***
Проснувшись сегодня в 7 утра от звуков газонокосилки во дворе, Юнги понял, что это утро особенное — он стал богатым. Две недели назад Пак все-таки связался с ним, предоставив документы на машину и попросив Намджуна лично помочь со сделкой купле-продажи агеры. Машина отчалила в Японию к мафиозникам, а на счёт Юнги, который от тут же и открыл, прилетела кругленькая сумма, братский клан из Японии, с которым, оказывается, держит связь отец Чимина, мгновенно отреагировал за заявку и забрал у него автомобиль в ближайшие сроки, пожелав всего хорошего Юнги и, конечно, Пак Чимину и его светлейщему батюшке. В первый день Юнги было страшно, на его счету огромные деньги, он теперь, фактически, миллионер, но куда и как ими распоряжаться он не знал, поэтому снова попросил Чимина номер Намджуна. Тот, кажется, даж не был удивлён просьбой омеги, ведь финансовые и банковские операции дело непростое, так альфа посоветовал, как распределить финансы, часть положить под проценты, а другую часть раскидать по разным счетам, не храня крупняк наличкой и обычной картой. Всё еще не верящий своей удаче Юнги первым делом внёс сумму за оставшиеся года обучение в университете, чем вызвал недоумённые взгляды у бугалтерии, которая уже привыкла, что студент Мин Юнги оплачивает с опозданием. Удостоверившись, что теперь он точно может уволиться с работ, омега обзвонил начальников и вежливо с ними попрощался. Несколько последних лет именно эти работы кормили его и позволяли продолжать обучение, он хоть ии жутко уставал, но был благодарен судьбе за то, что у него есть две ноги, две руки не совсем пустая головва, которая позволяла зарабатывать деньги. Позаботившись о себе, омега не забыл и то том единственном, кто поддерживал его всегда и во всем — своего брата. Подумав, чем же может его отблагодарить, Мин младший решил все-таки приобрести старшему машину, на которую тот усердно откладывал, остановив выбор на надежном и комфортном седане, Юнги оформил заказ и выбрал доставку в родной город, откуда ему через несколько дней позвонил обеспокоенный брат с требованием объяснений. Юнги еще долго выслушивал поучения о том , что Паки — не так компания, с которой стоит связываться, что Юнги еще маленький и глупенький и он очень за него переживает. К концу разговора оба уже хлюпали носом и пообещали друг другу в ближайшее время увидеться и тщательно все обсудить. С легким сердцем положив трубку, Юнги задумался, что же дальше? Машина, квартира, бизнес? Идеи были, но одна из них горела ярче всего, затмевая все разумные и неразумные желания. Юнги мечтал о своей студии. Той, которая будет его храмом, его обителью, где он, наконец-то, сможет писать свою музыку, сводить ее на хорошем оборудовании и просто кайфовать от процесса. Подыскивая подходящее объявление, он отметал их один за одним, видя перед собой только идеальную концепцию. Омега считал, что студия должна быть сопряжена с квартирой, где он будет жить, чтобы в любое время дня и ночи он мог попасть в студию и начать творить историю и в итоге он нашёл. Разорившаяся продюсерская компания распродавала свои здания по большим скидкам и одно из них — небольшой двухэтажный коттедж с полукруглым балконом и террассой, мгновенно привлёк внимание Мина. Воспользовавшись навыками, которые уловил в интернете и из советов Кима, Юнги смог сторговаться и выкупить прилежащую к дому землю, включающую в себя небольшой участок с невероятно красивой сакурой у искусственного пруда. Дом, казавшийся с виду обычным жилым, внутри представлял из себя целую лабораторию, которую Юнги так и окрестил «Genius Lab», первый этаж представлял собой гостинную и прилежащую к ней кухню с любимой барной стойкой, второй этаж состоял из спальни, гардеробной, большой ванной комнаты и шикарного балкона с панорамными окнами, открывающими вид на мирный Сеул. Несмотря на то, что дом находился не в центре, а в жилом районе, вокруг было много магазинчиков и кофеен, которые так любил омега. Его дом — теперь его крепость, никто и не заподозрит, что где-то там, в подвале, отделанном шумоизоляционными блоками, находится шикарная студия с новеньким оборудованием, которое Мин все-таки сменил по своему вкусу на