Spoiled by love.

моя радость

Сэм не спит ночами, проводя часы около кроватки близнецов. Он аккуратно поглаживает пальцами личико мальчика, невесомо касается волосиков девочки. Слишком мягко поглаживает малюсенькие плечики, пухленькие ручки, наклоняется, чтобы поцеловать в теплый лобик своих детей, а потом, вздохнув, снова лечь к Дину, приткнуться так тесно, что станет жарко, и тихо всхлипнуть. Он молчит, просто тихо плачет, старается не разбудить мужа и не дай бог, чтобы слезинки оставляли след на его безупречной коже. Но Дин всё равно просыпается, обхватывает Сэма руками, прижимает к себе, укладывает чуть ли не сверху, зарывается пальцами в волосы, поглаживая макушку. — Ну что ты, глупый? А Сэм не может объяснить. Его распирает любовь и нежность. Душат слезы счастья. Поэтому, он только тычется носом тому в шею и хрипло произносит: — Ничего. Спи. И Дин ласково целует его во влажные от бегущих слез губы. Он прекрасно всё знает и понимает. Ведь и сам на седьмом небе от счастья! Эти дети - их, его. Частичка каждого. Еще такие маленькие, но уже очень красивые. И Дин балдеет от того, что надо делать с ними: кормить, мыть, одевать, укладывать спать, подрываться посреди ночи, чтобы укачать... Почему-то это всё доставляет ему удовольствие. Сэм некоторое время еще хнычет, а потом, утерев сопли, ложится на свою сторону кровати. Дин сразу мерзнет, будто теряет часть себя. Двигается ближе, обнимает со спины, почти полностью вжимаясь сзади. Муж трется бедрами, устраиваясь как можно удобнее, но задевает все интимные места Винчестера, который сжимает зубы и тихо шипит. Рука лениво скользит по бедру, проникая под пижамные, - шелковые, мать вашу, - штаны, оглаживает округлые ягодицы, пробегая по нежной дырочке, и снова вверх, на поясницу. Сэм поскуливает, выгибается. Близости не было месяц, уже изголодались друг по другу. Надо исправлять. Дин привстает немного, снимает пижамную рубашку с Сэмюэля, скользит по простыням вниз, чтобы губами коснуться выпирающей тазовой косточки, продолжая ладонью оглаживать чертовы стройные ноги Сэмми, снова и снова возвращаясь к ягодицам. Пальцы круговыми движениями потирают теплый анус, толкаются на кончик ногтя внутрь, чтобы подразнить, и снова заскользить по бедрам. Сэм довольно кусает губы, сдерживая вздохи и полустоны - ночь, дети спят. Но ведь молчать сложно, губами Дин творит невероятное! Наверное, нет такого участочка кожи, который не был бы сейчас заласкан и зацелован. Нежные покусывания, зализывания, поцелуи, терпкие засосы, всё, что будоражит тело молодого адвоката. — Как ты пахнешь, боже, — констатирует Винчестер, — Чистенький. Мой. Дин укладывает мужа на спину, разводит ноги, одну закидывает себе на бедро. Ладонь уверенно ложится на пах, с нажимом потирая и сжимая. Склонившись, припадает к любимым губам, чтобы проглотить стон. Знает же, что Сэм не умеет молчать, даже если закрыть ему рот ладонью, то он будет мычать сквозь нее. Не сдерживается. Будь иная ситуация, Дин бы благословил небо, молил, чтобы тот кричал громче. Но сейчас за стенкой сопит их любимая троица, и совсем не хочется прерываться, чтобы успокаивать их. Винчестер потирает член мужа через шелк одежды, на ткани которой остается маленькое пятнышко. Перехватывает модельную ногу удобнее, ложится лицом на живот, целуя впадину пупка. Сэм смеется, но охает, когда пальцы крепче сжимаются на плоти. — Детка, сними это, сними, — шепчет Дин, стаскивает штаны, откидывая их на пол. Запрокидывает правую ногу Сэмми себе на плечо, а вторую, подогнув, тянет в сторону, открывая его для себя полностью. Горячий язык пробегается по крепкому члену, губы задевают нежно-розовую головку, снова вниз, к яичкам. А потом, раздвинув половинки ягодиц, к самому центру. Языком оглаживает стеночки дырочки, смачивает проход слюной, подключает губы. Сэм плавится, задушенно что-то кряхтит, хнычет, метаясь по постели. Боже, Дин помнит их первый раз, когда тот от приближающегося оргазма чуть с ума не сошел. Тоже метался по