Метаморфозы

— Дай сюда, — Америка взял в руки ножик, какую-то странную баночку, приблизился к парню с широкой улыбкой, — и как я не додумался проверить это на твоей бывшей подружке? Эх, поторопились мы её утилизировать. — А как по мне, правильно сделали. Ты был готов ещё раз сутки контролировать странный процесс метаморфозы? И так с этим навозились, второго раза я бы не выдержал. К тому же, она и без того отмучилась уже, два ядерных удара… Я видел, в каком состоянии она была. При слове «ядерных» парень вздрогнул, заинтересованно вслушался. Она упоминала как-то предсмертное состояние, но что именно произошло, не уточняла. Тем не менее, больше никаких подробностей он не услышал. Штаты сделал надрез на его груди, не особо заботясь об аккуратности. Кровь засочилась из раны, потекла по животу, хвосту, начала капать на пол. Довольно кивнув самому себе, мужчина быстро обработал свежую рану чем-то подозрительным и начал наблюдать. СССР, «не любящий месиво», с не меньшим интересом подключился к этому процессу, отложив на время бумаги. Опыты, которые скорее можно было назвать пытками, проводимые именно над Нацистской Германией, вызывали у него мрачное удовлетворение. Подопытный почувствовал, как от вещества в ране кожа начинает будто гореть, стиснул зубы, до крови сжав кулаки. Кончик хвоста нервно подёргивался, но свободно шевелить получалось только им, они позаботились о том, чтобы немец не сломал свои путы и не поубивал всех присутствующих. И эта мера предосторожности, на самом деле, не была лишней. Парень ненавидящим взглядом посмотрел в глаза своего мучителя. Он прекрасно понимал, за что к нему такое отношение, руки были по локоть в крови, сам немец любил лично пытать пленных или же наблюдать за этим. Чужая агония не вызывала в его душе ни капли сочувствия, если, конечно, у него вообще была душа. Но сейчас что-то неуловимо поменялось, сломалось, от чего чувства и эмоции, которых не должно было быть, начали просачиваться, проявляться. И единственным светлым чувством, было его чувство к союзнице, то, что раньше он игнорировал, предпочитал не замечать. И именно это чувство сейчас заставляло его вести себя смирно, чтобы максимально приблизить момент встречи с ней. «Всё ли в порядке?.. Когда я отключился, всё ещё была вероятность, что она сделает глупость и её заметят. Правда, тогда по их разговорам я бы понял это, но ничего про её обнаружение они не говорили, так что остаётся только надеяться на лучшее. Прости меня, ЯИ… Скорее бы снова тебя увидеть.» Ещё попытка. Она поднялась, придерживаясь за стену, попробовала встать ровно. Корпус сразу же накренился, лапки невольно подогнулись и больше не придерживали тело. Японская Империя нелепо взмахнула руками и в очередной раз упала. Хвост упорно отказывался слушаться, то двигаясь когда не нужно, то не двигаясь когда нужно. Моральные силы были на исходе, оставшись в одиночестве она почувствовала, как стремительно теряет самообладание. «Неужели я превратилась в то, что так ненавидела? В жалкое, беспомощное существо, которому постоянно нужна поддержка и внимание гораздо более сильного напарника… Омерзительно! Я не могла так низко опуститься! Я ведь, например, не устраиваю истерику из-за того, что не смогла ему помочь!.. Я не…» — девушка провела ладонью по щеке, вытирая слёзы, беззвучно заплакала, прислонившись спиной к стене, не выдерживая напряжения. — «Нет… Я просто ничтожество сейчас… Даже не могу сдержать слёз, когда думаю о том, насколько бесполезна… Вся моя жизнь строилась на том, что я сильная, что могу сражаться… Но сейчас… Что если он бросит меня, когда поймёт, что я изменилась? Ему не нужны слабые союзники, так было всегда, слабых он ни во что не ставит.». С трудом подвинув хвост, она кое-как свернулась клубком, легла, чувствуя, что всё ещё очень хочется спать. Было как-то жёстко и немного холодно, но всё-таки терпимо, так что у неё довольно быстро вышло задремать. Немец неподвижно замер, задрав голову к потолку, когда он застывал так, время, казалось, останавливалось, и снова начинало течь, когда всё уже заканчивалось. От длительной неподвижности мышцы ныли, кости ломило, хотелось подвигаться или, хотя бы, свернуться и уснуть. Он не издал ни звука за всё это время, хотя больно было. Больно. Но не так сильно, как было много раз до этого, так что можно и не обращать внимания. Рана на груди, хоть сильно воспалилась, уже стремительно затягивалась, то странное вещество только замедлило процесс регенерации, но не остановило. Остальные порезы были