более удобное. Помещение, состоящее из одной шикорой комнаты и кабинки для записи, Юнги обставил по своему вкусу — притащил сюда темно-серую софу, на которой было бы удобно вздремнуть во время работы, возле нее стеклянный чайный столик, где можно перекусить, на стеллажах разместил фото семьи и легенарные альбомы Эминема и Джей-Зи, милые сердцу безделушки и то, что Юнги хранил, сам не зная, зачем — синий платок Пака. Чимин не появлялся в его жизни с тех пор, как омега обратился к нему за номером Ким Намджуна и Юнги не знал, хорошо это или плохо. Вроде бы, у него сейчас есть всё, о чем только можно мечтать — большой дом со студией, проплаченное обучение, отсутвие изнуряющих работ и достаток. И всё это только благодаря тому, что когда-то там, нескольок недель назад, Пак Чимин решил проследить за ним после работы и предложил ему глупую сделку, условия который сам альфа выполнил, а вот Юнги — нет. Очнувшись от головокружительной череды денежных операций, заказов, страховых взносов и налогов, Мин вспомнил о том, что всё еще торчит альфе поцелуй, который почему-то отказался принимать в день гонки. Если так посмотреть, то именно Чимин сделал из Юнги богатого человека за просто так, за интерес, за характерность омеги и его злость. Решив всё-таки закрыть этот вопрос, Юнги зашел в какаотальк и настрочил Чимину сумбурное предложение о встрече и сел дожидаться ответа. Пак, как и прошлые разы, тянул с ответом. решив что это вообще-то не ему надо и вообще он теперь никуда не торопится, омега уселся в такси и приехал в гипермаркет за продуктами, теперь от мог позволить себе набирать тележки вкусной еды, заниматься столь любимой для него готовкой и просто устраивать праздники живота. Лениво двигаясь по магазину и закидывая в тележку овощи и мясо, он вдруг почувствовал на себе взгляд и обернулся к соседнему ряду, выиискивая прожигателя взглядом. Кошмар стоял у полки с бобами и жадно оглядывал его с ног до головы, к слову, за это время Юнги успел приодеться и теперь рассекал по городу не в дырявых кроссовках, а в айр джорданах, о которых мечтал еще со школы и прочих стильных вещичках. Окинув альфу презрительным взглядом, Мин поспешил удалиться в другой конец магазина, лишь бы не чувствовать на себе этот липкий взгляд. После того, как народ в универе пронюхал, что Юнги теперь не замухрышка, а вполне себе финансово обеспеченный и хорошо выглядящий студент, что омеги, что альфы решили с ним подружиться, забыв при этом все свои слова в прошлом. Но не Юнги. Мин всегда отличался злопамятством и хитростью, поэтому аналогично притворяясь, устроил своим новым дружкам «темную», стравив их с другой группировкой из параллельного потока, предворитльно напустив слухов и слиняв. Подонки должны быть наказаны. С тех пор омега пребывал в столь любимой для него тишине и одиночестве, общаясь иногда с Сынмином или старыми знакомыми. Выбрав, наконец, вырезку, теперь уже брюнет Юнги разглядывал в отделе фруктов манго, выбирая поменьше и поспелее, когда его кто-то окликнул. — «Ну что опять-то?!» — Подумал омега, разворачиваясь и натягивая на лицо самое недовольное выражение лица, которое, впрочем, скоро сменилось на удивлённо-радостное. У хлебного отдела стоял друг Чимина Джин и приветливо махал ему багетом, который от напряжения развалился на две части, заставив старшего омегу ойкнуть. — Привет, помнишь меня? Я Джин, друг Чимина, я тебя сначала не узнал, подглядывал за тобой, чтобы точно убедиться, что это ты, уж прости. — Ким мягко улыбался ему своими красивыми губами и так искренне, что даже сморчок Мин Юнги обнажил дёсны, называемые улыбкой. — Как ты вообще поживаешь, Намдуна рассказал, что помог тебе продать агеру и ты теперь занимаешься бытом, то есть он не болтал, просто я спросил… — Потерев покрасневшие уши, омега снова улыбнулся Юнги. — Хотел сказать, что тебе очень идет такой цвет волос, прямо старше стал выглядеть и вообще солиднее, как ты, не обижал тебя Чим-Чим? Честно сказать, я был в шоке, когда узнал, что ты выиграл заезд у Чонгука, я, как бы и не претендовал на победу, просто ты и так легко выиграл, а Чон так злился и мы вообще не поняли, как так, вообщем ты теперь в наших кругах