За секунду до...
23 июня 2020 г. в 22:30
Они всегда знали, что их дети особенные. Плод союза ангела и демона, извечных врагов, ненавидящих друг друга, чьим первым и главным призванием было уничтожать друг друга. Но Кроули и Азирафель ещё с тех незапамятных времён были другими; ещё с тех незапамятных времён они были какими-то… неправильными.
Демон, не столько упавший, сколько скатившийся вниз по наклонной, и ангел, с чьим сволочизмом определённо стоило познакомиться поближе — наверно, вовсе неудивительно, что в итоге они сошлись вместе.
Это был на редкость гармоничный союз. Настолько, что никто и помыслить о подобном не мог. Но союз был, и у него были вполне себе ожидаемые плоды, да.
Всё было логично и продуманно, кажется, до мелочей. И разумеется, в необычном союзе должны были быть необычные дети.
Ева и Джеймс были теми самыми очень необычными детьми. Хотя до поры до времени это казалось не точным. Но все всё равно чего-то ждали, присматривались к этим детям и ломали головы, что же с ними будет. Ведь смешение двух взаимоисключающих природ их родителей определённо не могло пройти даром.
Оно и, собственно, не прошло.
Силы и истинная природа у их детей пробиваются болью, потом и кровью. Преобразуют их, перерождают и… откровенно повергают в шок в первую очередь родителей.
Ева с искренним любопытством рассматривает собственные крылья. Они пока ещё не очень большие и слабые, не тренированные, но длинные и изящные, покрытые мягкими чёрными и белыми перьями.
— Какая-то странная наследственность, ты не находишь? — Кроули осторожно приподнимает одно из крыльев дочери, разглядывая его с придирчивым недоверием, и обращается к Азирафелю, глядя на него поверх слегка приспущенных очков.
Ангел серьёзно, но в то же время странно встревожено рассматривает крылья Джеймса, чуть короче по длине, чем у сестры, со всклокоченными и такими же чёрными и белыми, как у Евы, перьями.
— Я думаю, дело здесь не в наследственности, — вместо него, однако, отозвался Рафаил, и Кроули вопросительно вскинул бровь. — Предположение устроит? — архангел вздохнул, одарив Змия терпеливым взглядом.
— Ну попробуй, — тот ухмыльнулся, хищно прищурившись, что, впрочем, скрылось за тёмными стёклами его неизменных очков.
— И Ева, и Джеймс — не ангелы и не демоны в том понимании, как мы с вами, — начал Рафаил, но его тут же перебил Марбас, недовольно фыркнув и скрестив руки на груди:
— Вот спасибо, капитан очевидность. Без тебя мы об этом не догадались!
— Я веду к тому, — не поведя и бровью, с убийственным спокойствием продолжил свою мысль архангел, не обращая внимания на выпад «коллеги», — что оперение их крыльев должно намекать на равномерное количество в них ангельской и демонической частей. Значит, по идее, они обладают одновременно и ангельскими, и демоническими силами, что в свою очередь отделяет их от нас… Сказать конкретней что-то сложно… В конце концов, никто и никогда ни с чем подобным не сталкивался, — Рафаил окинул долгим задумчивым взглядом притихших детей. — Здесь нужно наблюдение…
— Даже не думай, — зная фанатичную и увлекающуюся натуру эфирного лекаря, который каждый новый и неизведанный случай воспринимал как вызов, предостерегающе прорычал Кроули. — Чёрта с два я позволю тебе проводить эксперименты со своими детьми! — Рафаил на это слегка округлил глаза в удивлении.
— Да я и не думал… — растерянно пробормотал он в ответ на беспочвенное обвинение.
Рядом ехидно хмыкнул Марбас, прожигая «коллегу» ядовитым взглядом, так и говорящим «ну да, ну да, конечно».
Странная лёгкая тень обиды и раздражения от демонических реакций всколыхнулась в душе Рафаила, но он не обратил на неё должного внимания. Лишь выдохнул терпеливо — за столько тысячелетий уже привык к тому, что его считали тем ещё повёрнутым на медицине психом.
— В любом случае, — архангел по очереди посмотрел на Кроули и Азирафеля, — если будет нужна врачебная помощь, вы всегда знаете, где меня найти, — с этими словами Рафаил удалился, не утруждаясь уходить через дверь.
