«О, майн Кот!» или особенности охоты за злостными авторами

      — Ну что, все-е-е готовы? — с коварно-маниакальной улыбкой оглядела собравшихся Алья.       Три головы, старательно сдерживая стон, кивнули.       — Аа-а-атлична! Ну, тогда начинаем! — и девушка запустила на телефоне рандомайзер.       Остальные ребята переглянулись, безмолвно прощаясь друг с другом.       Если вкратце, то Алья Сезер опять дорвалась — или всё же зарвалась? — на собственном блоге до... фанфиков.       А ведь когда-то девушка сама долго и упорно сопротивлялась появлению этого раздела. ЛедиБлог мыслился ею, как виртуальная библиотека, которой пользуются в основном фанаты и интеллектуалы. Первые обильно приносили бы туда фотофакты и восхищение супергероями, вторые — строили бы на этих самых фактах глубокомысленные теории о самих Защитниках Парижа.       Фанфики же были чем-то, отдающим визжащими малолетками, в экстазе размазывающими по лицу розовые сопли от предвкушения того, как бы они вертели героями!       Тем не менее, в какой-то момент Алья поняла, что, запрещая подобное творчество, она просто теряет аудиторию, и сдалась, «сотворив здесь», но тут же заявила, что «и курсора её там не будет».       Но, как говорится…       — Итак, вот наш первый счастливчик на сегодня! — сверкая нездоровым взглядом, объявила Сезер, демонстрируя экран своим жертвам.       Но, как говорится, сколько верёвочке не вейся, а конец-то всё равно один. Да и запретный плод всегда сладок.       Короче, в один злосчастный момент Алья решила узнать, что же творится там, в «запретной зоне» блога, и незаметно для себя подсела на чужие работы.       Ладно бы, просто сама подсела — «прозрев», она, как и всякий новообращённый, тут же ломанулась просвещать других. Так сказать, нести слово фикрайтерское в массы. Причём нести голосом.       Да-да, она запустила целую серию стримов и подкастов, на которых зачитывала случайные работы от популярных авторов.       Сначала идея взлетела. Как не крути, а Алья — девушка весьма артистичная, да и голос у неё живой и приятный, к тому же, сама основательница ЛедиБлога — ну как тут не поучаствовать, не прикоснуться к прекрасному?       По большому блату, для одноклассников и хороших знакомых чтения устраивались вживую. Обычно — в комнате Маринетт. Во-первых, буквально через дорогу от коллежа (если что, всегда можно отмазаться, мол, задержались после уроков), во-вторых, места вагон (а учитывая кровать-антресоль — «ещё и маленькая тележка»), в-третьих, не мешают визжащие сёстры помладше или ржущие сёстры постарше.       — «Преступное наказание»! — торжественно провозгласила девушка, поправляя очки… — За авторством Ting Ray-я, — …и игнорируя общий тихий стон слушателей.       К сожалению, именно из-за авторов типа Ting Ray-я некогда многолюдные и весёлые посиделки класса превратились в «пытку для избранных».       Конкретно за этим ником, скорее всего, скрывалась какая-нибудь девушка лет двенадцати, от силы четырнадцати, имеющая необъяснимое пристрастие к лютому слэшу. Причём, что называется, в чистом виде, без сюжета. Как однажды пошутила Тикки, (тоже некогда бывшая невольной слушательницей, пока Маринетт не смилостивилась попросила квами прятаться на время чтений где-нибудь на балконе), «Если бы этим работам присваивали возрастные ограничения, читать их только мастер Фу и мог бы. Лет через пять. Наверное.»       И вот сейчас троим (пока ещё) живым слушателям предстояло выдержать очередной опус этого неизвестного автора.       — Примечание, — начала читать Алья. — Что, если бы знакомые всем нам события разворачивались не в родном Париже, а в далёкой средневековой Японии, где страсти сплетаются в тугой узел, подобно поясу кимоно?       