знаменитость. — выпалили Сокджин и усмехнулся сам себе. Не то, чтобы Юнги удивил омега, так же, как и он, бродящий с тележкой по магазину и покупающий продукты, но то, что он говорил, ввело его в ступор. Что это? Открытое дружелюбие, желание подружиться или что-то еще? Пока Мин не разобрался, он просто стоял, как вкопанный и слушал болтовню старшего омеги, периодически кивая. Оплатив на кассе доставку к определенному времени, Юнги предложил Киму посидеть в кофейне, заодно и пообещал рассказать про заезд. Конечно, упоминать об условия и своем маленьком обмане он не собирался, зато о впечатлениях и опасениях за рулем зверя поделился охотно. — Вот это да, Чимин сказал, что ты хорошо водишь, иначе хрен бы он тебе отдал ее. А сам он сейчас весь в делах, отец, ну, ты знаешь, заставляет его вникать во внутреннюю структуру их семейных дел и совсем не выпускает Чимина покутить. Намджу мне уже все уши прожужжал, как хочет выбраться с ним в бильярд, а Чима все отказывается и ждет, пока отец ослабит схватку. — Джин понуро опустил свои широкие плечи и тут же встрепенулся. — А хочешь, я тебе секрет расскажу, которого пока даже Чимин не знает? Промычав что-то утвердительное из-за пирожного во рту, Мин весь обратился в слух, этот омега очень дружелюбный с ним, почему бы и не послушать чужие тайны и отвлечься от собственных дел. Когда Джин наклонился к нему, Юнги, кажется, перестал дышать, но когда услышал «Мы с Намджуном встречаемся», то откинулся обратно на стул и легко засмеялся. — Я думал, у тебя там тайна мирового масштаба, а ты всего лишь влюбился — Хихикнул Юнги, отправляя в рот очередное пирожное, так и поправиться недалеко. Зашипевший на него Джин, который даже повертелся, чтобы проверить, не услышал ли кто, снова нагнулся к нему. — Да это почти и есть тайна мирового масштаба, никто ведь не знает, он-то крупная шишка в стране, а я так, студент, ну ладно, очень красивый студент. Поболтав еще с полчаса о сердечных делах Кимов, Юнги ловко уворачивался от вопросов про них с Чимином, а потом и вообще слился, ссылаясь на скорую доставку продуктов. Джин отлично поднял ему настроение своими дедовскими шутками и историями о альфе, который, оказывается, ломает все, к чему прикасается и успел сломать у Сокджина дома расчёску и кран и извинялся перед ним клубникой в шоколаде. Поздравив Джина с таким сильным альфой-халком, Юнги невольно задумался о том, что очень хочет, чтобы эта дружба была правдивой, этот омега светится, как солнышко, всех своим хорошим настроением заряжает, смущается еще по-детски и очень боится обидеть или задеть неудачную тему для разговора. Мин, который последние годы жизни провел в работе, крови и поте, как говорится, как глоток свежего воздуха рядом с ним глотнул, посидел, как с настоящим другом, но все-таки это друг Чимина, омега из другого круга, другого уровня жизни. Умом Юнги понимает, что сейчас от Джина мало чем отличается, он тоже теперь живет в достатке и может с ними веселиться, но внутреннее гадкое ощущение, трвердившее ему, что он — Мин Юнги, всего лишь студент, вылезший из грязи в князи и совсем скоро в эту же грязь снова и упадет. И это гадкое чувство не давало Юнги ни спокойно спать, ни есть. Написание песен остановилось, вдохновение не шло, хоть он и часами сидел под сакурой, наблюдая за водной гладью и мельтешащих под ней рыбками, нет и все тут. Юнги боится, боится непонятно чего и непонятно зачем. Он не боится, что его ограбят или побьют, не боится одногруппников и их травли, не боится потерять деньги и этот пруд под сакурой, Мин Юнги боится потерять себя. Потерять в шмоточничестве и жадности, в процедурах красоты и красивых машинах, в шорохе купюр и дорогих тканей. Мин Юнги боится потерять сам себя. Уже месяц Мин Юнги проживает в своём доме, завтракает хлопьями с молоком и медитирует в саду. Уже месяц Мин Юнги носит хорошую одежду, катается на такси и посещает музеи и рестораны. Уже месяц Мин Юнги не видел Чимина. Заседая сутками в своей студии, омега часто думал о Паке, общаясь в какаотальке с Джином и Намджуном, который вскоре присоединился к небольшим посиделками омег в кафе и травил байки про Чонгука. Юнги искренне радовался за Джина, месяц назад