First

      Громкий кашель и не менее громкая матершина встречают Пака на пороге комнаты.        — Ооооой, бляяяяяяять, — стонет Ким, как в бреду. — Где я так согрешил, за что мне всё это?       Простуда не просто настигла Тэхёна, она окутала его чуть больше, чем полностью, любезно предоставляя в безраздельное пользование все доступные ей симптомы. С момента свидания прошло три дня, и всё это время он думал, что не доживёт до завтра — задохнётся в собственных соплях.        — Ты как маленький, подумаешь, простуда, не ной и на, выпей уже, хватит кобениться, — Чимин суёт ему в рот ложку с каким-то горьким порошком. — Да не обсасывай ты её, господи, на, запей.       Кимово лицо перекорёжило так, будто он уксуса выпил, отплёвываясь и кряхтя, он картинно хватается за горло и после череды нечленораздельных звуков выдаёт:        — Отравить меня хочешь? Что за дерьмо ты только что запихнул в меня?! — он высовывает язык имитируя рвотные позывы. — Это был мышьяк? Цианистый калий? Тирет турбо?        — Знаешь, а я уже жалею о том, что ты сейчас не прав, — он вздыхает. — Так, кончай паясничать и скажи мне, тебе сегодня получше?        — Ну, вообще голова до сих пор чугунная, как будто соплями забило всё, что только можно, но горлу вроде полегче, — смачно шмыгнув носом, он смотрит на Чимина глазами сердечками и добавляет. — Спасибо, друг, ты меня спас.        — Не вздумай ко мне подлизываться. Я всё равно скоро уйду, мне на пары надо. И не преувеличивай, ты не умирал, — на самом деле он переживает куда больше, чем показывает. В первый день он знатно перетрухнул, когда Тэ чуть не грохнулся в обморок.        Мать-наседка включилась как-то сама собой и не выключалась весь день, тем самым спровоцировав Кима на парочку подколов. Поэтому сейчас он изо всех сил старается затолкать эту курицу куда поглубже или хотя бы не выдавать её присутствия, однако, выходит это лишь частично. Собрав мелкий мусор с тумбочки и отправив его в корзину, он поправляет одеяло и аккуратно затыкает его под Кимову задницу, ко-ко-ко.        — Может возлюбленному своему напишешь? Мне так как-то спокойнее будет, вдруг опять температура поднимется?        — Спасибо, мам, но я откажусь. И какому на хрен возлюбленному… — устраиваясь поудобнее, он начинает теребить в руках салфетку. — Не хочу его беспокоить по мелочам. У нас было-то одно свидание, буду я его ещё со своими болячками с пар дёргать, — прикрыв глаза, он пытается сделать глубокий вздох, но вместо этого лишь заходится сильным кашлем.       Чимин помогает ему приподняться на кровати и тянется свободной рукой за чашкой травяного отвара.        — Чувак, ты только что чуть не харкнул в меня ошмётком лёгкого, ты уверен, что это мелочи, и нет необходимости написать Чону?        — Ой, да не драматизируй ты, подумаешь, покашлял немного, не сознание же потерял! — упав на подушку, он тихо стонет. — Нормально всё будет, посплю и легче станет, пиздуй уже на пары свои и хватит тут сопли развозить, — он принимает чашку из рук друга и делает крупный глоток.        — Ну вот кто бы говорил про сопли, — Пак уже понял, что спорить с этой бестолочью бесполезно, поэтому, пока тот вошкался под одеялом в попытке пристроиться максимально удобно, он стянул его телефон с тумбочки. — Так ладно, я тебе сейчас чайку горяченького заварю и пойду уже, а то опоздаю.        — Мгммгм, — прозвучало откуда-то из-под одеяла.        — Вот и чудненько.       Чимин выходит на кухню и снимает телефон с блокировки:        — Ты серьёзно? Боже, тебя жизнь вообще хоть чему-нибудь учит? — он искренне не понимает, как его наивный друг дожил до девятнадцати. Нужный контакт находится почти сразу, «Чонгук~и» так и подмывает Пака давить лыбу. — Ути бозецки, ну что за прелесть, — он вбивает номер в свой телефон и торопится сделать обещанный чай, ведь время и правда поджимает.        — Вот, смотри не опрокинь, растяпа, — он ставит чашку на тумбу и хочет было пристроить телефон рядом, будто он там всё время и лежал, как вдруг:        — Дай мне телефон, Чим, — стонет Ким.        — Всё-таки напишешь ему?        — Нет, хотел будильник поставить.        — Ну что за упрямый ишак?! Что тебе мешает засунуть в задницу свою гордость и попросить о помощи своего парня?       У Тэхёна аж взгляд прояснился на пару секунд.        — Какого ещё парня, блять, ты что мелешь, придурок? Вали давай в свой универ! «Пааарня». Распизделся тут. Иди, иди давай, чё ты ржёшь стоишь?!       У него лицо красное, как жопа павиана, глаза из-за простуды на мокром месте, сопли с носа текут сами по себе и голос гнусавый, как у херового диктора из 90х, а ещё он пышет гневом праведным, ну вот как тут сдержаться-то?       Вот и Чимин не смог.       Он ржёт заливисто, хватаясь за живот, и говорит сквозь смех:        — Блять, ты бы видел себя со стороны, такой агро-хомяк сопливый. Ой, я не могу, ещё и застеснялся, блять, держите меня я сейчас задохнусь нахер, — устав сопротивляться естественному желанию застебать лучшего друга до смерти, он падает на пол и, продолжая гоготать, как припадочный, запинаясь, говорит, — я просто обязан это заснять и выложить на университетском форуме! — глаза обратились в полумесяцы, и в их уголках поблёскивают выступающие слёзы.        — Даже не думай! Даже не думай, блять, Пак Чимин, я тебя живьём похороню! — Ким предпринимает попытку встать, но голова кружится и перед глазами пляшут тёмные пятна. — Твоююююю ж, — он снова заваливается на спину и прикрывает ладонями лицо.       Чимин, конечно, тот ещё засранец, но всё-таки друг и друг хороший. Он моментально перестаёт ржать, и пулей летит в ванну. Намочив полотенце ледяной водой, он спешно отжимает его и бежит обратно в комнату.        — Ну вот зачем дёргался, придурок? Ты же только лекарство выпил, тебе б поспать, а ты скачешь! — Пак ничего с собой поделать не может, волнуется за этого непутёвого, как за сына.        — Это всё ты виноват, ммммм, — ощутив на лбу прохладное полотенце, он чуть не хнычет от удовольствия. — Иди, я в порядке, правда. Как только ты уйдёшь, я лягу спать, обещаю.       Чимин его почти не слушает, он в этот момент занят набором сообщения, на хрену он вертел кимовы обещания, так ему будет спокойнее, а Тэ лучше, даже думать нечего.        — Ещё спасибо мне скажешь, — шепчет он, нажимая *отправить*.        — Что? Ты о чём?        — За заботу, говорю, должен будешь.        — Да кто бы сомневался! Уйдёшь ты сегодня уже или нет? Я спать хочу…        — Вот же неблагодарная скотинка! Ладно, спи давай, — он встаёт с кровати и направляется к выходу. — Жди сюрприз и не поминай лихом.        — Чего? Блять, Чим, иди на хер, я не слышу, что ты там буробишь, — буквально в следующую минуту он засыпает, так и не услышав чиминово «не благодариии».

