всласть
Дин задолбался. Он с трудом сдерживался, чтобы сидеть смирно, не думать о том, как бы набить морду слащавому Люциферу. Чертов ублюдок. Всё орал: «Адвоката! Адвоката!» Козёл. Обошлись бы и без него, если бы он не был такой важной, мать его, персоной. Босс всё и вся. Люцифер. Боже, как смешно. Винчестер не выдержал очередной ухмылочки мужчины, скинул с себя пиджак, завернул рукава белоснежной рубашки, прицелился кулаком прямо в нос этому хмырю, но открылась дверь, и в лицо Дину ткнули значком адвоката. А, Сэмми. Ну, разумеется. Сэм Винчестер, его однофамилец, его извечный враг по умолчанию, стоял здесь в охренительно-дорогом костюме, от которого даже несло ароматом денег. Дин закатил глаза. Щеголь. Выпендривается. Адвокат, мать его. Но вида не подал. Молча взял пиджак, вышел в коридор, где столкнулся с Сингером. — Надеюсь, ты не сломал ему нос. — Не успел. Старик, ну зачем ты этого адвокатишку приволок? Сделали бы сами всё, ведь его вина доказана на сто, на двести процентов! А сейчас этот Бог-защитник спасет его. Бобби нахмурился. — Такого не спасешь. — А то ты не знаешь Сэмюэля Винчестера! Если он появляется в суде, то можно сразу складывать бумаги, этот уж точно не проиграет. Он фанат своего дела. Сингер почесал бровь, заглянул в окошечко, где Сэм что-то говорил Люциферу, спокойно заглядывая ему в глаза, словно тот и не убивал никого. Да, деньги творят многое. Дин покачал головой, от досады пнул стену, и присел на стул, в ожидании. С Сэмом он встречался с глазу на глаз пару раз, на заседаниях бывал чаще, но никогда не подходил. Бесил он его до ужаса. Такой весь молодец, на руке золотые часы, помогает убийцам и маньякам, зарабатывая на этом деньги. Наверное, складывать некуда при раскладе, что выигрывает он дела куда чаще, чем проигрывает. На памяти Дина это было всего два раза. А выигрышных дел... Он закрыл глаза. Да, всё складывалось. Да, Люцифер, которого они пасли, спалился. Да, орал, что это не он. Всё уже шло к концу. Если бы он не вспомнил про Сэма. Если бы этот богатый сукин сын не услышал фамилию Дина. Одну и ту же, вот шутка судьбы. Не любил Дин Сэма не только за его хорошую работу. Но и что-то в самом ему не нравилось. Вроде, миленький мальчик, молодой, моложе Дина на четыре года. А была в нем нотка... гордости. Важности. Ну да, гордое имя - Сэмюэль не давало расслабиться. Но было что-то еще. Какое-то грустное, тяжелое. Непонятное. Скрипнула дверь. Из допросной вышел Винчестер, улыбнулся Сингеру, а потом кивнул Дину. — Вы провели хорошую работу, ребята. Но не хватает вам прямого доказательства. Тем более, зайдя сюда, я видел, как Вы, сэр, — он бросил взгляд на Дина, — собирались ударить моего подзащитного. Таким образом, скорее всего, добиться подтверждения. Но, мистер Винчестер. Это превышение полномочий. И это ляжет на стол Вашему начальству. Не думаю, что Чак обрадуется такому. А так как у вас нет доказательства его вины, он не может считаться виновным доказанно. Обвиняемым, но не виновным. Как же Дин хотел ударить по этому лицу. Чтобы голова запрокинулась, застявляя волосы заколыхаться по шее. А потом схватиться в эти локоны, оттянуть сильнее, разорвать воротник на рубашке и... — Дин. Дин, оглох? Скажи ребятам, чтобы перевели его в камеру. Бобби устало пожал руку Сэму, который не сводил глаз с детектива Винчестера. — До свидания. Надеюсь, Вы не повредите ему ничего. И себе тоже. Я приберегу историю о превышениях полномочий. Но знайте, это я делаю только потому, что Вы не спали двое суток. Жаль Вас. До свидания. Дин действительно не спал два дня. Этот хлыщ еще и по лицу читать умеет? Или определил по измятости костюма, который он так ненавидел, и