альфа крепко взял его в осаду, а старший Ким и не сопротивлялся. И теперь эти голубки сидели в гостях у Мина, хваля его за приобретение недвижимости и краснели от случайных прикосновений друг к другу. Намджун, показавшийся Мину с первого взгляда хмурым и серьёзным альфой, оказался очень приятным и умным человеком, настолько, что даже сам омега заслушивался историями с работы Кима, его мыслями насчет политики и искусства. Намджун идеален, так считал Юнги и по-доброму завидовал Джину, который был постоянно окружён вниманием. Однажды, во время очередных посиделок, омега всё-таки решил спросить у Джуна о Чимине, но в ответ получил лишь качание головой. В его глазах всё читалось: «Не надо». С тех пор Юнги окончательно выпал из реальности и с головой ушёл в музыку, понемногу записывая треки для предстоящего дебютного альбома, большая часть из которых говорила о вызове самому себе и обществу. Решив не светить настоящим именем, Мин решил взять себе псевдоним Gloss, который по совету Джина потом сменил на Agust D, так, по мнению омеги, звучало круче, Юнги спорить не стал. Проснувшись в студии на софе, брюнет потянулся, разминая затёкшие мышцы и по привычке выдвинулся в сад с блокнотом и мобильным. В Сеуле уже вечер, где-то в отдалении шумели люди и машины, сливаясь в монотонный гул, если прислушаться, можно было различить писки веселящихся соседских детей и бегающих за ними собак. Юнги слышал это каждый день, и со временем привык и перестал обращать внимание. Потягивая из термокружки айс-латте, омега отписывал свои 18 строчек в блокнот, Юнги сам поставил себе такое условие — в день минимум 18 строчек, чтобы прокачать навыки стихотворчества и рифмовки, развивать фантазию и обыгрывать мысли. Задумавшись в этот раз о безмятежных облаках, он поздно заметил то, как поднывал у него живот, как усиливался запах последние два дня, для Юнги наступила самая страшная пора — течка. Прикусив губу от неожиданной боли, парень согнулся пополам и выпустил блокнот из рук. Проклянув в очередной раз свою омежью природу, Юнги сполз к пруду и опустил в него свои горящие ноги, распугивая декоративных рыбок. Прохладная вода немного ослабляла ощущения и снимала жар, которым сейчас горело все его тело. Футболка вдруг стала отвратительно узкой, чувствительная грудь терлась сосками об грубую ткань и вызывала у омеги полу-стоны, полу-шипения, а серые мешковатые штаны позорно намокли, впитывая горячие дорожки смазки, стекающей по ногам. Зайдя в дом, первым делом он отправился в душ, где как ни старался, не смог противостоять желанию удовлетворить себя. Размазывая по члену смазку, он сразу сорвался на быстрый и резкий темп, задевая чувствительную головку пальцами и борясь с желанием потянуться к заднице. Юнги не малыш, знает, чего хочет его организм, но упорно сопротивляется этому всю свою жизнь, он не будет сам трогать себя там, не будет играть со своим телом арсеналом секс-шопа, он дождется любящего его альфу и подарит ему себя полностью, все первые касания и ощущения. Отдышавшись от оргазма, он отмылся от смазки и выскочил из душа, заглядывая в тумбочку и с облегчением обнаруживая, что не забыл в прошлый поход в магазин купить прокладки для омег. Когда из тебя что-то вытекает — это неприятно. Когда из тебя это течет ниагарским водопадом, при этом даря болезненные ощущения — это вдвойне неприятно. Когда вы — Мин Юнги, который упорно пытается игнорировать течку и продолжать работу — это опасно. Скинув со стола коробку с пиццей, которая улетела на пол вместе с дорогими наушниками, Юнги понял, что пора пить таблетки. Как не старался он не травить свой организм, а выносить течки с каждым разом все невыносимее, так как с каждым годом организм требовал альфу всё сильнее. Промучавшись два дня в одиночестве, омега вскоре решил позвонить тому, кто поймёт его лучше всего — омеге. Джин поднял трубку почти сразу и услышав о проблеме Юнги, обещал приехать через час. Брюнет не знал, чему или, вернее, кому, благодарен больше — Джину, который примчался к нему с пакетом еды и таблетками, или Чимину, благодаря которому он с Кимом познакомился. Весь вечер омеги распивали вино, одним глазом наблюдая за дорамой, в которой