Как не трудно догадаться, «счастливчиками» были:       Маринетт–«Напомните, почему я её до сих пор пинками отсюда не выгнала?» — Дюпэн-Чен;       Нино–«После такого и брак покажется курортом после каторги!»–Лейф;       И, наконец, Адриан–«Не брошу же я бро в беде?!»(он же «Спасибо, что напомнили, почему©Маринетт»)– Агрест.       — «Боковой зубец на скрытой пружине едва успел отскочить в сторону, но всё же блокировал удар тяжёлого Бо*», — с придыханием прочла Алья.       — Какая ирония! — КурОй позволил себе ухмылку. — А мне казалось, что дзиттэ* — оружие полиции.       — Заткнись! — прорычал в ответ Мурасаки,* отбивая чужое оружие назад.       — С другой стороны, хорошо, что ты хотя бы не притворяешься самураем, — тот, кого половина Японии считала самым опасным ронином*, крутанул своим оружием, — Ни один клан не достоин подобного позора! — конец шеста нацелился на чужую грудь.       А вот Маринетт Дюпэн-Чен сейчас украдкой смотрела на грудь своего соседа справа.       С одной стороны, она была искренне благодарна Алье, что та чуть не силком усадила её рядом с Адрианом, с другой — сгорала со стыда от одной мысли о том, что она осмелилась сесть рядом с этим посланником небес и ангелом во плоти!       Подумать только! Она была к нему так близко, что могла чувствовать отголосок его дыхания на собственной коже!       Да что там, она могла бы (если, конечно, осмелилась) даже коснуться его, не вставая с места!       Ну, да, технически, она могла делать это хоть каждый день в коллеже — как-никак, он ведь сидел прямо перед ней, — но сейчас-то он был именно рядом!       И потому она видела и его идеальный профиль, и его идеально вздымающуюся грудь, и даже его идеально сдвинутые от недовольства брови.       — Тебе не-екуда больше бежа-ать! — патетически, с лёгким подвыванием, возвысила голос Алья.       — Теперь-то ты поплатишься за все те страдания, что доставил мне-е-е! — заявил он, обезоружив и повалив противника на пол.       — Надеешься, что я буду молить тебя о пощаде?! — злобно сверкнули его глаза в прорезях шлема.       — Нет, о продолжении! — и он резко повёл рукой, одним точным ударом срывая со своей добычи шлем, лишая того практически последней защиты.       — Что ты… — ужас и догадка блеснули в его взгляде.       — Собираюсь делать?! — фыркнул победитель. — Оттачивать своё мастерство, конечно! — звякнули металлом пластины доспеха, зашуршал ослабленным узлом пояс. — Да и тебе бы стоило получше освоить владение шестом. Напоследок!!!       КурОй открыл было рот и…       — Извини, Аль… — неожиданно подал голос Адриан.       — Ну что такое?! — с явной неохотой прервала чтение девушка, одарив блондина недовольным взглядом поверх очков. — В туалет, что ли, надо?! Просила же всех до начала мероприятия сходить!       — Прости, но мне кажется, что автор фика не очень хорошо знает специфику темы.       Нино поперхнулся, Маринетт, судя по выражению лица, выбирала, что лучше: ритуальное самоубийство, или смена пола ради хотя бы гипотетического попадания в зону интересов Адриана. Аля же пока просто нахмурилась:       — В смысле?!       — Понимаешь, хоть я и учу китайский, но даже мне известно, что чёрные кошки являются предвестниками несчастья в европейской, но не в японской культуре. И потому логичнее было бы назвать протагониста не «КурОй», то есть, чёрный, а, скажем, «Си», то есть, «четыре», или, если столь принципиально сохранить отсылку на европейские традиции — «Кю», «девять». Оба числа считаются в Японии несчастливыми, поскольку созвучны со словами «смерть» и «страдание», соответственно. Причём девятка даже лучше, поскольку в Европе считается, что у котов именно девять жизней.       