💌💌💌

      Пара откровенно унылая, преподаватель будто борется с собственной ленью и нежеланием что-либо говорить, поэтому Чон не сильно корит себя за то, что вместо записей делает наброски в своем планшете, предусмотрительно скрыв его за методичкой.        — Рекламщицу свою рисуешь? — шепчет заговорщически на ухо Бэм.        — Ой, иди на хер, — Чон стукает его плечом и зумирует изображение так, чтобы скрыть наличие у рекламщицы очевидного кадыка. — Пиши давай, тебе в отличие от меня ещё зачёт сдавать.        — Подъёб засчитан, хренов ты заучка, — фыркнув и демонстративно отвернувшись, он утыкается в свой конспект.       Чонгуку совсем чуть-чуть не по себе. Он ещё не разговаривал об этом с друзьями. Они знают, что у него кто-то появился, но все, как один, думают, что это милая девушка с факультета PRa. Оснований полагать, что они отвернутся от него, узнав о его внезапной смене ориентации, в общем-то нет.       Ему точно известно, что Хосок би, Бэм просто придурок, который наверняка и сам не прочь поэкспериментировать, если не уже, ну, а Юнги настолько по хуям вообще всё, насколько это в принципе возможно.       И всё же Чон решил, что пока рановато.       У них было всего одно свидание и пара чмоков, и не то чтобы он был максимально старомоден, однако, считает, что предложение встречаться и полученное на него согласие всё-таки пунктик обязательный. «Да, определённо, сначала с этим разберусь, а потом уж и перед друзьями как-нибудь каминг-аут забацаю», — думает он, аккуратно выводя маленькую точку на кончике носа.        — А красивая она у тебя, однако, двойное веко? — Бэм снова нависает над его плечом.        — Вот же неугомонный, отвались-ка отседова, — он сворачивает рисунок от греха подальше. — Всё, кончилось кино, скручивайте пледики.        — Вот же скрытная задница! — шикнув, тыкает его ручкой в бок. — Тебе рано или поздно придется нас представить, ты же это понимаешь?        — Как только, так сразу, — он хочет сказать что-нибудь ещё, но в этот момент телефон вибрирует в кармане, оповещая о новом сообщении. От: +82 045 528 4965 Кому: JK Привет. Ты меня не знаешь, но мы можем помочь друг другу кое с чем (͡ᵔ ͜ʖ ͡ᵔ)        — Какого хера? — шепчет Чон себе под нос, вчитываясь в сообщение. От: +82 045 528 4965 Кому: JK Так, ладно, я как-то хуежопо начал, соре. Я Чимин, друг Тэхёна, хз, рассказывал ли он тебе обо мне

От: JK Кому: +82 045 528 4965 Вот с этого и надо было начинать. Конечно рассказывал)) Чем обязан?

      Чонгуку немного не нравится происходящее — с хрена ли Чимину писать ему? Это какой-то тест от лучшего друга твоего парня, который ещё не парень? Да и сам Тэ после свидания отвечал как-то неохотно и редко, что не могло не напрягать. От: +82 045 528 4965 Кому: JK О, ладно, это можно и позже обсудить, я по делу

От: JK Кому: +82 045 528 4965 ???

      Лёгкая волна раздражения пробегается по Чону, вынуждая его слегка прикусить заусенец в ожидании ответа. От: +82 045 528 4965 Кому: JK Там Тэхён после вашей свиданки чуть кони не двинул. Простыл в общем. Лежит, кусками лёгкие выплёвывает, раскалённый, как паяльник От: +82 045 528 4965 Кому: JK Мне кровь из носа на пары надо, оставлять его одного не хочется, но выбора нет От: +82 045 528 4965 Кому: JK И я вдруг подумал, а что если у Чона сейчас свободное окно, и он согласился бы пересечься со мной, взять ключи от нашей комнатушки и, забежав в аптеку, навестить своего возлюбленного?       Чонгук в принципе после слов о том, что Тэ заболел, уже начал собирать сумку, чем вызвал удивление на лице Бэма и закономерно последовавший за этим вопрос:        — Ты куда это намылился?        — Потом объясню, сейчас некогда, если что, на следующих парах прикрой, будь добр, сочтёмся позже.       Как ни в чём не бывало он встаёт и движется к выходу из аудитории, со словами «срочные непредвиденные обстоятельства», адресованными профессору, он кланяется на 90 градусов и выскальзывает за дверь.       Хорошие мальчики с хорошей репутацией и богатенькими родителями могут позволить себе подобное время от времени.       Коридоры пустые, до конца пары ещё есть время, и это помогает добраться до парковки в считанные минуты. Он торопливо забирается в машину, пристёгивается и вбивает в навигатор адрес ближайшей аптеки.

