Калейдоскоп

Джастин застает Мишель в гостиной – торшер мягко золотит потолок, а яркий свет, исходящий от телефона, освещает её понурое лицо. Появляется жгучее желание присесть рядом, приобнять за плечи, поцеловать, как раньше, в щеку и прошептать: «Солнышко, грусть тебе не идёт. Улыбнись». Но обида, это мерзопакостное чувство, не собирается покидать душу, хотя и хрипит в предсмертной агонии. – Что-то случилось? – пытается спросить он безразлично, из вежливости, но как назло в голосе подступают нотки нежности. Мишель отрывает затуманенный взгляд от телефона и криво улыбается. – Все нормально, Джас, – она машет рукой, и устало трет глаза. – Иди, отдыхай. Но Джастин садится около Мишель, берет её осторожно, кончиками пальцев за ладонь, и, глядя в самый центр зрачков, проговаривает: – Мишель, ты можешь мне рассказать. Мы же не чужие друг другу люди. От брошенных слов сбоит сердце, и проклятые воспоминания кинопленкой проносятся в голове. Вот они сидят в баре, ещё не друзья, но уже не незнакомцы, смеются, пьют и танцуют – медленно, предельно близки друг к другу, будто готовые слипнуться и превратиться в сиамских близнецов. А вот тёмный переулок и губы Мишель на его губах, на его члене и снова на его губах. Джастин входит в нее прямо там, на улице, и она забивается в экстазе – быстро и сильно. Миг – и они в открытом кинотеатре, перебрасываются шуточками, попкорном и поцелуями. Следующий кадр – кафе, где подают одно из лучших мороженых во всем городе. Мишель, хихикая, тянет ему ложечку с холодным лакомством, и когда та почти достигает рта Джастина, проворно возвращает обратно к себе. Джастин не теряется: пачкает нос Мишель купленным пломбиром, а на возмущенный вздох отвечает лукавой улыбкой. Следующий кадр – роковые слова, разрушавшие всё, оставившие после себя лишь привкус горечи на языке: «Я хочу тебя… Как в тот раз, я не могу забыть…» Почему именно Брэндон, Мишель? Вопрос без ответа, который терзает его и по сей день. Уголки губ Мишель чуть приподнимаются, и она благодарно жмет руку Джастина. – Просто… Я запуталась. Джастин придвигается, всем своим видом показывая: «Я весь во внимании». – И в чём же? – Во всем. Как нам выиграть, кому можно доверять, а кого стоит опасаться, где правда, а где ложь. Я не понимаю, что чувствую, – шепчет она, словно только себе, – ничего не понимаю. Мишель бросает мимолетный взгляд на смартфон и прячет лицо в ладонях. – Всё слишком сложно. Она не плачет, не бормочет, не всхлипывает – прячется, подобно ребенку. Жалость и ловко, как ему кажется, спрятанная теплота к ней берут вверх в изнывающей душе. Джастин не сдерживается: бережно трогает Мишель и кутает в своих объятиях. Она не сопротивляется. – Ч-ш-ш, Мишель, не расстраивайся, – он чуть крепче прижимает её к себе. – Ты же у нас сильная, правда? Со всем разберешься. И я рядом буду. Она поднимает голову вверх и смотрит так признательно, с такой позабытой лаской, что не снести голову просто невозможно. Мысли проваливаются в низину, оставив место для инстинктов. Джастин наклоняется и ловит губами губы Мишель. Всё получается целомудренно, по-детски невинно, когда только-только пробуешь целоваться. Но в районе солнечного сплетения клокочет невиданный огонь, разыгравшийся от легких прикосновений. Тело жаждет большего. Джастин гладит Мишель по кисти, попутно одаривая поцелуями её лоб, глаза и щеки. – Я ничего не забыл, – слова невольно срываются с языка. – Я всё помню и не хочу ничего терять. Мишель мычит что-то в ответ, то ли согласие, то ли возражение, но Джастина не останавливает. Когда его руки проникают под ткань платья, она косится в сторону телефона. Джастин присматривается. С экрана на него взирают до рези знакомые и ненавистные льдистые глаза. Это выше всех сил. Джастин отстраняется, сдерживая вихрь гнева вкупе с огорчением. Всё как в тот раз. – Мишель, почему? Она упрямо молчит и поджимает губы. – Со мной нельзя играться! Я тебе не заменитель. Ты что, не понимаешь, какую рану мне наносишь? Ведь… Постой. А были ли вообще у тебя чувства ко мне? Затхлая тишина. Боль надувается где-то под ребрами, готовая в любую секунду взорваться и оставить от него шматок плоти и крови. – Были или нет? Мишель, отвечай. – Да не знаю я! Она тяжело дышит, будто от волнения, но взгляд ясный, пронизывающий до самых костей не хуже заточенного клинка. – Ты нравишься мне, Джас, но после той ночи… Брэндон был таким нежным, внимательным, и от одной мысли о нём меня буквально разрывает на части. И когда он попрощался… Всё сложно. Мишель встает, неловко расправляя платье. Хватает смартфон и, не смотря на Джастина, быстрым шагом направляется к лестнице на второй этаж. – Ты не можешь любить двоих, – кидает ей вдогонку Джастин. – Да, я знаю и понимаю. Только это ничего не меняет, – она не оборачивается и через мгновение скрывается наверху. А Джастин стоит с вывернутым наружу бескровным сердцем.