Не смей меня унижать

Даламар прошёл Шойканову рощу в сопровождении стража Башни. Он помнил правила: не бояться и не убегать. Все же было не по себе идти одному (темный сгусток энергии, перепугавший Даламара у края рощи, не в счёт), и как бы он ни храбрился, страх нет-нет, да сжимался спиралью внизу живота. Аша явилась в бордель раньше назначенного срока, трясясь от страха. Девушки столпились вокруг неё, выспрашивали, что с ней такое случилось. А она не могла выдавить из себя ни слова. Тряслась и плакала. Даламар стоял поодаль, внимательно прислушиваясь. Господин Маджере показался ему невероятно милым, и даже ранимым. По правде сказать, он боялся, что Аша будет высмеивать мага за его неловкость. А тут такое. Хозяин быстро привёл целительницу, та заварила ей какой-то чай и эльфийка немного успокоилась. Из её сбивчивого рассказа стало ясно, что вечер у господина Маджере не задался. — Во-первых, у него мужское бессилие. Хозяин, клянусь, я использовала всё свое женское обаяние, но его орган не восставал. Тогда я предложила ему поласкать меня между ног. Все клиенты лижут и нюхают меня, и их плоть при этом всегда наливается желанием. Аша передёрнулась в отвращении и всхлипнула. — Ну, а он? Что он? — хозяин растолкал девушек и присел рядом с эльфийкой. Аша скривилась и выдавила: — Его вывернуло на меня! Он выгнал меня из Башни, сказал, если буду пререкаться — скормит меня нежити из проклятой рощи. И ещё он… он сказал, прислать вместо меня этого, — девушка кивнула головой в сторону притихшего Даламара, вслед за её кивком к эльфу повернулись головы всех обитателей борделя. Юноша сжался, отстраняясь от такого внимания. — Ты сказала ему, что деньги не возвращаются? — Он сказал, что недоволен мной. Сказал, что не понимает, за что заплатил деньги, — Аша подняла полные слёз глаза на хозяина. — Что-то ты недоговариваешь, кумушка, — хозяин покачал головой и поднялся, подав Даламару знак, чтоб тот скорее собирался. Когда Даламар был у самого выхода, сутенёр придержал его за локоть и прошептал: — Ты ведь провел с ним ночь. Как всё прошло? Он бессилен? — Нет, хозяин. Его естество очень быстро среагировало на мои ласки. Господин Маджере никогда не знал плотской любви, он сильно нервничал, но мне удалось расположить его. Хозяин кивнул и отправил Даламара к клиенту, попросив аккуратно выяснить, что именно Аша сделала не так и почему он её выгнал. И вот Даламар здесь. Безмолвный страж проводил его до самых покоев. Даламар не мог предугадать настроения Рейстлина, поэтому решил действовать по обстоятельствам. Наверняка он в ужасе от того, что случилось. Рейстлин знал, что эльф стоит у покоев. Девчонка всему борделю рассказала о его позоре, и теперь эльф межуется у двери, не зная, как вести себя. Вот дверь скрипнула и в комнату бесшумно просочился Даламар, сложив руки и опустив глаза в пол. Рейстлин сидел на том же месте, куда опустился час назад. — Она всё рассказала? — маг избегал взгляда эльфа, всматриваясь в горящие поленья в камине. — О да, господин. Рейстлин опустил взгляд и поджал губы. — Знаете, она не должна была предлагать Вам… Рейстлин молчал. Эльф потоптался на месте, а потом вдруг прошёл вглубь комнаты. Послышались звуки снимаемой с постели ткани. Маг опустил голову и спрятал лицо руками. Уж это он мог сам сделать до прихода эльфа! А теперь Даламар не только выслушал красочный рассказ о его, Рейстлина, позоре, но и стал практически свидетелем этой отвратительной сцены. Пока Рейстлин жалел себя, сгорая от стыда, эльф вынес грязное бельё, вычистил матрас и застелил его свежей простынёй, которую сам нашёл в многочисленных ящиках антикварных шкафов. Закончив с уборкой, он опустился к ногам Рейстлина, взял его за руки и невесомо поцеловал в