если бы не дресс-код, то ходил бы в джинсах и футболке. Он детектив, а не Джеймс Бонд. Сэмюэль роскошной походкой двинулся к выходу, здороваясь на пути с другими сотрудниками их скромного отдела. А Винчестер закрыл глаза. Всё было хорошо, пока он месяца два назад не понял, что хочет этого засранца. Ох, как хорош был адвокат на том заседании. Этот его костюм. И волосы. И горящие глаза. И какие слова он говорил, красиво жестикулируя руками. Длинные пальцы, тонкое запястье. Он был горячим. Он был увлеченным и влюбленным в свою работу. А Дин сидел в зале, сведя ноги, сдерживая свое никчемное желание. Сейчас не мог сдержать. Поэтому, догнав Винчестера, он прижал его к стене. — Знаешь что... — Что? И Дин заткнулся. Ожидал чего угодно, но не этого спокойствия. — Дин, пусти ты его. — Бобби оттащил вялого детектива в сторону. — Простите, мистер Винчестер, Дин устал, а тут еще этот... — Всё в порядке, сэр. — Сэм поправил пиджак. — Но Вы. Почитайте о личном пространстве, окей? Как только тот вышел, Дин взвыл раненым зверем. Как он устал. Ну почему нельзя было найти другого чертового адвоката. Ну, например, такого, кто не цеплялся бы за дело так, как этот козёл. Винчестер дождался конца рабочего дня, оделся, вышел на улицу. Из одной машины высунулась рука. И Дин не смог бы не узнать ее. Золотые часы на нежном запястье, которое хотелось целовать. — Я довезу Вас, мистер однофамилец. Детектив подошел к машине, оценивая и сравнивая со своей. Нет, это была не Детка. Так, любовница на одну ночь. Не то, что его девочка. — Неужели ждали меня всё это время? — Дин нагло улыбнулся. — Много чести. Садитесь. Я думаю, нам есть о чём поговорить. Винчестер сел, снова оценил мягкость кресел. — Не думаю. Мне нравится идея, что Вы подвезете меня до дома, а потом, если хотите, я заплачу, и мы разойдемся. Не могу видеть Ваше лицо больше, чем десять минут. Сэм усмехнулся, аккуратно проворачивая ключ. — В таком случае, поедем самым длинным путем. Машина мягко тронулась с места. Надо же завтра заняться ремонтом Импалы, а то такси да тачка Бобби, который иногда подбрасывал коллегу до дома, были чужими. Не его. Хотя, в машине Сэма ему было комфортно. И он продумал много мелочей, что и как сделать, чтобы адвокату было хорошо. А Дину просто бы великолепно. Мешала только коробка передач, а то Дин сорвался, опустился бы, расстегнул ширинку, скользнул пальцами под дорогую брючную ткань, под белье, лаская самое главное. И не объяснил бы потом, что за фигня произошла. Хотя, адвокат бы пнул его коленом. Тогда было бы неловко. Так что, коробка передач не мешала, а спасала. — Почему Вы меня ненавидите? — Сэм мягко крутанул руль, поворачивая. Дин засмотрелся на это движение, представляя, что эти пальцы будут делать с рулём его Детки. Господи, о чем он думает. Можно подумать, он разрешит кому-то водить его машину. — Ненавижу? — детектив моргнул. — Нет. Я не понимаю Вашей работы. В чем ее смысл? Защищать того, кто виновен. Винчестер-адвокат пожал плечами. — Не знаю. Не думаю об этом. Мне нравится эта игра. Нравится, когда я выигрываю дело. Это азартно. Это... горячо. — Ты псих. — Может быть. В машине воцарилась тишина. Дин вдруг понял, что через минуту они приедут к его дому. Но уходить не хочется. И отпускать его тоже. — Может выпьем? У меня есть неплохой виски. Или что там пьют такие как ты? — Какие? — Сэм тяжело вздохнул. — Чем я отличаюсь от тебя? — Да всем. Хотя бы тем, что на моей руке висят простые часы на кожаном ремешке, а у тебя... Сэмюэль спокойно снял часы с запястья, протянул браслет на ладони. — На. Они твои. Винчестер ошалел. — Вот. Конечно. У тебя дома ещё есть. — Нету. Если ты судишь по