снимался Тэхён и безумолку болтали о альфах, плохих актёрах и омежьих секретах. Таблетки помогли, и к вечеру Юнги всё-таки отправил Сокджина на такси домой, где Намджун уже почти паковал чемоданы и выезжал за своим омегой сам. Поблагодарив хёна за прекрасный вечер, он принялся убирать остатки их мини-вечеринки, но вскоре бросил и это дело, заваливаясь в спальню. Сил не осталось и вскоре омега засопел. Холостяцкая жизнь Юнги даже нравилась — никакого шума, лишнего мусора и разговоров, на полочках в ванной стояли только баночки Мина, в одном ему понятном порядке, из холодильника не пропадала еда, а по телеку всегда были лишь те каналы, которые хотел омега. Казалось бы, всё прекрасно, но вскоре он начал тосковать. Раньше жизнь Юнги представляла собой водоворот, с одного места он бежал в другое, перекинувшись парой фраз с вахтёром, он бежал домой, а потом на работу, затем на другую, дома тоже ждала уборка. А сейчас ничего не занимало его свободное время, кроме работы над музыкой и готовкой. Боясь снова впасть в уже знакомую ему депрессию, Мин решил завести себе собаку. Листая объявления, омега всё никак не мог решить, какую он хочет — крупную ли, чтобы жила во дворе и охраняла дом, мелкую ли, чтобы везде можно было брать с собой или вообще добродушного толстяка-лабрадора. Поглядев советы кинологов в интернете, Юнги все-таки решил, что ему нужна собака небольшая, не шумная и вообще не доставляющая особо хлопот, так у него появился Холли, маленький шоколадный пудель со спокойным характером и милыми кудряшками. Первые дни омега не отлипал от него ни на минуту, на руках носил его с собой в студию и все никак не мог решить, какой же ошейник идет ему больше — белый или чёрный. Папочка внутри омеги оживился и то и дело подначивал его купить любимцу новый костюмчик или бантик. Кимы, пронюхавшие новость о новом друге Юнги, примчались сразу после того, как омега оправился от течки и на полдня выпали из жизни. Если Джин носился по двору и учил Холли командам, то Юнги и Намджун заседали на пледе под сакурой, попивая кофе и общаясь на отстранённые темы. К Джуну Юнги почти привык, привык к его домашней стороне. В неформальной обстановке альфа был настолько уютным и домашним, что в его широкие объятия хотелось завернуться, как в плед. Впрочем, Юнги быстро присёк эти мысли на корню, Намджун — чужой альфа и ни о каких объятиях речь идти и не могла. — Скажи, Намджун, как ты понял, что влюбился в Джин-хёна? — Если ты мне сейчас скажешь, что тоже в кого-то влюбился, я запру тебя в камере на десять суток. — Альфа отвлёкся от созерцания своего веселящегося омеги и серьезно посмотрел на Мина, который под таким холодным взглядом даже как-то сжался. Рабочая сторона блондина его всё еще пугала. — Просто ты понимаешь, что этот человек — всё, что тебе надо. Не хочется уже других, даже если получше, покрасивее, он тебе в самое сердце прорастает, там и остаётся. И ты ради него в холод в трусах выбежишь, и жирную кастрюлю помоешь и жизнь отдашь. — Отпив кофе, альфа снова устремил взгляд на газон. — Чимин не тот, кто нужен тебе, Юнги, ты с ним сломаешься. У него не жизнь, а рулетка, сегодня король, завтра — труп. Сегодня он веселится в клубе, а завтра придёт и вырежет твою семью за то, что ты ему нагрубил. Усугубляю, конечно, он человек-то хороший, просто со своими тараканами, батей навязанными. Он не видит границ и не способен заботиться, в детстве он случайно задушил своего хомячка и с тех пор я не видел, чтобы он проявлял к кому-то заботу и внимание. Я понимаю тебя, он обаятельный, дерзкий и обращает на тебя внимание, но я должен тебя предупредить, что он тот еще тип. Я не уверен, что он сможет дать тебе то, что ты хочешь, так что держись от него подальше, а лучше совсем забудь его имя, так даже безопаснее. — Словив летящего мимо них пуделя, Ким усадил его себе на колени и принялся пальцами причёсывать шелковистую шёрстку. Подошедший Джин плюхнулся рядом с Юнги и тут же принялся уплетать виноград. — Вот из-за тебя, Юнги~я, Джинни теперь тоже хочет зверюшку. А ему попробуй откажи. Проведя остаток вечера под шутливые споры о том, какой же домашний питомец больше всего подходит Сокджину, Кимы вскоре засобирались домой и пожелав Мину терпения с его пёселем, умчались к Паку, который позвонил Джуну и куда-то их позвал. Юнги до последнего надеялся, что Чимин, услышав, где сидят ребята, позовёт и его, но увы. Альфа про него вспоминать и не собирался.***