Закатив недовольно глаза и прошипев какие-то ругательства на энохианском, за ним следом ушёл, не прощаясь, и Марбас, оставляя семейство в гордом одиночестве.
— Это… это плохо?.. То, что с нами случилось? — мимолётную повисшую паузу нарушил неуверенный голос Джеймса, заставивший родителей, погрузившихся в свои мысли, невольно вздрогнуть.
— Конечно, нет, мой дорогой! — тут же поспешил заверить сына Азирафель. — Нам всем просто понадобится немного времени, чтобы окончательно понять, что именно произошло и кем вы, в итоге, стали.
— Но прежде всего, — глядя на безвольные крылья детей, скептично вскинул бровь Кроули, кивая в их сторону. — Нужно научить вас управляться с ними.
К счастью, все эти трансформации у детей происходят летом, отчего они спокойно могут тренироваться с родителями, обучаясь потихоньку чувствовать собственные крылья как продолжение самих себя, как ещё одну пару конечностей, с помощью которых можно летать. Но в самую первую очередь…
— Люди не привыкли видеть у других людей крылья, — с мягким терпением говорил Азирафель. — Даже если эти люди — не совсем люди…
— О, ангел, ты мастер объяснений! — не удержавшись, фыркнул Кроули, на что тут же получил упрекающий взгляд, заставляющий его шуточно капитулировать.
— Вам нужно научиться прятать их, — меж тем продолжил Азирафель. — Так, чтобы их не было заметно на ваших физических телах.
— Но, папа, — Ева нахмурила скептично брови, не совсем понимая, как это работает. — Крылья ведь наша часть. Ещё одна пара конечностей, как говорил папа Кроули. Как мы можем полностью спрятать их, если они физически осязаемые?
— Как вы сами прячете их? — вторил сестре любознательный Джеймс, заставляя тем самым родителей озадаченно переглянуться друг с другом.
— Это хороший вопрос, — задумчиво протянул Азирафель, собираясь с мыслями и раздумывая. — Оккультно-эфирным силам нет особой нужды задаваться им, ведь наши суть и природа лежат далеко за гранями физического мира. Крылья у нас часть сущности, которую мы подчиняем и прячем, придаём ей форму в зависимости от… обстоятельств.
— Но, папа, — теперь нахмурился Джеймс. — Когда вы выпускаете крылья, они осязаемые и физически существующие!
— Это потому, что мы желаем, чтобы они такими были, — согласно кивнул Азирафель. — Физические тела, которые мы используем, не имеют крыльев и не предназначены для них. Но когда назревает необходимость, мы выпускаем их, как часть энергии, которую прячем внутри, и придаём им физическую форму, как бы прикрепляя к себе.
— Как конструктор! — мгновенно просияла Ева, улавливая суть. — Есть две детали, которые существуют по отдельности, но если их соединить вместе, получится цельная рабочая конструкция.
— Ну-у, можно и так сказать, — задумчиво согласился ангел.
— Но, папа, — всё ещё продолжая хмуриться, педантично протянул Джеймс, — вы с папой Кроули — эфирно-оккультные создания. А мы? Разве мы сможем сделать также?
— Ваши способности и силы, — в разговор вмешался Кроули, — какими бы они ни были, напрямую связаны с тонким миром. Потому что мы с ангелом, ваши родители, создания тонкого мира. Поэтому всё то, что сказал Азирафель, должно также работать и с вами.
— Поначалу может быть сложно, — мягко продолжил мысль Кроули ангел. — Потому что в отличие от нас, всю сознательную жизнь вы провели, воспринимая мир и себя в первую очередь через физическую оболочку. Вам может быть сейчас трудно понять, как это работает.
Ангел посмотрел на детей, внимательно слушающих родителя и пытающихся понять его мысль.
— Закройте глаза и загляните вглубь себя, — поколебавшись мгновение, и Ева, и Джеймс подчинились словам отца. — Почувствуйте свои силы — сейчас, когда они в вас только пробудились и ещё не успели превратиться из разрозненного хаоса в упорядоченный покой, вы должны легко ощутить их энергию, — неспешно и терпеливо продолжил Азирафель. — Через неё вы также ощутите влияние тонкого мира.