поменьше и тоже почти прошли, СССР с невозмутимым видом ковырялся в одном из них скальпелем, отрезая кусочек мяса и с интересом наблюдая, как он приростает обратно. США стоял неподалёку и старательно записывал что-то в блокнот. Спустя пару минут тишины, раздался тихий хлопок, мужчина захлопнул записную книжку, положил её на стол. — Думаю, что на сегодня можно закончить. Твоя теория оказалась верна. — Нацистская Германия почувствовал боль в области шеи, снова начал отключаться. Последним, что он почувствовал, прежде чем глаза окончательно застлала темнота, было облегчение от того, что совсем скоро он снова будет в тёмной, сухой комнате, с союзницей под боком. Дверь внезапно открылась. Девушка, тихо хныкающая, прижавшись к стенке, резко затихла, испуганно подняла глаза, сжалась, всем нутром чувствуя опасность. Не особо церемонясь, Рейха кинули прямо на пол перед входом, хвост, оставшийся по другую сторону двери, занесли отдельно и как мусор бросили рядом. Хоть парень и был ценным объектом для изучения, похоже, что о его состоянии не особо заботились. Как только шаги начали отдаляться, Империя немного успокоилась, робко подала голос: — Ты жив?.. Рейх?.. Неужели… — странная тоска снова скрутила внутренности, ком встал поперёк горла. Азиатка притихла, снова не совладав с эмоциями, сейчас она была напугана. Сильно пахло кровью и каким-то лекарством, с такого расстояния плохо было видно детали, но он очевидно был ранен. Она поднялась, придерживаясь за твёрдую поверхность, попробовала ползти. Поспать за это время так нормально и не получилось, лежать было не удобно, никак не получалось нормально устроиться, к тому же хвост немного мёрз, не очень сильно, но всё-же. Японская Империя не могла отделаться от мысли, что как только он заметит изменения в её поведении, сразу же отвергнет. — Семпай! — испугавшись громкости собственного выкрика, тут же понизила тон, практически зашептала: — Пожалуйста, прости меня… Я не смогла ничем помочь… «Её голос… Это её голос. Я слышу её. Скорее, нужно как можно быстрее очнуться, я наверняка напугал её, у ЯИ и без того нервный срыв. Чёрт, я могу послужить причиной ухудшения состояния, а ведь у меня почти получилось её успокоить…». Нацист приоткрыл глаза. Зрение ещё было немного мутным, темнота не полностью отступила, но, по крайней мере, он уже начал приходить в себя. Успокоительное, которое ему постоянно вводили, действительно очень быстро отключало, но благодаря устойчивости к разного рода ядам, тело подавляло его эффект уже через пару десятков минут, так что окончательно прийти в себя он должен был совсем скоро. Заметив, что союзник зашевелился, она осеклась, торопливо вытерла личико рукой, шмыгнула носом, пытаясь привести себя в порядок. Он не должен был заметить, что она плакала. Сделав над собой усилие, немец поднялся на дрожащих руках, привалился спиной к стене, тяжело дыша. Передвижение всё ещё давалось ему с трудом, мышцы плохо слушались, некоторые части тела затекли. Он стёр с лица кровь, натёкшую с выколотого ранее глаза, которая мешала ему смотреть, ещё раз обвёл взглядом комнату. Союзница находилась в пяти-шести шагах справа, судя по всему, она была в порядке. — Какое облегчение… Тебя не тронули… Мх… — Рейх сдавленно простонал, ушиб от приземления дал о себе знать, бок заболел, стоило только к нему прикоснуться. Ушибы проходили дольше открытых ран, так что это было очень неприятно, но поделать ничего было нельзя. Транквилизатор начал быстро выветриваться, организм почти справился с его эффектами и теперь парень чувствовал себя чуть бодрее. Зрение снова обрело чёткость, конечности, хоть и стали побаливать сильнее, теперь как и раньше были полностью управляемы и не немели. Он несколько раз сжал и разжал кулак, потянулся, оттолкнулся от стены. Теперь он снова мог держаться ровно. — Всё в порядке? Не поранилась? Как долго меня не было? — Около четырёх часов… Я… Не делай так больше! — в порыве эмоций она рванулась вперёд, но не смогла удержать равновесие, так как до этого двигалась только медленно и придерживаясь, преодолев пару метров начала падать. — Оп! Поймал. — парень сделал резкий рывок, без видимого усилия мягко подхватил девушку под руки, в отличие от неё, его движения были более изящными и уверенными, на контрасте стало заметно, как сильно он привык к этому телу. — Осторожнее, ты могла удариться. Я удивлён, что у тебя так быстро получилось начать передвигаться. Ничего нигде не болит? Лучше бы поберегла себя, твоё тело всё ещё достаточно ранимое.