От: JK Кому: Чимати Понял. Принял.

От: Чимати Кому: JK Мужииик… Мой мальчик в хороших руках

От: JK Кому: Чимати Ты сейчас где?

От: Чимати Кому: JK Рядом, скоро буду у универа

От: JK Кому: Чимати Оке, тогда жду на парковке

      Через пару минут раздается лёгкий стук в стекло, Чон выныривает из своих мыслей и видит парня с огненно-рыжими волосами, который, улыбаясь, лишается глаз, оставляя на их месте две полоски.        — Я так понимаю, ты Пак Чимин? — открыв окно, он протягивает руку для приветствия. — Чон Чонгук, но ты вроде в курсе.        — Ну да, я, можно сказать, заочно с тобой знаком, — пожав руку, он лезет в карман куртки и выуживает оттуда ключи. — Вот, комната 403 на 3 этаже. Я пытался убедить этого осла самому написать тебе, но он, видите ли, слишком самостоятельный у нас… А я за него всё-таки переживаю…        — Можешь на меня положиться. Что ему купить в аптеке? У него есть какая-нибудь непереносимость отдельных препаратов? Может, аллергия на какие-то компоненты? Вы же вызывали врача? Что он сказал?        — Воу-воу, притормози-ка, мужчина мечты, — Пак немного растерянно улыбается. — Врача мы не вызывали, ибо цитирую «это сраная простуда, отъебись от меня параноик, кха-кха-кха», из лекарств у нас дома остался парацетамол и порошок жаропонижающий, аллергии и непереносимостей нет. Купи какой-нибудь сироп от кашля, капли от насморка и на всякий случай пластырей охлаждающих.        — Вот же правда упрямый придурок… Ладно, я тебя понял. С едой что, там есть, что приготовить, или лучше прикупить? — Да ты, блять, святой… Я, кажется, начинаю понимать, как вышло так, что наш Тэхён-и так резко запал… Ладно, сори, меня занесло, — он вскидывает руки в примирительном жесте. — Просто я правда рад за него, — его лицо озаряет тёплая улыбка. — Еда в принципе в доме есть, но если ты хочешь приготовить что-то определённое, то лучше зайди в магазин.        — Хорошо, так и сделаю, — кивнув, Чон заводит мотор. — Спасибо.        — Ой, да скажешь ещё! — махнув рукой, он разворачивается на пятках и идёт в сторону входа. — Тебе спасибо, — бросает он, прежде чем скрыться за поворотом.

💌💌💌

      В магазине Чонгук долго не задерживается, ну потому что не придумали ещё небеса ничего лучше горячего рамена в простуду. А уж если речь идёт о его фирменном рамене с тушеной свининкой и невероятно ароматным бульоном…       Предвкушая похвалы в адрес несомненно лучшего из блюд его арсенала, он прихватывает корень имбиря, лимон и свежую мяту и направляется к кассе, однако, завидев определённую полку, притормаживает.       Ну что за болезнь и без мармеладных мишек? Ну херня же какая-то… Чон думает так же, поэтому кидает в корзину пару пачек. И сердец заодно. И червячков. Ну и просто на всякий случай ещё парочку упаковок тянучек, ирисок и леденцов. Да, вот сейчас точно всё необходимое взял. Хотя, вот эта шоколадка лишней точно не будет… Вот теперь точно на кассу!       Аптека, благо дело, находилась рядом, буквально в полминуты ходьбы, а главное — никаких кондитерских и магазинов игрушек по дороге, не то Чон в своем желании «поухаживать» за Тэ, заполонил бы его комнату плюшевым зоопарком и кексами со всеми имеющимися в ассортименте начинками.       В аптеке Чон времени провёл значительно больше. Заказав всё необходимое и ожидая выдачи, он бегал глазами по витринам, прикидывая, не забыл ли чего и что ещё можно было бы взять.        — О, девушка, а закиньте туда ещё витаминок вот этих, — он указывает ладонью на комплекс витаминов для детей, что являют собой желешки, выполненные в форме голов единорогов. — И смазку вот эту, с запахом ванили, — «Нет ну, а что», — думает про себя Чон, — «Раз оказался в аптеке, можно прихватить, дома всем запасам концы приделал с этим Тэхёном!» Наверное, со стороны он выглядит, как даун, пускающий слюну, потому что девушка-фармацевт смотрит на него тем самым «ты больной?» взглядом, вручая пакет с покупками, но ему в общем-то дела нет, он мысленно уже в комнате Тэ, вытирает ему сопельки платочком, кормя его мармеладными сердечками. Бросив «Спасибо!», он ракетой вылетает на улицу.       Честно говоря, он понятия не имеет, не пошлёт ли его на хер строптивый Ким за такое обилие слащаво-ванильных атрибутов, и это без учета того, что припрётся он незваным гостем и вообще втихаря. Он просто решил набрать всего того, что ему самому принесло бы радость во время болезни и надеяться, что Тэ и его inner child одобрят это решение.       Уже составив план по ухаживанию за болеющим Тэхёном, да и в целом желая увидеть его как можно скорее, до общежития он долетает пулей, чуть не нарушив несколько правил дорожного движения.       Ай-яй-яй, Чон. Плохой мальчик.