Повисла звенящая тишина.       Нино переваривал услышанное, Маринетт восхищалась кругозором своего возлюбленного, Алья — прикидывала, какой каре подвергнуть блондина за заумный комментарий по ходу прочтения.       — Гхэм… — наконец, робко кашлянул Лейф. — То есть, хочешь сказать, тебя во всём рассказе напрягло только это?!       — Ну всё-о! — всплеснула руками Алья. — Пошло-поехало! Так! Пять минут перерыва на стриме!       Клацнув по клавише, девушка сложила руки на груди, откинулась на спинку кресла и уставилась на блондина тяжёлым взглядом.       — По-моему, ты заморачиваешься! — заявила она обиженно. — Нет бы, на сюжете сконцентрироваться, заклёпкометр несчастный!       — Сюжете?! — в очередной раз поперхнулся Нино.       — Хорошо, — подозрительно легко согласился Адриан. — Маринетт! — обернулся он к девушке, и той стоило немалых усилий не подскочить и не превратиться в лужицу под его внимательным, бесконечно мягким взглядом. — Скажи, что ты поняла о происходивших в фике событиях?       — Э… ну, я… — промямлила она, зардевшись. Ну, не признаваться же, что всё это время пялилась на блондина, а не слушала подругу?! — Кажется, там что-то делали с какой-то курицей…       — «КурОй», — мягко поправил Адриан, — Только это имя, а не «курица» в творительном падеже, — он мельком глянул на Алью. — Вот видишь, людям трудно даже имена героев запомнить.       Сезер оставалось лишь молча закатить глаза, а Адриан повернулся обратно к Маринетт.       — Давай, для простоты, назовём их не «КурОй» и «Мурасаки», а «Нуар» и «Бражник». Итак, ты поняла, что они там делали?       — Ну… — неуверенно протянула Маринетт. — Сражались.       — Правильно, — ободряюще улыбнулся Адриан, и девушка вновь почувствовала, что превращается в лужицу. — Ну, а сейчас там что между ними началось?       Дюпэн-Чен заёрзала на месте, понимая, что отвертеться не получится.        «О, Боже-Боже-Боже-Боже! Если я не отвечу, то он поймёт, что я не слушала! ВСЕ поймут, что я не слушала! И тогда Алья вышвырнет меня из постоянных слушателей, или перенесёт чтения в другое место, а меня выгонит, и я больше никогда не смогу видеть Адриана! Ну… в смысле, на чтениях. Так-то, конечно, он ведь будет продолжать сидеть в классе прямо передо мною (Алья ведь не заставит меня поменяться с нею местами, правда?!) Но это всё равно другое, потому что тут он сидит прямо рядом со мною, и… СОБЕРИСЬ УЖЕ, ТРЯПКА!»       — К-кажется, «Бражник» победил «Н-нуара» и собирался, ну… — щёки предательски порозовели. — Ну, собирался проучить противника на правах победителя…       Где-то на заднем фоне уже привычно закашлялся Нино, но для самой девушки весь мир сейчас сжался до одного единственного лица — до идеального лица Адриана, которое — о ужас! — чуть поджало губы и отрицательно качнулось из стороны в сторону.       — Не совсем, — произнёс он и, даже не подозревая, что одна его собеседница на грани инфаркта, повернулся к другой. — Вот видишь, Алья, даже сидящие перед тобой слушатели путаются, кто с кем что сделал. Ведь в тексте-то говорилось, что «Кот» собирался, — он на миг запнулся, — устсроить самосуд над «Бражником», принудив того к половому акту, — он на миг задумался.       Глаза Маринетт полезли из орбит. Она только что поняла, что им всё это время читала блогерша.       — С другой стороны, неправомочность действий героя превращает его в вигиланта и объясняет игру слов в названии… «Преступное наказание» — как отсылка к Dostoevski с одной стороны и противозаконности с другой…        «Может, не так уж и плохо, что я вместо этого зависла на Адриане?! Ну, в смысле, конечно, смотреть на него — всегда удовольствие, почти преступление, но сейчас прямо-таки внезапный бонус получился…»       — Агрест! — устало произнесла Алья, понимая, что дальнейшие слова ничего в жизни не изменят, но она всё равно не могла просто промолчать. — Хватит уже нам этих лекций! И вообще, разуй, наконец, глаза! Маринетт с тебя весь вечер глаз не сводит! Какой фик?! Да случись сейчас нападение акумы, она бы и этого не заметила, останься ты на месте!       — Правда? — Адриан вновь обернулся к Маринетт, и в голосе его прозвучали извиняющиеся нотки. — Прости, я не знал, что так сильно отвлекаю тебя от рассказа! Совсем некрасиво получается! И ты не можешь слушать, и Алья читает в пустоту. Наверное, мне лучше пересесть, назад, а то и вовсе уйти, чтобы…       — НЕТ! — выпалила Маринетт, в отчаянии хватаясь за его руку, но тут же, в ужасе от собственной наглости, отдёргивая руки прочь. — В смысле… Не надо никуда пересаживаться. Я просто заметила, что ты сегодня в новой рубашке, и… Ну… подумала, что, может, это какая-то новая коллекция, и…       Где-то на заднем фоне Алья закатила глаза, а Нино слегка нервно захихикал.       — Могу снять, чтобы ты не отвлекалась, — с искренним участием предложил парень и даже взялся пальцами за отворот, словно и впрямь готовый стащить ткань с пле…       — НЕТ! — в ещё большем ужасе выпалила Маринетт, но тут же вновь поспешно залепетала. — Ну, в смысле… Это же твоя рубашка, вдруг ты её тут случайно забудешь, пойдёшь домой, замёрзнешь, заболеешь, и… и… А я потом даже не смогу вернуть её тебе, потому что тебя не будет в коллеже, а уж если она из новой коллекции, то твой отец…       — О, Маринетт, — он позволил себе коротко рассмеяться, и для сердечка Дюпэн-Чен это были самые волшебные звуки в мире. — Я искренне благодарен тебе за заботу, но поверь, она излишня.       На лице девушки проступила тень разочарования, почти отчаяния, и юноша поспешил пояснить:       — Я в том смысле, что у меня вполне здоровый образ жизни, а на улице сейчас тепло, ни облачка и почти безветренно, так что заболеть мне точно не грозит. И нет, это не новая коллекция, так что никакой «утечки» или сенсации произойти не может, а даже если она порвётся или потеряется… Что ж, поверь, на съёмках с одеждой случались вещи и похуже. Но всё равно, — в знак благодарности он коснулся кончиками пальцев чужой руки, и сердце Маринетт пропустило удар.       Повинуясь какому-то наитию, брюнетка подалась вперёд, утопая в глазах Адриана, тот, не понимая зачем, но тоже приблизился к ней, и между их лицами остались считанные сантиметры.       — Всё равно спасибо тебе за забо…       — Да поцелуйтесь вы уже! — глухо прорычала наблюдавшая за сценой Алья.       Нино уже привычно закашлялся.       — Что?! — встрепенувшись, Адриан уставился на блогершу.       — Ничего, — мрачно процедила она, буравя блондина тяжёлым взглядом. — Сцена тут одна в фике… Сорвалась.       — А, ну… — кивнув, он машинально развернулся обратно к Маринетт, и лишь сейчас заметил всю двусмысленность позы, в которой они замерли. — Ох, Мари! — выдохнул он, поспешно отстраняясь. — Прости, что вторгся в твоё личное пространство, и…       Зарывшись лицом в ладони, Алья Сезер тихо заскулила на одной высокой ноте.       — Н-ничего, — ответила Маринетт, полыхая уже не только щеками, но и ушами, а в уголках глаз неожиданно зачесалось. — Я-я-а мне… Тут что-то душно стало, мне надо немного освежиться… — и, вскочив на ноги, она опрометью кинулась в уборную.       Нино проводил её сочувственным взглядом, а Адриан пробормотал какие-то извинения, даже не догадываясь, что буквально нарывается на жестокую расправу от Сезер.