Большинство вечеров Юнги продолжал проводить в своей студии, казалось бы — мечта исполнилась, у него много времени на себя, на учебу, на творчество, но внутри всё равно что-то подсасывало. Ему не хватало общения, адреналина, что он периодически испытывал на работе и одну белобрысую морду рядом. психанув, Юнги всё-таки написал Чимину сам. Agust D: Привет BOSS: Если ты снова забыл номер Намджуна, то посмотри выше в переписке Agust D: Просто захотел написать. Как дела? BOSS: Збс Agust D: Информативно BOSS: Говори, чего хотел, у меня нет времени Agust D: Давай встретимся? BOSS: ? Agust D: Ну, погуляем там. BOSS: Ты зовёшь меня на свиданку? Лол BOSS: Мне некогда Agust D: Ок. Agust D: Пока. BOSS: Неплохой домик у тебя, как-нибудь заеду Agust D: Ты следишь за мной? Чимин? Прождав ответа с полчаса Юнги понял, что альфа ему больше не ответит и принялся в пятый раз перечитывать их скромную переписку. Он знает, что Мин купил дом, знает, как этот дом выглядит, конечно, возможно, ему рассказал Джин, они ведь очень близки, но если нет? если Пак не забыл про него? Эта мысль приятно грела где-то внутри и Юнги понял, что окончательно расклеился. Чимин обещал прийти в гости и он должен быть к этому готов. Подскочив с кресла, он принялся в экстренном порядке собирать валяющиеся коробки из-под пиццы и пустые бутылки из-под вина, а потом вспомнил, что он, вообще-то человек обеспеченный и вызвал клинера. Решив не терять время зря, омега прихватил с полки ключи и отправился в гараж, где его ждал недавно приобретённый серый Range Rover Evoque, выбирая машину, он в первую очередь ориентировался на комфорт и плавный ход, ведь сам Мин часто вёл машину дергано, поэтому выбор пал не на самые дешёвые, но на комфортные роверы. Юнги решил взять себе спортивную модель, чтобы тачка в случае чего справилась бы и с грязью и с ямами в родном городе омеги. Катаясь на этой тачке, Юнги действительно кайфовал, в отличие от агеры, на которое ему удалось однажды прокатиться, ровер шёл абсолютно плавно, умная система сама с помощью датчиков постоянно подсказывала неопытному водителю, когда лучше притормозить, а когда наоброт набрать скорость. Тормознув у парикмахерской, в которой стригся с самого приезда в Сеул, Юнги приветливо помахал молодому омеге Сонхуну, который получше многих барберов мог усмирить волосы на теле посетителей. Сообщив, что он хочет, Юнги расслабился и доверился рукам профессионала, дремая в кресле под музыку, тихо разливающуюся в салоне. Кажется, Сонхун снова его перекрашивал, тем лучше. Очнувшись от того, что парикмахер мягко трепал его за щеки, Юнги потянулся и уставился на себя в зеркало, довольно хмыкая. — Последний раз вывожу тебя из тёмного в блонд, Юнни, еще раз и они точно отвалятся. Руки бы тебе поотрывать за твои эксперименты! Походи так, в следующий раз возьмём цветной оттенок, а то ты теперь еще больше на привидение похож. Расплатившись и попрощавшись с Сонхуном, Юнги причесал на свой лад уложенный волосы, Сон опять уложил ему волосы, как у британского принца, самому же Мину нравились растрёпанные пряди, на что парикмахер, глядящий за Мином в окно, грустно вздохнул. Сев за руль и думая, что ему делать дальше, Юнги решил позвонить Джину и посидеть в их любимой кофейне, но хён оказался страшно занят выбором мебели в икее и, извинившись, слился. Юнги снова взялся за мобильный. Agust D: Привет BOSS: Слушаю Agust D: А когда ты приедешь? BOSS: Когда захочу Agust D: Может тебе дать точный адрес? BOSS: Ты думаешь, я его не знаю? Agust D: Приезжай вечером, я пиццу закажу BOSS: Подумаю Обрадовавшись, что, возможно, он сегодня увидит Пака впервые за пару месяцев, Юнги сам себя поругал, нельзя так радоваться какому-то там альфе, а сам поехал в магазин закупаться едой и на всякий случай, успокоительными. Просидев весь вечер, как на иголках, не трогая еду и постоянно поправляя футболку, Мин отчаялся. Чимин не приехал. Стрелка давно уползла