уголок поджатых губ. — Не думайте о ней, господин. Аша глупа и высокомерна. Не вините себя ни на йоту. Рейстлин насилу поднял взгляд на Даламара. Тот лучезарно улыбался, его кофейные глаза искрились весельем, а в уголках глаз собрались озорные морщинки, излучая тепло и понимание. Маг вымученно улыбнулся в ответ. — Я думаю, эта Аша запомнит меня на всю жизнь. — Главное, чтобы Вы поскорее о ней забыли, — прошептал Даламар и потянулся за поцелуем. — Подожди, — Рейстлин отстранился, — я хочу поговорить. Даламар в ожидании сложил руки на коленях мага. — Расскажи мне о себе. Откуда ты? Как попал в бордель? Почему торгуешь телом? Даламар немного смутился. Он не любил рассказывать свою историю, да и по правилам он не должен этого делать. Сближаться с клиентами запрещено. Но для Даламара Рейстлин — не обычный клиент. — Когда мне было пять лет, мой отец убил маму. Его изгнали из Сильванести и он забрал меня с собой. Мы скитались почти год, он много пил, редко работал, и когда ему в очередной раз понадобились деньги, он продал меня в публичный дом. С шести лет меня растил хозяин Бакарис, в тринадцать он отдал меня первому клиенту. Теперь я работаю в его публичном доме, чтобы возместить его затраты на моё содержание. — Сколько тебе лет? — Рейстлин поморщился от такой истории. Он ещё не решил, как относиться к сутенёру — как к благодетелю или негодяю. — Двадцать два года, господин. Не подумайте плохого о хозяине Бакарисе, он заботился обо мне, дал крышу над головой, еду и одежду. Я благодарен судьбе, что попал именно к нему. Наступила неловкая пауза. — Господин, может быть расскажете, что произошло между Вами и Ашей? Прошу простить моё любопытство. Рейстлин глубоко вздохнул, а на щеках проявился румянец. — Она вела себя слишком фальшиво. Потом она предложила… полизать её лоно. Даламар улыбнулся, наблюдая за реакциями Рейстлина. — Её влагалище выделяло соки. Я знаю, что женский организм выделяет всякое, но я заметил это уже после того, как прикоснулся к ней языком. Отвращение было настолько сильным, что я сам не понял, как… — Рейстлин снова, шумно выдыхая, спрятал лицо в ладони. — Очень неприятная ситуация, господин. Но я Вас хорошо понимаю. — Это не всё. Она вела себя вызывающе, надменно. Ухмылялась, спрашивала, бывали ли у меня раньше женщины. Я выгнал её по этой причине. — Вы сказали о правилах? Не смеяться, не морщиться и быть почтительной? — Даламар не сдержал улыбку. Рейстлин с укором посмотрел на Даламара. — Простите меня, простите, — Даламар поджал губы, изо всех сил пытаясь не улыбаться. Получалось скверно. — Если честно, я не смог ей ничего сказать. Она соблазняла меня слишком нелепо, я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. А ты говоришь — правила… Рейстлин хмыкнул и улыбнулся, искоса глядя на искреннее веселье Даламара. Ему, видимо, нравилось сплетничать об Аше. Рейстлин сделал вывод, что они не дружны. — А что ты имел ввиду, когда сказал, что хорошо меня понимаешь? Настала очередь Даламара смущаться и краснеть. — Меня тоже не возбуждают женщины, господин. За время, прожитое в борделе, я видел много обнаженных девушек, и их естества вызывают во мне отвращение. Рейстлин поднялся с кресла и налил в чашки вино. Одну из них он протянул Даламару. — Мой брат на днях прислал мне подарок. Это вино он сделал сам. Сладковато, на мой вкус, но расслабляет отлично. Даламар принял чашку из рук господина и удивлённо поинтересовался: — Вы ведь говорили, что у Вас нет семьи? Вместо ответа Рейстлин сделал глоток, поставил чашку на место и, взяв двумя руками лицо Даламара, аккуратно прикоснулся к его губам поцелуем. Даламар охотно ответил на приглашение, стараясь не быть слишком напористым. Когда Рейстлин расслабился и свободно