часам, что я богато живу, или как-то иначе, чем ты, то ошибаешься. У меня точно такой же дом, точно такая же квартира. Да, машина. Да, часы. Да, деньги. Это всё я делаю не для себя. У меня... Неважно. Неважно. Виски? — Сэм посмотрел на циферблат. — Не смотри, — Дин мягко оттолкнул его ладонь, — какая разница, сколько времени. Если, конечно, дома не ждут. — Ждут. Но я хотел бы выпить. Они прошли в квартиру детектива. Сэм хотел снять туфли, но Дин не разрешил, удивляясь, что Винчестер вообще разувается. По его представлениям, адвокат щеголяет по шикарному дому с колоннами, в костюме, туфлях, с бокалом шампанского, под чертову музыку чертового Моцарта. — Тут неубрано, прости. — Нет проблем. Детектив поставил на стол бутылку, звякнул стаканами. Быстро нырнул в холодильник, но ничего не нашел, кроме яиц и помидора. Мда, надо бы закупиться. — Слушай, я... — ему было неловко. Да, черт возьми, пригласил человека, а угостить нечем. — У меня и нет ничего. Блин. Давай, я сбегаю в магазин. — Дин. Сэм впервые назвал его имя. И сердце Винчестера сладко заныло. — Если не против, то я могу пожарить яичницу. Это, конечно, не закуска к виски, но для ужина сойдет. Детектив кивнул, а потом пришлось подбирать слюни. Во-первых, потому, что Сэмюэль скинул с себя пиджак, а во-вторых, запахло едой. Он проголодался. Следил за ловкими пальцами Сэма, за его лицом. Он был хорош. Всем хорош. — Надеюсь, мы не делаем друг другу одолжение этим? — спросил Винчестер-адвокат, ставя на стол тарелку с яичницей. — Да ну. Да и какое? Дешевый виски и омлет с помидорами. Смешно. Они выпили. Молча. Без тоста. А потом Дин накинулся на еду. — Слушай, меня этот Люцифер до одури бесит. Ну, давай посадим его, а? Ну сам видишь, виноват мужик. — Вижу. Но, Дин. — Глаза Сэма грустно затянулись. — Мне... Он пообещал хорошие деньги. Мне нужны они. Сейчас нужны. — Что, домик хочешь заграницей купить? Мужчина усмехнулся. Но было это как-то невесело. Совсем нет. — Эй? — Нет. Не до домиков. У меня сын болен. Серьёзно. Почти смертельно. — У тебя есть сын? — детектив уставился на него. — Извини. Что? — Рак. Сначала умерла моя Джессика, поздно поставили диагноз. Теперь Джек. Я просто схожу с ума, Дин. Врачи говорят, шансы есть. Но мой ребенок увядает. С каждым днем. Ему только пять. Пять! Дин замер, ошущая, как сердце сжалось от боли. Чёртова жизнь. Почему так несправедливо всё?! Ребенку только пять! Он может еще увидеть мир. Он должен! — Извини. Я не знал. Сэм. Занимайся делом. Иначе нельзя? — Прости. Но деньги нужны немалые, сам понимаешь. Всё, что есть, я трачу на лечение, лекарства, больницы. Но и на жизнь тоже нужно. Я боюсь потерять моего мальчика, Дин. Боюсь. Он - часть меня. Он - моя жизнь. — Да, я понял. Знаешь, если хочешь, я могу помогать тебе. Не отказывайся. Подумай. У меня есть свободные дни, я могу посидеть с Джеком, так? — Зачем? Почему, Дин? А он и сам не знал. Было больно. Очень больно. — Не знаю. Правда. Мне... хочется. — Спасибо. Ты сам не знаешь, что делаешь для меня своими словами. Они снова выпили. Сэм ещё рассказывал о сыне, о жене, держался изо всех сил. Но Дин видел, чего стоили ему эти проблемы. Он подошел, развернул его вместе со стулом, и обнял. Крепко. Ощутил, как на боках очутились руки адвоката, и как задрожали плечи. Сэмюэль плакал. Да и Дин держался на грани. Ребёнка было очень жалко. Он, наверное, с ума бы сошел, если узнал бы такое. Боже, а тут еще и жена. Господи. — Знаешь, у меня нет друзей, — задушенно проговорил Сэм, не отрывая лица от груди Дина. — Я никогда не говорил ни с кем об этом, кроме родителей. Но... Спасибо тебе. Правда, спасибо. Винчестер присел на корточки, вытер слезы с лица