💌💌💌

      Квартира встречает его тишиной и духотищей, Пак перед уходом закрыл все окна и форточки, не самый разумный поступок, но понять его можно, Тэ и так знатно простыл.       Разувшись, Чон буквально на цыпочках проходит в сторону комнат, заглядывая по незнанию сначала в гостиную, и слава богу что так, ибо в следующую минуту он влетает мизинцем в дверной косяк, и, каким бы волевым парнем он ни был, абсолютно девчачий писк боли и обиды покидает его рот раньше, чем он успевает прикрыть его рукой. Пакеты с громким шуршанием падают на пол, и Чон проклинает свою рукожопость на всех языках мира, ведь из соседней комнаты словно через толщу воды он улавливает тихое:        — Мммгх, Чииим, ты вернулся? — а дальше какое-то невнятное бормотание.       Чонгук, активируя режим Гейша-Ниндзя-Убийца, подкрадывается ближе к дверям и осторожно заглядывает внутрь.       В ворохе одеял и подушек заспанный и мокрый причмокивает пухлыми губами Тэхён, потирая ладонью припухшие глаза и что-то тихонько бурчит себе под нос, очень забавно посапывая из-за насморка.       У Чона от умиления лицо аж искрит и по швам трещит, он еле сдерживает себя от того, чтобы не наброситься на сонного Кима и затискать того до смерти, но, слава небесам, он понимает, что тот ещё спит и, судя по тому, как давно ушёл Чимин, не так уж долго. Так что, с горем пополам оторвав себя от созерцания столь запредельно милого зрелища, он тихонько прикрывает дверь и направляется в сторону кухни.       Разложив покупки, Чон прикидывает, сколько времени ему понадобится для приготовления рамена, и понимает, что торопиться особо некуда, ведь Тэ ещё спит. Очень кстати на глаза попадается фартук, наброшенный на стул.        — Это мне, пожалуй, пригодится, — говорит он шёпотом, перекидывая лямку через голову. — Пока есть время, потушу-ка я свининку.

💌💌💌

      Из крепкого сна вырывает стойкое ощущение липкости и дискомфорта.       Пижама мокрая чуть ли не насквозь, к телу липнет, как и челка ко лбу, под одеялом неимоверно жарко, и всё это вызывает желание нырнуть в прорубь, ну или хотя бы высунуться в окно, но, увы, нельзя.       Однако сразу же после нос улавливает пряные нотки в воздухе, и глаза нехотя распахиваются уже от любопытства.       Чимин определённо классный друг, но повар просто отвратительный: всё, на что он способен — положить кусок сыра на хлеб, остальное идёт прахом.       Но в квартире определённо пахнет чем-то вкусным и многосложным, будто что-то тушат или варят, так пахнет дома, когда мама решает устроить семейный ужин.       В любом случае, ему необходимо принять душ, переодеться и в идеале сменить постельное бельё, ну и, конечно же, выяснить, кто колдует на его кухне. Поэтому, как бы ни хотелось продолжить лежать и ждать, пока всё само собою объяснится, он нехотя откидывает одеяло и, тут же покрываясь мурашками от ощущения прохлады, пробежавшей по влажной ткани, всё же встаёт с кровати.       Ныряя ногами в мягкие тапочки и шмыгая носом, он сразу же направляется в сторону кухни. Может, Чим притащил Сонми и заставил её готовить для него? Скорее всего да, думает он, потому что другие варианты в голову ну никак не идут — повода-то нет, так ведь?       Уже представляя раздачу подзатыльников Чимину за наглую эксплуатацию кулинарных способностей своей девушки, он никак не ожидает, толкнув дверь на кухню, увидеть кого-либо ещё.       Чонгука, например.       В его фартуке и со смешным маленьким хвостиком на макушке.       Тот стоит к нему боком, тщательно помешивая что-то шкварчащее в сковородке, тихонько напевая «Trouble, trouble, let me go, I'm trouble maker, let me go» и покачивая бёдрами в такт.        — Так окей, у меня ещё жар, и, вероятнее всего, галлюцинации на этой почве, — он разворачивается и начинает выходить из кухни. — Вот сейчас я пойду и умоюсь, а потом… — шаркая тапочками по коридору, он не замечает, как ему в затылок заинтересованно смотрит Чон, облизывающий ложку. — Потом вся эта дребедень испарится из моего сознания, так? — перед самым входом в ванну он решает всё-таки обернуться, ну просто на всякий случай. — Ага… Стоит значит… — положив руку на лоб, он таращится на Чона и ждёт, пока тот соизволит исчезнуть.       Но Чон выбирает другой вариант.        — Доброе, э, доброго вечера? Ты как? Проспался? Полегче стало? — Чонгук очень старается не засыпать Кима вопросами, ведь тот болеет, только проснулся и явно не понимает, какого чёрта он забыл на его кухне, но вместе с тем переживает так сильно, что сдерживаться нет никаких сил. Он откладывает ложку, вытирает руки о полы фартука и делает пару неуверенных шагов к Тэ. — Прости, ты только встал и, наверное, соображаешь так себе.        — Да пошёл ты, — сведя брови к переносице и снова шмыгнув носом, гнусит Тэ.        — Вооот, это уже больше похоже на вменяемого тебя, — он улыбается широко, оголяя зубы, и подходит на расстояние вытянутой руки. — Не переживай, я не плод твоего извращённого воображения и не галлюцинация, меня Чимин попросил.        — Нет, ну есть же неугомонный пиздюк.        — Не вини его, он хотел как лучше, а вот почему ты такой упрямый и гордый засранец сам мне не написал, это вопрос другой и интересует меня куда больше.        — Ну…        — Цыц! Всё потом. Сначала ты пойдёшь в душ, никакой прохладной водички и долгих посиделок, тёпленькой ополоснулся и насухо вытертый вышел, понял?        — Да, мааам, — скривившись говорит Ким и высовывает язык.        — Сейчас по жопе настучу, иди давай мойся, пижаму сменную не забудь и носки тёплые, а я пока готовить закончу и после душа тебя накормлю.        — Я вам что, совсем немощный? Это простуда, а не инвалидность, сам поем! И вообще…       Договорить он не успевает, потому что Чон вытягивает руку и, подцепив пальцем мокрую прядь, отводит её за ухо, после чего, чуть подавшись вперёд, говорит тихо и вкрадчиво:        — Если ты продолжишь упираться, я сам тебя помою, потом заверну в одеяло, как маленького ребёнка, и, усадив себе на колени, покормлю с ложечки, — приблизившись к самому уху он шепчет на выдохе, — хочешь?       А Тэхёну два раза такие штуки повторять не надо. Вот не надо, хорошо? Ему и одного хватило так, что дар речи пропал. Он хлопает глазами часто-часто и с места двинуться не может.        — О, так ты не против, — Чон придвигается ещё ближе и, словно змей искуситель, едва ли не шипит. — Ну так что, малыш, мне тебе помочь или сам справишься?       Ким и сам не понимает, чего он замер, как вкопанный. Он толкает Чона в грудь и с высоким «Вот придурок!» скрывается за дверью ванной.       Чонгук смеётся негромко и лезет в карман за телефоном.