за полночь, он не приедет. Уговаривая себя каждые полчаса подождать еще немного, Юнги под конец психанул и в третьем часу лег спать голодным. Пака больше видеть не хотелось. Всё оставшееся время до рассвета омега метался по кровати, сражаясь во сне с бандитами и сбегая от чудовищ на космический корабль, отчаянно зовя на помощь хоть кого-нибудь, но спасения не было. Он бежал от чудовища, но больше всего хотел сдаться ему сам. Готов был бежать ему в лапы, но упрямо убегал от него все дальше. Чудовище распускало огромные лапы, загребая его, как в клетку, запирая у себя, но Юнги снова и снова сбегал, а потом снова был пойман. Успокоившись под утро, омега все-таки забылся тяжёлым сном, успокаиваемый тёплым дыханием на затылке. Заснувший прямо в одежде омега, упрямо отпихивал от себя одеяло, не желая вырываться из столь необходимого себя сна, но жара никак не позволяла окунуться обратно, заставляя Юнги размахивать руками и ногами, лишь бы отпихнуть от себя надоедливый спальный агрегат, который, почему-то, был чертовски тяжёлым. Повернувшись на другой бок и недовольно приоткрыв один глаз, Юнги понял, что прямо в эту минуту проснулся окончательно. Закинув на него все конечности, на соседней подушке сопел никто иной, как Пак Чимин, в ногах которого мирно дремал Холли, которого омега, вообще-то, в спальню никогда не пускал. Альфа выглядел уставшим — под глазами залегли тени, всегда идеальная укладка растрепалась и челка, до этого залаченная, сейчас спадала на глаза, прикрывая слегка нахмуренные брови. Поддавшись искушению, Юнги провел по залёгшей над бровями морщинке большим пальцем, едва касаясь изнеженной кожи блондина. Радуясь, что Чимин крепко спит, Юнги, как кобра, следящая за дудочкой, продолжал находиться в трансе и трогать лицо альфы. поглаживая линию челюсти, омега невольно отметил, что она у Пака чертовски необычная, четкая, ровная, как будто художник сделал идеально ровный мазок не дрогнувшей кистью. Лицо этого альфы — произведение искусства, которое только ставить на выставках в качестве главного экспоната. Чимин завораживал омегу всем — своим лицом, своим телом, своим запахом. Сейчас, когда альфа мирно спит, он не сдерживает свой запах, тонким шлейфом опутавший омегу во сне с ног до головы. Кислинка лимона плотно сплелась с нежностью жасмина и пропитала Юнги, кажется, насквозь. И это было так правильно, так легко, что Юнги готов был держать Пака дома силой, лишь бы этот запах не стирался с его кожи, постели, стен. Запутавшись и потонув в своих чувствах и мыслях, Мин подумал, что, наверное, он сошёл с ума и вообще это ему приснилось, поэтому, пока есть возможность, нужно ей пользоваться и сам подлез в объятия альфы, предварительно включив сплит, все-таки было чертовски жарко. Проснувшись ближе к полудню, Юнги потянулся и случайно снес с кровати Холли, который вылизывался в ногах хозяина. Ойкнув, омега быстро сполз с кровати и убедившись, что любимец в порядке, привычно сварил себе кофе в кофемашине и выполз на балкон, чтобы исполнить свой утренний ритуал — пить кофе, смотреть на город и медленно погружаться в дневную суету. Усевшись в кресло, Юнги не сразу заметил то, что на балконе он не совсем один. Не считая Холли, который носился за бабочками, в углу, около стены, стоял альфа и внимательно изучал голые коленки омеги, успевшего сходить в утренний душ и восседающего сейчас лишь в плюшевом халате. — Привет — Приподнял одну бровь Чимин, наблюдая, как омега в очередной раз впадает в ступор. — А я вот в гости зашёл, как обещал. Извиняться не буду, по делам задержался. — Усевшись на соседнее кресло-мешок, Чимин стащил с вазочки виноградинку и отправил себе в рот, ожидая отвисания системы у омеги. — Да ты! Я тебя полдня ждал! — Злость, копившаяся весь вечер на этого бессовестного альфу, нашла свой выход. Вскочив, омега угрожающе двинулся в сторону альфы, собираясь снова натворить чего-нибудь такого, за что снова получит в морду, машина дала полный ход и останавливаться никак не собиралась. Замахиваясь для пощёчины, Юнги охнул, но не удивился, когда его руку легко перехватили, а после вообще усадили на коленки, прочно фиксируя запястья. — Пусти меня, гад, я точно