мужчины. — Сэмми. Нет проблем. Мы справимся. Ты, знаешь, прости меня. Мы встречались пару раз и я всегда говорил тебе гадости. Прости, ладно? Познакомь меня с Джеки? — Да. Если хочешь. Дин? Мужчина заглянул прямо в зеленые глаза. — Спасибо. Через неделю, Дин стоял на пороге квартиры Сэма, держа в руках пакет и коробку с большой красной машинкой. Джек безумно обрадовался, широко распахнул свои глаза, которые были точной копией глаз Сэма, схватил игрушку, помчался в свою комнату. Вроде, обычный ребёнок. Но была в нем болезнь. Проявлялась через бледность, через грустные красные глаза, через чуть дрожащие ручки. Худоба. Не сильная, но и не присущая такому мальчику, как Джеки. Сэм пожал руку Дину, протолкнул на кухню. На столе была гора еды. Винчестер дернул мужчину за рукав домашней рубашки. — Ты обалдел? Куда столько? Тебе напомнить, что у меня мы ели яичницу? — Горе, если хочешь, я пожарю ее тебе. Но, посмотри, здесь есть... —...пирог! — Дин готов был целовать ноги этому человеку. На кухню вбежал Джеки, попадая в руки отцу, прижался к нему, что-то шепча. Сэм улыбнулся, потрепал сына по волосам. — Спроси его сам. Не бойся. Мальчик вцепился в руку Сэмми, но отважно посмотрел на Дина: — Хочешь, я покажу свой поезд? Винчестер задохнулся от накатившей слабости. Этот ребенок был таким... — Да. Да, малыш, конечно. Он аккуратно взял Джека за ладонь, следуя за тем в спальню. На полу стояла большая железная дорога. Мальчик устроился рядом с ней, нажал пальчиком на кнопочку, и поезд, издав характерный звук, тронулся по рельсам. Джек поднимал шлагбаумы, пропуская поезд, переключал светофоры, зажигал фонарики. Дин смотрел во все глаза. А потом, увидел, что Сэм стоит прислонившись к дверному проему, и тихие слезы капают с его ресниц. — Сэмми? — он протянул ему руку, дождался, пока тот сядет с ними на пол, приобнял за плечи. — Всё будет хорошо. Верь мне, Сэмми. Прошу. — Пап? — Джек тоже подсел к отцу, протянул руки, уткнулся в его шею. — Пап, не надо плакать. — Я не плачу, Джеки, не плачу, — но Сэму было плохо. Дин не мог так. Хотелось укрыть эту семью. Чтобы обнять и не пускать ни обиды, ни болезни. Эти мальчики только его. Они должны быть в порядке. Дождавшись, пока Джек и Дин наиграются в железную дорогу, Сэм вышел на кухню, разливая виски по стаканам. Винчестер благодарно принял бокал из его рук, а потом обнял со спины, целуя в плечо. — Дин. — Понял. Извини. Но Сэм удивил. — Нет. Я...хочу...неважно. Выпьем? — Что ты хочешь? Сэмми? Мужчина развернулся. — Если... Боже, я идиот. Дин. Ты... — Сэм, выпей и скажи. Адвокат опустошил стакан, выдохнул, а потом произнес вспыльчиво: — Я хочу, чтобы ты подарил мне счастье. Ого. — Сэмми? — Да, Дин, прости. Это всё из жалости, не надо. Я давно не...не был с кем-то. И мне хочется. Я имею право на счастье, нет? Хотя бы на одну ночь. — Ты имеешь право на целую жизнь, Сэмми. Дин провел пальцами по волосам Сэма, ласково, будто гладил котенка. Потом по щеке, вниз, к шее, потом вверх, к ушам. Сэм закрыл глаза. — Поласкай меня немного. Чуть-чуть. Это было произнесено таким шепотом, что Дин простонал. И снова от боли. Нет, этот человек заслуживает больше, чем счастья. Он готов был ради него на всё. Без шуток. — Сэмми. Джек... — Он сейчас ляжет спать. Дин, только если ты из-за жалости, то... — Хватит. Тише. Пойдем. Уже в спальне, Дин открыто любуется видом обнаженного Сэма. Тот стоит перед ним, тяжело дыша от эмоций. От желания. Ему хочется ласки. Хочется нежностей. Хочется укрыться от боли хоть на мгновение. — Ляг. Ляг, Сэмми, прошу. Винчестер изучает его тело руками. Оглаживает нежно, массажными движениями. Интимными движениями. Сэм ластится к этим