Эй, бледный!

       Чимин родился в Сеуле осенью, 13 октября, и сразу же вместо соски получил в рот золотую ложку. Немудрено ли, первенец действующего криминального авторитета Кореи Пак Ёнджуна, на этого пацана были уготовлены большие планы. После рождения маленького альфы, омега, явивший его на свет, был тут же умерщвлен инъекцией. Старший Пак был благороден, он решил не выводить омегу из наркоза после кесарева и сразу упокоить его, чтобы бедный парнишка не успел взять на руки ребенка и привязаться к нему. Он действительно был красив — голубоглазый блондин, невысоко роста, добродушный и покладистый, альфа, может быть, даже переспал бы с ним сам, не используя эко, но Пак избегал любых связей с омегами, даже ради такого благородного дела, как рождения наследника.       С момента оплодотворения Ён поселил его в вип-палату и оставил на попечение врачей и медсестёр, изредка являясь на узи, чтобы взглянуть на своего ребёнка, при этом находясь за зеркальным экраном в небольшой комнате. Омежка не должен был знать, для кого он выполняет заказ, кому продал свое тело для рождения наследника, иначе бы точно сбежал или наложил на себя руки. Ёнджун не оставляет после себя свидетелей. А так, омежка жил, наслаждаясь жизнью в шикарных апартаментах, купался в бассейне и посещал в сопровождении охраны лучшие рестораны, ему позволялось всё. А потом начались роды, его сразу же повезли в операционную, откуда он, собственно, выехал в мешке.       Старший Пак, впервые взяв на руки сына, хмыкнул. Теперь у него есть наследник, который продолжит его дело.

***

      Орущий будильник ворвался в жизнь Чимина громко и вполне ожидаемо, очередной понедельник, очередной раз надо тащить свой зад в универ. Взяв с прикроватной тумбы айфон, Пак отправил его в дальнее и далекое путешествие на балкон, где проскользнув по гладкой плитке, смартфон на прощание пискнул и замолчал где-то на дне бассейна. — Господин, это уже третий за неделю! Пожалейте меня, я уже слишком стара, чтобы каждое утро нырять за вашим телефоном! — Домработница Паков, Суран, пухлая дама лет пятидесяти, вздохнула. Молодой господин очень импульсивен, он постоянно швыряет что-нибудь в окно — когда ему весело, грустно, или просто скучно. Она привыкла, за это ей платят неплохие деньги. Ей случалось даже вылавливать из бассейна какого-то бедного поварёнка, который принес Паку не тот салат.       Ноутбук протяжно пискнул, заставив Чимина снова открыть один глаз. Еще одно уведомление высветилось на экране макбука, который он по пьяне забыл вчера выключить. Выскользнув из-под пледа и облокотившись на стол, он обнаружил, что ему уже полчаса пытается дозвониться Чонгук, строча гневные смски и делая дозвоны за мессенджеры. Клацнув на значок вызова, Пак пригладил пятерней торчащие волосы и присел на стул, впихивая ноги в мягкие белые тапочки. — Да, Гук, я встал и даже почти проснулся, насколько я опоздал? Ты уже там? А старикан уже пришел? — Лучшая защита — это нападение, подумал он и сходу стал заваливать Чона вопросами, лишь бы тот не приставал со своим «а чо это мы опаздываем, а чо это у нас шея в засосах» — Я сам без понятия, недавно продрал глаза, а на мне какая-то тощая задница, пока душ принимал, понял, что сегодня понедельник и мы, как приличные мальчики, должны быть сегодня на учёбе. Ты, смотрю, тоже сегодня прям весь разноцветный, а постелька за твоей спиной пуста, ты что, снова выкинул кого-то в окно? — Чонгук ухмыльнулся, вытирая мокрые волосы полотенцем, он едва успел натянуть на себя боксёры перед звонком Чимина и теперь нагло светил своим рельфным телом перед Паком. на заднем плане кто-то охнул. Взгляд Чона потемнел. Он повернулся в сторону звука и увидел, что в кресле примостилась девушка. Она кокетливо глядела на Чона и играла оголёнными плечами. — Пошла нахуй отсюда, я думал, что ты уже съебалась. — Твёрдо сказал Чон, буквально выпинывая обнаженную голубоволосую нимфу за дверь. — Тоже что ли с балкона их выкидывать, да оттирать мозги с плитки не хочется. — Наконец, он снова перевёл взгляд на ржущего в камеру Пака. — Чё ты ржешь, знаешь, как она меня заебала вчера, еле отцепилась, пришлось споить её до потери пульса, нимфоманка какая-то, причём бревноватая. А на шесте, вроде, нормальной казалась. — Брюнет отошёл к шкафу, зарываясь в одежде. — А ты там что, ЧимЧим? Девка или парень в этот раз? — Да омежку какого-то снял, он меня развлек и свалил в закат. Видел бы ты его глаза, когда я дал ему ключи от ламбы, я думал, что он мне член сожрёт за нее. — Чимин снова засмеялся, обнажая белоснежную улыбку и засмотрелся в сторону друга. Они с Чоном практически росли вместе, правда, Чонгук был помладше, ненамного, на пару лет. Отцы выбирали для своих детей только подходящую компанию, и сын Чон Субина в неё входил. — Как там Хосок, не приехал еще? Я уже соскучился по его пидорским шуточкам насчет моей задницы. — Неа, завтра, сказал, чтобы ты приготовил лучших омежек в своём клубе, он собирается оторваться за всё время командировки. Вот увидишь, снова набухается и будет блевать дальше, чем видит. Бедные омеги, ты сосешь — на тебя блюют, извращенство какое-то. — Гук вынырнул из гардеробной в легкой белой рубаке, обнажающей его забитые рукава и узких черных брюках. — Ненавижу эти блядские галстуки, кто вообще придумал форму в универе? Мне, блять, 20 или 15. — Он подергал надоедливый аксессуар и в итоге просто засунул его в нагрудный карман. — Если этот пердун снова начнёт ворчать, скажу, чтобы он сам мне его завязывал. Чим, ты давай в душ, а то у тебя на роже написано «я ебался и бухал всю ночь», а я поеду к Намджуну по делам, встретимся через час на парковке уника. И если ты, блять, опять уснешь, я приеду и лично выкину тебя в твой же бассейн, понял? — Последнее младший произнёс, вплотную приблизившись к камере ноута, а после и вообще показал кулак. — Боюсь, боюсь — Улыбнулся Пак и завершил вызов, лениво поднимая зад с кресла. Спина приятно хрустнула и Чимин, потянувшись, все же отправился в душ, выглядел он сейчас действительно не особо, а звание самого ахуенного парня в универе надо поддерживать.