От: JK Кому: Чимати Где у вас постельное бельё лежит?

От: Чимати Кому: JK Господь бог, ты так заездил моего Тэхёни, что он не может говорить? И ииииууу зачем так марать постельное белье, а как же защита?)))

От: JK Кому: Чимати А ты и правда та ещё заноза))) Тэ пропотелся пока спал, сейчас он в душе, и я хочу кровать перестелить, выкладывай давай, не тяни

От: Чимати Кому: JK Хэй, я вообще-то твой хён! В душе, говоришь… (͡° ͜ʖ ͡°) От: Чимати Кому: JK Так ладно, я чувствую, как ты проклинаешь меня: D Белый шкаф, самые верхние полки, справа От: Чимати Кому: JK Не переусердствуй там, он всё-таки болеет…)

От: JK Кому: Чимати Иди в жопу, хён

От: Чимати Кому: JK Это, ребятки, по вашей части)))        — Так, ясно-понятно, Бэм версия 2.0, — он улыбается, блокирует телефон и, положив его на стол, направляется в комнату.       Постельное бельё находится сразу. Он быстро расправляется с его заменой и довольный собой торопится на кухню: остались последние штрихи, и его фирменный рамен будет готов к подаче, в ванной как раз затихает шум фена, а это значит, что скоро оттуда выпорхнет Тэхён, всё складывается даже лучше, чем он изначально планировал.       Душ помог прийти в себя, однако, далеко не полностью. Мало того, что простуда не отступила, хоть легче и стало, так у него теперь и новый повод для переживаний нарисовался — Чон Чонгук собственной персоной, кашеварящий на его кухне и весь такой внимательный, что коленки подкашиваются. Закончив с сушкой волос, Ким выключает фен — Чон сказал выйти сухим и по жопе надавать, если ослушается.       Ким, может, и хотел бы побухтеть, хотя бы приличия ради, ну или по старой привычке, но грёбаная простуда высосала из него почти все силы, и сейчас он совсем не прочь стать софтовой булочкой на попечении какого-нибудь супер заботливого человечка, ну вот Чона, например, да.       Бросив на себя оценивающий взгляд, он распределяет прядки рукой, создавая лёгкое подобие укладки. Его, конечно, уже видели убитым и потным, но это не повод вылазить из душа, как лохматое чучело.        — Ну, так сойдёт.       Выйдя из ванной, он почти впечатывается в спину пролетающего мимо Чона.        — Воу! Ты что, пытался подглядывать за мной, м?!        — Да боже упаси, — он вскидывает руки. — Так, я не то имел в виду, — говорит он, глядя на взмывшую вверх кимову бровь. — Я бы с удовольствием понаблюдал за тобой, но точно не так. Таааак, пока я не сказал чего-нибудь ещё более смущающего и нелепого, давай переместимся в спальню, — глубокий вздох. — Чёрт…        — Ну, допустим, я тебя понял, — лёгкая улыбка появляется на его лице. — Так мне куда — в спальню или всё-таки на кухню?        — Тебе в спальню и под одеялко, а мне на кухню, сейчас я всё принесу.        — Может, я на кухне поем, там ещё постельное белье поменять надо.        — Я уже. Ты его только в корзину отволоки и сразу ложись.        — Ты… Ты что? Ангел?        — Эээй, а ну не воруй мои дедовские подкаты! — Чон негромко смеётся и, легонько толкнув Кима в плечо, как бы подталкивая в сторону комнаты говорит, — иди уже, не стой в коридоре после душа. Я там это, проветрил чуток, пока ты плескался, а то дышать нечем было. Но в целом там не холодно, да и голова у тебя сухая.        — Ну точно ангел… — Ким светится, как лампочка, и даже не пытается убавить яркость.        — Так всё, иди отсюда, — Чон хватает его за плечи, разворачивает и, уткнувшись лбом в лопатки, тихонько бурчит. — Ты меня смущаешь, блин, иди! — упершись обеими ладонями в кимовы плечи, он толкает его, как таран, в сторону комнаты и, слегка оттолкнувшись от него, уносится на кухню.        — Кто ещё кого смущает, — шепчет абсолютно красный Ким, скрываясь в комнате.