подушке, словно в агонии или лихорадке, сжимал его изнутри, просил продолжить. Но, кончив, вырубился. Зато, утром... Рукой Дин касается груди мужчины, лаская то правый сосок, то левый, и Винчестер-младший, уже можно и так назвать, громко ахает, словно в удивлении. — Тш-ш, милый, — шикает на него муж, облизываясь, словно делал что-то офигенно-приятное, а не вылизывал задницу. Иногда, Сэм смущается, всё равно думая, что это слишком. И три года - мало, чтобы вот так вот изголяться в сексе. Но как только дело доходит до этого самого секса, забывает о всех своих смущениях. Стонет так, что любой порно-канал предложит ему работу. Только Дин не разрешит. Эта звезда кричит только для него. И из-за него. Пальцы снова обхватывают член, пара движений, чтобы Сэма подбросило вверх, снова охнуть, захлопывая рот рукой. — Потом вместе покричим, да? — шепчет ему Винчестер, целуя влажную от пота шею. — Я тоже хочу... Сделаешь мне...? Он дожидается кивка, двигается вперед, к его лицу, и ждет, пока тот приспустит резинку штанов, повернется, аккуратно лизнет головку, а потом насадится, до упора. — Моя ум-мница, — закатывает он глаза от удовольствия, пытаясь удержать равновесие. — Мой хороший. Да, давай, детка. И Сэм усерднее двигает головой, выпускает член, вылизывает лишь одну головку, и снова заглатывает. — Как же блядски хорошо! Хватит, иначе не хватит надолго. Спасибо, любимый. Ложится сзади, вводит в мокрое отверстие один палец, немного двигает, а потом добавляет второй. — Примешь? — спрашивает он, снова укладывая мужа на бок. — Боже, издеваешься? — фыркает Сэм, предварительно закусывает кусок одеяла, чтобы не кричать слишком уж громко. Дин откланяется немного, достает из тумбочки флакон со смазкой, смазывает себя, немного растянутую дырочку Сэмми, и, прижавшись губами к плечу, входит в горячее нутро. Поднимает ногу, удерживает под коленом. Так красиво и пошло. Дину иногда хочется посмотреть на это со стороны. Знает, что Сэмми - его маленькая порно-звезда, выглядит очень прекрасно, возбужденный и разморенный ласками. Двигается постепенно, легонько надрачивая член мужа. Сэм давится стонами, слюнявит одеяло, но старается не кричать. Дин и сам, сцепив зубы, шумно дышит, утыкаясь все в то же плечо, крепко зажмурив глаза. — Как мне повезло с тобой, — хрипит он, опуская ногу Сэмми, обнимая поперек груди, поглаживая соски. — Сейчас мы кончим, да? — Умгу, — соглашается Винчестер, но сам уже где-то не здесь. Разум поплыл, опьянел. — Сейчас, изольешься на простыни, — продолжает трепаться Дин, ускоряясь. — Сильно, да? Мокро. Ты такой мокрый внутри. Блядский боже. Сэмми. Детка... Кончай, малыш, кончай. — Рано, — скулит Сэм, выпустив изо рта влажное одеяло. — Еще. И Дин дает еще, скорее, быстрее. — Моя детка, — сипит на исходе он. — Мало? Еще? — Еще. Еще. Еще, Дин! Ди-и-ин! Бо...боже...мх... И Дин, неожиданно, резко выходит. Сэма подкидывает на кровати, он отчаянно пытается вцепиться в мужа, и совершенно не осознает, что его подняли, перевернули, усадили сверху, прижали к груди, продолжая так, лицом к лицу, абсолютно телом к телу. Так, не выдержав, адвокат кончает, изливаясь так сильно, что капли летят даже на потную шею Дина. Сам он снова делает что-то странное, ощущая, что сейчас упадет в оргазм, замирает, долго-долго ждет, а потом срывается в бешеный темп. — А-а-а-а, Дин!!! — громко кричит Сэм, забывая обо всем на свете, кончая второй раз, неестесственно выгибаясь, принимая сперму мужа в себя, снова изливаясь. Падая, долгое время лежит, будто без чувств. Дин обтирает его принесенным из душевой мокрым полотенцем, а потом, нежно поцеловав, идет в детскую, где сопит их Любовь. Укрыв Джека плотнее, погладив маленьких близняшек, Винчестер возвращается и смеется. Сэм вырубился, как был, так и уснул - без одежды, умаявшийся и заласканный. Тихо ложится рядом, обнимает его, укрывает одеялом, и, шепнув что-то сопливое про любовь, проваливается в сон, чтобы через каких-то три часа их разбудил весёлый писк из детской.