Метаморфозы

Нацистская Германия вёл себя странно, но пока не слишком нагло, и хотя его действия были чем-то необычным, честно говоря, она не имела ничего против. Помолчали. Он снова припал к её шее, она невольно заёрзала, лапками непроизвольно цепляясь за его хвост, будто бы тоже пытаясь обнять. Через некоторое время замерла, расслабилась, уже несколько успокоившись, наконец собралась с мыслями, чтобы заговорить. — Что ты делаешь?.. — тихо спросила Японская Империя, погладила рельеф его мускул, неуверенно приобняла в ответ, уже начиная робко отвечать взаимностью. — Нельзя? — с лёгкой настороженностью спросил тот, ослабляя хватку, тут же оторвался от её шеи. Стало заметно, что он испытывает беспокойство. — Не то, что бы нельзя, просто… Ну… — ЯИ замялась, отвела глаза. — Ты ведёшь себя немного странно… — Я так соскучился по теплу чужого тела. Прости, похоже я слишком настойчив. — Рейх ткнулся носом чуть повыше ключиц, сейчас он чем-то был похож на кота, потёрся, прикрыв глаза. — Я не могу удержаться. Мне так нравится твой запах… Можно? — пролез одной рукой под халат, ожидая её ответа замер, практически касаясь животика девушки. — Ты мокрый! Холодно! — она нервно рассмеялась, дёрнулась, кожа покрылась мурашками от прохлады. Халат отделял её кожу от его, так что до этого напрямую союзники практически не соприкасалась друг с другом. Ариец шумно вздохнул, медленно отстранился, освободив её из своей хватки. Азиатка явно не была настроена подпускать его ещё ближе, но не стоило её за это винить, его действия вполне могли показаться не тем, чем являлись. Настаивать он не собирался, хотя желание прикоснуться к коже, прижаться, было довольно сильным. Снова оказавшись на свободе, девушка выпрямилась, придерживаясь за стену приблизилась к парню, сделав вид, что сейчас ничего необычного не было. Потрогала его за плечо, привлекая к себе внимание. — Научи меня передвигаться быстрее. Пожалуйста. Сейчас я чувствую себя обузой, тебе приходится всё время придерживать меня. — Не стоит так торопиться. Прошло всего несколько часов, я не удивлён, что ты до сих пор довольно беспомощная. К тому же, твои пластинки всё ещё слишком мягкие, это травмоопасно. — он вскользь коснулся одной из них, погладил, повернувшись к ней уже не вполоборота, а лицом. — Будет лучше, если ты ещё немного подождёшь. А пока что, я буду помогать тебе. Она кивнула, тем не менее, с таким видом, что сразу было ясно, что с этим мнением не согласна. Тем не менее, спорить она не собиралась, всё-таки нацист в чём-то прав. Места, на которые пришлись удары от падений, очень неприятно побаливали, да и особого желания проверять, насколько можно усугубить это, не было. Империя вздохнула. Она начала чувствовать голод, всё-таки последние несколько дней нормально поесть не доводилось, с печалью посмотрела на свой живот. Желудок, пока ещё едва заметно, сводило. Ощущение пустоты было неприятным. Нацист проследил за направлением её взгляда, положил руку на плечико, будто пытаясь утешить. — Хочешь есть? — Немного. Прости, похоже, что у тебя и без меня с едой не очень хорошо… Я смогу терпеть ещё долго, не стоит беспокоиться. — Выпей воды, это немного поможет. Если нам повезёт, совсем скоро я смогу тебя накормить. Тебе тем более не стоит напрягаться сейчас, иначе быстро потеряешь все силы. ЯИ кивнула, снова вернулась к источнику. Рейх молча наблюдал за ней, чувствуя нарастающее беспокойство. Что если что-то пойдёт не так? Хотя ему было куда хуже первые несколько дней после обращения, питание было легкодоступным. Что если она умрёт, не сумев перенести истощение? Какими должны быть условия, чтобы она освоилась и смогла жить дальше? Шаги по коридору прервали его размышления на эту тему. «Они пришли быстрее, чем я ожидал.» — Нацистская Германия метнулся к союзнице, прижал её к груди, пару секунд соображал, как лучше поступить, а затем не сомневаясь направился в угол. — «Они уже проводили эксперименты недавно, так что в этот раз не за этим. Возможно они решили убрать труп, который якобы должен был тут остаться от Японской Империи. В таком случае, если я закрою её собой и буду тихо сидеть в углу, они решат, что я её сожрал и уйдут.». — …ты уверен, что стоит его кормить? Всё-таки если он девушку сожрал, то может от переедания сдохнуть. — голос СССР. Нацистская Германия нахмурился, сейчас он уже чётко слышал, что идут двое. Хотя и упоминалась еда, кормить его никогда не ходили по двое, это значило, что они тут не только за этим. Опасения подтвердились. Нехорошо. — Да не сожрал он никого, иначе был бы в кровяке измазан. А даже если и нет, то в зубах бы застряли фрагменты плоти. Я проверял сегодня, ничего подобного. Говорю