💌💌💌

       — Ты что, на самом деле богатый и знаменитый шеф-повар, которому наскучила его обыденность, и он решил покорчить из себя обычного студента? — спрашивает Ким, даже не прожевав толком. — Какого чёрта эта еда так совершенна? Есть хоть что-нибудь, в чём ты не божественен, м, Чон Чонгук?!       Ему явно стало легче, и это, несомненно, радует Чона, даже больше, чем похвала его кулинарных способностей.        — Что, правда настолько нравится? — спрашивает он тихонько, сминая рукой уголок одеяла.        — Ты шутишь? Да мне кажется, что я до сегодняшнего дня вообще рамена не ел, так, какое-то жалкое подобие, да простит меня мамулита, — он смачно причмокивает, втягивая в себя последнюю порцию лапши, и буквально в два глотка выпивает бульон. — Кхааааа, ну-ка, повернись ко мне спиной.        — Это ещё зачем? — Чон перехватывает тарелку из его рук, желая унести её на кухню.        — Да посмотреть хочу, не торчат ли у тебя из-под толстовки крылья, — Тэ еле сдерживает смешок.        — Ой, да иди ты в задницу! — он резко встает с кровати и под кимов смех вылетает из комнаты.        — Ну не злись на меня, ангел мой! — кричит вдогонку. — Ты сейчас покинешь меня?        — Это ещё с чего, — тут же вернувшись, словно телепортировавшись, Чон оказывается в дверном проёме. — Спровадить меня хочешь? — и щурится, как хитрый лис.        — Ну, я думал, что ты успокоил свою ангельскую совесть и теперь, не тяготимый необходимостью вытирать мне сопли, улетишь в закат, оставив мне пару перьев на память… — он драматично опускает глаза, рассматривая свои ладони.        — Какой же ты всё-таки бестолковый хён, ну мог же просто сказать, что хочешь, чтобы я остался, — он улыбается зайцем и добавляет, — тем более я и так планировал остаться, ну, мало ли, температура там или типа того…        — Ага, я понял, типа того… — Ким не может сдержать ответной улыбки, сегодня ему хочется, чтобы за ним поухаживали, как за маленьким, и кандидатуры лучше, чем Чон, он и представить не может. — Ну, посмотрим что-нибудь, или поболтаем, или…?        — Какое многозначительное «или».        — Я надеялся на твои предложения, но, видимо, зря, — он цокает языком и театрально закатывает глаза.        — Снова бухтишь, — он тянется рукой к его лицу, и тот замирает. — Такой миленький, уву, — он щёлкает ему по носу и, пока Тэ не сообразил, что к чему, выходит из комнаты и уже с кухни кричит, — давай-ка, выбери нам что-нибудь на вечер, я пока тёплого чая тебе заварю.        — Вот же… — Ким и сам скорее всего не ответит, чего он от Чона ждал, но вот уж точно не щелчка по носу.

💌💌💌

       — А я тебе говорю, что второй сезон ещё терпимый был, но третий точно перебор, а они на четвёртый пошли, это уже ни в какие ворота, — Чонгук аж вперёд подаётся и смешно морщит нос, отстаивая свою точку зрения.        — Ты просто смотрел через задницу или глаза у тебя на ней! — не менее активно возражает Тэ.        — О, ну давай, расскажи же мне, что я такого там упустил, мистер «я всё понял и узрел»!        — Да заняться мне не чем! Если ты не понял основной концепции сам, то ты не поймёшь её и после моих слов…        — Ага, потому что её нет, — он говорит это достаточно тихо, но Тэхён его всё равно слышит.        — Ну всё, это развод Чон Чонгук! — он кидает в него подушкой, но Чон перехватывает её в воздухе.        — То что мертво — умереть не может! Мы ещё не вступили в брак, как ты собрался его разрывать?!        — «Ещё»? Да я за тебя ещё хрен пойду, ясно?!        — Нет, ну знаешь, вот это уже удар в самое кокоро… — Чон подрывается с места и, зажав Тэ одеялом, словно путами, начинает щекотать. — Не пойдёшь, значит? Не пойдёшь? Я ему тут рааамен-хуямен, а он! Никакой благодарности, никакого уважения!       Он щекочет его всё сильнее и сильнее, Тэхён под его руками извивается и брыкается, смеётся громко и чуть не плачет.       Чонгук от этой картины млеет натурально, ему хочется, чтобы этот несносный хён всегда так улыбался и хохотал. Резко скинув с растерявшегося на секунду Тэхёна одеяло, он цепляет пальцами его рёбра, продолжая щекотать его уже без мешающего слоя синтепона.        — Чонгуууук~иии, я у-умоляю тебяяяя, перестааань, — Тэ начинает хныкать сквозь смех и дрыгать ногами, запутавшимися в одеяле, точно маленький, капризный ребёнок. — Ну Кууукииии, пожалуйстааа, — желая уйти от проворных пальцев, он резко подаётся вперёд и оказывается в считанных сантиметрах от чонова лица.       А Чонгук снова зависает. На глазах этих сияющих, на улыбке, теперь уже смущённой, на раскрасневшихся щеках и на ресницах пушистых, что подрагивают еле заметно, от этого «Куки», что Ким, не подумав, бросил, а Чон теперь не знает как жить, не слыша это милое прозвище по 10 раз на дню.       Руки сначала сами собой замерли где-то в области грудной клетки, а затем крайне гармонично умостились на тэхёновой талии.        — Поцелуешь — перестану, — говорит он глядя исподлобья на пушащегося Тэ, тот нахохлился как птенец и глазами хлопает, молчит зараза. — Ну, как знаешь, я предлагал… — и буквально усевшись в следующую секунду на кимовы бедра, опрокидывает его на спину и принимается медленно перебирать пальцами выступающие ребра. — Не передумаешь?        — Передумаю, — шепчет тихонько Тэ.        — Правда?        — Я сейчас передумаю передумывать, — Тэхён хочет добавить ещё что-нибудь язвительное, но не успевает.       Чонгук нависает над ним, совсем-совсем близко, его волосы щекочут кимовы щёки, и он смешно смахивает их, быстро дёргая носом в разные стороны, как кролик.        — Ты такой милый, боже, — он наклоняется ещё ниже, между ними от силы пара миллиметров, Тэхён смотрит на него во все глаза и, кажется, не дышит. — Дыши, — говорит Чон и касается его губ своими. Совсем невесомо, еле ощутимо, как если бы ветер едва тронул влажные губы. А затем ещё раз. И ещё. Чуть смелее, но всё также нежно.       Тэхён отмирает наконец и боязливо отвечает. Он весьма неловко пристраивает свои руки, одну на чоновом плече, а вторую ближе к шее, путая свои длинные пальцы в его волосах.       Это даже полноценным поцелуем назвать нельзя, лишь лёгкие соприкосновения губ, не более, но, кажется, их обоих всё вполне устраивает и так.       Чонгук, немного отклонившись, клюет своим носом нос Тэ.       Тот хихикает и снова тянется к Чону, он трётся щекой о его щеку, а затем очень аккуратно, словно боясь спугнуть момент, прихватывает одними лишь губами нижнюю чонову.       Чонгук выдыхает носом, обдавая теплом тэхёново лицо, и чуть крепче сжимает руку на талии.        — Тэ-Тэ… Если мы сейчас не притормозим, я за себя не отвечаю… А ты вообще-то болеешь…       Каждое слово он словно выдавливает из себя, ему неимоверно хочется зацеловать Кима уж если не до смерти, то до обморока точно, желательно от самой макушки и до кончиков пальцев, но тот ещё слаб и болеет, и это однозначно лучший стоп-кран для Чона.        — Вот же мистер кайфолом! — Тэхён хлопает ладонью по чонову плечу и несильно толкает его. — В номинации «обломщик года» ты занимаешь первое место!       На самом деле ему приятно до щемящего чувства в области груди, его от этой заботы кроет, как школьницу, получившую признание от любви всей своей жизни, но Тэ не Тэ, если не побухтит хотя бы самую малость, и, слава богам, Чон это уже усвоил.        — Да-да, вот такой я негодяй, — он показывает Киму язык и, перевалившись через него, ложится рядом. — Ну что, мы будем досматривать эту хреномань или что? — поудобнее устроившись, он тянет Тэ к себе, и тот, не сопротивляясь, укладывается на чоново плечо.        — Ты же не хотел, — он пародирует голос Чона, и тот не может сдержать смех.        — ПеРеХоТел, — отвечает он в той же манере и, чмокнув Тэ в макушку, говорит, — включай давай уже, быстрей начнём, быстрей закончим.

