Когда заканчиваются сказки

      «Мы жили не богато, но нам всегда, сколько себя помню, было достаточно того, что мы имеем. Прочные семейные узы не купишь ни за какие деньги. Но этой зимой отца не стало. Семья оказалась в очень затруднительном положении. Пришлось продать наш дом с участком и купить домик поменьше совершенно в другом городе. Дом отлично нам подходил и стоил почему-то дешево – говорили, что никто не хотел его покупать. Мы расстались с привычным укладом. Однако это никак не сказалось на наших отношениях: мы также любили друг друга, мы дорожили друг другом, как это было и раньше. Мать устроилась на новую работу, а я пошел в школу, что была нам ближе всего. Конечно, тяжело было оставлять то, к чему привык, но, я думаю, что это не конец света. Я был готов к новым встречам и новым людям, и я всем сердцем желал узнать своих еще незнакомых друзей…» – Тандзиро, помнишь тот магазин, что мы видели по дороге? – Да, мама! – Не мог бы ты сходить и купить продуктов? Постой, я напишу тебе список, – женщина, все еще чуть влажными руками закатав рукава домашней кофты, оглянулась в поисках кухонного полотенца. Вещей на кухне было еще немного – половина пока что оставалась запечатанной в коробках, расставленных по всему дому. Хотя Кие только и делала, что занималась их распаковкой, они все еще служили основным предметом интерьера их нового жилища. Тандзиро заботливо подал матери полотенце и в ожидании опустился на стул, пока она быстренько строчила неточенным карандашом по клочку розовой бумаги, вырванной из блокнота Незуко. – А пока ты ходишь в магазин, мы поздороваемся с соседями. Нужно отнести им подарки. Ханако и Шигеру зайдут к той милой женщине, госпоже Тамаё – мальчик, которого она послала, очень помог нам с коробками. Незуко сходит в большой дом, который выше по улице – я, к сожалению, не узнала, что за семья там живет. Ну а я пока схожу к Ренгоку, что через дорогу от нас. Как придешь – сядем ужинать. Вот, возьми.       Она худыми, но по-своему изящными руками положила на стол список и выложила сверху на него несколько бумажных купюр. Тандзиро понятливо кивнул и, завернув деньги в розовую бумагу, надежно пряча их в карман своих старых джинсов, быстро вышел в коридор, надевать обувь.       После дождя с улицы все еще веяло приятной свежестью – небо постепенно прояснялось, и на землю озорно выглядывало солнце, пронзая уходящие тучи своими лучами. Теперь просветлевшие небеса наливались вечерними красками. Асфальт блестел. Мальчик, отчего-то улыбаясь сам себе, рассматривал дома, выстроенные вдоль их улицы. После дождя крыши их были сырыми, зацветшие бутоны на деревьях, слегка прибитые каплями воды, бриллиантами переливались на солнце. Было светло, свежо, легко. Словно бы и не было никакой зимы, в которую исчез их отец – словно всегда была весна. Улица свободно дышала душистыми весенними деньками, наслаждаясь мартом, и старший сын Камадо наслаждался им вместе с ней.       Он отвлекся от созерцания аккуратных маленьких домиков только для того, чтобы взглянуть на яркие космы, на солнце горящие медно-золотыми отблесками, которые вдруг появились в поле зрения. И вовремя он очнулся от так затянувшей его картины – прямо перед лицом возникла белая с ярким принтом в виде языков пламени толстовка, и Тандзиро резко остановился, чтобы ненароком не впечататься в грудь ее обладателя. – П-пожалуйста, прошу меня простить! Я был невнимателен! – когда мальчик из поклона все-таки поднял голову и вгляделся в лицо прохожего, он тут же замолк, изумленно раскрыв рот. Слишком ярко, нет, это было почти что пламенно-ярко. Ослепительная широкая улыбка, задорный огонек в глазах, загорелая кожа, непослушная копна медно-золотых волос – Камадо все смотрел и не мог отделаться от мысли, что случайно чуть не столкнулся с самим солнцем, вдруг снизошедшим с небес. Ему приходилось в своей жизни наблюдать ярких людей – в различных TV-шоу, которые смотрела по вечерам его мама, было много разных кадров. Однако ни один из них не светился изнутри, словно в нем полыхало свое маленькое пламя. А здесь было все – мальчику даже на полном серьезе показалось, что внезапно стало очень жарко. Лицо его, по крайней мере, горело точно. – Чуть не зашиб тебя, малец! О чем-то хорошем задумался, должно быть! Гляди, щеки как вспыхнули! – он беззаботно рассмеялся, легонько хлопнув Тандзиро по плечу, и обошел его, направившись дальше по улице. Вот так вот легко и беспечно. Шел так же спокойно, как и до этого столкновения. А Камадо все никак не мог отвести взгляд от его широкой спины и яркой копны волос, удаляющихся от него навстречу закатному солнцу. И уже в огненных лучах плохо была различима белая толстовка – только тогда мальчик спохватился и заторопился в магазин. Искорка, стремительно проскочившая мимо него, кажется, все-таки что-то зажгла случайным образом в груди.