ладоням, тихо поскуливая. Хочется... А потом тянется сам, целуя Дина. И мир взрывается огнями. Горячо, сладко, холодно, мокро, сильно, одуряюще. Гамма чувств. Сэмюэль возится на кровати, сжимает бедра Дина ногами. — Я... Ну, ты понимаешь, да? — Если хочешь, мой мальчик. Я сделаю тебе хорошо. — Если хочешь ты, Дин. — Безумно. Еще один поцелуй. А потом еще, еще, еще, по всему телу, горячим дождем, сладкой карамелью, тихими стонами. Мужчина обхватывает член адвоката, размазывает на головке смазку, а Сэма подбрасывает. — Х-хорошо. Дин ласково разводит его ноги, аккуратно подготавливает Сэмми пальцами, от чего тот хныкает, краснеет, но видно, что ему действительно хорошо. И что он хочет. Винчестер целует его в губы, когда входит в расстянутое отверстие. Сэм громко стонет от боли, но звук заглушает поцелуй, иначе из комнаты пришел бы уже спящий Джек. Дин не спешил. Давая привыкнуть Сэмми, а потом просто замер. — Я-х-х-Д-ин! Боги... — Терпи, хороший мой. Терпи. Я без презерватива, прости. Но я чист. В тебе даже не сомневаюсь. — Дин. Ну. Дин не первый раз трахал парней. Но Дин первый раз занимался любовью. Сэм казался сейчас таким хрупким, таким сломленным. И мужчина словно давал ему сил, энергии. Давал тому счастье, как и просили. Дин знал, куда толкаться, чтобы сделать чертовски хорошо. И не прогадал, снова затыкая рот поцелуем. — Еще. Еще, Дин. Еще, умоляю. М-м. Дин, Дин, Дин... И еще миллион «Дин» слетело с его языка, который Винчестер сладко посасывал, толкаясь в тело Сэма. Они потеряли ход времени. Мужчина не спешил, расстягивал удовольствие. Старался не сорваться, не перевести всё в бессмысленный секс. Он хотел ласк. Хотел дать этому человеку, которого хотелось укрыть счастье, любовь, нежность, спокойствие. Хоть немного. Пусть, это и на один раз. Он больше не посмеет, если Сэм не захочет. — Хорошо, как же хорошо, — тот метался по подушке, явно пребывая в предоргазменном состоянии, — еще, Дин. Хочу еще. Я готов еще. — Ты ведь даже не кончил, Сэмми. Ну. Мы обязательно продолжим. Обязательно. Через мгновение, выгнувшись, Винчестер излился, пачкая живот Дина горячими каплями. Детектив кончил через мгновение, когда ладонь Сэма стала размазывать сперму по коже. Темнота и теплый поцелуй сморили его. Уткнувшись лицом в плечо Сэмюэля, Дин заснул. А когда проснулся не смог удержаться от того, чтобы не доставить ласку любовнику. Тот был уязвим с утра, поддаваясь на простые нежности, кончая долго и с закрытым ладонью ртом.***
Два года спустя.
— Джеки, если ты сейчас же не вернешься в дом... — Пап! Сейчас Дин приедет. Ну, пап. — На улице дождь. А ты без куртки. Черная Импала затормозила перед Сэмом и Джеком, открылась дверь, и мальчик рванул в руки Дина. Тот подхватил, усадил за руль. — Ух ты! А ты научишь меня водить? — Обязательно, малыш. — Я не малыш! — ребенок надул щеки, но быстро отошел. — Нет, конечно нет. Пока тот развлекался, Дин подошёл к Сэму. — Как ты? Винчестер улыбнулся, потрепал волосы, которые стали еще длиннее. — Хорошо. Анализы хорошие, Дин. Я... Господи. Детектив обнял Сэма, поглаживая по спине. Его сын... Их мальчик здоров. Лечение помогло. Деньги с дела Люцифера помогли. — Я люблю тебя, Сэмми. Никому не отдам вас. — Мы тоже любим тебя. Знаешь, — он поправил воротник кожанки Дина, — переезжай, а? Мы два года катаемся друг к другу, говорим слова, доступные только под покровом ночи. Почему бы и... Мужчина притянул Сэма для поцелуя, следя краем глаза за Джеком, который громко включил Always Be with You. (Scorpions) I don't want to leave And break the connection I don't want to leave. I don't know how to love But you're the exception So it goes, so it goes...