение с одногруппниками и преподавателями. Но ты никогда не прогуливал без причины. Что происходит, Томура? — Нана встаёт со своего стула, подвигает его к сыну и садится рядом. — Я не хочу туда ходить. Всё, конец истории, — Шигараки резко встаёт со стула. — Я вообще не хочу там учиться, так что смело можешь забирать мои документы. Мне плевать. — Томура, прошу, — женщина тоже встаёт и подходит к сыну. — Не поступай так со мной. И с собой тоже. Ты ведь заслуживаешь на то, чтобы быть счастливым. Не разрушай свою жизнь, умоляю! — Нана уже начинает плакать, но внезапно нахлынувшая на Шигараки ярость перевешивает сочувствие. — Быть счастливым? Не разрушать свою жизнь?! — наконец вся злость, которую Томура копил долгое время в сердце, выплёскивается наружу. — О каком счастье ты говоришь?! Куда ещё больше я могу разрушить свою жизнь?! — Томура, пожалуйста.! — Нана пытается успокоить, подходит к нему, чтобы обнять, но Шигараки отскакивает и сжимает кулаки так, что слышится скрип кожи перчаток. — Моя жизнь была разрушена четырнадцать лет назад, когда я убил собственную мать!!! — Томура… — Не смей мне говорить, что я заслуживаю счастья! Я заслуживаю лишь того, чтобы сгнить где-нибудь в канаве и не отравлять этот грёбаный мир своим присутствием! — Шигараки кричит так, как уже давно не кричал. Сейчас весь гнев выплёскивается наружу и готов затопить собою весь мир. Сил на то, чтобы сдерживаться не осталось. — Нет, ты не прав, Томура! Ты ведь ещё молодой, у тебя вся жизнь впереди, ты ещё можешь быть счастливым. Только бы ты делал что-то для этого. Но ты продолжаешь загонять себя в угол, винить в том, что даже не мог контролировать, что не зависело от тебя. Ты был совсем ребёнком. Ты не можешь всю оставшуюся жизнь наказывать себя за то, в чем не было твоей вины! — Да плевать мне, — Томура старается успокоиться, унять злость и взять эмоции под контроль. При взгляде на Нану сердце разрывается. Ведь она заменила ему мать, он не должен на ней срываться. — Я не верю в своё будущее, у меня его нет, — парень опускает взгляд на свои руки. — Посмотри на это… — Ты не виноват в том, что тебе досталась такая ужасная причуда, Томура, — женщина нежно касается щеки сына. — Не виноват. — Да, не виноват, — Шигараки медленно снимает одну перчатку. — Но это… — он тянется к столу и берёт в руку нож, который спустя несколько мгновений превращается в пепел и осыпается на пол. — Это я контролировать не могу. Мне суждено до конца своих дней прятать руки под перчатками, я никогда не смогу коснуться чего-то или кого-то, чтобы не разрушить. — Томура… — Нана кидается на шею сыну и заходится в рыданиях. — Мне так жаль, мальчик мой. Так жаль…

***

После разговора с мачехой, Томура всё же решает избавиться от чувств к Даби без прогулов его предмета. Понятное дело, он был уверен, что ни черта из этого не выйдет. Но ради Наны он готов пожертвовать собой. Он просто не может заставлять её переживать ещё больше, чем она это делает сейчас. Она посвятила ему жизнь, приняла его, как сына, относилась к нему, как к родному. Разве может он наплевать на это? Кем он будет после такого? Ещё большим чудовищем, чем он есть сейчас. Шигараки замечает, что издевательств над ним становится меньше. Да и Бакуго больше не пристаёт. Парень мысленно благодарит Даби, ведь, судя по всему, он и стал причиной. Все видели, как он встал тогда на защиту Томуры. Наверное решили, что у него появилась своего рода крыша. Другие студенты, не с их потока, видимо, тоже пронюхали об этом. Никто не хотел идти против самого любимого сенсея. Что же, наверное, и правда нужно бы благодарным. Томура усаживается на последнюю парту, и, пользуясь тем, что Даби ещё не явился на пару, достаёт плеер. Но не успевает прослушать и половину песни, как замечает, что над ним кто-то возвышается. Он поднимает взгляд и видит довольно ухмыляющегося Тодороки, который одним губами произносит: «Выключай» Томура цыкает и всё же прячет плеер в рюкзак. Даби ничего не говорит, а лишь подмигивает и идёт на преподавательское место. Кажется, эта пара никогда не кончится. Шигараки старается не смотреть на Даби, а слушать и записывать в конспект. Краем глаза он замечает, как парочка девчонок зыркают на Даби и перешёптываются. Томуре отчаянно хочется подойти и сжать все пять пальцев на шее каждой, но он всячески сдерживает себя, сжимая под партой кулаки. Это что ещё такое? Ревность? Никогда бы Шигараки не подумал, что будет испытывать подобное. Но вот они мы здесь. Отлично. Просто прекрасно. Наконец, когда пара заканчивается, Томура быстренько закидывает вещи в рюкзак и хочет как можно быстрее свалить, но он всегда и везде опаздывает. Голубоглазый ублюдок уже стоит рядом и ухмыляется, закусив губу. — Дай пройти, я спешу, — Томура старается не смотреть на Даби и звучать максимально уверено, но, видимо, Тодороки видит его насквозь. — И как? Получается? — Что именно? — Обманывать себя, — Даби подходит ещё ближе, чуть наклоняет голову вбок, снова закусывает нижнюю губу и сверлит Шигараки взглядом. — Не понимаю, о чем ты. Свали с дороги. — Я тут это, подумал, что тебе не помешало бы догнать тот материал, что ты пропустил, — та черта, которая против воли, но нравится Томуре в Даби: он никогда не сдаётся, всегда прёт напролом к своей цели, даже если его откровенно посылают нахер. — А тебе нужно догнать, что ты меня бесишь и я хочу, чтобы ты оставил свои идиотские подкаты. Я тебе уже всё насчёт этого сказал, — Томура старается смотреть Даби в глаза, но против воли его взгляд опускается на губы брюнета. О, как же он это ненавидит! Ненавидит свою нездоровую тягу к этому убоюдку. — Ну, давай тогда так. Мы сегодня засядем где-нибудь в укромном местечке, чтобы я объяснил пропущенный тобой материал, после чего я обещаю отцепиться и даже разговаривать с тобой не буду. Идёт? — Тодороки говорит это с серьёзным лицом, но Томуре почему-то кажется, что ни черта он не отстанет, как обещает. Однако он всё же решает рискнуть. Вдруг и правда отстанет? — Ладно, я согласен, — Шигараки закидывает на плечо рюкзак, слегка толкает Даби, и идёт к выходу. — Вот и отлично, — в голосе Тодороки слышится улыбка. — Тогда после пар жду тебя на парковке. Только учебник и конспект не забудь.