позволял целовать себя, Даламар стал целовать шею, ключицы, медленно опускаясь на колени. Рейстлин крепко вцепился в плечи эльфа, не позволяя опуститься ниже. — Господин? — Это не требуется. Моё естество уже достаточно напряжено. Рейстлин говорил отстранённо и Даламар мысленно поставил себе галочку вернуться к этому вопросу. Эльф стянул с мага мантию, снял свою тунику, прижался к обнаженному телу и прошептал: — Можно уточнить, что мне сегодня позволено, а что — нет? — Я не хочу, чтобы ты касался меня языком и моя плоть не проникнет в твоё анальное отверстие. Даламар кивнул и с силой толкнул Рейстлина на кровать. Маг было занервничал, но эльф живо оседлал его бёдра и стал страстно целовать его, терзая губы и проникая под кожу. Рейстлин чувствовал каждый дюйм разгорячённого тела, вжимающего его в матрас. А ещё Рейстлин чувствовал наливающуюся желанием плоть самого Даламара и свой орган, крепко прижатый животом эльфа. Их жадный поцелуй стал сопровождаться фрикциями. Даламар тёрся о горячее тело Рейстлина, его ладони, пальцы блуждали по худым рукам мага, подмышкам, сжимали бока пока рука, наконец, не опустилась к их членам. Обхватив две налитые головки, Даламар стал отрывисто теребить их, срывая хриплые стоны чародея. Не прекращая ласку, Даламар стал шептать Рейстлину, как он желал этой встречи, как жалел, что маг сегодня выбрал не его и боялся, что Рейстлин больше не захочет его видеть. Даламар шептал, как скучал по отзывчивому телу мага, его запаху и вкусу, что готов дать Рейстлину все, что бы тот ни попросил. Рейстлин не выдержал и под хриплое дыхание Даламара разрешился. Семя выходило из плоти тугими толчками, заливая руку, живот и плоть эльфа. Даламар, глядя в золотые глаза Рейстлина, слизал белёсую жидкость с пальцев и, судорожно выдохнув, тоже кончил.

***

Это был второй лучший секс в жизни Рейстлина. Он думал, что два из трёх — не очень показательно. А ещё третьего секса не было — его вырвало на проститутку и ей пришлось уйти. Так что технически, у Рейстлина был секс только с мужчиной. Пока Даламар сладко спал, Рейстлин думал о его словах. Что значит «меня не возбуждают женщины»? То есть, технически, он понимал, что это значит. Женские прелести не привлекают Даламара. Аша сказала ему, что другие клиенты «любят лизать женское лоно» и от этого возбуждаются. Значит ли это, что Даламар возбуждается от сосания мужской плоти? И, если Рейстлина вырвало от прикосновения к женскому влагалищу, значит ли это, что Рейстлин такой же, как Даламар? Что его не возбуждают женщины? Или то было отвращение не к женщине, а к её выделениям? Это, разве, не одно и то же? Рейстлин шумно выдохнул. Ни одна женщина в мире не согласится быть его женой, следить за его здоровьем, готовить ему еду и прибирать его башню, не будет следить за его рассадой и не родит ему потомства. С последним пунктом совсем тяжело. У Рейстлина не будет жены, потому что он не сможет дать ей близость — то, ради чего женщины тратят свои силы на быт. И она не сможет понести от него, если всякий раз, когда она будет раздеваться, желудок Рейстлина будет вываливать на неё свой… ужин. Его мысли прервались. Одеяло, сбитое у ног Даламара, медленно подтягивалось выше, укрывая эльфа. Даламар замёрз. Маг проследил взглядом за краем одеяла, подоткнувшимся под бок эльфа. Но Рейстлин не колдовал. И в своей башне он знал каждый волшебный предмет. Это одеяло — самое обыкновенное, купленное на рыночной площади Палантаса. Во имя Бездны, если бы оно было волшебным, Рейстлин бы сразу это понял. Разве что… Догадка промелькнула в голове мага, вытеснив мысли о проблемах с женщинами. Тихонько поднявшись с постели, Рейстлин зажёг свечи у стола, достал чернильницу, перо с пергаментом и стал писать.