тебе врежу! Ты просто издеваешься надо мной каждый раз, а я просто хотел встретиться и поговорить! — Дернувшись еще пару раз, Мин попытался развернуться, чтобы хотя бы укусить альфу за нос или щеку, но в итоге сам вскрикнул от боли. Плечо обдало жаром, а по телу прошлась волна мурашек. Чимин, удерживая одной рукой тонкие запястья, впился ему в плечо клыками, пуская свой яд, кажется, не в тело, а прямиком в сердце, мозг и нервы. Дернувшись, как от разряда тока, Юнги снова задергался, пытаясь вырвать онемевшее плечо из пасти хищника, но альфа, казалось, питался им, его кровью, все никак не отнимался от раны, вылизывал вмиг покрасневшую кожу шершавым языком и впитывал в себя кровь Мина, который от шока не жив, ни мертв. — Ччимин, ты ччего? Ты ччего сделал, ты же меня поме… — Почувствовавший ослабление Юнги было развернулся к альфе, но тут же был втянут в тягучий поцелуй. Поцелуй с привкусом собственной крови и жизни, Чимин целовал его медленно, глубоко, будто всю жизнь высасывал. По телу предательски разлилось тепло, скручиваясь в тугой узел в животе, заставляя сердце щемить до боли. Он снова окутал его своим запахом, как тогда, ночью, запеленал, как в кокон и в себя засунул, ему не снилось, Чимин действительно был с ним этой ночью, он обнимал его утром и согревал от холодного потока кондиционера, он прижимал его к груди и не давал далеко отползти. Мысли, диким ульем жужжащие в его голове вдруг стали легкими, как пух, это правильно, это так чертовски правильно, что, кажется, уйди Пак хоть на минуту, Юнги задохнётся. Он не просто воздух, он — атмосфера, без которой планета под именем Мин Юнги лишится жизни и возможности на будущее. — Чимин… — Они оторвались друг от друга только когда закончился кислород, когда оба начали задыхаться, но упорно сплетались языками до последнего, пока руки не стали слабеть, а сердце с бешенного ритма сползать на едва различимый. Прямо в этот момент даже смерть не имела значения. Две одиноких души, такие разные, яркая и черно-белая, легкая и тяжелая, как свинец, большая и крохотная, как спичечный коробок, срослись в одну. — Молчи, молчи и слушай, потому, что я молчал слишком долго. Я был поражён тобой сразу, как только увидел то, как ты со злостью бросился на меня за тот чертов велик, клянусь, я почти прострелил тебе колено, но рука так и не смогла вытащить ствол, я как идиот пялился на твою спину, когда ты сбегал от меня во дворы, когда приносил нам алкоголь и когда сам же его выпивал, я просто не мог ничего тебе сказать, я даже не смог сломать тебе челюсть, а просто слегка отрезвил, ты засел во мне как паразит, я так тебя ненавидел. Я напивался до беспамятства, даже уехал из Сеула и побыл в горах, чтобы развеяться, но ты, блядский Мин Юнги, вцепился в меня своими когтями, вгрызся в моё горло и отказался убираться. Когда мы были в заезде, я чуть не откинулся от твоего запаха, он не просто окружал меня, он душил, я чувствовал, как ты боишься, злишься и задыхался. Я ненавижу жасмин, но теперь не могу жить, не уловив его, я завалил всю комнату аромасвечами и мог спать только под них, ты въелся мне в подкорку, проник в мозг и парализовал. Отец никогда так не бесился, как в это время, я не мог ничего понять, не мог заниматься делами и делать то, что он от меня хочет, я оказался парализованным и я так себя за это ненавижу. Мне плевать, что ты считаешь меня последней сволочью, я понял, что превращусь в кучу бесполезного дерьма, если тебя не будет рядом, поэтому сейчас ты собираешься и едешь ко мне. Насовсем. Псину тоже бери., он мне понравился, но охранник из него никакой. Я не собираюсь оправдываться, я тебя пометил потому, что ты не можешь больше никому принадлежать и мне плевать, нравится это тебе или нет. Не пойдёшь сам — потащу силой, надо будет, на цепь посажу рядом с собой, но никуда ты не свалишь, поэтому давай по-хорошему. — Слизнув струйку крови, медленно вытекающую из укуса, альфа, кажется, даже улыбнулся. Он ждал любой реакции — слез, истерики, криков, драки, но этот омега снова смог его удивить. Он смотрел на него своими лисьими омутами и молчал, а потом просто встал, взял на руки пса и уверенно произнес: — И не собирался. Поехали.