тебе, он её помучил, убил и оставил нам с тобой труп. Надо было раньше это проверить, до того, как его обратно запустили, но да уже не важно. Союзница вздрогнула, испуганно подняла глаза, заглянула ему в лицо. Она уже тоже услышала шаги и занервничала. Немец прижал её к стенке, сдвинул хвост японки так, чтобы он максимально компактно сложился возле её корпуса, закрыл собой, постаравшись принять как можно более естественную позу, чтобы не сразу бросалось в глаза, что он что-то прячет, а казалось, что просто забился в угол. Империя робко выглянула из-за его спины, не мигая уставилась на дверь, по его реакции она поняла, что происходит что-то нетипичное, и нужно затаиться и сидеть максимально тихо. Как только раздался лязг ключей, она поспешно спряталась, зажмурилась, прижавшись к кольцу его хвоста. Было страшно, но от того, что союзник был рядом и защищал её, становилось гораздо легче. — Предлагаю оставить еду в углу, быстренько разобраться с трупом, и уйти. Я не хочу долго находиться в одной комнате с этой тварью. — Тогда включаю свет сразу. Щёлкнул выключатель, яркая вспышка резанула по глазам. Парень невольно зажмурился, закрыл лицо руками. Свет включали всегда, когда собирались войти к нему в комнату дольше, чем на пару минут. Из-за этого он становился сбитым с толку и медлительным, на зрение в такие моменты можно было не полагаться. Это было прекрасным способом его обезвредить, но им старались пользоваться как можно меньше, чтобы у подопытного не возникло привыкание. — Вот ты где, спрятаться пытаешься? — Союз хмыкнул, без боязни вошёл первым, держа что-то в руках. — Странно, я не чувствую запаха гнили. Хотя, возможно, это потому, что прошло не так много времени. США, сильно обгрызано тело? — … — на минуту повисла тишина. Не услышав ответа, коммунист остановился, с удивлением обернулся на коллегу. Тот с озадаченным видом осматривался по сторонам, явно находясь в замешательстве. — Тела нет… — Значит, этот засранец её всё-таки сожрал. Ну и зачем тогда его кормить? — Даже если он каким-то образом смыл все следы с себя, хотя бы на полу должны были остаться кровавые лужи. Ничего нет, кроме каких-то странных полупрозрачных разводов, которые явно не кровь. Она как будто просто исчезла. — Что за… Я был уверен, что она не выбралась. Без ключей открыть дверь изнутри нельзя! — атмосфера резко накалилась. Нацистская Германия сдвинулся чуть ближе к стене, почувствовав, как девушка прижалась к его спине. Она мелко подрагивала. — Это бред! Я тебе говорю, он её сожрал! — Хватит отпираться! Очевидно, что ты просто не хочешь соглашаться с тем, что не прав! — А даже если и так, что теперь?! Оба синхронно посмотрели на парня. Он ощетинился, утробно зашипел, чувствуя, что становится всё сложнее контролировать свою злость. То, что сейчас он защищал Японскую Империю, почему-то заставляло его злиться сильнее обычного. Глаза уже немного привыкли к яркому освещению, так что он мог видеть, если щурился и прикрывал лицо рукой. — Не думаю, что у нас получится заставить его говорить. Он не разговаривал с нами, даже во время проведения экспериментов, уверен, что такой метод тут не поможет. — А я бы попробовал. — Союз хрустнул пальцами, похоже, что он не прочь был выпустить пар на Рейхе. — С такими как он, только грубая сила и помогает. В любом случае, только он может знать, что случилось с его подружкой. — Погоди-ка… Что за… Смотри, что у него с хвостом?! — С хвостом?.. Да какая разница… Стой. Что? Два конца? Холодный пот выступил на лбу, немец почувствовал, как всё мышцы внутри напрягаются до предела. Чёрт… Этот небольшой прокол оказался катастрофическим. Надо было срочно придумать, что делать. После нескольких секунд ступора, он ощутил, как все чувства резко захлестнула агрессия, которую он не мог больше сдержать никакими силами. Клыки обнажились во всю длину, тело резко стало подвижным, извиваясь и немного подёргиваясь, от неожиданности оба экспериментатора резко отпрянули, попятились к выходу. Они ещё ни разу не видели арийца в такой ярости. Азиатка внезапно обняла его, сжала руки повыше бёдер, до куда смогла дотянуться, прижалась грудью к его спине. Союзника нужно было срочно успокоить, пока в порыве ярости он не натворил дел, иначе ситуация могла стать ещё плачевнее. Почувствовав её, он резко остановился, вернулся в прежнее положение, вполоборота оглянулся на ЯИ, во взгляде читалась паника и злость. Она улыбнулась ему уголками губ, стараясь показать, что всё в порядке, тут же поспешно спряталась обратно, но всё равно было уже слишком поздно. СССР с США широко открытыми глазами смотрели в ту сторону, после минутного ступора торопливо направились к выходу.