💌💌💌

      Чонгук просыпается посреди ночи от недвусмысленных прикосновений к своему лицу. Его абсолютно точно кто-то гладит, но спросонья Чон не сразу вспоминает, что он у Тэхёна, и поэтому, щурясь и пытаясь привыкнуть к темноте, он перехватывает руку и спрашивает:        — Ичоль, какого хрена?!        — Мда… Я даже как-то и не знаю, как реагировать, это вроде как и смешно, но мы первый раз в одной постели, а ты уже назвал меня чужим именем…       До Чонгука с трудом, но всё-таки доходит суть происходящего.        — Твою же, — он несильно хлопает себя ладонью по лбу. — Я не заметил, как вырубился и, проснувшись, не понял, где я, а дома, ну, знаешь, там кроме Ичоля никого быть не могло и я…        — Боже, ты слишком много говоришь, для того, кто только проснулся и ни черта не соображает, — он улыбается и снова прикасается к лицу Чонгука, тот распахивает глаза и замирает, глядя на Тэ. — Ты такой красивый, когда спишь, — пальцы невесомо касаются скулы, убирая мешающую прядь.        — Только когда сплю?       Тэхён не может не хмыкнуть, ну что за несносный парень? Вечно провоцирует его говорить прямо, как есть, без утайки и намёков.        — Нет, не только. Ты всегда красивый. Доволен, маленький вымогатель комплиментов? — он хочет было отстранится, но чоновы руки препятствуют этой затее.        — И ничего не вымогатель. Ну, может самую малость, и только с тобой! — он улыбается, и вокруг его глаз образуются маленькие морщинки, и вместе с припухшими ото сна глазами-бусинами и отпечатком подушки на щеке это выглядит так очаровательно, что Тэхён не может не.       Он подтягивается на локтях, подползает чуть ближе к Чону и чмокает того в губы. Чонгук же, не сразу поняв, что происходит, отвечает с запозданием. Он притягивает к себе Тэхёна, и тот почти укладывается на него корпусом, удерживая вес на локтях.       Этот поцелуй не менее нежный и невинный, чем предыдущий, однако, так продолжается недолго.       В этот раз первым смелеет Чонгук. Проведя ладонью по спине, он опускается ей к талии и, несильно прижав к себе Тэ, прихватывает его губу зубами и слегка оттягивает её вниз.       Тэхён на ласку отзывается в ту же секунду, он втягивает носом воздух и перекидывает одну ногу через Чона, буквально седлая его и вжимаясь в него своей упругой задницей.       Одеяло ненужным комком слетает на пол, и Чонгук без промедления пристраивает свои руки чуть ниже кимовой поясницы — ещё не ягодицы, но уже и не невинные объятия.        — Блять… Ты такой… — Чонгук явно подбирает слова, но все кажутся ему недостаточно подходящими, поэтому он замолкает растерянно, продолжая пожирать Кима глазами.        — Какой? — стрельнув глазами и прикусив нижнюю губу, спрашивает Тэ.        — Красивый? Невероятный? Очаровательный? Горячий? Охуенный? — будто бы самого себя спрашивает Чон. — А конкретно сейчас… — он делает секундную паузу, выдыхает и, уже без стеснения сжав тэхёновы половинки своими мощными руками, буквально сквозь зубы и, господь блять бог, на сатури, шепчет, — желанный?       У Тэхёна срывает последние заслонки.       Сатури.       Чонгук и сатури.       Чонгук и сатури в его кровати под ним.       Это абсолютно точно, совершенно незаконно.       Эти звуки нужно запретить, нельзя допустить, чтобы ещё хоть кто-то в этом мире мог их услышать, ни в коем случае.       Они теперь его, принадлежат ему и только ему.       Будто желая сцеловать эту будоражащую интонацию с чоновых губ, он так резко подается вперёд, что они сталкиваются зубами.        — Ааайщ, — шипит Тэ.        — Ауч, — вторит ему Чон. — Аккуратнее, малыш, мы никуда не спешим, и я никуда не денусь, — он оглаживает контур его лица, и этот жест был бы крайне милым, если бы в следующую секунду он не притянул его к себе и с явной провокацией не произнес бы прямо возле кимова уха, — что, так понравился мой сатури? — опять же, на блядском са-ту-ри! С паузами после каждого слова, оглаживая лениво рукой бок, будто хотел, чтобы Тэхён прямо там душу небесам отдал.        — Чёрт побери, заткнись и поцелуй меня сейчас же Чон, иначе, клянусь своей кол…       Чонгук больше не медлит и не провоцирует, не играет и не дразнит, он просто обхватывает лицо Тэ обеими ладонями и притягивает к себе, прерывая на середине слова и соединяя наконец их губы.       