Видя, как меж бровей Евы появилась складочка, ангел уточнил:
— Не спешите и не переживайте, если не получится сразу.
— А что делать дальше? — не открывая глаз, поинтересовался он, невольно приковывая тем самым внимание родителя к себе.
— Попробуй отделить физические ощущения, — вместо супруга отозвался Кроули. — Оставить их в стороне… Но не перебарщивай слишком — ты в самом начале самопознания, — видя, как покачнулся на ровном месте Джеймс и придержав его, посоветовал Кроули. — Сейчас достаточно лишь почувствовать крылья. Почувствовать и прочувствовать — так ты сможешь управлять ими и убирать или проявлять по своему желанию, — мальчик замер натянутой струной, нахмурившийся и сосредоточенный.
— Если чувствуешь, что готов, — к нему обратился Азирафель. — Попробуй спрятать их проявления.
Джеймс нахмурился сильнее, неосознанно задержав дыхание. Крылья за его спиной дёрнулись и медленно, постепенно начали исчезать, словно втягиваясь в позвоночник. Мальчик при этом, слишком сосредоточившись, перестал дышать, отчего на середине крылья начали подрагивать от напряжения.
Азирафель с тревогой переглянулся с Кроули, явно намереваясь вмешаться, дабы не дать ребёнку в прямом смысле задохнуться от напряжения. Но крылья Джеймса исчезли, а сам он протяжно выдохнул, открывая глаза и слегка потеряно глядя на отцов.
— Отличная работа, дорогой, — Азирафель похвалил неуверенно улыбнувшегося сына, на что Кроули хмыкнул:
— Хотя умирать от удушья при этом вовсе необязательно.
— Ничего, ты ещё наловчишься, — утешающе произнёс ангел, похлопав ребёнка по худой спине.
Ева, наблюдающая за успехом брата, недовольно насупилась. Сжала кулаки и ещё раз попробовала повторить алгоритм, выстроенный отцами. Она плохо понимала, где заканчивается её физическое воплощение и начинается влияние тонкого мира.
Будучи по натуре более нетерпеливой и беспокойной, чем брат, она также не могла долго усидеть без дела и результата, а потому очередная её попытка снова обернулась провалом. А за ней ещё одна и ещё, потому что Ева всегда была невероятно упёрта и не привыкла сдаваться, так и не добившись результата.
— Не расстраивайся, змейка моя, — глядя на подавленную дочь, которая упрямо сидела до самого вечера, пытаясь добиться хоть чего-то, игнорируя усталость и злость от очередного провала, опустился рядом с ней Кроули. — У тебя всё получится.
— У Джеймса всё с первого раза получилось, — недовольно пробормотала она, отворачиваясь от отца, сжимая кулаки и гневно поджимая губы. — А я уже в сотый раз проваливаюсь!
— Успокойся, — терпеливо откликнулся Змий. — И попробуй заглянуть в свой разум глубже. Чуть больше терпения, и у тебя всё получится.
Ева недовольно нахмурилась, стрельнув в Кроули обиженным взглядом. Но спорить с отцом не решилась. Засопела упрямо, снова закрывая глаза, и также упрямо снова начала продвигаться внутрь своего восприятия.
Отец, в итоге, оказался прав: нужно было пройти чуть дальше, потратив немного больше времени и усилий. Проявить так несвойственное Еве терпение, чтобы добиться желаемого результата.
Крылья беззвучно исчезли, повинуясь твёрдой упрямой воле хозяйки, и когда Ева вновь открыла глаза, она с немалым облегчением и радостью посмотрела на усмехнувшегося отца.
— Видишь? — Кроули приспустил очки, подмигивая дочери. — Я же говорил, что у тебя всё получится. А теперь давай вернёмся в дом, пока Азирафель от скуки снова не принялся за готовку, — Ева тихо хихикнула, принимая помощь от отца и вставая, и вместе с ним поспешила вернуться домой.
Что-что, а переживать ещё одно испытание в виде кулинарных шедевров ангельского отца, который по-прежнему готовил просто отвратительно, сегодня она готова не была.