Тэхён не то удивленно, не то возбужденно всхлипывает и вжимается в Чона сильнее, пока тот снова цепляет его нижнюю губу. Однако в этот раз он малую толику меняет сценарий и, отпустив её, не спешит завести разговор. Он робко, словно прощупывая, не оттолкнут ли его, проводит по ней языком. Не получив никакого сопротивления, лишь заметив мелкую дрожь длинных ресниц напротив, он чуть увереннее повторяет движение, самым кончиком языка очерчивая контур губ.       Тэхён томно выдыхает прямо на чонгуковы губы.       Дыхание тёплое, но Чону кажется, что оно раскалено до предела и буквально обжигает кожу его стремительно алеющих щёк. Дрожа всем телом и сжимая вспотевшими ладонями пижамную кофту Кима, он несмело проталкивает язык меж его губ.       Тэ трепещет, кажется, даже кончиками волос, его пальцы покалывает от волнения, в горле как-то резко пересохло, и воздух будто застрял где-то в глотке, ощущение такое, словно он прыгнул с моста и находится сейчас в свободном падении.       Открыв от удивления глаза, он видит перед собой Чонгука, что зажмурил сейчас свои и, кажется, задержал дыхание. Поняв, что он переживает ничуть не меньше, Тэ немного смелеет, открывает рот чуть шире и осторожно касается своим языком чонова.       Оба буквально вздрагивают и замирают на пару секунд, тела прошивает разрядом подобным электротоку, кажется все нервы звенят и вибрируют, принося неизведанные до этого ощущения.       Тэхёну совсем не обязательно знать, что у Чонгука этот поцелуй первый.       Как и Чонгуку о Тэхёне знать того же не обязательно тоже.       Им сейчас обоим кажется, что поцелуй такой неловкий и стеснительный по их вине. Каждый переживает неимоверно, думает о всякой ерунде вроде «а что, если я укушу его?» или «а хватит ли нам воздуха?» и ведь не важно совсем, что носом дышать никто не запрещал… Страшно безумно, оплошать не хочется и признавать, что опыта нет никакого — тоже. Оба надеются друг на друга и делают всё возможное, чтобы не раскрыть своего секрета.       Скользят влажными языками, смешивая слюну, сминая иногда губы, дышат рвано и выпускают наружу нежность, что всё это время аккумулировали внутри себя, создавая огромные бездны безграничной, нерастраченной чувственности.       Отрываться от желанных уст не хочется совсем, их положение друг на друге кажется таким естественным, словно они для этого и создавались. Однако они и правда дышали через раз, и от чрезмерного волнения кровь, шумящая в ушах, начала вызывать головокружение. Пользуясь положением, первым отстраняется Тэхён, он смотрит на Чонгука, который ещё не успел открыть глаза и закрыть рот, и тихонько смеётся.        — Нет, ну ты серьёзно, просто взял и засмеялся после нашего первого поцелуя? И это я-то мистер кайфолом? — Чон открывает глаза, и в них буквально мерцают звёздочки, он вроде как бухтит, но очевидно доволен безгранично, и сказано это лишь для заполнения возможной неловкой паузы. — Но даже несмотря на это я просто обязан сказать — ты отлично целуешься Ким Тэхён, — и улыбается с выражением лица, которое буквально транслирует «уж я-то в этом разбираюсь, ты мне-то поверь».       Ким же рад неимоверно, он взаправду считает Чонгука поцелуйным гуру и расслабляется, думая о том, что таки не ударил в грязь лицом и выдержал планочку на уровне. Однако сучья натура верх одерживает быстро и уже в следующее мгновение выдает:        — Ты тоже ничего так целуешься, Чон Чонгук, мне понравилось, — и подмигивает заговорщически.       Теперь пришла очередь Чонгука, уверенного в том, что у Тэхёна за плечами годы поцелуйных тренировок, светиться от счастья и гордости, как он всё ловко провернул, сам Ким ничего не заподозрил, ха!       Мы им, конечно же, не скажем, что поцелуй вышел таким замечательным в понимании обоих лишь по той причине, что у обоих он первым был.        — Я тут что вспомнил-то, я же тебе это… Мишек мармеладных купил, хочешь?        — Как ты это делаешь?        — Делаю что?        — Как ты можешь сначала выбить меня из трусов своим сатури, а потом выбить из меня слезу умиления своей внимательностью?        — Ну, как видишь, легко, — он приподнимается на локтях, и Ким уже чует неладное. — Ну так что, мишек, — его лицо всё ближе, — хочешь? — в самое ухо, и да… Снова на сатури.        — Чёрт, ты не выносим… — выдыхает Ким обречённо. — Хочу сначала ещё один поцелуй, а потом мишек, — улыбаясь, он заваливается на спину и тянет Чонгука на себя.       А тот и не против.